Глава 60
Чужой мужчина

Сотрясение мозга иногда бывает очень кстати. Благодаря ему я смогла пропустить венчание Милы и Руслана. С утра пришлось пожаловаться на вымышленную головную боль и тошноту, а папа, врач с многолетним опытом, хоть и посмотрел на меня с недоверием, все же подтвердил мое алиби. Отстоять часовой обряд действительно было выше моих сил, только болезнь не имела к этому никакого отношения. Смотреть, как батюшка надевает на головы Милы и Руслана венцы, связывает их руки, соединяя навеки мою подругу с мужчиной, с которым я целовалась еще в начале недели, а сегодня ночью виделась во сне, – мучительное испытание. Гораздо проще было бы вынести церемонию с клятвами и поцелуями. Правда, на поцелуи мне еще предстояло налюбоваться. Несмотря на то, что в церковь я не поехала, избежать свадебной вечеринки не удалось.

Входя вместе с Егором в банкетный зал, я поймала себя на мысли: «Может, венчание не состоялось? Что, если наш поцелуй значит для Руслана больше, чем я думала? Вдруг он на самом деле что-то ко мне испытывает? Без разницы. Они с Милой поженились еще до нашего знакомства, и никакие чувства не отменят того, что уже давно случилось».

Так и вышло. Жених с невестой, а точнее муж и жена, сидели за центральным столиком, в окружении четырех блондинок и одного русоволосого здоровяка. Наверно, это тот самый оператор Паша. Пока я шла к столику, из-за которого мне уже махал Илья, блондинки перешептывались, оглядывая мое темно-красное платье в пол. Здоровяк ухмыльнулся и пихнул Руслана локтем в бок. Тот нехотя оторвал взгляд от тарелки и кивнул. Мила послала мне воздушный поцелуй.

– Привет! – Илья вскочил со стула так, будто я, незаметно подкравшись, его напугала. – Я думал, ты и сегодня не придешь.

– Привет! С утра плохо себя чувствовала. А почему «и сегодня»?

– Вчера же тебя не было.

– Где?

– На росписи. Разве Милка тебя не звала? Ой, извини, – видимо, он заметил, как я побледнела. – Там вообще-то только родственники были, просто я думал… Слушай, ты как вообще? Водички?

– Все в порядке, – постаралась взять себя в руки и улыбнуться я. – Лучше шампанского.

Получается, Мила соврала? Не может быть, зачем ей… Илья потянулся через весь стол, не заметив стоящую впереди бутылку. Пока он наливал, пена побежала через край. Вытерев бокал салфеткой, парень наконец протянул его мне:

– Вот, держи. Там, если честно, ничего интересного не было.

– Где? – на всякий случай еще раз переспросила я.

– Ну, в ЗАГСе. Ни марша Мендельсона, ни речи красивой. Так, расписались на листках каких-то, и все.

Значит, Руслан еще не был женат, когда целовал меня. И когда звонил и хотел поговорить – тоже.

– Мила меня приглашала, – соврала я Илье. – Просто сил не было пойти. Я и сегодня ненадолго.

– Это все из-за меня, – неожиданно развернулся в мою сторону на стуле Илья.

Мила наврала мне по просьбе Ильи? Или из-за него Руслан женился, несмотря на поцелуй?

– О чем ты?

– Тебе сейчас плохо, и вообще. Надо было тогда проверить, во что ты такое влезла, а я отнесся несерьезно. Безответственно, понимаешь? – взглядом бездомного пса заглянул мне в глаза Илья.

– Нет, ты все правильно тогда сказал. В полиции должны были зарегистрировать видео с похищением, просто они не успели его открыть. У маньяка нашлись связи в участке. Его друг удалил письмо с записью. Ты же не мог этого знать.

– Все равно. На обеде тебе про гражданскую ответственность втирал, а когда моя помощь понадобилась, отвернулся. Надо было заняться расследованием самому…

– А теперь, – вместе с гулом раздался из колонок голос ведущего, – настало время первого танца молодых!

