— В этом нет никакого смысла, — нервничает Пэтти Харни, шагая туда-сюда. Она не может ни собраться с мыслями, ни сдерживать эмоции. Последние две недели она чувствовала себя астронавтом-штурманом, который пытается прокладывать курс среди метеоров, атакующих со всех сторон. Хотя уже середина июня, она неделю не видела солнечного света и теперь иногда теряется, что сейчас на дворе — день или ночь.

— Ну, лично я ничего в этом не соображаю.

Ее брат Брендан — старший ребенок в семье — работает финансовым консультантом. Он переехал в Даллас после окончания колледжа, когда влюбился в девушку из Техаса. Брендан вертит головой влево и вправо, разминая шею и морщась. Он только что немного поспал — а точнее, подремал пару часиков, сидя на стуле. Рубашку он не снимает уже два дня. На воротнике и под мышками — пятна от пота. Волосы торчат в разные стороны — как в детстве, когда он боролся с младшим братом Айденом — вторым по счету ребенком в семье. Они тогда целыми днями занимались тем, что пытались положить друг друга на лопатки на полу подвального этажа.

Как говорится, черта помянешь, он и явится: Айден выходит из ванной. Он побрызгал водой на лицо и провел несколько раз мокрой ладонью по волосам (которые, как всегда, уж слишком длинные, с точки зрения Пэтти, хотя никто не спрашивал ее мнения по данному поводу). Айден был в разводе и жил в Сент-Луисе, где заведовал гимнастическим залом. Почему он не переехал обратно в Чикаго после расставания с женой, Пэтти не понимала.

— В чем ты ничего не соображаешь? — переспрашивает Айден.

— В том, что произошло, — уточняет Брендан. — В перестрелке.

— Мы все еще говорим об этом?

— Она говорит. — Брендан жестом показывает на Пэтти. — Папа считает: вполне понятно, что произошло. Кейт заходит, видит Билли в постели с той женщиной — Эми — и сгоряча начинает стрелять. Она убивает Эми, Билли тоже успевает сделать выстрел, но пуля достается и ему.

— Я не верю, — говорит Пэтти. — Просто не верю.

— Это имеет какое-то значение? — Айден вытирает лицо полотенцем. Он — фанатичный сторонник спортивного образа жизни, поэтому заведующий спортивным залом — хорошая должность для него. Его серая футболка «Рассел атлетик» маловата на пару размеров. У него поломанные уши бывшего борца, и выглядит он так, как будто все еще занимается борьбой. Он подходит к кровати и аккуратно прикасается пальцами к лодыжке Билли через простыню. — Имеет значение только то, что наш мальчик слишком крепок для того, чтобы его могла завалить какая-то чертова пуля.

Пэтти бросает взгляд на Билли. Тот кажется ей сейчас другим человеком — то есть не ее братом, не Билли: его голова забинтована, к телу подсоединено множество трубок и проводов, тянущихся к разнообразным приборчикам и мониторам. Часть черепа ему удалили, чтобы уменьшить опухоль в мозгу. Точнее говоря, врачи отделили часть черепа и положили на хранение в холод — где-то в больнице.

С момента того инцидента прошло два с половиной месяца, Билли перенес две хирургические операции. Прогноз был мрачен. Врач сообщил об этом им всем — ближайшим родственникам (Пэтти, ее братьям и отцу) — в такой манере, будто проводит занятие с учениками. «Когда речь идет о черепно-мозговой травме, — сказал он, — это как в недвижимости: большое значение имеет местонахождение».

Никто не счел его слова остроумными.

«Но есть и хорошие новости, — обрадовал врач. — Пуля прошла по прямой траектории от передней части к задней. Она не пересекала срединную линию, не задела ни стволовую часть мозга, ни зрительный бугор. Похоже, что она повредила одно полушарие и только одну долю. Пуля была низкоскоростная и летела по прямолинейной траектории. Отклонения от первоначального направления движения не произошло. Представьте себе крученый футбольный мяч, который вращается вокруг своей оси и вибрирует в полете. Так вот, пуля вращалась, но не вибрировала».

Пэтти поспешно заносила все его слова на бумагу — как секретарша, пишущая под диктовку, — толком не понимая смысла. Единственное, в чем она была уверена, — его слова и представляют собой «хорошие новости».

Плохие новости, по словам врача, заключаются в том, что произошла довольно длительная пауза в мозговой деятельности — около тридцати минут. Именно поэтому полицейские и парамедики поначалу подумали, что Билли уже на том свете. Он и правда был мертв. А затем вернулся к жизни. Такое, если верить доктору, случается, хотя и довольно редко.

«Так или иначе, организм Билли сумел выдержать огромные трудности, — продолжал врач. — Однако правда заключается в следующем: маловероятно, что он выживет. А если и выживет, мы не имеем возможности определить, какой ущерб причинен его мозгу. Мы можем делать предположения, но точно узнаем только после того, как он придет в сознание».

— Он поправится, — горячится Пэтти. — И он будет еще более здоровым, чем прежде.

— Именно так, — поддерживает сестру Айден.

— А еще он, возможно, будет доставлять еще больше хлопот, чем раньше, — добавляет Брендан.

— Он будет как главный герой фильма «Человек дождя». Сможет запросто перемножать в уме большие числа. Впрочем, он и так умнее всех нас, вместе взятых.

Последняя реплика была правдой. У Билли был такой мозг, который все всегда тщательно просчитывал, и это позволяло его обладателю быть на десять шагов впереди остальных…

— Я не могу здесь сидеть и ничего не делать. — Пэтти встает со стула.

— Нельзя сказать, что ты ничего не делаешь, — возражает Брендан. — Ты дежуришь около Билли.

— Мне нужно подышать свежим воздухом.

Она открывает дверь, выходит в коридор и сталкивается нос к носу с отцом.

— Проверьте еще раз, — говорит он кому-то по мобильному. — Я сказал — проверьте еще раз. Мне наплевать. Такого не может быть. — Он нажимает кнопку «отбой», поворачивается и замечает Пэтти. — А-а, малышка…

— Чего не может быть?

Отец поспешно сует гаджет в карман — словно спрятав телефон, можно спрятать тайну.

— Пэтти, иди домой и прими душ. И поспи. Я обещаю, что…

— Чего не может быть, папа? — не унимается Пэтти.

Отец выглядит ужасно: он так же измучен, как и остальные близкие родственники. За последние две недели он заметно постарел.

— Такого результата баллистической экспертизы не может быть, — признается он. — Там, видимо, какая-то ошибка.

— Расскажи мне подробнее, папа.

— Я… они… это… этого не может быть…

Отец заключает Пэтти в объятия. За последние две недели он обнимал ее больше, чем за всю предыдущую жизнь — даже когда шесть лет назад умерла мама.

Он шепчет ей на ухо:

— Я уверен: здесь какая-то неточность, — чуть не плачет он. — Пришел результат баллистической экспертизы той перестрелки. Эми Лентини убита не из пистолета Кейт. Она убита из пистолета Билли.

Пэтти отстраняется:

— Что?

Отец опускает взгляд в пол, кивает.

— Эксперты утверждают, что первым огонь открыл Билли. Он застрелил Эми, а затем навел пистолет на Кейт, но та выстрелила одновременно с ним.

Пэтти чувствует, как внутри все переворачивается:

— Нет… Нет… Я… Нет.

— Такого не может быть. — Отец Пэтти, начальник следственного управления, проводит ладонью по редеющим волосам. — Такого не может быть.