Месье Дюфур, владелец ресторана в Буэнос-Айресе, вне себя от ярости вопил на всю улицу:

– Держи вора!

Пожалуй, меньше всего на свете Ивону хотелось сейчас привлечь внимание окружающих. Он поставил на землю корзину, бросил вырученные в тюрьме деньги. Месье Дюфуру ничего другого не оставалось, как собрать свое имущество.

Булочник был уязвлен. Мальчишка не вор? И он напрасно кричал на всю улицу? Дюфур привык везде видеть обман и мошенничество, всегда был готов дать отпор и теперь не мог простить маленькому сорванцу, что тот обвел его вокруг пальца. Обмана не было. Воровства не было. Как же так?

Месье Дюфур подобрал все монеты до одной, со злостью пнул ногой валявшуюся корзину и опять закричал:

– Держи вора!

Ивон, отделавшись от белой куртки и передника, начал петлять по улочкам, словно заяц. Разумеется, истошный крик булочника был услышан. Ах, как много еще у нас простаков! Прохожие сначала замедляли шаг, потом останавливались, озирались вокруг, соображая что к чему и наконец пускались вдогонку.

В результате из всей толпы, гнавшейся за Ивоном, никто толком не знал, что происходит и кого ловят.

Все опрометью неслись вслед за человеком. Воистину! Глас народа – далеко не всегда глас Божий.

Ивон бежал во всю прыть. Щеки его раскраснелись, он едва переводил дух. Мальчишка как будто чуял, куда надо сворачивать. Его гнали, словно дичь, и весь он сосредоточился на единственном стремлении – спастись!

Свобода нужна была юнге во что бы то ни стало. Это сейчас самое драгоценное. Если его схватят, кто поможет его друзьям? Кто доведет до конца так удачно начатое дело?

Ивон бежал вдоль улиц, через проспекты и бульвары. Хладнокровие оставило его. Ему не пришло в голову, что самое простое – остановиться и тоже кричать: «Держи вора!»

Толпа, не ведавшая, куда и зачем бежит, не обратила бы на него никакого внимания. Ивон смог бы уйти незамеченным и скрыться навсегда.

И вот то, что неминуемо должно было случиться, наконец случилось. Повернув за угол, Ивон наткнулся на прохожего. Человек был гораздо выше и крупнее, поэтому мальчик кубарем покатился по тротуару.

– Я пропал! Бедный месье Феликс! – вскричал беглец.

– Черт побери! – выругался мужчина по-французски.

Ивон прислушался. Неизвестный тоже обратил внимание на французского сорванца.

Тот не успел подняться, как человек подхватил его и разразился гомерическим хохотом.

– Стоять, юнга!

– Капитан!..

– Ивон…

– Капитан Анрийон!.. Капитан, спасите меня!

– Успокойся, мой мальчик!

– За мной гонятся, меня хотят арестовать.

– Арестовать? Тебя? – Поль переспросил, так как не расслышал слов Ивона. – У меня есть два пистолета…

В это время самые проворные из преследователей уже выбежали из-за угла. Капитан загородил ребенка собой:

– Не двигайся!

Впрочем, он мог этого и не говорить. Ивон совершенно обессилел, еле дышал и не в состоянии был пошевелиться.

Уловка оказалась удачной. Ищейки не обратили никакого внимания на стоявшего неподалеку мужчину, покрутились на перекрестке и бросились дальше с криками: «Держи вора!»

– Ну, вот видишь, дружок, все очень просто! Дадим этим дурням убежать подальше и пойдем в обратную сторону.

– Капитан, но есть еще месье Дюфур!

– Кто это?

– Булочник. Вот он!..

– Вон тот толстяк? Этот двуногий боров? Ну, ему еще долго придется догонять тебя. Вставай, надо идти. Какого черта ты наделал? Почему они гонятся за тобой?

– Я торговал булками и пирожными… вернее…

– Ничего не понимаю! А где Беник?

– В тюрьме!

– Черт возьми!

– Вместе с Жаном-Мари!

– А кто это, Жан-Мари?

– Его матрос, бывший сержант с «Диаманты».

– Я не знаю его.

– Это прекрасный человек, капитан, лучший из матросов.

– О! Если это матрос Беника, я в этом не сомневаюсь.

– А месье Феликс…

– Ты сказал, месье Феликс?

– Да, капитан! Месье Феликс Обертен, ваш друг, бывший пассажир «Дорады»…

– Боже мой! – вскричал капитан. – Так он жив?

– Конечно!