Гости зааплодировали. Мила и Руслан вышли в центр зала. Когда до меня донеслись первые звуки выбранной ею музыки, в голове окончательно сложилась картина произошедшего. Вальс «Метель». Тот самый, под который я с детства мечтала танцевать на собственной свадьбе. В первый раз жених был против, но после развода я клялась себе и лучшей подруге, что в следующий раз выйду замуж только за того, кто полюбит меня вместе с моими мечтами. Мила отвоевала свое счастье и забрала частичку моего. К глазам подступили слезы. Я попыталась их сглотнуть.

– Аделина, это же «Метель» Свиридова, да? – наклонилась ко мне мама. – Твой любимый вальс.

– Гости тоже могут присоединиться! – как будто издеваясь надо мной, объявил ведущий.

– Пойдем потанцуем? – тут же вскочил со стула Илья.

– Я не хочу…

– Под любимый вальс?

– То есть мне нельзя.

– Один танец можно, – подмигнул Илье папа. – Ей не повредит.

– Пошли? – снова спросил парень, протягивая мне руку.

Эта сцена, казалось, привлекла больше внимания, чем танец жениха и невесты. Все гости уставились на меня в ожидании. Один только Егор посмотрел с сочувствием, как будто мог представить, какая вьюга в этот момент завывала у меня на душе. Пришлось согласиться.

Вместе с нами еще три пары вышли в центр зала. Грянули духовые. Я увидела бледное лицо Руслана, его отрешенный, почти злой взгляд, как будто специально направленный вдаль. Илья подхватил меня, закружил в танце. Единственное лицо, которое я сейчас хотела видеть, на мгновение исчезло из поля зрения. Я повернула голову и обожглась о полные обиды и непонимания зелено-карие глаза. Руслан смотрел на меня, как будто спрашивая, почему я от него отказалась.

Музыка стала тише, но танец не замедлялся. Руслан снова оказался сзади. Я заставила себя посмотреть вперед. Илья улыбался, наслаждаясь вальсом, и ничего, казалось, не замечал вокруг. Его темно-карие, почти черные от возбуждения глаза сияли, на щеках играли ямочки. Красавец-кавалер, великолепная музыка, прекрасный бал – все, о чем я только могла мечтать, и все это больше ничего для меня не значило. Единственное, чего мне хотелось – снова поймать обжигающе ледяной взгляд Руслана.

Он уже поджидал меня на очередном повороте. Мила что-то нашептывала мужу на ухо, а тот пристально, не отрываясь, смотрел на меня. Беда! Я люблю чужого мужчину, а он, кажется, отвечает мне взаимностью. Смеясь, Мила запрокинула голову. Похоже, она наконец обратила внимание на Руслана и, проследив за его взглядом, оглянулась. Я тут же повернулась к сияющему Илье.

– С тобой все нормально? Ты такая красная, – заметил Илья.

– Ты бы себя сейчас видел!

Я засмеялась, старательно симулируя веселье. Неужели теперь мне все время придется изображать эмоции, которых я не испытываю, чтобы скрыть настоящие чувства? Илья захохотал в ответ, еще быстрее закружив меня в танце. Я заглянула ему через плечо, но на этот раз столкнулась с подозрительным прищуром Милы. Что же ты наделала, подруга? Что же мы все втроем наделали?

Слезы хлынули из глаз вместе с заключительными нотами. Я еще сильнее залилась поддельным смехом. Приободренный успехом Илья прижал меня к себе. Дьявольский вальс наконец отгремел, и я услышала голос Руслана:

– Водки налей!

– Чего? – переспросил сидящий за столом Паша.

– Водки, говорю.

– Да я слышал. А ты уверен?

Не дождавшись, Руслан схватил бутылку и плеснул полную рюмку.

– Может, не надо? – попытался остановить его Паша.

– Пусть пьет! – загалдели Милины родственники. – Правильно! Молодец!

– После первой брачной ночи еще и закурит, – сострил ее дядя.

