Глава двадцать пятая
За пределами мезонина
Томас и Люсиль услышали, как Эдит резко втянула воздух, и синхронно повернулись к ней. Она не могла поверить своим глазам: на лице Томаса явно читались паника и чувство вины.
Но разве он что-то сказал?
Ни слова.
Люсиль набросилась на нее, Эдит отступила назад и, поворачиваясь, наткнулась на рабочий стол. Набор для восхождения перевернулся и с шумом рассыпался; покатились, разбиваясь, всякие баночки – освободившиеся из них ночные бабочки устремились за Эдит, когда она побежала, набирая скорость.
Этого не может быть. Я этого не видела.
Люсиль приближалась.
Лифт. Он был единственной надеждой Эдит на спасение. Она нажала на кнопку, умоляя механизм подняться. К сожалению, безуспешно: Люсиль догнала ее, грубо схватила за воротник ночной рубашки и за волосы. Пытаясь освободиться, Эдит ощутила безумную силу ее захвата. Люсиль была явно сильнее. Ярость и ненависть искажали ее лицо.
– Наконец-то все выяснилось, – с триумфом произнесла Люсиль, поворачивая Эдит лицом к себе. Спина Эдит прижалась к балконным поручням. – Нет больше нужды притворяться. Теперь ты знаешь, кто я и кто он!
Схватив Эдит за руку, она попыталась сорвать с ее пальца темно-красное обручальное кольцо. Семейная реликвия Шарпов, которой так дорожат покойники. Металл царапал палец Эдит и жег так, будто плавился.
Люсиль все тянула и тянула за него. Она подтолкнула Эдит к самому краю балкона – гниющее дерево крошилось под ногами женщины, и она балансировала, с трудом удерживаясь от падения. Взглянув вниз, на паркетный пол, она только яростнее стала бороться за свою жизнь. Это еще не конец. Энола Шиотти не могла послать ее на смерть.
Раздался звонок во входную дверь.
В этот самый момент в холле появился Томас – его руки были протянуты в сторону Люсиль и Эдит. Лицо побледнело, а глаза вылезли из орбит. Оно исказилось от страха – за Эдит или из-за того, что их вот-вот поймают?
Люсиль оказалась необычайно сильной. На лице у нее была написана несгибаемая решимость. Эдит, вцепившись в нее, сопротивлялась изо всех своих сил, но противник был сильнее, и силы стали ей изменять. Больная, сбитая с толку, борющаяся за свою жизнь, ослепленная красными лучами камня, она наконец поняла, что кольцо было важно для Люсиль не из-за того, что оно было семейной реликвией, а из-за того, что оно олицетворяло – семейные узы с Томасом.
– Я знала это! – воскликнула Эдит. – Я это все время чувствовала. Ты не его сестра!
Люсиль наконец надела кольцо на свой палец и с невероятной силой ударила Эдит по лицу.
– Вся прелесть в том, – глумливо усмехнулась она, – что я действительно его сестра!
А потом она столкнула Эдит с балкона. Женщина почувствовала удар, ощутила его силу, и паркетный пол полетел ей навстречу. Она летела вниз головой, и ночная рубашка развевалась за ней, словно крылья. Ночные бабочки разлетались в стороны, освобождая дорогу падающей.
Эта смерть казалась Эдит чище и достойнее, чем та, которую они для нее запланировали. Хоть от этого ужаса она себя спасла.
Как в замедленной съемке, она увидела перила, не смогла увернуться и сильно ударилась о них. От удара весь воздух исчез у нее из легких. Паркетный пол торопился ей навстречу, и она ударилась о прогнившие половицы. При ударе она увидела яркую вспышку света. Это что, ее собственные мозги и кровь или глина, вытекающая из-под ее тела?
Звонок звенел не переставая. Назойливый звук привлек ее внимание. Или это звенит у нее в голове?
Она пыталась вздохнуть, но не могла. Ее легкие были абсолютно пусты, и, когда она попыталась втянуть в себя воздух, ничего не получилось. Грудная клетка оставалась неподвижной, и удушье сжимало ее так, как будто кто-то зажал ей рот рукой.
Звонок зазвонил еще раз. Он был реальным, а не вымышленным и звучал снаружи, а не у нее в голове.
Найдите меня, спасите меня, молила она пришедшего. Прошу вас. Быстрее.
Но тут перед ней появилось лицо Люсиль, с безумными, сверкающими победой глазами, а потом наступила темнота.
#
Во сне Эдит видела солнце, освещающее целый стог зеленой травы, и себя, идущую между родителями. Мама держала ее за руку с одной стороны, а папа с другой. Мама посмотрела на нее сверху вниз и сказала:
– У Томаса и Люсиль не было даже этого. У них просто нет счастливых воспоминаний.
