7

Кейб отвел взгляд от кургана и посмотрел на Гвен. Ее глаза открылись; в них все еще стоял страх, но она старалась справиться

— Помоги мне, Кейб. Я… я должна.

Кейб бережно поддержал ее, но как только ей удалось устоять на ногах, она отстранилась и побрела к кургану. Остановившись на расстоянии вытянутой руки от снежно-белой бесформенной груды, Гвен внимательно смотрела на нее. Кейб не сдвинулся с места, но бдительно наблюдал за Гвен, чтобы в случае нового обморока успеть подхватить ее.

Гвен, зажав рукой рот, смотрела на курган расширенными от страха и покрасневшими глазами. Тихо, едва различимо, ока прошептала:

— Значит, оно существует!.. Оно существует… Кейб сделал шаг вперед и остановился у нее за спиной, разглядывая курган.

— Как бы то ни было, сейчас эта тварь мертва. Тебе нечего бояться. Абсолютно нечего.

Это прозвучало бы намного убедительней, если бы он так и думал. Несмотря на полное отсутствие признаков жизни, эта тварь наводила на него такой же панический страх, как и на Гвен. Ему наконец удалось проанализировать свои ощущения и установить причину этого страха. Тварь, даже мертвая, излучала страстное желание высосать его досуха. Совершенно иррациональное, противоестественное ощущение, но очень достоверное.

— Мне ничего не померещилось, — прошептала Гвен. — Все как во сне.

— Сне?..

Кейб вспомнил, как описывала происшествие в саду Гвен: нападение огромной подземной твари и вмешательство искателя. Так эта тварь была из ее снов? Его передернуло. Как удачно, что большая часть туши осталась под землей. Как долго она рыскала вокруг Мэнора? Как она успела пробраться за границы старого заклинания? Почему так трудно оказалось ее обнаружить?

Позади них раздались крики. Кто-то из слуг заметил, что Янтарная Леди снова упала в обморок, и теперь к ним спешило несколько фигур, и драконьих, и человечьих. Кейб жестом приказал им остановиться. Он хотел узнать о своей находке как можно больше, прежде чем выставлять на общее обозрение. Среди примчавшихся на помощь слуг он узнал Ссарекаи и подозвал его.

Ссарекаи с отвращением покосился на огромный труп и попятился.

— Милорд, что это за… Кейб перебил его:

— Ты знаешь толк в ездовых драконах; скажи, может, в драконьем обличье можно передвигаться быстрей?

— Ездовые драконы потому и называются ездовыми, что мчатся быстрей, чем на крыльях. Мы отвыкли от долгих полетов и быстро устаем. Патрульные в лучшей форме, но…

— Тогда бери лучшего ездового дракона и спеши к своему господину. Скажи ему, у нас новости, требующие его внимания. Опиши нашу находку, если потребуется.

— Милорд, в лесу новости распространяются… — Ссарекаи вздохнул и замолчал, чувствуя, что Кейб сейчас его оборвет.

— Могут ли наши новости донестись до него быстрее, чем ты домчишься, — только точно? И сколько народу будет в курсе дела к тому времени, когда ты прибудешь к нему?

Дракон понял, что имеет в виду Кейб:

— Я сейчас же выезжаю.

— Спасибо.

Когда Ссарекаи исчез, Кейб оглядел остальных и нахмурился. Его возбуждение было слишком заметно для слуг, а это ни к чему. В конце концов, ничего не случилось, просто найдено неизвестное мертвое животное.

Слуги терпеливо ждали, переговариваясь между собой шепотом о причинах нового обморока госпожи. Кто-то окликнул Ссарекаи, чтобы расспросить его, и Кейб спохватился, что забыл приказать дракону помалкивать о находке. Ссарекаи, очевидно, и так все понял, потому что проскочил мимо слуг, не отвечая на оклики.

— Искатель.

— Что? — Кейб резко повернулся, ожидая, что сейчас на него с деревьев спикирует один из крылатых прародителей драконов. Но рядом не было никого, кроме Гвен, на коленях продвигавшейся вдоль огромной туши.

