Глава XX
Сэр Генри Морган

Мисс Присцилла направилась к шлюпке, которую люди Холлиуэла уже спустили на воду. Она шла между де Берни и майором Сэндзом, в окружении Эллиса, Бандри, Пьера и двух-трех буканьеров, последовавших за ними. Она двигалась точно во сне, сознание ее затуманилось.

Они успели обменяться всего лишь несколькими словами. Как только де Берни и буканьеры договорились между собой, француз сразу же направился к ней:

— Вы слышали, что вам предстоит, Присцилла? – сказал он и улыбнулся, чтобы подбодрить девушку.

Девушка кивнула.

— Слышала.

Она умолкла и посмотрела на него глазами, полными тревоги. Он ответил ей довольно серьезно:

— Ничего не бойтесь. Сэр Генри Морган окажет вам самый достойный прием.

— Раз вы решились отправить меня к нему, значит, вы должны быть уверены во мне, – сдержанно ответила она и, немного помолчав, вдруг с беспокойством спросила:

— А как же вы?

— Я?

Он немного помрачнел и пожал плечами.

— Я в руках судьбы. Не думаю, чтоб она обошлась со мной жестоко. Все зависит от вас.

— От меня?

— От того, как вы справитесь с моим поручением.

— Коли так, раз это может вам помочь, в таком случае полагайтесь на меня смело.

Француз поблагодарил ее кивком головы.

— Пойдемте же. Нельзя больше терять времени. Шлюпка ждет. Я сообщу вам все на ходу.

По дороге де Берни рассказал девушке о послании, которое ей следовало передать, и попросил майора также обратить на него внимание. Речь шла о том, чтобы предложить Моргану голову Тома Лича, за которую он назначил цену, в обмен на жизнь всех, кто сейчас находится на Мальдите, и на возможность всем им беспрепятственно покинуть остров на их же кораблях. А в доказательство их доброй воли и намерения покончить с пиратством, если потребуется, они готовы выбросить все пушки в море на глазах у самого Моргана.

Если же сэр Генри не примет их условий, она должна будет сказать ему, что с запасом провианта и оружия, какой у них имеется, буканьеры уйдут в заросли, откуда он сможет их выбить, лишь подвергнув опасности жизнь своих людей. Так как они в состоянии продержаться очень долго.

По просьбе де Берни мисс Присцилла и майор Сэндз повторили послание буканьеров слово в слово. После того, как его одобрили Эллис и Бандри, они подошли к кромке прибоя, где, по колено в воде, полдюжины молодцов удерживали подготовленную к отходу большую шлюпку.

Холлиуэл вызвался перенести девушку в шлюпку на руках, а майору с Пьером пришлось добираться до нее по воде.

Но в это мгновение мисс Присцилла, вся бледная и дрожащая, вдруг повернулась к де Берни и сжала ему руку:

— Шарль!

Это было все, что она смогла вымолвить. Хотя в голосе ее звучала тревога, глаза ее смотрели решительно.

— Девочка моя! Я еще раз повторяю. Вам нечего опасаться. Нечего. Морган не воюет с женщинами.

И тут в глазах мисс Присциллы вспыхнул гневный огонек:

— Разве вы не поняли — я боюсь не за себя? Неужели вы по-прежнему не доверяете мне?

Улыбка исчезла с лица француза; его печальный взгляд был исполнен невыразимой муки.

— Доброе, отважное сердце! – начал было он, но вдруг смолк и повернулся к Эллису и Бандри: — Господа, оставьте нас на секунду. Быть может, я больше никогда ее не увижу…

Эллис отошел в сторону. Но бесстрастный, подозрительный Бандри даже не шелохнулся. Сжав тонкие губы, он покачал головой:

— Нет, нет, Чарли. Нам известно, что она должна передать Моргану. Но, может, когда вы останетесь наедине, ты ее попросишь еще кое о чем — и мы этого уже не узнаем.

