76

Брюс вытер лоб. Известняковый сфинкс был всего лишь обтесанным каменным блоком, который не скрывал в себе никакой тайны. Брюс скрупулезно стал шарить по другим скульптурам, среди которых были греческие богини и бюсты римских императоров, но не добился никакого результата.

– Мы улетаем, – сообщил Марк.

– У тебя что-то есть?

– Кюре исповедался.

– Боже мой! Наш старичок действительно во Флоренции?

– Точно.

Апсара поняла всё по истошным крикам Брюса, похожим на крики Тарзана, и не теряла времени на прихорашивание. Единственным недовольным остался повар, ужин которого уже был готов. Брюс, чувствительный к человеческому горю, получил исключительное право перенести в машину приборы, салфетки, серебряные блюда с лазаньей и телячьими отбивными, а также три бутылки превосходного «Монтепульчано д’Абруццо». Будет чем подкрепиться по дороге в аэропорт.

Марк позвонил Джоссу, который срочно должен был подготовить перелет и усилить меры безопасности, как при приземлении, так и при посадке. Между Римом и Флоренцией – небольшое расстояние, но это может быть так же опасно, как и длительный перелет.

* * *

Гален Маркет, еще более осторожный, чем обычно, обладая ограниченным бюджетом, установил устройство наблюдения, которое сообщит ему о прибытии Марка Водуа, Брюса и Апсары, ведь они наверняка прилетят на частном самолете. Про вокзал тоже не забыли. Но если они используют машину, обнаружить их будет непросто. Останутся они вместе или разделятся? Эти вопросы его очень раздражали.

Звонок.

– Они высаживаются.

– Все трое?

– Все трое.

– Выходим на охоту. Всю команду в действие, сменщики пусть будут настороже. Если кого-то из вас засекут или кто-то их упустит – я лично займусь неудачниками.

Марк никогда не переезжал просто так. Он наверняка приведет их к цели.

* * *

Во Флоренции империя владела галереями искусств и шикарным отелем, откуда Марк сделал не один звонок, чтобы отыскать директора музея. Его терпение было вознаграждено, и, переваривая лазанью с помощью рюмочки хорошо охлажденной водки, он направился в одно из административных зданий в центре города, где дремали чиновники, задачей которых было сохранение культурного наследия города.

Элегантный мужчина лет шестидесяти принял Марка в кабинете, переполненном старыми картинами и походившем на музейный зал.

– Простите за беспокойство, но мне необходимо связаться с лучшим специалистом по реставрации.

– А о каком произведении идет речь?

– О работах одного из современников Фра Анджелико.

– Хм… Непростая задача. Я могу предоставить вам список специалистов.

– Мне нужен лучший. Деньги не имеют значения.

– В таком случае Сириус Ксерион должен вас устроить.

– Где я могу его найти?

– В Сан-Марко, монастыре Фра Анджелико, ныне превращенном в музей.

* * *

– Мы движемся в правильном направлении! – воскликнул Марк.

– А если там засада? – предположила Апсара.

– Вполне возможно, – признал Марк. – В таком случае тебе лучше остаться в отеле.

Взгляд, которым она его наградила, отбил у него всякое желание настаивать. Брюс решил не вмешиваться. Молодая женщина проехала тысячи километров не для того, чтобы сидеть без дела.

– Я дам тебе то же, что есть у нас с Брюсом: часы, подключенные к интернету, которые позволят нам всегда оставаться на связи. Такой модели нет в продаже. Забудь о том, какие они красивые, и спрячь их под рукав.

Марк научил ее пользоваться часами. Камбоджийка безошибочно повторила все действия.

– Мы с тобой будем образцовыми туристами в Сан-Марко. Брюс будет следить за тем, что происходит снаружи, и в случае опасности даст нам знать. Или нам повезет застать Сириуса Ксериона за работой, или же мы достанем его адрес.

* * *

В монастыре Сан-Марко, реконструированном в 1437 году архитектором Микелоццо, находилось не менее сотни произведений Фра Анджелико, «брата ангельского», которого на самом деле звали Гвидо ди Пьетро. Будучи духовным наставником монахов доминиканцев, он создал мастерскую, где его подопечные учились делать чертежи и рисовать. Иллюстрирование рукописей из библиотеки было доведено до совершенства. Сам монастырь, зал капитула, трапезная, богадельня, личные кельи монахов – всё в этом невероятном монастыре было расписано. Это были, разумеется, работы на религиозные темы, но часто представленные удивительным образом, как, например, в работе «Осмеяние Христа», где Христос был изображен с завязанными глазами, как адепт древних сект перед обрядом инициации.

И потом, это золото, светящееся с многих картин и фресок, это алхимическое золото, происхождение которого было известно Сириусу Ксериону и которым он не уставал любоваться.

Явившись по просьбе хранителя, он в который раз поднялся по высокой лестнице, ведущей на площадку, от которой до келий оставалось всего пару ступеней.

Хранитель уже ждал его перед фреской «Благовещение», изображающей ангела, склонившегося перед Марией. Слева от этой сцены небольшой палисадник скрывал сад алхимиков, где зарождалось Великое Делание. Посланник Царя Небесного сообщает Небесной Матери, первоматерии, которую символизировало девственное молоко, весть о будущем появлении нового золота.

– Меня беспокоит верхняя крайняя точка ореола Девы Марии, – объяснил хранитель. – Вы не считаете, что он немного потускнел?

Последняя реставрация вернула весь блеск этому произведению, одному из основных у Фра Анджелико: нимб – золотой диск над головами блаженных в Древнем Египте – был самым красочным доказательством превращения.

Сириус Ксерион внимательно осмотрел работу.

– Ничего серьезного. Я займусь этим завтра.

Эхо от разговоров внизу лестницы.

Какой-то мужчина спрашивал у охранника, где он может найти Сириуса Ксериона или же хранителя музея. Служащий ответил, что они только что поднялись к кельям.

– До скорого, – прошептал алхимик, спеша спуститься по лестнице.

Низко опустив голову, он встретился взглядом с Марком и Апсарой, ни на секунду не сомневаясь в том, что ускользает прямо из рук парочки убийц.