— Искатель, — приглушенно повторила Гвен, не желая, чтобы паника распространилась. — В моем… видении был искатель. Я хочу знать, что с ним случилось. И почему он меня спас?

Об атом Кейб еще не успел подумать. Если белая тварь из кургана оказалась вполне настоящей, то где же искатель? И почему он пришел на помощь Гвен и прикончил эту пакость?

— Где-то здесь должен быть и искатель, Кейб. — Она встала, не отрывая глаз от косматого трупа, так и не прикоснувшись к нему ни разу.

— Почему ты так считаешь?

— Ты помнишь мое видение… Это было мысленное послание от искателя. Искаженное, потому что он видит и думает, совсем не так, как мы. Ты должен помнить.

Кейб отлично помнил. Искатели служили Азрану, но ненавидели его еще больше, чем людей. Когда Кейб сидел взаперти, в плену у собственного отца, один из искателей проник к нему, чтобы убедить его выступить против Азрана в обмен на свободу. Кейб, в то время еще не осознавший свои магические способности, отказался. Искатель коснулся головы Кейба, и они не разговаривали, а обменивались мыслями, образами, чувствами. Среди них были и картины убийства Азрана тысячью ужаснейших способов. Кейб никогда не говорил об этом Гвен, хотя именно изощренная жестокость этих видений и заставила его отказаться.

— Я по-прежнему уверена, что искатель погиб, убивая эту тварь, Кейб. Думаю, из-за этого я и потеряла сознание.

— Но почему ты?.. Почему он обратился к тебе? Гвен, по-прежнему не отрывая взгляда от трупа, обхватила себя руками, словно замерзла.

— Я обучена слушать землю, Кейб. Даже лучше, чем те, кто живет на ней. Я чувствую многое, чего ты не замечаешь. Мне кажется, искатель пролетал здесь случайно, возможно, по дороге к своему гнездовью, находящемуся неподалеку. Возможно, мое «спасение» произошло не совсем так, как я описала. Я могла просто перехватить его мысли и истолковать на свой лад. Но его вмешательство спасло мне жизнь — намеренно или нет. Я… я обо всем догадываюсь.

Кейб кивнул. Толпа прибывала, и шум становился все громче, поэтому он повернулся к собравшимся:

— Возвращайтесь к своим занятиям. Ты и ты, — он почти наугад ткнул пальцем, и вперед шагнули двое слуг — человек и дракон в шлеме, украшенном гребнем. — До прибытия господина леса Дагора эта зона объявляется запретной. Охраняйте.

Уже задним числом Кейб сообразил, до чего удачным оказался его выбор. Все его мысли были направлены на укрепление связей между людьми и драконами, и даже сейчас, в экстренной ситуации, он автоматически сделал правильный ход. «Используй любую возможность, чтобы свести их теснее», — шепнул чей-то голос.

Натан?

Кейб вздохнул. Какая-то неясная, неотвязная мысль преследовала его, вызывала смутную тревогу. Он еще не пытался установить мысленный контакт с мертвой тварью, но чувствовал, что это необходимо. Он должен узнать об этом животном как можно больше. Нужно коснуться его, хотя…

Как бы ни торопился Зеленый Дракон, в лучшем случае он появится в Мэноре завтра. Гвен могла бы расспросить своих добрых друзей — обитателей леса, но вряд ли им известно что-то существенное, кроме тропы, которой чудовище проникло в Мэнор. Видимо, это подземный житель, практически невидимый для всех обитателей этих краев. Поэтому никто не предупредил их с Гвен о существовании подобных животных.

— Мы должны уничтожить эту гадость, — услышал он голос Гвен.

— Только после того, как ее увидит Зеленый Дракон. Она ответила с раздражением:

— Я так и предполагала. Просто эта тварь меня пугает. Я… мне все еще кажется, будто она пытается меня высосать досуха.

Высосать. То же самое почувствовал и Кейб. Это не просто животное. Это странное существо, наделенное определенным разумом и силой. Противоестественное создание, своим существованием оскорбляющее природу.

Дело рук Томы?