– Разве англичане не повесили его?

– Простите, капитан, но они его повесили!

– Как это?

– Месье выжил, но теперь серьезно болен.

– Где он? Черт тебя побери! Да слышишь ли ты меня? Я немедленно хочу его видеть! Боже мой! Феликс жив…

– Он в больнице.

– А чем он болен?

– Он посинел, капитан…

– Посинел!.. У тебя, наверное, солнечный удар, или испуг так на тебя подействовал…

– Капитан, я в своем уме и понимаю, что говорю. Повторяю вам, месье Феликс стал синим. А время от времени он чернеет. Становится похожим на настоящего негра.

Анрийон был из тех, кого трудно чем-либо удивить. Но в этот раз он оказался явно обескуражен.

– Ни слова не понимаю из того, что ты говоришь.

– Поверьте, все это так.

– Ладно. Допустим. Отведу тебя в какой-нибудь отель, не можем же мы торчать здесь.

– Но у меня есть угол, капитан.

– В таком случае идем к тебе. Если там найдется свободная комната, я ее сниму.

– Простите, капитан! Могу я задать вам вопрос?

– Валяй!

– С каких пор вы здесь?

– Не более часа. Мое судно пришвартовано там, на главном рейде.

– «Дорада»?

– Нет! Бедняжка «Дорада» погибла.

– Ах!

– Теперь я командую большим пароходом.

– Как здорово…

– Да! Но еще лучше то, что я встретил тебя, мой дорогой!

– О! Капитан, это точно! Счастливый случай.

– Очутившись в Марахао, я по всему побережью ищу вас. Я был уверен, что Феликс давно мертв. Ты вернул меня к жизни своим сообщением. Мы заберем его из больницы.

– Видите ли, тут еще англичане… Они опять прицепились к нему.

– Ну, мы еще посмотрим, кто кого!

– А как быть с моим дядей и матросом?

– Разнесем тюрьму по кирпичику. Но сейчас надо добраться до твоего жилища. Там нам будет что рассказать друг другу. И еще: мне пришлось сменить фамилию. Я теперь больше не капитан Анрийон.

– Из-за проклятых англичан?

– Да! Для тебя и для всех остальных отныне я капитан Керневель. Это имя моей матушки.

– Ясно, капитан. А вот и мой отель, мы пришли.

Владелица отеля, добрейшая мадам Спиц, радушно приняла нового постояльца. Капитаны не часто останавливались у нее. Такой клиент льстил ей.

Новый постоялец, в свою очередь, вел себя так, будто у него туго набит кошелек, и заказал роскошный ужин. Ивон почтил его своим присутствием.

Хотя юнга был голоден и ел с завидным аппетитом, он все же находил время, чтобы в подробностях рассказать своему капитану обо всех невероятных приключениях их маленькой компании, состоявшей из Феликса, Беника, Жана-Мари и его самого. История так поразила Поля, что тот не успевал всплескивать руками и ахать.

Беседа затянулась. На город опустилась ночь, и, дойдя до того самого места, где произошла их встреча, Ивон не выдержал – заснул.

Было около одиннадцати часов вечера и капитан собирался уже лечь спать, как вдруг ему показалось, что под окном слышен знакомый свист – мелодия, известная всем морякам.

Анрийон никак не мог растолкать мальчугана. Юнга не просыпался. Пришлось прибегнуть к маленькой хитрости. Подойдя вплотную к кровати Ивона, капитан что есть силы закричал:

– Полундра! Подъем!!!

Услышав команду, мальчуган тут же открыл глаза и вскочил с готовностью, с какой каждый матрос привык вскакивать по тревоге.

На улице свистели сильнее.

– Это мой дядя, больше некому! – закричал юнга, прислушавшись.

– Ты уверен?

– Я так думаю, я надеюсь, капитан.

Капитан Анрийон, или капитан Корневель, как отныне он называл себя, осторожно приоткрыл окно и в тусклом сиянии звезд увидел двух мужчин. У одного в руках – ружье.

– Это ты, Беник? – спросил он на всякий случай.

Снизу послышался голос:

– Это не Ивон говорит. Кто ты?

– Беник!.. Это Беник! Дружище!

Человек с ружьем ответил:

– Провалиться мне на этом месте, если это не голос моего капитана!

– Тихо! Мы сейчас спустимся.

В гостинице для моряков жизнь не затихает ни днем, ни ночью. Постояльцы приходят и уходят когда им вздумается. После суровых и опасных морских походов матросы, оказавшись на берегу, предаются безудержному веселью. Никто не пеняет им за это.

