Глава 19. Черная смерть (1)

Сенешаль подошел к тяжелым дверям двухэтажного каменного дома на улице, где жили самые состоятельные купцы Генуи, если не всей Италии, и трижды дернул за веревку колокольчика. Двери со скрипом отворились, и слуга, открывший их, отступил в сторону, пропуская сеньора внутрь. Тот быстро взбежал по деревянной лестнице на второй этаж и, подойдя к резным двустворчатым дверям, толкнул их ладонями. Обе створки открылись внутрь.

Он быстрым шагом прошел внутрь роскошно украшенного зала. Навстречу ему поднимался седобородый старик, чьи волосы были упрятаны под огромным беретом. Костюм был обычным для состоятельного генуэзского купца. Но, видев Ахашвероша всего лишь пару раз, сенешаль узнал бы его в любом одеянии.

– Мой дорогой де Сен-Омер! – Старец раскрыл объятья. Они обнялись, но, услышав свое новое имя, сенешаль почувствовал, как по спине его прошел холодок. Однако таковы были правила и законы. Все главы масонских объединений не просто были тамплиерами, но и носили имена самых первых рыцарей ордена – согласно той ответственности, которая на них возлагалась. Да, ему, Алену де Жене пора привыкать к тому, что имя его для посвященных – а Ахашверош был самым посвященным из них – отныне Жоффре де Сен-Омер. Как оно будет и со следующим сенешалем, и с каждым из тех, кто придет за ним.

Они обнялись, похлопав друг друга по спине.

– Как дорога? Не порастрясло?

– Шейх, но вы же сами настаивали на том, чтобы я не добирался до Генуи морем!

– На то были свои основания, мой дорогой Жоффре. Прошу вас, сеньор сенешаль, садитесь! – И старец указал сухой ладонью на стул с высокой спинкой, стоявший у уже накрытого стола.

Сенешаль сел и тут же, забыв о приличиях, схватил половину жареной пулярки и впился в нежное мясо зубами. Потом почти робко поднял глаза на Ахашвероша, но тот сделал успокаивающий жест и налил в бокал Жоффре темного вина из золотого кувшина.

– Ешьте, пейте, подкрепляйтесь. Путь у вас был неблизким.

Сам он сел напротив, прихлебывая вино, которым не обделил и себя.

Де Сен-Омер ел с жадностью и через четверть часа почувствовал себя абсолютно сытым.

– Скажете мне, когда мы сможем перейти к делу, хорошо? – спросил Ахашверош.

– Да я… Я уже готов, Шейх, – сделав последний глоток, отвечал сенешаль, вытирая губы салфеткой.

– Прекрасно, прекрасно, – покивал старик. – Но сейчас мы еще раз поднимем бокалы!

– Есть повод? – поинтересовался Жоффре.

– Еще какой! Итак, друг мой, день наступил.

– День? – озадаченно переспросил сенешаль.

– День, когда мы сделаем первый шаг к достижению нашей цели. День, когда Бледный Всадник пустит коня вскачь. Галопом!

Де Сен-Омер уже понял, что речь идет о массовом истреблении «человечишек», как любил называть их Ахашверош. Но средства? Эту свою мысль он произнес вслух.

– Средства уже в нашем распоряжении. Сегодня «Санта-Анна» прибыла из Крыма – Каффы, которую греки назвали Теодосией. Судно пришвартовалось в генуэзском порту. Теперь главная работа за вами, мой дорогой сеньор.

– Я весь внимание, Шейх.

– Прикажете мастеру местной ложи отобрать с полдесятка людей. Из числа тех, чья потеря для нас не будет болезненной или значимой.

– То есть они погибнут?

– А вас, сеньор, это очень беспокоит? – вскинул седые брови Ахашверош. – Они всего лишь станут первыми. А за ними последуют миллионы и десятки миллионов.

– Таково ваше решение?

– Такова воля Бафомета! – внезапно гулким басом прогремел старец. – Вас посвящали в тайный устав ордена? Или вы успели его забыть?

– Я все помню, Шейх. – Де Сен-Омер опустил голову.

– Так вот, – продолжал Ахашверош, – сегодня ночью эти люди ступят на борт «Санта-Анны», чтобы поднять из трюма железные клетки. Руками, цепями, да хоть зубами. Переправив клетки на берег, они откроют дверцы. Вот ключи от замков. – Он бросил на стол связку тяжелых ключей и налил себе еще полбокала вина.

– А дальше? – спросил де Сен-Омер, который слушал старца, затаив дыхание.

– А дальше все пойдет так, как нужно нам.

– Могу я спросить: что или кто в этих клетках?

– Теодосия, друг мой, по-гречески означает «Божий дар». И Крым, где монголы осаждают города и крепости, поделился этим даром с нами. – Он сделал глоток вина и продолжил как ни в чем не бывало: – В клетках крысы, Жоффре. Черные и огромные. Тутошним кошкам, да и собакам, пожалуй, они не по зубам.

