Глава 9
Слуга вкатил в кабинет сервированный столик. Действительно, какие-то восточные сладости, фрукты и кувшины с напитками.
— Вы мой гость. Прошу, — вытянул руку Ахмараджи. — Да хранит нас Всемогущий и Всемилостивейший Господь от всяческих бед и напастей! Да продлит наши дни!
Я вяло пощипал кисть винограда, запив его пиалой с розовой жидкостью. Это, очевидно, и был тот самый знаменитый шербет. Напиток и впрямь оказался вкусным, куда лучше сладкой газировки, которую обычно используют в многочисленных забегаловках и ресторанах средней руки.
— Вижу, вы оценили изумительный вкус и прохладительные свойства этого нектара, — с мягкой улыбкой произнес Ахмараджи.
— Бесподобно, — признал я и потянулся за сочным персиком. — Страна, где умеют готовить такие чудеса, воистину должна быть благословенной.
Меня определенно настраивало на восточный лад и тянуло на долгое витиеватое красноречие. Наверное, так действовала обстановка: все эти ковры, узорчатые окна, мозаика, мягкие пуфики… и прекрасное угощение. Я давно забыл настоящий вкус большинства фруктов. То, что обычно у нас продавалось, словно сделано из картона и соответственно пахло.
— Все было доставлено из садов его султанской милости, — пояснил секретарь посольства. — Только на плодородных почвах Арабии под ярким и ласковым солнцем может произрастать это чудо.
— Вам повезло, — согласился я.
— Да, — кивнул он. — Наше богатство зиждется на нескольких китах. Мы, хвала Всемогущему господу, умеем возделывать землю и рачительно пользоваться всеми ее плодами. Наши мастера создают и другие рукотворные чудеса, а волшебство магов не поддается словесному описанию. Арабия — прекрасная страна, но… далекая от идеала.
— Довольно странно слышать такие речи от сотрудника посольства. Вам по работе положено хвалить свою страну.
— Только глупец способен превозносить достоинства и забывать про недостатки. Глупцов у нас не держат, да продлит бесконечно Всемогущий Господь сверкающие дни султана на благо и радость народу!
Я скучающе посмотрел на стены. Тут, словно в казино, не было часов. Настолько счастливые? Или характерная восточная неспешность?
Ахмараджи уловил мой взгляд.
— Кажется, я вам наскучил. Наш размеренный темп жизни вам не по душе.
— К сожалению, у меня не так много времени, как бы хотелось.
— Время… его всегда не хватает. Мы не ценим его мгновения… Хорошо, надеюсь, мое гостеприимство не вызвало у вас отторжения.
— Что вы?! — даже обиделся я. — Будь моя воля, сутки бы напролет сидел здесь с вами, вкушал яства и пил шербет, но… мы не хозяева себе.
— Только Всемилостивейший Господь вправе властвовать над нами, — молитвенно воздел очи небу собеседник.
— И муниципалитет, — тихо добавил я, но Ахмараджи меня услышал.
Он сказал:
— Я готов перейти к делу и выслушать, что же вас привело в стены посольства.
— Вы замечательно сказали про глупцов. Я искренне надеюсь, так оно и обстоит, хотя не понимаю мотивов, двигавших достопочтенным Али Мугарабом…
— Что такого мог совершить сей муж, чьи заслуги высоко оценены нашим султаном и вашим правительством? — с некоторой усмешкой спросил Ахмараджи.
— Простите меня за невежественность. Я понятия не имею, какие законы царят в Султанате, но у нас за похищение женщины по головке не гладят. Более того, похитителя ждут серьезные неприятности.
— То есть вы считаете, что Али Мугараб похитил некую особу женского пола? — напрягся Ахмараджи.
— В точку. При этом ни о каком взаимном согласии речи не идет. Да, я знаю, у вас существует народный обычай, когда жених крадет невесту. Связь времен, культурные ценности, традиции, которые надо чтить, и все такое, это нормально. Но сейчас не тот случай. Во-первых, у нас так не принято. Во-вторых, у похищенной есть супруг, который так просто этого не оставит. И, скажу вам по секрету, социальный статус супруга достаточно высок для того, чтобы к его словам прислушались.
— И вы представляете интересы обиженного супруга? — подался вперед он.
— Я представляю закон нашей страны, — сурово объявил я.
Ахмараджи забарабанил пальцами по столешнице.
— М-да, задали вы мне задачу…
— Не я, а достопочтимый Али Мугараб. С него спрос, — заметил я.