Капитан рассудил, что Бенику и его приятелю не следует подниматься наверх. Несколько мгновений спустя он в сопровождении Ивона вышел на улицу. Двое мужчин поджидали их в нескольких шагах, на набережной.

– Прекрасно! Старый лис, – воскликнул Поль Анрийон, простирая руки к Бенику, – тебе удалось-таки бежать!

Боцман, сияющий, радостный, бросил ружье, со звоном брякнувшее о землю, и кинулся в объятия к другу.

– Капитан!.. Черт вас возьми, капитан!.. Месье Феликс спасся, вот и вы теперь с нами.

– Я, я, мой дорогой, собственной персоной.

– С неба вы, что ли, свалились? А каков у нас юнга! Дай-ка расцелую тебя! Представляете, капитан, если бы не он, мы крепко засели бы на мели.

– Да, да! Мне все известно.

Пока Беник не переставая говорил, его напарник скромно стоял в стороне, ожидая, когда его представят.

– Это Жан-Мари, капитан, мой матрос.

– И мой, – отвечал Анрийон, энергично пожимая руку Кервену. – Можешь во всем рассчитывать на меня.

– К вашим услугам, капитан, – отозвался бретонец.

– Итак, дети мои, – продолжал Анрийон, – если уж вам удалось выбраться оттуда, надо сделать все, чтобы вы не попали обратно.

– Это точно! – в один голос отозвались оба моряка.

– Могу предложить местечко, где никто не будет вас искать.

– Вы, капитан, человек слова. Если сказали, значит, сделаете непременно. Доказательством служит хотя бы то, что вы с нами. Право, с луны вы, что ли, свалились? Я так волнуюсь, как никогда. Слово моряка!

– Будет, дружище. Пожалуй, пора кончать разговоры и сниматься с якоря!

Капитан направился к набережной, трое друзей последовали за ним. Подойдя к воде, он сказал:

– Надо избавиться от твоего ружья.

– Ума не приложу, что с ним делать.

– Выкинь в воду! И кивер, и ранец, и патронташ…

– Все выкидывать?

– Абсолютно! И ты тоже, Жан-Мари, снимай куртку.

– Есть!

Матросы остались в одних рубашках, и теперь ничто не выдавало в них беглецов.

Капитан поискал что-то в темноте и вскоре нашел веревку от привязанной у мола лодки. На дне ее спали три перевозчика, курсирующие от берега к стоявшим на рейде судам.

Анрийон разбудил их, шепнул что-то по-испански и подозвал спутников. Те, ни слова не говоря, сели в лодку, подняли парус, и суденышко заскользило по водной глади в сторону лимана Плата.

Спустя час показались пришвартованные суда. Парус спустили и пошли на веслах. По тому, как капитан лавировал и выбирал путь, было видно, что здешние места ему знакомы. Лодка приближалась к огромному кораблю, легко покачивавшемуся на волнах.

– Эй! На борту! – закричал капитан, сложив ладони рупором.

– Кто здесь? – отозвался охрипший голос.

– Это ты, Геноле?

– Я, капитан!

– Что новенького?

– Ничего, капитан!

– Прекрасно, мой мальчик! Я привез людей. А ну-ка, Ивон, забирайся на палубу по канату.

Юнга моментально оказался наверху.

– Теперь ты, Жан-Мари.

По тому, с какой легкостью и ловкостью бывший сержант преодолел препятствие, было видно, что он не потерял матросских навыков.

Следующей была очередь Беника. Вслед за ним, щедро отблагодарив владельца лодки, поднялся и сам капитан.

– Дети мои! Вы у меня на судне, следовательно, считайте, у себя дома. Ты, Беник, по-прежнему будешь боцманом. Ты, Ивон, теперь матрос. Ну, а для тебя, Жан-Мари, думаю, не слишком обременительна будет роль обыкновенного пассажира.

– Я? Пассажир?! Это я-то, бывалый канонир?..

– Канонир? Браво! В таком случае тебе найдется работенка. Обещаю. Зайди ко мне в каюту, нам есть о чем поговорить. Вы, должно быть, умираете с голоду. Надо как следует поужинать, а на десерт – табак и ликер.

За столом прислуживал незнакомый юнга. Он очень гордился своим положением.

Беглецы так наворачивали, что непонятно было, куда все вмещается. Можно было подумать, у них резиновые желудки.

