Глава 20
Радиоволны и дом ковров

В первый дом попасть не удалось, дверь оказалась заперта, ломать ее не хотелось, ведь это может выдать нас шумом. Вовсе не обязательно заявлять о себе на всю округу, в таких местах нужно только немного поискать, и обязательно найдется строение, хозяева которого по какой-то причине оставили жилье нараспашку.

Открытая дверь обнаружилась в четвертом по счету доме. На вид он был скромнее всех прочих, что мне не слишком понравилось, ведь, наверное, в таком месте можно рассчитывать лишь на самые скромные находки. Зато Ханна тут же обнаружила ведро с водой, а затем и мыло, так что мы смогли как следует очистить руки от явной или воображаемой гадости, полученной при сражении с мертвяками и последующими манипуляциями с их телами.

Гигиенические процедуры навели Миу на гастрономические мысли.

– Девочки, а давайте покушаем. Прямо здесь, тут чисто и не воняет.

– Я бы не отказалась, – поддержала ее фиалка.

– Так и сделаем, – согласилась я. – Но давайте свое прибережем, поищем еду в доме.

– Только не вздумайте открывать холодильник, – напомнила Ханна.

Может, на вид дом и не из щедрых, но по находкам так не скажешь. Мы открыли пару больших банок с разнообразными маринованными овощами, в подвале ими было забито несколько полок. Не съедим и десятой части, но зато попробуем. Чего жалеть, ведь все оставшееся добро пропадет после очередной перезагрузки.

Также нашлась банка сомнительных на вид консервов (да и на вкус – гадость еще та), пакет с конфетами и неполная пачка галетного печенья. Им мы захрустели вместо хлеба, закусывая огурчики и помидорчики.

– У меня родители отчима в деревне жили, – бубня набитым ртом, сказала Миа. – У них там чуть ли не в каждом доме охотники, у всех ящики железные, в них ружья и патроны. Ну и просто так всякого оружия много было, незаконного, но об этом только свои знали, это запрещено, конфискуют, да еще и посадить могут. Ханна, ты ничего такого не заметила? Ну этим – своим взглядом?

– Во втором доме, похоже, есть патроны. Но не уверена.

– Это который кирпичный, с решетками и металлической дверью? – спросила я.

– Ага. И крыша черепичная, почти розовая, такую не стыдно на Цветник поставить.

– Тогда не проверим, – огорчилась я. – Там не дом, а крепость, не знаю, как в такой пробраться. Если как-нибудь вламываться, нашумим на всю деревню.

– А что за патроны? – уточнила Миа.

– Не знаю, мое умение точные ответы не дает. А еще оно часто обманывает, не удивлюсь, если вместо патронов там окажутся петарды или другая громко хлопающая ерунда.

– Тогда фиг с ним, с этим домом. Какая-то неправильная деревня, совсем не похожа на ту, где жили родители отчима.

– Зря огород не проверили, – сказала Ханна.

– А что там проверять? – удивилась Миа. – Все грядки хорошо видно, там негде прятаться.

– Я не о том, там зелени можно надергать.

– Зелень? – оживилась Миа. – Я бы сейчас не отказалась от салатика. Ну или хотя бы рукколы несколько стебельков.

– Рукколы? Радуйся зеленому лучку и петрушке, уж этого добра обычно везде хватает.

– Никаких огородов не будет, – сказала я. – Слишком открытое место, а забор тут ничего не скрывает.

– Ну вот, вмешалась Лиса и все испортила, – насупилась Миа.

Странно, раньше она не замечалась в желании хорошо и вкусно питаться. В отличие от многих воспитанниц, никогда не жаловалась на изуверские диеты и сбалансированное питание по схеме «ложечка кашки, капля простоквашки». Даже я ей в этом проигрывала, потому что иногда готова была чуть ли не взвыть от дикого желания вгрызться в горбушку самого черствого хлеба или чего-то в этом роде – самого простого и необязательно вкусного, и при этом безумно вредного для фигуры, кожи, зубов и прочих внешних данных.

Мне, конечно, небезразличны эти самые внешние данные, но иногда очень хочется покушать по-настоящему, а не клевать по три зернышка в день, будто тощая канарейка.

