Глава 14
Дверь комнаты свиданий с лязгом распахнулась. Толстая негритянка-охранник, по-утиному переваливаясь, привела Жасмин Корнблат, облаченную в оранжевую арестантскую робу. Я не стал вставать при их появлении, рассудив, что манеры лучше оставить на потом.
— У вас ровно час и ни минутой больше, — предупредила полицейская.
— Хорошо, — кивнул я. — Только снимите, пожалуйста, с миссис Корнблат наручники. Уверен, в них нет необходимости.
— Воля ваша, — покорно согласилась негритянка.
Было видно, что любое физическое усилие доставляет ей массу неудобств, что, в общем, немудрено при таком весе. Бедняжка просто заплыла жиром и ужасно потела. Ее серая форменная рубашка, пропитавшись потом, выглядела как промасленная тряпка.
— Мне побыть с вами? — спросила она, закончив возиться с наручниками.
— Не надо, — вежливо отказался я.
Негритянка похлопала по пышному бедру, на котором покоилась увесистая кобура.
— Если что, зовите, мистер. Она вроде как баба не опасная с виду, но можете мне поверить — от таких лучше держаться подальше. Одному Господу известно, какой фортель эта цыпа может выкинуть, — предупредила она.
— Буду знать. А теперь, пожалуйста, оставьте нас наедине.
— Я вернусь за ней через час, мистер.
Полицейская удалилась.
Я предложил Жасмин табуретку. Она села, закинув ногу на ногу, слегка нахально вздернула носик.
Разговор надо было с чего-то начинать. Я решил с комплимента:
— Вы прекрасно выглядите.
Жасмин фыркнула.
— Не ведите себя как идиот. После вонючей камеры, в этих канареечных обносках, без макияжа я выгляжу не привлекательнее старой перечницы. От меня дурно пахнет, еда здесь отвратительная, а о том, какой здесь туалет… Знаете, лучше об этом не рассказывать. От одного воспоминания о нем меня передергивает.
Она поежилась.
— А чего вы хотели, милочка?! Это тюрьма. Особых удобств тут отродясь не было.
— С каких пор я стала для вас милочкой? — возмутилась она. — Разве мы настолько знакомы?
Тут она пристально всмотрелась в мое лицо.
— Погодите, а ведь я вас действительно знаю. Где-то видела, но не помню где… Мы ведь встречались и, кажется, совсем недавно. Но где…
Жасмин щелкнула пальцами:
— Стоп! Можете не подсказывать. Вы — тот самый коп, по чьей милости я тут оказалась. Зря вы велели этой толстухе снять с меня наручники. Я просто мечтаю вцепиться в вас и расцарапать вам лицо. — Она со злостью посмотрела на свои пальцы. — Вот только ногтей у меня нет. В тюрьме делают специфический маникюр.
— Значит, мне повезло, морда останется целой, — резюмировал я. — В остальном вы правы, кроме одной вещи: я больше не служу в полиции.
— Выперли? — без особого интереса предположила она. — Муженек мой, наверное, постарался. Он может.
Я делано улыбнулся:
— Без него не обошлось. Но теперь я вроде как снова на коне: работаю помощником у вашего адвоката.
— У Гарриса Скинь Тридцать Фунтов?
— В яблочко.
— То есть теперь спасение моей шкуры на ваших плечах?
— Да. И мне бы крайне не хотелось, чтобы столь прелестная шкурка пострадала.
Она махнула рукой:
— Бросьте эти игры, как вас там…
— Рик Дональд.
Жасмин уставилась на меня как на урода.
— Бросьте, Рик. При иных обстоятельствах я бы с удовольствием пококетничала с вами, но когда сидишь и задницей чувствуешь холод электрического стула, вся эта дурь мигом выветривается из головы. Я рада, что муж меня не бросил. И рада вдвойне тому, что он решил за меня побороться. Тут, за решеткой, подобные вещи ценятся. И пусть я сижу в тюрьме всего ничего, но многое уже успела переоценить. Я каждую секунду корю себя за безрассудство. Не понимаю, какого лешего меня понесло на поиски приключений?! И очень сожалею, что эти приключения нашла. Видимо, пословица, гласящая: «Кто ищет, тот всегда найдет», не ошибается. Если бы все можно было повернуть обратно! — в сердцах воскликнула она.
— Боюсь, такое бывает только в кино. Но мы можем попытаться исправить то, что произошло. Собственно, я здесь нахожусь по этой причине. Скажите, только честно, это вы убили Визиря? — спросил я, пристально вглядываясь в ее лицо и пытаясь хоть что-то на нем прочесть.
— Проклятие! Да я мухи в своей жизни не убила! — вскипела Жасмин.
— И все же это не ответ, — предупредил я.
— Да с какой стати мне его убивать? — почти простонала женщина.
— Давайте рассуждать логически: он выкрал вас из коммуны, привез к себе домой. Вероятно, пытался изнасиловать…
— Вероятно?! — чуть не подпрыгнула на привинченной к полу табуретке Жасмин. — Этот мерзкий ублюдок хотел взять меня силой, но я дралась с ним как кошка: царапалась, кусалась… А этот арабиец хохотал, как помешанный. Его заводила моя реакция. Это был ужас, сущий кошмар. — Женщина всхлипнула. — Он заслужил свою смерть, но клянусь всем святым, что у меня есть, я не убивала! Кто-то другой покарал его.
Она расплакалась.
В комнате был графин с водой. Я взял единственный сомнительной чистоты стаканчик, наполнил его и протянул арестантке:
— Выпейте. Это вас успокоит.
Женщина взяла стакан, сделала несколько глотков и вернула мне.
— Спасибо. И вправду чуток полегчало.
Я сел на место:
— Давайте продолжим. Времени у нас не так много. Расскажите про день убийства. Что вы помните?
