На следующее утро мой адвокат Стилсон Томита выступает с нашей вступительной речью, суть которой он уже изложил мне в своем офисе. Кейт, по его словам, представляла собой классическую «отвергнутую женщину». В составе присяжных было семь дам, и я больше всего переживал по поводу того, как они отреагируют на эти слова. Пэтти всегда говорила — и один раз мне подтвердила моя жена, — что никто не относится к женщинам более критично, чем другие женщины. Возможно. А если критика исходит от мужчины? Тут уж я не знаю. Стилсон использует имеющиеся у него доказательства — сексуальные фотографии и сообщения, в том числе и то из них, в котором сквозила скрытая угроза: «У тебя был шанс. Помни что я давала тебе шанс».

Но присяжным, похоже, это не кажется убедительным. Они весь прошедший вечер размышляли над тем, что услышали от Маргарет Олсон: что я был непорядочным, манипулировал людьми, соблазнил Кейт ради возможности держать ее в поле своего зрения — «держать врага поближе к себе». И каждый из доводов Стилсона, которые тот приводил в доказательство отчаяния и безумия Кейт, которая всеми способами домогалась меня, кажется им еще одним подтверждением, что мои манипуляции сработали.

Слово снова переходит к обвинению. Маргарет Олсон в течение трех последующих дней устраивает прямо-таки парад свидетелей, тщательно обосновывая обвинения в мой адрес.

Первой выступает Нгози Макнамара, заместитель прокурора штата, — красиво одетая молодая афроамериканка родом из Йоханнесбурга, что в Южно-Африканской Республике. Судя по фамилии, она вышла замуж за какого-то местного ирландца.

— По указанию Эми Лентини я помогала составлять запрос на ордер на обыск в особняке, — рассказывает она.

Маргарет Олсон кивает:

— Первое предложение третьего абзаца документа. Не могли бы вы прочесть, что там написано, чтобы это внесли в протокол, госпожа Макнамара?

Макнамара смотрит на свой экземпляр документа:

— «Нижеподписавшемуся лицу стало известно от ТО, что сделанные от руки записи, относящиеся к занятию проституцией и взяткам чикагской полиции, хранятся внутри здания».

— А что означает «ТО»?

— «Тайный осведомитель».

— А за чьей подписью был бы отправлен запрос?

— За подписью Эми Лентини, — отвечает Макнамара.

— Получается, у нее имелся тайный осведомитель?

— Да, имелся. Он сообщил, что Рамона Диллавоу ведет учетные записи внутри особняка. Нас прежде всего интересовали пометки о взятках, которые давались полицейскому управлению Чикаго.

— Эми говорила вам, кто был ее тайным осведомителем?

Макнамара, вспомнив что-то, улыбается и качает головой:

— Вытащить из нее эти сведения не помогли бы даже «Челюсти жизни».

— Не помогли бы?

— Ей, конечно, в конце концов пришлось бы рассказать об информаторе судье, от которого она хотела получить ордер на обыск. Но если бы такой необходимости не было, Эми скорее забрала бы информацию с собой в могилу.

Олсон бросает взгляд на присяжных:

— Насколько вам известно, Эми действительно забрала ее с собой в могилу, не так ли?..

Суперинтендант полиции Тристан Дрискол, мой старинный «друг», одетый в униформу — хотя не провел ни одного дня на улицах города, борясь со всяким дерьмом, — заявил, приподняв подбородок и проговаривая слова очень четко и доходчиво, что Эми Лентини была убеждена в том, что именно я украл маленькую черную книжку во время облавы в особняке.

— Госпожа Лентини однозначно заявила, что детектив, расследующий убийства, не имел никаких оснований арестовывать кого бы то ни было за причастность к проституции, — вступает он. — И я согласился. Оснований действительно не было.

— А как отреагировал подсудимый?

— Он очень разволновался. Уже в самом конце разговора резко поднялся со стула и подскочил к ней почти вплотную. Я поначалу подумал, что он собирается напасть на нее.

— Протест, — поднимает руку Стилсон, стараясь в полной мере отработать высокую почасовую оплату. — Необоснованные нападки.

Судья удовлетворяет протест, тем самым отбивая выпад, который Тристан сделал в мою сторону, но как можно ликвидировать звон колокола, который уже зазвонил? «Сделайте вид, что вы его не слышали, господа присяжные (подмигивание), пусть даже нам всем и известно, что вы его слышали!»

Мэри Энн Лентини (мать Эми, очень похожая на нее — такие же темные глаза и черные волосы) со слезами на глазах сообщает, что дочь приехала ее навестить в город Аплтон в штате Висконсин и рассказала о знакомстве с одним мужчиной.

— Эми призналась, что впервые в жизни нашла человека, с которым могла бы связать будущее, — говорит мать Эми. — Она сказала, что влюбилась в полицейского, которого зовут Билли Харни.

Затем выступает Марк Мэдисон — специалист по сбору улик из полицейского управления Чикаго. Эдакий коренастый толстяк, который покрасил — причем неудачно — остаток волос на полулысой голове. Я знаю Марка далеко не один год. Чего ему меньше всего хочется — так это давать в суде показания против меня. Сейчас он даже не решается взглянуть в мою сторону.

— Да, — говорит он. — Я присутствовал во время обыска в доме Билли. Но лично я оружия в подвале не находил.

— Но, поскольку вы являетесь одним из специалистов по сбору улик, вам показали обнаруженное оружие?

— Да. Меня сначала позвали в некое помещение в подвале, похожее на кладовую. В коробке для сигар на одной из полок было обнаружено огнестрельное оружие.

— То самое оружие, описание которого вы только что дали? — спрашивает Олсон, показывая на пистолет в прозрачном пакете.

— Да, это оно, — соглашается Марк. — Я положил его в пакет и прикрепил бирку.

— Вы…

— Я инвентаризировал его, — не дает договорить он.

Олсон кивает:

— А было ли там какое-нибудь другое оружие?

— Был нож — обычный старый кухонный нож, который обнаружили под крышкой туалета в подвале, — отвечает он. — Я тоже его инвентаризировал.

— Этот? — Появляется еще один прозрачный пакет, в котором лежит нож.

— Да, это он.

— Насколько нам известно, вы получили указанные единицы оружия из рук человека, который их обнаружил?

— Думаю, да.

— И кто этот человек? — задает следующий вопрос Олсон. — Кто обнаружил пистолет и кухонный нож в подвале подсудимого? Один и тот же человек?

— Да, один и тот же, — говорит Марк. — Лейтенант Пол Визневски.