– Хлеба бы сейчас, – прочитала мои мысли Мия, с отвращением откусывая очередной кусочек хрустящей галеты.

Ханна поставила на стол непонятный электрический прибор, выдвинула из него длинный поблескивающий штырь, после чего начала щелкать кнопками и что-то крутить. При этом раздалось потрескивающее шипение, на что фиалка радостно произнесла:

– Работает!

– А что оно делает? – поинтересовалась я.

– Производит шипение, – буркнула Миа, пытаясь выудить из трехлитровой банки самый аппетитно выглядевший помидорчик.

– Это радио, – пояснила Ханна.

– Рация? – уточнила я.

– Нет, просто радио. Старое уже, такие мало где остались. По нему можно только слушать, говорить нельзя.

– И зачем ты его крутишь?

– Может, что-нибудь услышим. В Азовском Союзе есть главная радиостанция с сетью ретрансляторов и несколько региональных. Вдруг какая-нибудь из них сюда достает.

– Вряд ли, – сказала Миа. – Мы слишком далеко заехали, с радиоволнами в Улье вечно какая-то фигня, они сюда не достанут.

– Верно, – согласилась Ханна. – С ними и правда беда, но случается всякое. Иногда и за десять километров ничего не поймаешь, только шипение и отдельные слова проскакивают, а иногда за сто все слышно прекрасно. Но такое бывает редко и недолго.

Шипение сменилось бульканьем, затем радио издало омерзительный скрежещущий звук, после чего послышался приглушенный, но различимый голос:

– …На широком фронте, бросая исправную боевую технику, вооружение, снаряжение и добивая раненых. Наши победоносные войска продолжают развивать наступление и вот-вот прижмут остатки разбитой армии противника к побережью.

– Да это же Герцог выступает! – охнула Миа, вытаращив глаза.

– Тихо ты! – потребовала я, жадно прислушиваясь к ненавистному голосу.

– …Таким образом, уже в ближайшее время можно будет говорить о полном освобождении Четырнадцатого Региона, за исключением Центрального стаба и примыкающих к нему с юга областей. Но это не по вине нашей армии, все вы помните, что враг пошел на чудовищное преступление – применил ядерное оружие. Территория стаба и прилегающих кластеров загрязнена, приближаться к этим местам нельзя до снижения уровня радиоактивного загрязнения. Всем известно, насколько оно опасно для иммунных, мы не можем рисковать нашими лучшими людьми. Операция по окружению этого района находится в стадии завершения, попавшие в котел муры будут облучаться по своей же вине. Скажу больше, мною и советом прямо сейчас рассматривается вопрос адекватного ответа на их преступление. Я не могу разглашать подробности, но не забывайте, что мы всегда жили по принципу «Око за око, зуб за зуб» и не собираемся ему изменять в этом случа…

Послышался тот же скрежещущий звук, с которого все началось, и голос замолк, осталось лишь прежнее шипение.

– Ханна, верни его назад, перестань крутить эту штуку! – потребовала я.

– Но, Элли, я ничего не трогала.

– Тогда почему радио замолчало?

– Это радиоволны, – ответила Миа. – Здесь такое часто – то слышно, то нет. Никогда не угадаешь.

– Можно подождать немножко, вдруг опять заработает, – предложила Ханна.

– Герцог никогда не говорит подолгу, – заметила Миа.

Переваривая все, что услышала, я заявила:

– Но он сказал главное.

– Что? – в один голос спросили спутницы.

– В Центральном или возле него и на самом деле взорвали бомбу. Ту самую – атомную.

– Вы ведь с Ханной признались, что все придумали, – недоуменно процедила Миа.

– Ага, так и есть, мы действительно это придумали. Но, получается, что на самом деле бомба была.

– Зачем было Братству взрывать Центральный, если его не защищали военные? – не поняла Ханна.

– Да при чем тут Братство? Сам Герцог и взорвал, кроме него некому.

– А зачем ему это надо?