Как только утолили голод, капитан отослал юнгу, закрыл дверь, откупорил бутылку вина, закурил трубку и сказал:

– Ну что ж! Поговорим! Ивон поведал мне обо всех ваших приключениях до того момента, как вы совершили побег. Теперь моя очередь. Начну с того проклятого дня, когда «Дорада», на свое несчастье, прибыла в Марахао. Помнишь, Ивон, и ты тоже, Беник, как нас захватили англичане и оставили на борту патруль? Что стало с теми бравыми ребятами, тоже, наверное, не забыли.

– Вы имеете в виду, капитан, как я напоил этих патрульных, чтобы взять для вас одежду их командира?

– Пьяницы всегда попадают в дурацкое положение, – серьезно вставил Жан-Мари. У него на этот счет, кажется, имелось категоричное мнение.

– Короче, – продолжал Анрийон, улыбаясь, – эти негодяи, едва только оказались на берегу, не придумали ничего лучше, как подвести нас под виселицу. Но в Бразилии суд не так скор, как в Англии. Тебе-то это известно, Беник!

– Так точно, капитан! Я знаю, что вам удалось выкрутиться и не оказаться под судом в качестве работорговца. Но чем кончилась история с бумагами «Дорады»?

– Меня обязали заплатить огромный штраф, и как можно скорее. В это время вы с Ивоном уже сбежали. Кстати, куда?

– На шахты Диаманты. Там мы и нашли месье Феликса. Он был абсолютно синий, его за деньги показывали в балагане. Сами посудите: разве могли мы оставить его в таком состоянии?

– Так вот, – продолжал капитан, – я уплатил штраф, команду отпустили. «Дорада» вновь была моей. Все это время чернокожие оставались на борту. Им давали еду из наших запасов.

– Бедняги! – посочувствовал Беник.

– Конечно, бедняги! Я много размышлял над их незавидной судьбой и, как только возвратился на судно, тут же приказал помощнику вывести пленников на палубу. Разделил между ними всю имеющуюся в наличии провизию, дал каждому немного денег, с которыми они поначалу даже не знали, что и делать. Потом оформил бумаги на их освобождение, высадил на берег и объяснил, что они свободны.

– Свободны! – в один голос закричали Жан-Мари, Беник и Ивон. – Ах, капитан, как это прекрасно!

– Я сказал, что местные власти помогут им найти работу, что работа эта будет оплачена, и никто отныне не покусится на их свободу.

– Но для вас это означало разорение!

– Что-то в этом роде. Но зато я поступил благородно. Во всяком случае, постарался, насколько возможно, исправить положение.

– Вам ничего не оставалось, как выйти в море.

– Я и собирался так поступить. Но в одно прекрасное утро в Марахао появился весь экипаж треклятого английского крейсера.

– Черт побери! Разве торпеда не уничтожила его?

– Конечно, уничтожила. Однако этим бестиям удалось спастись. Одним словом, если мы избежали суда как работорговцы, то теперь стали пиратами. Все это мне поведал один добрый малый, служивший в суде. Он неплохо на мне подзаработал. Первое, что сделал английский капитан, прибыв в Марахао, написал обо мне рапорт. Результат не замедлил сказаться. Через несколько часов меня вновь должны были схватить и передать британским властям, и повод был не пустячный: обвинение в умышленном потоплении военного судна. Недолго думая, я собрал всех своих, объяснил что к чему и приказал сматываться, и побыстрее, если они не хотят угодить за решетку. Упрашивать не пришлось. Все заторопились покинуть судно. Своя шкура дорога, через четверть часа их и след простыл. Свидание назначили через три месяца либо в Пернамбуко, либо в Рио, либо в одном из главных портов Бразилии. Мы не теряли надежды все же выпутаться. Пора было и мне уходить. Оставить мою «Дораду»! Но ведь они ее продадут… «Нет. Ничего они не получат», – решил я. Спустившись в камбуз, я разлил весь спирт, который там был, и поджег. Бедная моя «Дорада»! Я едва успел сойти на берег. Она вспыхнула, словно бочка с гудроном. И тут как раз обнаружилось, что приближается патруль, чтобы арестовать меня…

– Бедная «Дорада»! – завздыхали Беник и Ивон. Настоящие моряки, они любили свой корабль.

– Я убежал, – продолжал капитан, – прятался в городе. Мне повезло: удалось сговориться с капитаном одного американского судна, которое готовилось отплыть на другой день. В кармане не было ни гроша, ведь все, что имел, я раздал людям. Пришлось наняться матросом. Американец, очевидно, принял меня за дезертира, но, окинув взглядом мою крепкую фигуру, вероятно, решил, что я смогу пригодиться. Меня взяли на борт. На следующий день мы отплыли. Странные бывают случаи! Оказавшись в море, я стал рыться в кошельке, надеясь, что между бумагами завалялся какой-нибудь банковский билет. Сунул туда руку и… Угадайте!