— Я понимаю. Ситуация не из простых. Вы понимаете, что в иерархии нашей страны визирь Али Мугараб (я уж не буду утомлять вас полным титулом) находится значительно выше меня. Если вы можете представить себе горный пик, то Али Мугараб — это он, а я — камень, лежащий на дне глубокой пропасти.
— Уважаемый, не надо скромничать. Уверен, к вашему мнению прислушиваются многие… Как говорят у нас, хорошо быть скромным, когда ты лучший. А вы ведь лучший из лучших, — слегка подлил патоки я. — Теперь представьте возможные последствия: поднимаю шумиху в прессе, эхо разносится по всему миру, у вашего султана куча проблем, а оно ему надо? По-моему, нет. У себя в Султанате он бы прикрыл все по-тихому, но у нас такое не сработает. Вывод: пока маховик не раскрутился, надо забрать у Мугараба пленницу и полюбовно договориться с ней и ее мужем. Не знаю, какие блага и богатства вы им посулите, но альтернативы нет. Потому предлагаю помочь мне с вызволением похищенной. По рукам?
— Я согласен, — кивнул собеседник. — Вы загнали нас в угол. Но у меня одно условие.
— Какое?
— Мое личное участие.
Я весело подмигнул:
— Это даже лучше, чем я рассчитывал! Когда собираемся?
— Немедленно!
«Немедленно» по-арабийски означало почти целый час на раскачку. Сначала Ахмараджи звонил куда-то, и, думаю, большому начальству, потом вызвал к себе с полдюжины клерков, включая кастрата, и навалил на них кипу распоряжений, потом исчез и вернулся минут через двадцать в неприметном костюмчике, будто не важный посольский чин, а мелкий офисный служащий.
— Ни к чему лишний раз привлекать к себе внимание, — ответил он на мой невысказанный вопрос.
Визирь проживал в съемном особняке, расположенном в пригороде. Добираться туда далеко, но Ахмараджи мигом решил эту проблему: в «конюшне» посольства наряду с роскошными представительскими автомобилями стояли и «лошадки» попроще.
За рулем черного седана сидел здоровенный мужчина.
— Знакомьтесь, лейтенант. Это Джафар, мой шофер и помощник.
Я с интересом разглядел широкие плечи Джафара и торс, накачанность которого не мог скрыть даже мешковатый свитер коричневого цвета.
— Вижу, что помощник что надо. Подковы гнет?
— Нет, сэр. Только медные пятаки, — паровозной трубой отозвался Джафар и добавил виновато в адрес начальника: — Простите, что вмешался.
Он и водителем оказался что надо. Вел спокойно, без лишнего дерганья и суеты, почему-то светофоры всегда давали ему зеленый цвет. Мы фактически ни разу не остановились.
— Джафар — профессиональный гонщик, — не преминул похвастаться Ахмараджи. — Выигрывал много соревнований, и не только на родине.
Видимо, он гордился подчиненным. Тот лишь польщенно улыбнулся.
— Есть еще какие-то скрытые таланты, о которых мне нужно знать? — не преминул спросить я.
— Он, не задумываясь, отдаст жизнь за меня. Предан как собака, — нисколько не смущаясь, сказал второй секретарь. — Когда-то я выручил Джафара из большой беды. С той поры он верен мне и готов на все.
— То есть если вы велите перерезать мне горло, то он так и сделает?
Ахмараджи кивнул:
— И глазом не моргнет. Он родом из древней касты, поставлявшей султану самых отважных и при этом дисциплинированных воинов. А это, знаете, дорогого стоит, наряду с личной доблестью. Джафар не задумывается о приказах, а выполняет их, подобно машине. И не боится ничего, прыгнет с горы, стоит лишь только повелеть.
— Когда-то мне тоже довелось побыть солдатом. Я был гораздо моложе и намного глупее. Грезил высокими материями, хотел совершить подвиг… Не праздновал труса, но, как показала проза жизни, героем так и не стал. И уж тем более не бросился бы с горы по приказу.
— Вы воевали? — медленно спросил он.
— Довелось, — неохотно согласился я.
Особняк, в котором жил Визирь, представлял собой широкий двухэтажный дом, покрытый светло-розовой штукатуркой. Оконные переплеты были идеально-белыми, словно только что выкрашенными, крышу покрывала ярко-красная волнистая черепица.
Ограждение высотой с два моих роста тоже было в штукатурке. Над ним виднелись верхушки раскидистых деревьев — хозяева любили тень. С правого бока от ограды находился зацементированный съезд в подземный гараж. Мы остановились напротив.