– А затем, что Центральный – лакомый кусочек, а договориться с мурами не получилось. Они заранее знали, что Пентагон взлетит на воздух, и знали, что больших сил после этого в том районе не останется. Думаю, собрали для такого всех, кого можно, не каждый день выпадает шанс так далеко забраться. Я представляю, какая орава прошла через периметр, и всю ее накрыли вместе с Центральным.

– Но ведь Герцог говорил, что…

– Герцог и не такое может сказать, – перебила я фиалку. – Один раз он уже применял атомную бомбу, тогда с запада пришла орда зараженных, и армия не смогла ее остановить. У Герцога есть особое умение, он может чуть ли не что угодно перенести на некоторое расстояние. Так что он – лучшее средство доставки для ядерного заряда, ему не мешают черные кластеры. В тот раз Герцог перенес бомбу в центр орды, на какую-то вышку или даже просто в воздухе подвесил, всякое говорили, а на этот раз то же самое сделал с Центральным и мурами. Может, сам, может, кто-то ему помогал, но будьте уверены – правда не всплывет, все останется на уровне слухов. Сказал, что это сделали восточники, значит, это сделали именно они. Те, кто сомневается в словах Герцога и не умеет помалкивать, быстро исчезают. Бесследно.

– Но там же люди оставались, – ошеломленно произнесла Ханна.

– И Цветник, – охнула Миа, прижимая ладонь ко рту.

– Да что ему люди? И что ему Цветник? Он сейчас такое устроил мурам, что они надолго забудут дорогу на запад. Все можно восстановить, в том числе и Цветник, а вот если потерять власть и Азовский Союз, уже ничего не вернешь. Слишком много врагов у Герцога, и они только и дожидаются, когда он ослабеет.

– Да это же дикость какая-то, это вообще ни в какие рамки… Они там что, вообще сдурели?!

– Это всего лишь жизнь, – спокойно произнесла Ханна. – В Улье всегда так – жизнь ничего не стоит. Теперь радуйся, что Элли за нами вернулась, без нее мы бы сгорели в ту ночь вместе со стабом.

– Одного не понимаю, – задумчиво произнесла я. – Почему мы не заметили взрыва? Он ведь должен быть огромным.

– Вовсе нет, – возразила фиалка. – Бомбы бывают разными, мы не знаем, какую использовал Герцог, может быть, совсем маленькую. Ну, то есть слабую. Мы к тому времени могли далеко отъехать и за шумом мотора ничего не услышать. Что-то вспыхнуло на горизонте – и все, мало ли таких вспышек бывает в Улье. Или даже ближе было, в тот момент, когда нас обстреливали. Ты тогда могла вообще ничего не заметить, а мы тем более, изнутри обзора нет и очень страшно, даже безо всяких взрывов. Выстрелы, пули гремят по железу, и ты ничего не можешь сделать.

– Надо рассказать остальным, – с непонятным выражением произнесла Миа.

– Расскажем, когда вернемся, – сказала Ханна.

– Нет, мы должны как следует рассказать. Эти курицы до сих пор не все понимают, что надо бежать и бежать, дальше и дальше от этой помойки, которую ради смеха назвали Цветником. Они дуры, они умеют только под одеялом шушукаться о том, что мечтают о свободе, а на самом деле вообще ничего не соображают, не представляют, что им нужно не упускать свой шанс. Мы ведь там никто, мы хуже мусора, нас можно сжечь атомным оружием и даже не заикнуться об этом в выступлении. Ну да, такой пустяк, нечего вспоминать, да и насчет могилы можно не напрягаться, обойдемся без белых платьев и цветов, невелика важность.

Фиалка кивнула:

– Ты права, в Улей каждый день попадает огромная толпа людей, выбрать из девочек тех, которые вырастут красавицами, – несложно. Цветник сгорел, но это не значит, что он исчез, скоро появится новый, а может быть, уже появился. Новое здание найти сложнее, чем новых девочек, но все равно не так уж трудно…

…Иногда мне кажется, что в теле Ханны сидит старуха, которая видела все, и ее уже ничем не удивишь. Но потом я смотрю в ее необыкновенно ясные глаза и понимаю, насколько сильно заблуждаюсь.