— Ты что, не доверяешь мне? – с нарочитым недоумением спросил де Берни.

Бандри презрительно сплюнул:

— Я никому никогда не доверяю — только самому себе.

— Но что еще я могу ей сказать?

— Почем я знаю? А раз так, значит, лучше действовать наверняка. Так что давай прощайся прямо здесь. Черт возьми, ну и что с того? Вы же муж и жена! К чему все эти церемонии!

Де Берни вздохнул и вновь с грустью улыбнулся:

— Ну что ж, Присцилла! Нам больше нечего сказать друг другу. А может, оно и к лучшему…

Француз наклонился к ней. Он хотел поцеловать ее в щеку, но она повернула голову и подставила ему губы.

— Шарль! – повторила она тихим, печальным голосом.

Внезапно побледнев, де Берни отступил назад, подав Холлиуэлу знак, после чего тот поднял девушку на руки и, войдя в воду, понес ее к шлюпке. Майор с Пьером последовали за ними; забравшись в шлюпку, они сели каждый на скамью и положили весла на воду. Буканьеры легонько подтолкнули шлюпку, и она отчалила; на носу у нее развевался белый парламентерский флажок. Несколько секунд де Берни глядел вслед удалявшейся шлюпке, к его ногам с мягким шуршанием ложились волны. Мисс Присцилла сидела на корме, спиной к берегу, – ему хорошо было видно ее зеленое платье. Наконец француз очнулся и, опустив подбородок на кружевное жабо, молча и неторопливо двинулся вверх по берегу следом за Бандри и Холлиуэлом.

А мисс Присцилла сидела в шлюпке и тихо плакала.

— Мисс, – обратился к ней Пьер, тронутый ее слезами, – не надо плакать. С господином де Берни все будет в порядке. Он знает, что делает. Поверьте, с ним все будет в порядке.

— Во всяком случае, – проговорил майор, – теперь это совсем неважно.

— Как вы смеете такое говорить? – сказала девушка с таким гневом и презрением, что он не отважился бы повторить свои слова, даже если бы она дала ему на это время. – Вот, стало быть, как вы цените человека, который ради нашего спасения рисковал жизнью?

Майор ответил ей зло и сердито:

— А я смотрю на наше положение совсем по-иному. Да! Клянусь честью!

— Это правда? Выходит, вы еще глупее, чем я думала!

— Присцилла! Вы так опрометчивы в своих суждениях! Этот пират использует нас в своих корыстных целях. Нужно быть слепой, чтобы этого не видеть. Вспомните о его поручении.

— В его действиях нет ничего предосудительного. Они благородны и вполне оправдывают доверие, которое я на него возложила.

Майор громко рассмеялся — мисс Присцилле было противно смотреть на его лицо, расплывшееся в довольной ухмылке.

— Благородны!.. – усмехнулся он. – Захочешь спасти свою шкуру, поневоле станешь благородным. Захлопнулась ловушка — и этот разбойник и пират тотчас же стал сочинять какие-то условия. Ему крупно повезло, что мы оказались у него в руках, и он это знает: если б не мы, кто выполнил бы его поручение? Вот и все его благородство, девочка!

За его спиной послышался мягкий голос Пьера:

— Если господин де Берни останется цел и невредим, он узнает, какого вы о нем мнения.

— Да я сам скажу ему об этом, даю слово! – огрызнулся майор, разозлившись, что его атаковали и с тыла.

Вслед за тем, поскольку мисс Присцилла не пожелала продолжать этот разговор, в шлюпке воцарилось тягостное молчание. Так же молча они подошли к «Королеве Мэри», флагману адмирала Моргана. Стоя на носу, Пьер закрепил шлюпку у нижнего конца наружного трапа.

Мисс Присцилла, отвергнув помощь майора, оперлась на руку Пьера и первой стала подниматься по красному борту корабля; сразу же за ней, для подстраховки, полез майор.

