— Я буду здесь всю неделю, — пообещал я, прежде чем выключить микрофон и прикрепить его обратно к подставке. Затем я взял смартфон, нажал пальцем на иконку, чтобы загрузить видеозапись на нашу со Стюартом совместную страничку в «Фейсбуке», и сошел со сцены.

Бармен уже подготовил бокал с бурбоном и «прицеп» — бокал пива, который следовало выпить вслед за виски. Это было с его стороны своего рода выражением благодарности по отношению ко мне. Он, похоже, думал, что мои комедийные выступления притягивают людей в его заведение. Я не знал, соответствует ли это действительности. По собственному желанию я обычно выходил на сцену похохмить, чтобы спустить пар, отвлечься от того, что меня тревожило. Можно сказать, юмор был способом разобраться с самим собой. В других случаях, когда я был не в настроении, но чувствовал себя в какой-то степени обязанным подняться на сцену, я переходил на «автопилот» и попросту вытаскивал из своего «архива» анекдоты, которые накопились в памяти за много лет. Мой мозг работал именно таким образом. Спросите у меня пароль для входа в «личный кабинет» на интернет-сайте моего банка — и мне непременно придется посмотреть в записи. Спросите, какой анекдот рассказал мне Ричи Стетсафаннис в четвертом классе школы, — и перескажу его слово в слово.

Я выпил виски, затем пиво. Рядом со сценой находились двое ребят, с которыми я когда-то сталкивался на патрулировании, и они притащили меня к своему столу. Мне совсем не хотелось с ними разговаривать, но мама с детства учила быть вежливым. Мы по очереди вспоминали интересные случаи того времени, когда вместе патрулировали улицы, — истории, восприятие которых с течением времени сильно изменилось. Это позволило нам представлять себя мужественными, смелыми и решительными полицейскими, а не перепуганными сосунками, которыми мы тогда были на самом деле. Теперь мы как будто забыли, как мысленно молились, чтобы не оказаться в затруднительной ситуации и — упаси Господи! — не застрелить кого-нибудь.

Воспользовавшись небольшой паузой в разговоре, я сказал парням, что мне нужно пойти отлить — вранье, но зато самый легкий способ вырваться на свободу. Мой взгляд быстренько переместился на стол, за которым сидела Эми Лентини с приятелем. Сейчас за столом никого не было.

Я оглядел стойку бара и снова не нашел Лентини.

Я горестно вздохнул. Надо признать, я почувствовал разочарование. Не понял почему, но почувствовал. Я был похож на школьника, приревновавшего одноклассницу.

Выпил я немало, а завтра меня ждал тяжелый день. В соответствии с запиской, которую я написал на листке бумаги и положил в лоток под окошком кассира в банке, завтра вечером мне предстояло встретиться с кем-то на станции метро, и я должен надлежащим образом подготовиться: ведь нужно застукать того, кто за мной следил. Этот человек наверняка туда придет.

Поэтому я решил свалить отсюда. Своего автомобиля у меня сейчас не было: я приехал сюда, в «Дыру в стене», на такси. Толкнув входную дверь, я вышел на улицу, и на меня тут же набросился ветер. На улице было так холодно, что даже адвокат засунул бы руки в свои собственные карманы. Но мне холодный воздух даже понравился. Он слегка взбодрил меня, уже полусонного. Я решил пройтись несколько кварталов и понаблюдать, как на меня подействует ночная свежесть.

Я также принял еще одно решение: достал из кармана смартфон и, прежде чем успел уговорить себя этого не делать, набрал номер Эми Лентини.

Она ответила после третьего гудка.

— Ну-ну, — сказала она.

Настроение моментально поднялось. Похоже, она внесла меня в список контактов, не поленилась записать в телефоне мою фамилию. Знаю-знаю — я вдруг стал ощущать себя, будто снова учусь в младшем классе. Видимо, следующим моим шагом будет записка ее подружке с вопросом: «Как думаешь, я ей нравлюсь?»

— Надеюсь, не разбудил, — произнес я вместо извинений.

— Нет, все в порядке.

Я мало что смог извлечь из ее слов. Дышала она, похоже, ровно — значит, я не оторвал ее от умопомрачительного секса с этим ее танцором из группы «Чиппендейлз».

— Я слушала сегодня ваше выступление на сцене, — призналась она.

— Да. Я собирался подойти, но вы к тому времени уже ушли. Слишком много впечатлений для одного вечера?

— Послушайте, я ведь уроженка маленького городка, затерянного в глуши штата Висконсин. Я привыкла вставать рано утром, чтобы доить корову.

Да уж куда там! Но мне понравилось, с каким юмором она к себе относится, пусть даже мы оба знали, что она всего лишь фантазирует.

— У вас, похоже, классный парень, — похвалил я.

Мне самому не поверилось, что я это сказал. Наверное, сыграли свою роль несколько выпитых бокалов бурбона.

— Он не мой парень, — возразила она.

— Не ваш? А он об этом знает?

— Теперь знает.

Я ничего не сказал в ответ. Я и без того уже выставил себя болваном, сделав ее парня темой нашего разговора.

— Вы позвонили, чтобы признаться, Билли? Сказать, что вы украли маленькую черную книжку?

Я пересек перекресток, не заметив едущего прямо на меня автомобиля. Водитель даже не сбавил скорость. Просто посигналил, ожидая, что я отскочу в сторону. Он, должно быть, родился и вырос именно в этом городе.

— Нет, — сказал я. — Думаю, что воспользуюсь своим правом не давать никаких показаний.

— Тем не менее вы мне позвонили.

Она и вправду была адвокатом. И сейчас она была права. Я действительно набрал ее номер. Хотя и сам не понимал зачем. А может, и понимал, но не хотел никому признаваться — даже себе.

— Вы когда-нибудь едите? — спросил я, чувствуя, что пульс набирает невообразимую скорость.

— Я… Да, бывало такое.

Она, похоже, собралась поломаться, да?

— Вы приглашаете меня на обед? — вдруг спросила она.

— Нет. Я просто веду наблюдение за повседневной жизнью людей.

— А-а, понятно.

— Но если бы вы захотели позвать меня пообедать, было бы замечательно.

Ей, похоже, понравился такой ход, и она захихикала:

— Прекрасно сформулировано, детектив. Так что, получается, что это я приглашаю вас в ресторан?

— Я согласен, — сказал я. — Я имею в виду, раз уж вы так настаиваете.

Пока в трубке звучал ее заливистый смех, я нажал кнопку «отбой». Решил, что следует прекратить разговор, пока я все еще выигрываю по очкам. Моя походка стала более энергичной. Ветер ощущался как приятный морской бриз.

«У тебя нет ни малейшего представления, во что ты себя втягиваешь, — говорил я мысленно сам с собой. — Но будет прикольно выяснить».