– Видя, что этот молодец пяти футов десяти дюймов ростом пятится на меня, я подумал: «Берегись, Пьер де Галь, а то он опрокинет тебя, как фрегат лодку». Я встал покрепче, как вкопанный, и встретил носом подходивший корабль. Я уперся в него руками и не пускаю, а он говорит мне, как ни в чем не бывало, по-французски: «merci! » Это французское слово, сказанное Бог весть где человеком, на которого напали четыре негодяя и который задушил двух из них голыми руками, очень удивило меня.

– Представляю, – сказал Фрикэ, внимательно слушавший рассказ старого боцмана.

– «Рад стараться, земляк», – отвечал я первое, что пришло в голову. – «Вы француз? » – говорит он мне. А сам все крепче и крепче сжимает железными лапами двух пиратов, которые отчаянно хрипят. «Да, – отвечал я, – рад стараться. А что француз, это верно, и притом бретонец». – «Ну, будьте так добры, разберитесь с двумя другими негодяями, а то им очень хочется меня зарезать. После мы с вами поговорим». Господин Андрэ, доктор и Князек все еще барахтались среди водорослей. Я пристал к берегу раньше их, воспользовавшись обломком лодки, на котором и приплыл. Видя, что незнакомец в опасности, я поспешил к нему на помощь.

– Вот что, старина, – перебил Фрикэ рассказчика, – ты рассказываешь очень хорошо, но остановись на минутку и дай мне разобраться. То, о чем ты теперь говоришь, произошло после столкновения пароходов. Мы тонули. Пока я барахтался в воде, вы нашли себе место в другой шлюпке.

– Так точно.

– Проплавав до утра, вы очутились недалеко от берега, и вас подхватило течением… Шлюпка налетела на скалы и, разумеется, разбилась. Сбежались прибрежные жители, но вместо того, чтобы оказать вам помощь, принялись вас грабить, будучи не прочь даже зарезать, в случае необходимости, как цыплят.

– Но цыплята оказались петухами, умеющими за себя постоять…

– Само собой. В ту минуту, когда ты выходил на берег, подбежал какой-то человек, видимо, намереваясь помочь вам. Негодяи, видя, что он не их поля ягода, кинулись на него. Но он мужественно встретил нападение. Встав к тебе спиною, схватил в каждую руку по грабителю, а ты в это время работал кулаками изо всех сил.

– Совершенно верно. В эту минуту он и сказал мне «merci». Негодяи вынули ножи. Со мной был только гвоздь, которым чистят трубки. Для человека с голыми руками и нож – опасное оружие. На берегу валялось много валунов. Я поднял один из них, выбрав поувесистее, завязал в платок, подбежал к грабителям и… раз, раз, направо и налево… Первый негодяй растянулся на землю с пробитым виском. «Славно! – подумал я. – Одного успокоил! » За ним пришла очередь второго, который перевернулся раза два и тоже упал, обливаясь кровью. Между тем молодец окончил свое дело. Два пирата почти задохнулись. Он отшвырнул их на камни и обернулся ко мне. Ну, как водится, протянул руки. Пожал как следует, крепко, сердечно. Я тоже. И мы подружились. Взглянул я на его физиономию. Ничего, приятная. Глаза маленькие, голубые, быстрые. Бородка рыжеватая, причесанная, на лбу здоровенный рубец. Одет в синюю фланелевую куртку с медалью в петлице. Вижу, что парень хороший, и радуюсь, что встретился с товарищем, с такой же морской крысой, как сам.

– Понятно, – сказал Фрикэ.

– Возобновляем разговор. «Так вы бретонец? » – «Бретонец». – «А ваше имя? » – «Пьер де Галь». – «А я здешний скваттер, то есть скотовод, и зовут меня Даниель Делафуа. Я родом француз, был на военной службе». – «Очень приятно». Мы опять пожали друг другу руки, и мой новый знакомый продолжал: «А где же ваши товарищи? Я увидел вас с берега, когда вы барахтались в водорослях, и подумал: „Этим господам нужно будет переодеться и выпить глоток хорошего вина“. Подумал я так и сразу же побежал к вам. Но и те негодяи вас тоже заметили. Хотели вас ограбить, подлецы, да нет, шалишь! Не таковские мы, не правда ли, земляк? » Между тем Князек, доктор и господин Андрэ выбрались, наконец, на берег. Они пыхтели, как тюлени, не в обиду будь им сказано. Наш новый друг сказал нам, не расспрашивая что и как: «Вот что, друзья мои. Вы потерпели крушение. Это скверно. Кто бы вы ни были, мне все равно. Я гоню в город стадо быков, там у меня лошадей десять. Возьмите каждый по лошади, и я вас отвезу к себе». – «Но это вас, может быть, стеснит». – «Ну, вот еще. Поверьте, я предлагаю от души. Соглашайтесь. Не о чем разговаривать. Работники пригонят гурт без меня». – «А вы далеко живете? » – «Нет, в двух шагах. Дней шесть ходьбы, не более».