Когда она опять открыла глаза, то поняла, что все еще спит. На нее внимательно смотрел Алан Макмайкл, а его здесь быть не могло. Он же в Буффало… Или он отправился в Италию? Почему она так подумала?
Письмо Энолы Шиотти, пришло ей в голову, и память разом восстановилась.
– Привет, Эдит, – сказал он мягким голосом, сохраняя отстраненный, профессиональный вид. – Не пытайся говорить или двигаться. Еще не время. Я дал тебе слишком много лекарств.
Алан, послушай меня, о, мой бог, подумала Эдит. Она оглянулась вокруг и поняла, что она все еще в Аллердейл Холле, а рядом стоят внимательно следящие за ней Люсиль и Томас. Два стервятника, кружащие над падалью. Боже мой, что же они сделают с Аланом?
Она попыталась предупредить его, но это было выше ее сил. Его лицо расплывалось и никак не попадало в фокус – а вдруг он уже призрак?
– Уверен, что, увидев меня, ты испытала шок, – произнес Алан, а потом повернулся к Томасу и Люсиль. – Простите, что появился у вас без предупреждения.
– Как оказалось, вас сам Бог к нам послал, – ухмыльнулась Люсиль – воплощение обеспокоенной невестки.
– Я прибыл в Саутгемптон вчера, и мне надо было послать телеграмму, – он широко улыбнулся все троим, – но мне хотелось сделать вам приятный сюрприз.
Расскажи, расскажи ему все, приказывала себе Эдит, повторяя эти слова вновь и вновь. Но она то погружалась в темноту, то выплывала на поверхность. Часть ее сознания находилась вместе с ним в их пиратском логове на заднем дворе его дома, где она пыталась рассказать ему об Эноле Шиотти. Там же была и Юнис, которая смеялась над ней.
Нет, это не Юнис.
Люсиль.
– Мы просто не знали, что нам делать. Это настоящее чудо, – говорила меж тем Люсиль Алану. – Она очень больна. Лихорадка.
Эдит опустила глаза вниз. На ее левую ногу была наложена шина, и она была забинтована. Должно быть, работа Алана.
– Она говорила со мной… – начала Эдит.
– Кто с тобой говорил? – голос Алана был мягким.
– Моя мама пыталась меня предупредить, – он должен ее понять, – Багровый пик…
Когда она потянулась к нему, Алан пристально посмотрел на ее руку. Она посмотрела, что его заинтересовало: это был ее безымянный палец, красный и распухший, с которого Люсиль сорвала обручальное кольцо.
– Вы видите, она не в себе, – пробормотала Люсиль. – Бедняжка.
Алан взглянул на женщину.
Кольцо у нее на пальце. Посмотри на кольцо, мысленно уговаривала его Эдит. Но даже если он его увидит, то это ни о чем ему не скажет. Скорее всего, он никогда не замечал его у нее на руке, хотя она надела его через секунду после предложения Томаса. Мужчины таких вещей не замечают.
Слезы страха и глубокого разочарования катились по ее щекам, но она испытывала и глубокую благодарность. Алан оставил работу, пересек океан и разыскал ее в штормовых пустошах Англии, чтобы спасти ей жизнь, с риском для своей жизни. До сего дня она не понимала его истинного отношения к ней и глубины его чувства и теперь винила себя за то, что не удосужилась рассмотреть все это раньше, потому что это было всегда, совсем как воздух вокруг и земля под ногами. А теперь, из-за ее слепоты, Алан, как и она сама, превратился в бабочку, отданную на растерзание этим двум чудовищам. Если он узнает, что здесь происходит, то ему не избежать смерти. А если они уговорят его оставить ее с ними, то смерти не избежать уже ей.
– Вот, попей, – сказал Алан, поднося чашку к ее губам. Ту самую.
– Нет, нет, нет, прошу тебя, нет, – закричала Эдит и ударила по чашке. Она почувствовала, что теряет сознание. Она умрет – и Алан вместе с ней.
Алан…
#
«Заботливая невестка» Эдит притворилась очень взволнованной, когда та вновь потеряла сознание. Алан устроил маленький спектакль, неторопливо убирая инструменты, пока обдумывал свой следующий шаг.
– Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть ее в таком состоянии, – сказала Люсиль. – Знаете, несмотря на все свое городское воспитание, она неплохо привыкла к жизни среди этих холмов. – Она помолчала, а потом добавила: – Вы останетесь у нас? Переждете бурю?
– Если вы настаиваете, – ответил Алан. Этикет требовал отказаться хотя бы для виду, но времени на церемонии не было. – Но…
Когда женщина подняла брови, Алан понял, что ни в коем случае не должен выдавать своего подозрения, что падение Эдит было подстроено. Они что, действительно хотят убедить его в том, что она сорвалась с самого верхнего этажа? Чудо, что она до сих пор жива. Да и он тоже.