Она повела головой, распущенные волосы закачались у ее щек.
— Почти ничего. Они накачали меня всякой отравой, чтобы спокойно вывезти из Гнойника. Я долго валялась без сознания, что они могли со мной сделать, когда я была…
— Беспомощной, — подсказал я.
— Да, беспомощной. Они могли сотворить со мной все, что заблагорассудится. Я ничего не соображала, спала. Изредка видела что-то вроде снов. Скорее всего, это были галлюцинации, вызванные наркотиком. Боюсь, из меня плохой свидетель.
— Каким образом на вашей одежде появилась кровь и откуда взялись отпечатки пальцев на ноже?
Она всплеснула руками:
— Господи, я же сказала вам, что валялась, как убитая! Одежду могли извозить в чем хочешь, вложить в руки нож… Я ничего не соображала!
— Что вас пробудило?
Жасмин задумалась:
— Шум мотора на улице. Кто-то приехал. Я очнулась, увидела, что вся в крови, испугалась и побежала к выходу. Там меня схватил какой-то смуглый дикарь. Остальное вы знаете.
Она встала, обошла вокруг стола, находившегося между нами, встала рядом со мной на колени и ткнулась лицом в мой пиджак.
— Рик, мне страшно! Я не хочу умирать, я еще слишком молода для этого. Помогите, пожалуйста! Найдите того, кто это сделал, и спасите меня! Заклинаю вас, Рик, заклинаю!
Я погладил ее мягкие волосы, чувствуя, как пиджак и рубашка под ним влажнеют. Мне стало жаль несчастную женщину, сработал природный мужской инстинкт защитника.
— Сделаю все, что от меня зависит, миссис Корнблат. Но, к сожалению, вы не дали мне информации, на которую я рассчитывал.
Она подняла заплаканные глаза:
— Рик, ну что мне делать? Я ничего не помню!
— И вы сможете это подтвердить на детекторе лжи?
— Если понадобится, да, — твердо сказала Жасмин.
— Хорошо, — сказал я. — Будем плясать от того, что есть. Мы с мистером Гаррисом и вашим мужем будем сражаться до конца.
Пришла негритянка, такая же потная и усталая. Ей бы не мешало принять душ и сменить форменную рубашку. Она увела Жасмин Корнблат, оставив меня наедине со своими мыслями.
Пока что все складывалось самым худшим образом. Я только зря потратил время, ничего нового Жасмин мне не сообщила. Но женщина была весьма убедительна в своем страхе, я, пожалуй, уверился, что она действительно не убивала проклятого арабийца.
Надо искать, рыть носом землю. Вот только где? Вариантов оставалось немного.
Выехав из тюрьмы, я остановился у телефонного автомата, набрал номер с визитки Гарриса. Он откликнулся с преувеличенно бодрой интонацией.
— Есть результаты, Рик?
— Нулевые, мистер Гаррис. Свидание прошло впустую. Разве что я уверился в невинности миссис Корнблат. Иногда это многого стоит.
— Согласен. Деньги, конечно, мотивируют, но и моральный фактор многое значит.
— Даже для вас, мистер Гаррис?
— Вы думаете, что я только и делаю, что поклоняюсь золотому тельцу? Есть в моей практике дела, за которые я не взял с клиентов ни цента. Даже таким грешникам, как наша адвокатская братия, порой свойственны широкие жесты. И мне не чужда благотворительность. Авось зачтется на том свете.
— Рад слышать, мистер Гаррис. Ваши акции только что поднялись сразу на несколько пунктов в моих глазах.
— Рик, мой мальчик, чем больше вы узнаете меня, тем меньшей симпатией проникнетесь. Говорю сразу, чтобы вы избежали разочарования в будущем. Мой кошелек по-прежнему мне дорог. Лучше скажите, что намереваетесь сделать в ближайшем будущем. Дело нельзя пускать на самотек.
— Пойду стандартным путем, — вздохнул я. — Для начала поеду в отдел по расследованию убийств, попытаюсь ознакомиться с делом.
— А вам его покажут?
— Не уверен, но попробовать стоит. Я знаю там пару ребят.
— Рассчитываете на старые связи?
— Ну, новых-то у меня нет, — сказал я. — Вечером отзвонюсь снова.
— Договорились, Рик! Жду вашего звонка.
Я повесил трубку.
Знакомства бывают разными. Некоторые лучше бы забыть раз и навсегда. Капитан Лэмси из отдела по расследованию убийств, к которому я направил стопы, был когда-то моим непосредственным начальником в военной полиции. Собственно, по его протекции и попал в нее. Встречаясь с ним, будто снова и снова переживал смерть моего друга.
Лэмси догадывался о моих чувствах и, пожалуй, сожалел об отчуждении между нами. Он видел во мне своего питомца, почти сына, следил за моей карьерой. Вылетев из полиции, я вряд ли оправдал его ожидания.
Капитан был на месте. Просьба встретиться его не удивила.
— Приезжай в любое время, Рик, — проговорил он в трубку. — Я всегда рад тебе вне зависимости от обстоятельств.
— Скоро буду, — пообещал я.
Наверное, блудному сыну было куда легче возвращаться в лоно семьи. Я ехал на встречу с Лэмси как на расстрел. Прошлое бередило невылеченную рану, высасывало из меня жизнь, жгло раскаленным металлом на сердце. Подобно миссис Корнблат, я тоже сожалел, что нет машины времени, способной перекинуть меня на два десятка лет назад, чтобы исправить то, что произошло.
Я опустил боковое стекло, чтобы речной воздух хоть немного освежил меня и унял грусть. Если это и помогло, то немногим. Есть вещи, для которых существует лишь одно лекарство — время. Правы те, кто говорит, что оно лучший доктор.