– В двух шагах и дней шесть ходьбы, – засмеялся Фрикэ. – Хороши же шаги у твоего скваттера.

– Недурны. Одним словом, он приглашал нас так настойчиво, что мы согласились и тронулись в путь, мокрые до нитки. Впрочем, солнце нас скоро высушило. Дорогой ничего особенного не случилось. Через шесть дней мы пришли к нему в усадьбу. Губернаторское жилище. Ты сам увидишь.

– Значит, это недалеко отсюда?

– Два шага.

– Так. Выходит, дней шесть ходьбы, не более?

– Вроде этого. Встретила нас дама, супруга самого Даниеля, прямая, как мачта, и гибкая, как флагшток. Она радостно обняла своего благоверного, приняла нас как старых друзей, накормила великолепным ужином и проводила в очень хорошие спальни с настоящими, очень мягкими постелями. Выспались мы на славу. Утром получили сюрприз, но такой, что просто уму непостижимо.

– Какой сюрприз? – спросил Фрикэ, все больше и больше интересуясь рассказом.

– Приготовься от удивления подпрыгнуть до потолка.

Парижанин обернулся к Андрэ и доктору, но те, улыбаясь живописному рассказу Пьера де Галя, не хотели портить заключительный эффект и не сказали ничего.

Патентованный боцман продолжал после небольшой паузы:

– Нас разбудил веселый молодой голос, кричавший: «Андрэ! Доктор! Пьер де Галь! Князек! Вставайте, лентяи! Вы спите как сурки. Довольно с вас. Скажите лучше, где мой милый Фрикэ, почему он не с вами? » Господин Андрэ побледнел, как полотно. Господин доктор замер, как рекрут на инспекторском смотре. Дверь отворилась так быстро, точно ее сорвали с петель, и в комнату пулей влетел рослый молодец в высоких сапогах со шпорами и в красной запыленной рубашке. Видно было, что он только что приехал. «Буало! Это вы, мой друг! » – воскликнул господин Андрэ.

Фрикэ одним прыжком вскочил на ноги.

– Буало здесь! Где он? Я хочу его видеть!

– Подожди немного.

– Ни минуты! .. Ни одной секунды! .. Черт возьми! Здесь Буало! Да вшестером мы натворим таких чудес, что чертям будет жарко.

– Я тоже так думаю, – согласился Пьер де Галь, – но послушай, что было дальше. Перестань меня перебивать, а то я никогда не доскажу.

– Ты сообщаешь мне такую новость и требуешь, чтобы я оставался спокойным. Да разве это возможно!

– Больше минуты заняла твоя болтовня. Будешь ты слушать и молчать? А то, право, я брошу рассказывать.

– Да ты пойми, ведь это такой друг, такой…

– Очень хорошо понимаю, а все-таки дай досказать… Разумеется, мы сразу же обнялись. Потом мы рассказали ему, почему находимся в Австралии. «Вот и отлично, – отвечал Буало. – А я здесь гощу у моего друга, мистера Рида. С утра до вечера охочусь на казуаров, на кенгуру, на опоссумов. С вечера до утра читаю английские газеты, которые ужасно неинтересные. В общем, живу очень скучно. Я уже совсем собирался ехать в Японию, а оттуда в Париж, чтобы снова погулять по бульварам. Теперь, конечно, не поеду. Вам предстоит трудный поход. Он опасен, но зато и очень интересен. Нечего и говорить, что я присоединяюсь к вам. Распрощаюсь со своим радушным хозяином и в путь».

– Значит, он здесь? – сказал Фрикэ, который никак не мог усидеть на месте.