Наверху мисс Присциллу встретил мужчина средних лет, дородный, даже тучный, в расшитом золотом и увитом лентами роскошном камзоле; в его мясистом, с желтоватым оттенком лице, украшенном закрученными книзу усами, не было ничего привлекательного.

Облокотясь на релинги, он невозмутимо наблюдал, как она поднимается по трапу. Наклонясь вперед, он помог ей взойти на палубу. Затем он отступил на один шаг назад и с восхищением принялся ее рассматривать. За его спиной стояли в ряд двадцать матросов, вооруженных мушкетами, а в двух шагах от них — молоденький с виду офицер. При виде девушки, когда та уже была на верхней площадке трапа, их глаза тоже округлились от изумления.

— Да хранит нас Господь! Что это за явление? – спросил полный мужчина. – Во имя неба, кто вы, сударыня?

Девушка пристально посмотрела на него и сказала:

— Я Присцилла Харрадин, дочь сэра Джона Харрадина, покойного генерал-губернатора Наветренных островов.

Потом она прибавила:

— А вы сэр Генри Морган?

Мужчина снял украшенную перьями шляпу и отвесил ей низкий поклон. В его подчеркнуто изысканных манерах угадывалось что-то сардоническое, говорившее о том, что в этом оплывшем с годами теле, где-то в самой глубине, еще теплится огонь счастливой романтической юности.

— Ваш покорный слуга, сударыня. Но что связало мисс Присциллу Харрадин с разбойниками Тома Лича? Странную, однако, компанию подобрала себе дочь генерал-губернатора!

— Я прибыла с поручением, сэр Генри.

— От этих головорезов? Гореть мне адским пламенем, сударыня! Но как вы попали к ним?

В это время на борт взобрался майор; остановившись на мгновение, он спрыгнул на палубу и, довольный и счастливый, подошел к ним. Наконец-то он оказался среди тех, кто по достоинству оценит его чин и звание. Он тотчас отрекомендовался:

— Я майор Сэндз. Майор Бартоломью Сэндз, заместитель покойного сэра Джона Харрадина, губернатора Антигуа.

Морган окинул его суровым взглядом, от которого майору стало не по себе. В его глазах он заметил странную, недоброжелательную усмешку. Массивное лицо с нахмуренными бровями вразлет, крупный нос, как у большой хищной птицы, – ничто в его облике не внушало уважения, как ожидал майор.

— Если сэра Джона не стало, какого дьявола вас занесло так далеко от места службы? Ну-ка, признавайтесь, может, вас обоих ненароком похитили прямо с Антигуа? Однако ни о чем подобном мне вроде бы не приходилось слышать.

— Мы плыли в Англию на корабле под названием «Кентавр», вон на том, – сказал майор, указав туда, где стоял корабль. – С нами был еще один мерзавец француз — кажется, он служил при вас адъютантом.

— Ого! – вдруг оживилось угрюмое желтоватое лицо адмирала, что еще пуще подчеркнуло его презрительно-насмешливое выражение. – Этот шельмец де Берни, а? Так-так. Прошу вас, продолжайте.

Мисс Присцилла хотела было прервать майора, однако тот и слышать ничего не желал. Набычив голову, он пустился рассказывать о том, как Том Лич взял «Кентавр» на абордаж, как де Берни предстал перед пиратами. Склоняя имя француза на все лады всякий раз, когда речь заходила о нем, он собрался продолжить свой рассказ и дальше, но сэр Генри, стоявший с гордым, надменным видом, неожиданно остановил его.

— Если вы говорите правду, – заметил он, – тогда, получается, этот Берни спас вам жизнь и даже больше того.

— Если я говорю правду? – вызывающе воскликнул майор. – Если я говорю правду, сказали вы, сэр Генри? Выходит, вы берете мои слова под сомнение, сударь?

— Оставьте, к чертям, свой гонор, сударь! – повысил голос Морган. – А если так? Раз вы не лжете, значит, вы самый отъявленный негодяй из всех, каких я когда-либо встречал.