Наше появление заметили, в соседнем здании сразу отдернулась шторка на окне мансарды. Я зафиксировал это движение рефлекторно.
Створки гаража были распахнуты. Внутри двое мужчин в комбинезонах автомехаников облепили роскошную, похожую на яхту, машину с открытым верхом.
— Его любимая тачка в гнездышке, значит, и он здесь, — произнес Ахмараджи. — Нам повезло. Обычно он добирается домой заполночь.
Я позвонил в звонок парадной двери. Немного подождал и снова вдавил тугую кнопку. Никакой реакции.
— Думаю, он все же внутри, — решительно заявил Ахмараджи. — Распустил слуг, а самому открыть дверь положение не позволяет.
— Мы люди не гордые, — хмыкнул я, направляясь к гаражу.
В большинстве жилищ подобного типа всегда есть дверца черного входа. Очень удобно: поставил машину и, не выходя наружу, сразу попадаешь домой.
Автомеханики попытались преградить путь, но я достал удостоверение:
— Спокойно, ребята, это полиция. Хозяин дома?
— Понятия не имеем, — пожал плечами один из них. — Мы его в глаза не видели.
— А в доме кто-то есть?
— Лейтенант, спросите что-то полегче. Нам позвонили, велели приехать, посмотреть машину, сказали, где найти ключ от гаража.
— Настолько доверяют?
— Мы здесь частые гости. Хотя да, странновато: обычно нас либо помощник встречал, либо шофер. А сегодня как вымерло.
— И давно вы тут?
— Минут за тридцать до вас приехали.
Заветную дверь не понадобилось долго искать.
К ней вела широкая лесенка в десяток ступенек. Я толкнул дверь пальцем, она приоткрылась.
— Повезло. Не заперто.
Джафар остался в гараже для подстраховки, а мы с Ахмараджи зашли внутрь.
Черный ход вывел нас в гулкий коридор.
— Эй, хозяева! Есть кто дома? — крикнул я.
Оглушительная тишина стала мне ответом.
Я посмотрел на Ахмараджи, тот недоуменно пожал плечами.
— Надо осмотреться, — вслух высказался я.
Мы стали заходить в комнаты по очереди.
Снова ковры, паласы, мягкие пуфики, топчанчики, оружие, преимущественно холодное, на стенах. Ничего не скажу, довольно уютно. О такой берлоге я мог бы только мечтать.
На втором этаже картина повторилась, за исключением одной детали, но она, к сожалению, разом усложняла все.
Это была курительная, в ней пахло табаком и прочими душистыми смесями, а на полках стояло штук двадцать кальянов самого разного вида и конструкции. Но не они привлекли наше внимание: в углу под светом шикарной напольной лампы стояла софа, покрытая синим бархатом. На ней в вальяжной позе развалился дородный мужчина в цветастом восточном халате. Его лысая голова запрокинулась назад, а из перерезанного горла медленно стекала черная, как смола, кровь вперемешку со слизью.
— Али Мугараб? — спросил я.
Ахмараджи кивнул, его ошарашенное лицо побледнело как мел.
Внезапно хлопнула дверь, кто-то пронесся по коридору. Мы вихрем кинулись на звук. Я зацепился за какой-то электрический шнур, потерял равновесие и упал, а сверху навалился Ахмараджи, но я сбросил его с себя, резво вскочил и, подобно горному козлу, запрыгал по лестнице, ведущей на первый этаж.
— Можете не спешить. Я поймал беглеца. Вернее… беглянку.
Внизу стоял Джафар. Он плотно обхватил маленькую женскую фигурку, брыкавшуюся и сопротивлявшуюся в его руках.
— Отпусти, сволочь! Ты делаешь мне больно! — визжала женщина.
— Поверни ее, — попросил я.
Джафар развернул улов. Я всмотрелся в знакомые черты.
— Миссис Корнблат?
— Вы меня знаете? — обмякла она.
Даже сейчас было видно, что миссис Корнблат и впрямь просто обворожительна. Вот только ее испачканное в крови платье, некогда дорогое и шикарное, наводило на мысли, что это несомненная улика в деле об убийстве.
— Только заочно, — вздохнул я. — Жаль, наше реальное знакомство произошло при столь неприятных обстоятельствах. Миссис Жасмин Корнблат, вы арестованы по обвинению в убийстве гражданина Арабийского Султаната Али Мугараба. Даю совет: обязательно найдите хорошего адвоката. Он вам понадобится в самом ближайшем будущем.