– Билет на тысячу франков! – вскричал Беник.

– Два билета по тысяче каждый! – подхватил Жан-Мари.

– Не угадали! Это оказался вексель на двести тысяч франков, оставленный мне Феликсом. Я мог получить по векселю деньги, взять нужную сумму, а остальное отправить его семье. Естественно, я никому не сказал о находке и продолжал работать матросом. По прибытии в Колон я поспешил сойти на берег и по железной дороге направился в сторону Панамы. Почему именно в Панаму? Думаю, что меня вела судьба. На следующий день, слоняясь вокруг игорного дома, я встретил своего приятеля-американца. Тому не терпелось повеселиться, и он намеревался промотать свои доллары в игорном доме. Он взял меня с собой, ссудил несколькими монетами, чтобы я попытал счастье. И я выиграл! Потом снова выиграл! Все время выигрывал! Вскоре передо мной на столе лежала гора золота и банкнот. Я взял банк в триста тысяч франков.

– Тысяча чертей! – ахнули моряки.

– Мой капитан, напротив, проигрался в пух. На следующий день повторилось то же самое. Я уже не знал, куда девать деньги. Я был чертовски богат – шестьсот тысяч франков!

Американец напился в стельку. Он получил от меня около десяти тысяч франков, но проиграл. Это был настоящий игрок, он не хотел отступать.

– Мистер Керневель, – сказал он мне, – у меня нет денег даже на один коктейль…

– Я в вашем распоряжении.

– Нет! Сделаем лучше так: фортуна должна улыбнуться мне. Я хочу играть, но не имею денег… Вы отличный моряк, я продам вам свой корабль.

– Но, капитан, я не так богат…

– Вот все бумаги… Сто тысяч долларов… Идет?

– Это слишком, – ответил я, нужно же было поторговаться. – Сорок тысяч франков!

– Годится! Идите в консульство и подпишите купчую. Капитан Керневель, «Авраам Линкольн» – ваш! Доставите мой груз в Колон, и все. Может, возьмете еще груз?

– Благодарю вас, капитан! У меня нет для этого денег.

– Так играйте!

– Никогда в жизни! Слово моряка! Не следует дважды искушать судьбу.

Два часа спустя акт о купле-продаже был подписан, и я отправился по железной дороге в Колон. Вместе со мною поехал служащий американского консульства, он должен был присутствовать при моем вступлении во владение судном и подтвердить законность сделки. В три дня подобралась отличная команда. Завтра вы ее увидите.

– А ваш приятель? Что с ним стало? Бьюсь об заклад, он до нитки проигрался, – воскликнул Беник.

– На следующий день после моего отъезда пустил себе пулю в лоб. Я узнал об этом из присланной мне телеграммы.

– А что было потом?

– Это, собственно, и все. Я стал другим человеком. Владельцем и одновременно капитаном великолепного судна. Тут же вернулся в Бразилию. По всем портам искал матросов с «Дорады». И что удивительно, нашел почти всех.

– Значит, и Кервен…

– Кервен на борту.

– Ах! Капитан… – прервал их Жан-Мари, побледневший как мертвец. – Кервен?.. На борту?..

– Конечно!

– Мой брат! Я не видел его десять лет!

– Твой брат? Настоящий матрос, лучший из моих матросов. Он заменил Беника, стал боцманом.

– Капитан, разрешите мне повидаться с ним.

– Ну конечно же, друг мой.

– Прямо сейчас? Не так ли?

– Я позову юнгу. Он разбудит его и приведет сюда. А потом, коль уж мы собрались все вместе, обдумаем, как вызволить Феликса из лап этих негодяев.

Возможностей не слишком-то много. Нужна смекалка и конспирация. Ты, Беник, и ты, Жан-Мари, можете не беспокоиться. Никому и в голову не придет искать вас на борту. Завтра с раннего утра мы с Ивоном сойдем на землю. Узнаем, где Феликс, а часам к двенадцати отправимся в отель «Клебер». Там будет наш штаб на суше. Думаю, нет нужды напоминать о том, что языки надо держать за зубами. Никто, кроме твоего брата, Жан-Мари, не должен знать о наших планах. А! Вот и юнга. Сейчас он позовет Кервена.