– … Мне необходимо переговорить с пациенткой с глазу на глаз, – закончил он.
Люсиль сильно побледнела, а сэр Томас нервно шагнул вперед. Настороженность и причастность к происшедшему были написаны у него на лбу. Алан едва сдержался, чтобы не заехать ему по физиономии.
– Простите? – переспросил Шарп.
– Вы же не будете возражать? – спросил Алан дружелюбным тоном невинного младенца. – Всего несколько минут. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь ей справиться с болезнью.
Люсиль дернула Шарпа за рукав.
– Тогда, доктор Макмайкл, – произнесла она, – мы оставим вас с вашей пациенткой.
#
Скрывшись из виду, безжалостная Люсиль быстро поднялась по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек за раз. Томас следовал за ней, почти парализованный своим предчувствием беды. Они быстро теряют контроль над ситуацией. Когда американец увидел, как Эдит упала…
…Он возблагодарил Провидение за то, что половицы сгнили, а угрожающего вида красная глина смягчила падение.
– Куда ты? – спросил он у сестры. Но ответ он знал заранее – в мезонин. И он пошел за ней, как и всегда.
– Кто-то должен его остановить, – обернулась она к нему. – И я бы хотела просто знать, братец, – на этот раз это сделаешь ты? Или, как всегда, предоставишь это мне?
Его голова поникла. Томас даже не мог перечислить все эмоции, бушевавшие у него в груди: стыд, ужас, замешательство… Дойдя до своей комнаты, Люсиль покопалась в шкафу и достала знакомый нож. Томас отскочил от нее, и она фыркнула.
– Я так и думала, – вырвалось у нее.
#
Алан знал, что Эдит еще ничего не соображает. Он дотронулся до ее щеки, волнуясь, что она была слишком холодной и влажной на ощупь. Мужчина лихорадочно размышлял, перебирая различные сценарии побега. У этих людей должны быть лошади. Сможет ли он довести Эдит до конюшни? Успеет ли он запрячь лошадь в телегу или повозку? На что они готовы пойти, чтобы остановить его?
На все, что угодно, подумал он.
Эдит слегка пошевелилась. Это хорошо. Если бы она смогла помочь ему в побеге, было бы просто здорово.
– Эдит, послушай меня. Я приехал, чтобы увезти тебя. Ты меня слышишь? Мы уедем вместе.
Она посмотрела ему в глаза, но Алан не был уверен, что она его понимает. Он проверил ее зрачки, пощупал пульс и понял, что она пытается восстановиться.
– Помоги. Помоги мне, – произнесла она, задыхаясь. Девушка была сама не своя. – Они настоящие монстры. Оба. Алан. Их надо остановить.
– Ш-ш-ш, ш-ш-ш. Я знаю. Я все знаю, – он попытался успокоить ее. – Я больше не позволю им издеваться над тобой, слышишь? Мы уезжаем… У тебя явные симптомы отравления, – Алан взял Эдит за руку. – Ты очень слаба. Давай посмотрим, сможешь ли ты встать.
Неожиданно песик, лежавший у ее ног, залаял, напугав его чуть ли не до потери сознания. Алан успокоил собаку, понимая, что Шарпы могли это услышать. Времени у него оставалось все меньше и меньше.
Они попытались идти, но Эдит качало, и она спотыкалась.
– Спокойнее, – предостерег он девушку. – Мы обязательно выберемся.
Она стала падать вперед, и в этом не было ничего хорошего. Алан поднял ее на руки и понес по фойе. Вцепившись в него, Эдит плакала у него на плече. Великий Боже, он появился как раз вовремя. Если бы он опоздал… Алан посмотрел на Эдит. Несколько дюймов разделяли их лица, и поцелуй, о котором он мечтал всю свою жизнь, был близок, как никогда.
– Как я вижу, доктор, эмоции вас захлестывают, – сказала Люсиль Шарп, глядя на них с высоты лестничной площадки. Брат стоял рядом с ней, но Алан сразу понял, что наибольшую опасность представляет именно она.
Он насторожился и попытался принять более авторитетный вид: врач и друг, который беспокоится о своей пациентке.
– Она измучена, у нее появились симптомы анемии. Я немедленно отвезу ее в больницу.
Люсиль двигалась как хищное животное, выслеживающее добычу. Алан напомнил себе, что она чрезвычайно опасна.
– В этом нет никакой необходимости, – холодно произнесла она. Томас Шарп шел за ней следом, не отрывая взгляда от Эдит.