Майор, чье лицо то краснело, то бледнело, встал навытяжку:

— Сэр Генри, я имею честь быть уполномоченным Его величеством и…

— Ну и что? Я тоже, сударь. Я тоже имею такую честь, хотя ее удостоено и немало мошенников. Но что это доказывает? (При этом он сделал широкий жест рукой, сверкавшей позолотой.) Мы теряем время. Мне бы очень хотелось узнать, как вы попали ко мне на борт и зачем?

Повернувшись к девушке, он улыбнулся ей и поклонился:

— Может, теперь вы расскажете, сударыня…

Мисс Присцилла поспешила удовлетворить его просьбу, обрадовавшись, что майор наконец-то закрыл свой рот.

— Сэр Генри, мы прибыли к вам с поручением от де Берни.

— Ого! – воскликнул Морган и весь превратился в слух, забыв про майора, который, кусая губы, бледный от злости, отошел в сторону.

— Он просил передать вам свои условия, сэр Генри.

— Условия? (Его полные щеки от удивления округлились еще больше.) Условия?

И, повернувшись к офицеру, стоявшему за его спиной, он сказал:

— Какая наглость! Мы держим их под прицелом, а они еще ставят нам условия. Ну и ну, черт побери! И что же это за условия?

Мисс Присцилла принялась объяснять, как и учил ее де Берни, что буканьерам совсем не страшны их пушки и ружья: они укроются в зарослях, и Моргану придется пожертвовать жизнью не одного человека, прежде чем ему удастся выкурить их оттуда…

Морган резко и надменно прервал ее:

— Да-да. Оставим это. Вернемся к условиям! К условиям!

И девушка поведала ему следующее: де Берни отдает ему Тома Лича, живого или мертвого, снимает с кораблей все пушки и бросает их в море в том случае, если буканьерам будут предложены приемлемые условия сдачи и если им позволят беспрепятственно покинуть остров, когда им заблагорассудится. Таковы их условия. Однако мисс Присцилла не просто перечисляла их, а просила — всем своим видом и голосом, – чтобы они были приняты, как будто она выступала в роли защитника де Берни.

— Приемлемые условия сдачи! – медленно и на удивление насмешливо проговорил сэр Генри.

Девушке пришлось еще раз повторить, что, если условия буканьеров будут отклонены, они сумеют за себя постоять. На сей раз адмирал выслушал ее внимательно, но недобрая и вместе с тем довольная улыбка, осенившая его лоснящееся лицо, ввергла ее в отчаяние. И все же, преодолев робость, невзирая на его презрительные усмешки, она стояла перед ним с гордо поднятой головой.

— Ого! – проговорил адмирал, когда она закончила. – Наконец-то вы в безопасности, сударыня, и вы тоже, майор. Я поздравляю вас обоих. Сударыня, меня нисколько не удивляет, что вы так горячо хлопочете за этого каналью. Я понимаю вас и ценю чувство благодарности, кое движет вами.

Взглянув на нее с улыбкой, он вновь принял нарочито учтивый вид. Затем его взгляд перекинулся на майора.

— А вам, сударь, как я погляжу, не очень-то хочется, чтоб я вступал с ними в сделку?

— Рискуя снова быть неправильно понятым, – важно ответил майор, – я, однако, считаю своим долгом сказать «нет». Добро есть добро, а зло есть зло. Что касается благодарности, то я не вижу причин для нее. Этот хват использовал нас как инструмент для осуществления своих замыслов, вот и все. Я не буду настаивать на том, что вы ошибаетесь относительно меня. Однако должен сказать вам начистоту, что среди всей этой шайки головорезов не нашлось ни одного храбреца, который отважился бы выполнить это поручение.

Грузное тело сэра Генри вдруг содрогнулось от смеха.

— Ого! Черт побери! Я верю вам! К моим реям они относятся с большим почтением! Быть может, вы и в самом деле правы, майор, как знать…

Он резко повернулся к молодому офицеру, стоявшему во главе вооруженных матросов.