– Да подожди ты! .. Господин Буало отправляется к своему англичанину. Это весьма приличный господин с лицом патриарха и богатый, как Крез. «Стой! – говорит ему англичанин. – Этого не достаточно. Бандиты прерий – люди хитрые. С ними нужно действовать осмотрительнее. Экспедиция против них – дело нешуточное; это все равно, что война с королем Конго. Я вам дам надежных союзников». И он посылает слуг разыскивать людей, которые согласились бы составить наш резерв. А мы тем временем ждем и тревожимся о тебе. Наконец, в одно прекрасное утро к нам является толпа черномазых, цивилизованных немного больше, чем твои новые приятели. Все они одеты в штаны и шерстяные рубашки, с ружьями, и командуют ими тамошние метисы. Вообще они молодцы, ты сам увидишь. Мы сходимся на военный совет. Театр войны обозначен на карте. Это – озеро Тиррель. Уговариваемся, что мы поедем по озеру в лодке, а господин Буало, наш скваттер Даниель, один из племянников англичанина-патриарха и отряд черномазых пойдут берегом. Нам дают каучуковую лодку, которая тебе так понравилась, мы садимся на этот волшебный ковер и плывем. Через несколько суток мы приезжаем к мысу как раз в тот момент, когда один мерзавец топит другого. Вот и все. Больше ничего. Теперь ты все знаешь, сынок.

Из этого краткого, но живописного рассказа старого моряка читатель может вполне уяснить теперешнее положение наших друзей, решившихся сыграть последнюю игру.

Пьер просто сиял от радости, что так неожиданно нашел своего племянника Жана, пропавшего двадцать лет тому назад. Фрикэ наслаждался счастьем близкого свидания со старым другом, с которым они вместе путешествовали по Южной Америке. Доктор и Андрэ мечтали о благополучном окончании экспедиции, организованной для розыска их приемной дочери.

С минуты на минуту ожидалось прибытие вспомогательного отряда, посланного английским скваттером, а с таким подкреплением выигрыш не вызывал сомнения.

Конечно, друзья наши немного беспокоились из-за близости негодяя-американца, которого Пьер де Галь узнал в тот момент, когда он бросал в воду своего сообщника-мулата. Выстрел доктора, вероятно, причинил ему значительную рану. Прошло двенадцать часов после встречи друзей. Они вернулись к мысу и все время искали вход в таинственную пещеру, но их усилия не увенчались успехом. Но что вход в нее на гладкой поверхности скалы со стороны озера через расщелину не единственный, было очевидно уже потому, что с озера в эту расщелину очень трудно было проникнуть, а между тем на поверхности скалы не замечалось никаких следов.

Европейцы и их союзники-дикари, дожидаясь прибытия подкрепления, по необходимости ограничились весьма относительной блокадой пещеры. Мы говорим «относительной», потому что точные границы блокируемого места были им неизвестны. Приходилось быть настороже, особенно ночью, когда и озеро, и его берега окутала непроглядная темнота.

Австралийцы освоились с белыми как нельзя лучше. Для этого было две причины: во-первых, Фрикэ спас от смерти Жана Кербегеля, а во-вторых, дикари по-прежнему принимали доктора Ламперриера за воскресшего Нирро-Ба. Белые и негриты жили душа в душу и могли, в случае надобности, рассчитывать на самую деятельную помощь друг друга.

Было решено продолжить поиски со стороны озера как только рассветет. Фрикэ предложил спуститься по канату и заглянуть в дыру в главной базальтовой скале.

Ночь прошла благополучно. Взошло солнце и разогнало толпы летучих мышей и ночных бабочек.

Мы сказали, что ночь прошла благополучно, но это не совсем верно. Случилось одно, по-видимому, совершенно не существенное происшествие, которое, однако, не укрылось ни от Андрэ, ни от Фрикэ.

Как араб спокойно засыпает под оглушительный лай своих собак и моментально просыпается, лишь только они перестанут лаять, точно так просыпается и моряк, если винт парохода вдруг прекратит работать. Также и французы крепко спали под неумолчный шум ручья, вытекавшего из пещеры в озеро.

Ропот струи вдруг прекратился, и неожиданно наступившая тишина сейчас же разбудила их.

– Господин Андрэ, – сказал Фрикэ, – что это за чертовщина? Почему ручей перестал течь?

– Я только что хотел сказать тебе то же самое.

– Нет ли в этом какого-нибудь фокуса?

– Странно, странно. Я ничего не понимаю.

– Подождем. Завтра узнаем.

С этим философским ответом Фрикэ заснул, а на утро проснулся первым. Он сразу же пошел на край утеса, нагнулся вниз и убедился, что за ночь ручей исчез.

У парижанина невольно вырвался крик удивления:

– Черт возьми! .. Отверстие заткнули! Его заделали ночью! Да еще как искусно: место, где оно было, едва можно узнать по нескольким каплям воды, которые просачиваются сквозь кладку. Негодяи, очевидно, там, и скоро у нас начнется потеха.