Алан какое-то время смотрел на женщину, оценивая свои шансы. Она не намерена играть с ним в кошки-мышки. Что ж, тем лучше.
– Такая необходимость есть. Вы ее травили. Мне все известно.
Алан поставил Эдит на пол и достал футляр с газетными вырезками. Он продемонстрировал брату и сестре холодящий кровь рисунок, который передал ему Холли: убитая в ванне женщина с разрубленной головой.
– Я уверен, что вы это помните. Первая страница Кумберлендского Журнала. Леди Беатрис Шарп убита в ванной. Один бесчеловечный удар почти развалил ее голову на две половинки.
Убийство топором в Аллердейл Холле, гласил заголовок.
Остававшаяся на месте Эдит чуть не задохнулась. Хотя Алан и не хотел ее пугать, но он надеялся, что шок придаст ей силы.
– Подозреваемых так и не появилось, – продолжил Алан. – В доме никого не было, кроме детей. Правда была слишком ужасной, чтобы о ней можно было даже помыслить.
Эдит уставилась на сэра Томаса, как будто никогда в жизни его не видела. Хотя Алан подозревал, что это именно так и было. Она никогда не видела его настоящего.
– Ты? – сказала Эдит мужчине. Этому монстру. – Это ты сделал?
– Прошу тебя, остановись! – Мужчина выглядел омерзительным и опустошенным.
– В то время вам, сэр Томас, было всего двенадцать лет. После полицейского допроса вас направили в частную школу, – Алан перевел взгляд на его сестру. – А вот Люсиль было уже четырнадцать, и ее история не так понятна. В газетах писали о монастырском воспитании в Швейцарии. Но я подозреваю, что она оказалась в несколько другом заведении.
Люсиль бросила взгляд на брата, который был в пароксизме отчаяния.
– Чего ты ждешь? – прищурила она глаза.
– Сэр Томас женат, Эдит. Твой отец смог получить копию брачного свидетельства, но так и не решился показать его тебе. Он женат на Памеле Аптон…
– И на Эноле Шиотти, Э. Ш., – прервала его Эдит ледяным голосом. Ее грудь вздымалась. – И на Маргарет Макдермотт. Он женился на всех троих и получил их деньги.
– Эдит… – казалось, что сэр Томас о чем-то умоляет ее. Вот только о чем? – подумал Алан.
Алан смело взял Эдит за руку и повел ее прочь от Шарпов. Он выглядел очень целеустремленным, хотя весь мелко дрожал, хорошо понимая, в какую переделку они оба попали.
– Мы с Эдит уходим, – объявил он и распахнул дверь.
Сугробы больше напоминали горы, а на Эдит была только тоненькая ночная рубашка. Но лучше попытаться бороться с природой на воле, чем обрести верную смерть в неволе. Он сделал первый шаг…
…В этот момент Люсиль бросилась вперед и ударила его ножом в подмышечную впадину. Боль пронзила его, как раскаленный металлический прут. Эдит закричала и упала в сторону, а он выгнулся назад с торчащим из-под мышки ножом. Он схватился за него, сделал несколько шагов вперед и слишком поздно понял, что Эдит рядом с ним нет.
А потом перед ним промелькнуло что-то белое – это Эдит пыталась до него добраться. Он услышал удар и полуобернулся – Люсиль ударила почти бессознательную Эдит о стену.
Нет! мысленно запротестовал он, но ничего не смог сказать. Алан мог только судорожно хватать воздух ртом. Он боялся, что нож проник в верхушку его легкого.
Он не может оставить Эдит на их милость. Они набросятся на нее, как бешеные собаки, и разорвут на кусочки. Алан боролся со своим падающим телом. Он понимал, что теряет много крови и что у него появились признаки шока. Пульс ускорился, а дыхание стало поверхностным, и он стал хуже соображать. Эдит рыдала, выкрикивая его имя, но он слышал ее так, как будто она была очень далеко или говорила с ним из-под воды.
Он должен что-то сделать, чтобы спасти ее. Но боль была настолько сильна, что он с трудом заставлял себя думать. Оскальзываясь на обледеневших ступеньках, он приказал себе не дотрагиваться до ножа. Если нож задел артерию, то вполне может сейчас останавливать кровь. Если убрать оружие, то он истечет кровью и умрет.
Не делай этого, не смей, думал Алан, но заставить себя не смог. Он вынул нож, и, как он и боялся, кровь хлынула из раны на ступеньки. Ее было так много, так много – он потерял равновесие и упал, сильно ударившись. Нож упал куда-то с каменных ступенек. Алан даже не услышал этого.
Все, что он слышал, так это голос Эдит, выкрикивающей его имя.
А все, что он видел, – это были убийцы, приближающиеся к нему в центре инфернального кольца из багрового снега.