Наверное, я настолько недалекая, что люди вроде этой фиалки кажутся мне невероятными. А на деле она просто опытнее и способна удивлять только таких неприспособленных к дикой жизни неумех, как мы.

Один споран – один день жизни. Ровно столько нашей команде требуется на сутки, и это при минимально возможной норме потребления. То есть при такой жесткой диете придется как минимум столкнуться с нестерпимой хронической жаждой – одним из первых симптомов нехватки самого важного, без чего иммунным не выжить.

Нам нужно больше, поэтому мы не стали уходить из деревни и продолжили поиски. От дома к дому, от улицы к улице, скрываясь за заборами и в зарослях, заглядывая в окна, шарахаясь от каждого шороха и тени.

Но все тщетно, зараженных нигде не было. Складывалось впечатление, что во всей этой немаленькой деревне обитала лишь та парочка.

Один дом сильно выделялся размерами и высотой. Два полноценных этажа непомерно раздуты вширь и помимо габаритов примечательны лишь изобилием аляповатых балконов, прилепленных как попало, плюс уродливая, чужеродно выглядевшая пристройка третьего. Несколько дверей, некоторые из них были распахнуты настежь, так что войти смогли без проблем. Внутри меня с ходу поразило немыслимое количество ковров, они не только лежали на полах абсолютно всех комнат, но и покрывали чуть ли не всю площадь стен. Поневоле задирала голову, чтобы убедиться в их отсутствии на потолках, но для них странные хозяева сделали исключение. Все прочее, особенно мебель, впечатляло столь вопиющей безвкусицей, что в случайность такого выбора не верилось, эти предметы явно собирали в одно место целенаправленно.

Интересно, с какой целью? Устроить склад ярко выглядящего барахла?

Похоже на то.

Наблюдались и другие странности, но на фоне неоспоримого господства ковров они бросались в глаза не так сильно. А еще этим домом неожиданно заинтересовалась Ханна, она прямо-таки силком нас туда потащила, уверяя, что в таких местах обитают люди, принадлежащие к особой народности, в их жилищах нередко можно найти оружие. Мы и правда обнаружили россыпи гильз во дворе и раскиданные по двору кости тех, кого, возможно, убили пулями и картечью. Но ничего полезного фиалка не отыскала, несмотря на все свои старания. Она объяснила это тем, что хозяева успели уехать, прихватив все, что могло помочь им отбиваться от набегающих на свежий кластер зараженных.

Судя по разбросу гильз, скорее всего, отбиваться им пришлось, начиная со двора, а заканчивать схватку на улице, в двух домах отсюда.

Добравшись до третьего этажа, я бродила от окна к окну, пытаясь при помощи нового дара разглядеть окрестности. Не уверена, что на моем умении не сказываются препятствия (случай с неожиданно появившимся в конце охоты зараженным на это указывает), а видимость отсюда куда лучше, чем снизу.

Но все без толку, эта деревня будто уголок рая, затерявшийся в адских владениях, – сто с лишним домов, и при этом всего лишь тройка не слишком серьезных зараженных.

Миа и Ханна ждали меня внизу, и последней пришло в голову опять что-нибудь отчебучить. На этот раз она решила, что, если все находится под моим контролем, можно заняться…

Нет, я поверить в такое не могу – она определенно ненормальная.

Фиалка откуда-то приволокла велосипед и начала кататься по двору. Причем с завидной ловкостью и скоростью, лихо объезжая препятствия в последний момент, рассекая опасно близко к забору и стене гаража. Приоткрыв окно, я убедилась, что она к тому же еще и смеется при этом.

Да уж, сумасшедшая с редким даром Улья – мастерски притворяется здравомыслящей.

Кричать ей не рискнула – мы не в том месте, где можно голос повышать, и часа не прошло, как рядом прикончили троих зараженных, отсюда это место прекрасно просматривается. Подумав об этом, инстинктивно посмотрела в ту сторону и нахмурилась.

Показалось или там действительно что-то промелькнуло среди зарослей? Насторожившись, позабыла про беззаботную выходку Ханны, активировала дар и похолодела.