Руслан в один глоток осушил рюмку и тут же налил следующую. Паша, качая головой, посмотрел в мою сторону. Из колонок вырвались провокационные слова попсовой песенки: «А может быть, забудем все и сбежим». То ли от контраста в музыкальном выборе Милы, то ли от всего произошедшего на танцполе меня передернуло.

– Точно все нормально? – ослабил хватку Илья.

– Ничего, – на этот раз еле улыбнулась я. – Просто нужно посидеть.

Илья проводил меня за столик. Уверенный, что в таких случаях, как мой, лучше всего помогает простая вода, отправился искать ее на кухню.

– Красивая пара, – шепнула мне на ухо мама.

– Кто?

– Вы с Ильей, кто же еще? Оба брюнеты, высокие. Какие бы детки замечательные получились…

– Мама!

– А что? Очень хороший парень, между прочим.

– Ага, еще пару лет, и мог бы быть моим сыном.

– Не скажи! Он такое пережил, от чего быстро взрослеют.

– Что именно?

Я попыталась вспомнить, какие испытания пришлись на детство Милиного двоюродного брата. Развод или смерть родителей? Нет, вот же они оба, сидят на дальнем конце стола, за руки держатся. Именно благодаря широкой спине его отца мне не видно жениха и невесту.

– Ты что, не знаешь? – зашептала мама мне на ухо. – У него же рак был! Лейкемия вроде бы.

Я посмотрела на маму, не поверив собственным ушам.

– Впервые слышу.

– В шестнадцать лет обнаружили. Он долго лечился, бедненький, и видишь, сильный какой, поправился. А вот и он! – сказала мама подошедшему со стаканом воды Илье. – Я как раз говорила Аделине, как вы замечательно смотрелись вместе.

Илья покраснел. Его рука дрогнула, вода пролилась мне на платье.

– Ой, прости, пожалуйста!

Теперь я окончательно почувствовала себя сволочью. Мало того, что переглядывалась с чужим мужем, так еще и невольно дала ложную надежду и без того настрадавшемуся парню.

– Ничего, высохнет, – остановила я его попытки вытереть платье салфеткой. – Я все равно уже ухожу.

Чур меня!

Огонь в камине с треском поглощал дрова, отбрасывая мягкий свет на стену. По ней, расправив крылья, парила тень неведомой птицы.

– Вот голова, а на кончике клюв, видишь? – указала пальцем на стену я. – Похоже на лебедя.

– А по-моему, – поднял свечу повыше брат, – больше похоже на скомканную бумажку на тарелке.

– Ну, как знаешь. Птица предвещает успех в делах, а скомканная бумажка, в лучшем случае, заваленные экзамены.

– Ой, не сочиняй, – разблокировал айфон Егор и сверился со статьей, – там такого не написано. Давай лучше тебе на суженого гадать. У тебя кольцо золотое есть?

– На, – я сняла с пальца перстень с топазом.

– Оно же серебряное!

– Это белое золото, балда. Что с ним делать надо?

– Протянуть через него нитку и подвесить над записками с именами. Над каким завертится, за того и замуж выйдешь.

– А имена какие писать? Все подряд?

– Зачем все подряд? На одном пиши Руся, на другом – Илья.

– Да ну тебя! – отвернулась я к камину и уставилась на очищающие языки пламени. Выжечь бы из памяти оба этих имени, вместе с событиями последних пары месяцев, а лучше лет.

– Чего ты? Обиделась?

– Что у тебя дальше? – кивнула я на айфон.

– Щас посмотрим. Так… О! Давай на характер будущего мужа погадаем. Здесь имена не нужны. Погнали на кухню.

Брат подхватил подсвечник и вскочил на ноги. Пламя свечи нехотя потянулось следом. Я хлебнула вина и со своим подсвечником в руках послушно поплелась за братом. На кухне, чтобы не нарушать атмосферу, свет решили не включать. Егор принялся распахивать дверцы, задевая ими свисающие с потолка колокольчики и елочные шарики. Комнату наполнил рождественский перезвон.

– Поаккуратнее! Мне здесь еще жить.