— Возьми-ка человек двенадцать, Шарпл, и отправляйся на берег с белым флагом. Да передай этим сукиным сынам, что, прежде чем обсуждать их условия, я требую, чтобы они выдали мне не только Тома Лича, но и этого шельмеца де Берни. Как только оба этих мерзавца будут у меня на борту, я решу, что делать дальше. Но не раньше. И напомни им, что мои пушки нацелены на берег, так что пусть только попробуют сунуться в заросли, тут же отправлю их к чертям в преисподнюю. Ясно? Теперь ступай.

Козырнув в ответ, красавчик лейтенант дал понять, что приказ ему ясен. Мальчишеским голосом он отдал короткое распоряжение. Бросившись выполнять команду, матросы один за другим устремились к трапу.

Майор ликовал. За этот приказ он готов был все простить Моргану. Хотя этот дородный молодец и был когда-то отъявленным злодеем и пиратом, сейчас он знает свое дело.

Мисс Присцилла, у которой побелели даже губы, дрожа всем телом, приблизилась к сэру Генри и робко коснулась его могучей, как у настоящего моряка, руки.

— Сударь… сударь! – проговорила она умоляющим голосом. – Сударь, все, что сказал вам майор, едва ли можно назвать правдой. Я уверена, отправив нас сюда, де Берни прежде всего помышлял о нашем избавлении. Я стольким… стольким обязана ему. Он такой благородный, такой благородный…

Из груди сэра Генри вырвался смех, от которого он даже содрогнулся. Потом он нахмурил брови, и от этого у него на переносице образовалась глубокая недобрая складка.

— Ох-ох! Конечно-конечно! Они прекрасные кавалеры, эти французы, но куда им тягаться с Берни! Ох-ох! Могу поручиться, что он и впрямь переплюнул всех рыцарей на свете!

— Сударь, вы не поняли меня! – воскликнула мисс Присцилла.

— Да, сударыня, да. Этот плут де Берни никогда не упустит своего. Я прекрасно вас понимаю. Пусть с меня живьем сдерут шкуру, если это не так! Это он молодец! Я стал старый, сударыня, раздобрел вот, но под этим слоем жира еще бьется юное сердце.

Его слова показались девушке ужасными, а от его игривого взгляда у нее по телу пробежала дрожь. Но она с достоинством справилась с охватившим ее чувством неприязни и сказала:

— Сэр Генри, прошу вас, выслушайте меня… Я вас умоляю.

— Поверьте, сударыня, Генри Морган всегда отступал перед женской красотой…

Морган, казалось, радовался душой, вспоминая о своих былых приключениях.

— Так что вы хотели сказать, сударыня?

— Речь идет о де Берни. Я обязана ему жизнью, и даже больше, чем жизнью.

— Честное слово, я это уже понял.

Его мрачные глаза подмигнули ей, что больно задело ее. Но она сделала вид, будто этого не заметила.

— Мой отец был верным и достойным слугой Его величества. И разумеется, сударь… разумеется, услуга, оказанная господином де Берни его дочери, должна быть зачтена в его пользу в случае, если ему будет суждено предстать перед правосудием!

Сэр Генри посмотрел на нее с нарочитой серьезностью. Затем его вновь охватила безудержная веселость, причинявшая ей столько душевных мук.

— Э, сударыня! В своей жизни я успел оказать столько услуг дочерям достойнейших отцов, что и не счесть! Но какой благодарностью они отплатили мне за мою доброту! Увы, я не нуждаюсь в вашей защите.

И он отвернул от нее глаза.

— Сэр Генри, – снова начала девушка в отчаянии…

Однако сэр Генри и слышать ничего не хотел.

— Не стоит больше ничего говорить, сударыня.

С этими словами он бесцеремонно повернулся и тяжелой поступью направился к комендорам, выкрикивая направо и налево какие-то команды.