– Эти крысы что, людоеды? Но даже если так, миллионы людей для них многовато…

– Они, конечно, людоеды, – хохотнул Ахашверош. – Они вообще жрут все. Но смерть заключена вовсе не в их зубах. Человечки веками будут ломать голову над тем, как и из-за чего произошла эта катастрофа. Катастрофа будет невиданной! А виновниками ее будут наездники, которых крысы таскают на себе. Блохи. Зараженные неведомой азиатской болезнью блохи. Один укус – и три-четыре дня мучительной жизни, которая закончится неминуемой смертью. Но людишки очень не скоро поймут, в чем здесь фокус. Разве что всемогущий Бафомет решит поделиться с ними. В чем я очень сомневаюсь. – И он снова захохотал.

– Но о наших людях следует позаботиться. Пусть немедленно со своими семьями пробираются в Шотландию. Но ни в коем случае не из Генуи или Марселя. Только из Дьепа. До него – по суше. Пусть не скупятся на самых быстроногих коней.

– То есть в Шотландии им надо будет переждать смертный вал, который прокатится по Европе.

– Нет, – отрезал Ахашверош. – Увы. Запустить машину смерти мы с вами можем, но остановить ее, огородиться от нее забором – нет. Поэтому в Шотландии им можно пробыть не более полугода. Больше – и Бледный Всадник настигнет их там. За полгода они должны приготовить своих людей и членов шотландских лож (не из числа самозванцев, там в достатке расплодилось уже и таких) к отплытию в Исландию. Там придется начинать едва не с нуля, но туда отправятся лучшие строители и ремесленники Европы. Да и денег им хватит на все.

– Так Исландия будет в безопасности?

– Нет. Смерть придет и туда. Но нашим «вольным каменщикам» надо обосноваться на северо-западе страны. И, отстроившись, огородиться кордоном, дабы никто из местных, когда слухи о болезнях дойдут до наших поселений, не смог в них проникнуть.

– Решено. Но не логичнее было бы сначала предупредить наших, а уже потом выпускать крыс?

– А вы далеко не глупы, сенешаль. Да. Именно так и надо сделать. Завтра днем вы собираете мастеров всех лож, а ночью…

Пятеро братьев по одному сходились у причала, обмениваясь известным только членам их ложи рукопожатием и настороженно посматривая на покачивающуюся на небольшой волне «Санта-Анну».

Брат Пьер, у которого были ключи, переданные ему самим мастером ложи, подойдя к кораблю, позвал:

– Капитан, эй, капитан!

Тип с черной бородой и золотой серьгой в ухе появился у правого борта, вглядываясь в ночь.

– Кто?

– Тебе сообщили, что мы придем за грузом. Сбрасывай сходни, готовь тали.

– А, клетки… – пробурчал шкипер. Он отдал распоряжения матросам, и вскоре сходни легли между кораблем и причалом, а кран-балку развернули так, что талевый блок оказался над люком трюма.

Братья-масоны взошли на палубу.

– Ну, – буркнул Пьер, – давайте, тащите ваше добро наверх.

– Вообще-то, это ваше добро, – проворчал капитан и крикнул стоявшему неподалеку юнге:

– Жано, быстро в трюм, цепляй талевые гаки за клетку.

– Бегу, капитан!

Юнец бросился к крышке люка и, поднапрягшись, откинул ее. Все, кто стоял ближе к трюму, отшатнулись. Из трюма вырвалась такая волна трупного запаха, что двое видавших виды матросов тут же стравили весь свой ужин за борт. Жано, прикрывая лицо рукавом, начал спускаться в трюм.

– Мне бы кого с факелом, капитан!

Шкипер пнул стоявшего рядом матроса:

– Буро, факел – и вниз.

– Да там внизу сдохнуть можно.

Капитан взялся за рукоять огромного ножа, торчащего из-за пояса:

– Предпочитаешь сдохнуть здесь, наверху?

Буро, схватив горевший у борта факел, полез в трюм. Несколько матросов выстроились вдоль троса талей.

Через четверть часа возни клетка с прутьями, расстояние между которыми было меньше дюйма, была поднята и поставлена на палубу.

– Матерь Божья! – Буро, переложив факел в левую руку, истово перекрестился.

Зрелище действительно было страшным. Огромные черные крысы – десятка полтора-два – догрызали своих менее крупных собратьев. Пол был усеян мелкими костями – останками тех, кто проиграл в бою за жизнь. Одна из крыс была размером с терьера и, видимо, будучи сытой, в драке не участвовала, но злобными красными глазами смотрела на окруживших клетку людей.

– Капитан! – жалобно крикнул юнга из трюма. – Здесь же еще две клетки, а дышать нечем совсем.

Вскоре на палубу выгрузили все три клетки.

– И что теперь? – спросил шкипер.

– Теперь волоком на берег, – скомандовал брат Пьер.

Однако смелости ему хватало, пока он стоял хотя бы в нескольких шагах от клеток. А сейчас их предстояло открывать. Матросы вместе со шкипером вернулись на корабль и на всякий случай убрали сходни.

Брат Пьер подошел к клетке, приподнял висячий замок и дрожащей рукой попытался вставить в него ключ. Не тот. Подошел только третий. Сняв замок, он нараспашку открыл дверцу и тут же отскочил. Крысы рванули на берег. Самая огромная в два прыжка оказалась возле ног брата Эмиля и, вцепившись гигантскими резцами в плоть, вырвала кусок голени размером едва ли не с кулак. Эмиль завопил от дикой боли и выхватил нож, чтобы убить мерзкую тварь, но она вместе с остальными исчадиями ада уже исчезла в темноте.

Черная смерть ворвалась в Европу.