– Тогда сама достань. Нужны три стакана с водой. В один клади ложку меда, во второй – соли, в третий капни вина.

– А дальше? – выполнив инструкцию, спросила я.

– Теперь я их накрою бумажными полотенцами и перемешаю. Отвернись, – стаканы заскрежетали по столешнице. – Готово. Выбирай любой.

Я протянула руку за самым дальним. Под ним оказался винный раствор.

– За алкаша выйдешь.

– Прелестно! – закатила я глаза, почему-то вспомнив, как на свадьбе Руслан залпом выпил две рюмки водки подряд. Наверно, я бы подумала о нем при любом результате гадания. – Пойду лучше, проверю, может, вода в блюдце замерзла. Сполосни пока стаканы.

На балконе было отрезвляюще холодно. Стекла покрывал морозный узор, сквозь который просвечивали гирлянды в витринах универмага. Я встала на цыпочки. Возле дома под карамелизованными льдом ветвями ясеня, как обычно, дежурила полицейская «Нива». Разглядев огонек свечи, Илья вылез из машины. Как же он меня достал! В последнее время его я стала бояться больше, чем любого маньяка. Парень торчал у меня под окнами день и ночь, наблюдая за моим передвижением по квартире. Похоже, он даже не спал. Боялся, что Абакумов вернется за мной, а он опять все пропустит. Сначала его забота показалась мне даже трогательной, но со временем она все больше и больше стала напоминать преследование. Поежившись, я схватила блюдце и забежала обратно в гостиную.

– Застыло! – крикнула брату. – Идем смотреть!

Склонившись над блюдцем со льдом, мы с двух сторон подсветили ребристую поверхность свечами.

– Тут написано, – заглянул Егор в шпаргалку на айфоне, – что если лед ровный, то и год будет спокойный, а если вода застынет волнами – жди потрясений.

– По-моему, вполне гладенько.

– Да, ничего так, – покивал Егор. – Ну что, «лабутенов» не жалко?

– А туфли мои тебе зачем?

– Как это зачем? С балкона кидать будем. В кого попадешь – тот и жених, – заржал он и, отсмеявшись, сказал: – У меня все.

– Я знаю еще одно гадание. Вот, бери бумажки и ручку. Пиши желания на год. Перед сном положи бумажки под подушку. С утра что вытащишь, то и сбудется.

– Хоть раз без облома, – высунув язык, принялся строчить он. – По-любому что-нибудь клевое нагадаю. Сегвей пишется с «е» или с «и»?

Прежде чем проводить Егора до двери, я тоже написала несколько желаний и отнесла бумажки в спальню. Брат прав, нужно ждать хотя бы чего-то хорошего. Оставшись в квартире одна, я зашла в темную кухню и закрыла за собой дверь. Свечу поставила в центр стола, с краю – тарелку, ложку и бокал. Сама села напротив, спиной к двери, и проговорила:

– Суженый-ряженый, приходи ко мне ужинать.

Принялась ждать, прислушиваясь. Из гостиной донесся треск. Я вздрогнула, хоть и догадалась, что это всего лишь дрова прогорают в камине. За окном так завыл ветер, что я услышала его даже сквозь стеклопакеты. Первые признаки появления суженого. Если верить статье в Интернете, сейчас он войдет в комнату и сядет напротив. Я должна замереть на месте, ни в коем случае ему не отвечать, а в самый неожиданный момент спросить: «Как звать?» Суженый назовет имя и вытащит что-то из кармана. В этот миг мне нужно сказать: «Чур меня!», и видение исчезнет, иначе он схватит меня за горло и…

– Чушь какая-то, – сказала я себе, передернув плечами.

Включив на всякий случай во всей квартире свет, я потушила свечи. Вернулась на кухню с горой мусора. Когда горелые бумажки и плавленый воск оказались в мусорном ведре, подхватила со стола приборы, которые ставила для суженого. В этот момент на кухне стало абсолютно темно. Вздрогнув, я уронила приборы на пол. Тарелка отлетела в угол. Бокал со звоном рассыпался на осколки.