Такое я еще не видела. Картинка, в принципе, уже знакомая – овал, заполненный все теми же спиральками. Вот только яркость потрясающая, а все оттенки красного дико насыщенные, кровавые – таких богатых красок я до сих пор не встречала. Их бледное подобие отмечалось только у зараженных, у людей картинка совершенно иная, там множество разных тонов, почти как это бывает у птичек, только заметно тусклее и преобладает яркая синева, а не желтое с оранжевым.

Это явно не человек, и он медленно движется вдоль забора от того места, где остались тела уничтоженной нами тройки зараженных. Я уже немножко свыклась с даром и могла достаточно точно определять местоположение объектов. Надо лишь быстро переводить зрение из одного режима в другой, при этом картинка не меняется мгновенно, есть краткий миг, в течение которого можно понять – какие элементы ландшафта сменяются затем полупрозрачными линиями и плоскостями, и уже по ним ориентироваться.

Движущийся овал резко повернул, после чего оказался в доме, где мы каких-то полчаса назад уплетали соленья, вытащенные из погреба, и слушали старое радио. Но, чтобы добраться до двери, ему пришлось на пару секунд выйти на открытое место, и я успела его разглядеть обычным зрением.

Больше возле этого окна мне делать нечего – все, что нужно, я уже узнала.

Скатившись вниз по коврам, которыми в этом чудном доме даже лестницы застелены, выскочила на улицу и рявкнула:

– Ханна! А ну стоп!

Та, резко затормозив, удивленно спросила:

– Элли, что с тобой?

Проигнорировав вопрос, я напряженно высказала главное:

– В деревне зараженный. Один. Очень большой и страшный, мы такому ничего не сделаем. Идет по нашим следам, не сворачивая. Идет быстро. Сейчас он в том доме, где мы останавливались, но скоро будет здесь.

Миа резво поднялась с крыльца:

– Бежим отсюда.

– Сомневаюсь, что от такого убежишь, – неуверенно возразила я. – Он нереально страшный и шел четко по следам, он знает о нас.

– Блин, зря я следы табаком присыпала, – огорченно заявила Ханна.

– Почему зря?

– Если этот мертвяк крутой, он мог по тем зараженным понять, что их убили люди, и теперь идет по запаху табака, а не людей. Они иногда умеют наши хитрости разгадывать. Он точно крутой? Элита, что ли?

– Нет, не элита – кто-то из фиолетовой части шкалы, я не умею их различать.

– Фиолетовый?! – охнула Миа. – Если догонит, нам хана.

– Можно побежать к воде, они плавать не любят, – предложила Ханна, после чего тут же забраковала свою идею: – Ничего не получится, там слишком мелко, фиолетового такой лужей не остановишь. Да и там пастбище большое перед водой, прятаться негде, он может нас заметить, когда побежим, и в два счета догонит.

– У нас минута, не больше, – предупредила я, лихорадочно выискивая выход из отчаянного положения.

Взгляд упал на велосипед, и тут же зародилась перспективная идея.

– Ханна! Здесь есть еще велосипеды?!

– Только один.

– Блин, как же все плохо!..

– Можно двоим к воде побежать, а одна на велосипеде поедет, – предложила Миа и безрадостно добавила: – Только я плохо умею ездить.

В моей голове как раз созрела вторая идея, и я тут же ее озвучила:

– Поеду я, и поеду так, чтобы он меня заметил. Побежит за мной, уведу его подальше и оторвусь. А вы к воде бегом, там пройдитесь вдоль берега и выберитесь на сушу в другом месте. И не надо сыпать табак, он эту хитрость раскусил.

– Я умею путать следы, разберусь, – кивнула Ханна и подвела велосипед ко мне. – Давай, забирайся, сможешь через калитку проехать или тебе ворота открыть?

– Некогда с воротами возиться, выкачу на улицу и там разберусь.

– Где тебя ждать? – спросила Миа.

– Нигде. Идите назад к домику, я сама дорогу найду. Главное – никого за собой не притащите.

– Не притащим, Элли, – пообещала Ханна. – Осторожнее, не выезжай с дороги и береги колеса. Велосипед вроде хороший, береги его. Сломается – умрешь.