Кейб покачал головой. Не исключено, но маловероятно. На свете хватало и других волшебников, кроме злополучного герцога Томы.

«Если я решусь коснуться этого животного, я смогу узнать..»

Его рука потянулась к косматому меху прежде, чем он понял, что происходит. Он отдернул пальцы, а Гвен, собиравшаяся уходить, обернулась и жалобно попросила:

— Кейб! Не трогай его!..

На секунду в нем проснулся прежний Кейб, робкий и опасливый, избегающий малейшего риска. Но почти сразу же его лицо выразило решимость, напомнив Гвен о другом человеке, которого она любила так же сильно, как любила теперь его внука.

Кейб почти беззвучно что-то пробормотал, и Гвен почувствовала могучий рывок, оторвавший, отодвинувший ее от мужа, отделивший от него невидимым барьером. Это заклинание было настолько сильным, что сопротивляться ему она не могла.

Ладонь Кейба коснулась снежно-белого меха чудовища.

И Кейб ступил на дорогу, ведущую в прошлое. Он перенесся в Бесплодные Земли — но такие, какими они были давным-давно, цветущие и плодородные.

Шла Поворотная Война, а он был — Натан Бедлам.

Его окружили друзья. Ялак, не одобрявший его затею, но во имя дружбы воздержавшийся от возражений. Высокий Тир в просторном, как у священника, плаще; он от всей души поддерживал план Натана. Печальная Салисия, маленькая женщина, обладавшая огромной силой. Базиль, истинный вожак отряда. Он взялся задержать врагов, если они нападут до того, как заклинание Натана начнет действовать.

У него были и другие союзники — страшные существа, стелившиеся по земле, ужасные, свирепые твари, вызванные из недр земли заклинанием, которое стало его величайшим грехом и позором…

Все растаяло… Потом он снова увидел Бесплодные Земли — но теперь уже такими, какими они стали после войны. То немногое живое, что чудом уцелело под натиском свирепого всепожирающего голода, медленно угасало; Хозяева Драконов были слишком человечны, чтобы заставить исполниться каждую букву старинного заклинания, и некоторым из клана Бурого Дракона удалось выжить. Но Кейб-Натан знал: даже и того, что было приведено в действие, оказалось слишком много…

Усталые и изнуренные, Хозяева Драконов и сами многих не досчитались в своих рядах. Погибла Салисия, усмиряя голод. Кейб-Натан в ужасе ощутил, как становится сильнее с ее смертью…

Но откровение не пришло к нему.

А тем временем Короли-Драконы объединились, пытаясь либо обратить против своих врагов вызванную лавину, либо приостановить наступление голодной орды. Ялак не мог сдержать слез; он готов был перенести все, только не смерть Салисий — это ранило его больнее всего. Базиль поддерживал Тира, своего самого старого товарища.

Кейб-Натан боялся посмотреть в глаза своим верным друзьям. Знай он, чем все это обернется, он бы никогда не пустил в ход старинное заклинание. Уж лучше пусть бы оно оставалось похороненным в темнейших глубинах его подсознания. Пусть бы лучше они проиграли войну. Только бы никогда больше ужасный голод не вырвался на свободу!..

Теперь холмы двигались по направлению к ним, некоторые не уступали размерами темневшим у горизонта горам. Хозяева Драконов приготовились отразить нападение.

Огромная лапа с когтями показалась из-под земли, и наружу выползла гора белой шерсти.

Кейб содрогнулся от отвращения, когда перед его глазами возникла мерзкая тварь, вызванная Натаном из глубокой древности. Теперь он знал, что эти монстры наделены разумом только в какой-то степени. Воспоминания Кейба-Натана перемежались картинами, больше похожими на послания искателей, потому что самое первое косматое чудовище было вызвано из недр земли самими крылатыми предшественниками драконов.

Искатели хотели использовать белых монстров, чтобы нанести решающий удар по заклятому врагу, но вовремя спохватились, что мерзость, которую они готовы были выпустить из-под земли, сама по себе представляет ужасную угрозу всему живому. Лучше уж оставить земли во власти… драконов? Искатели готовы ждать столетия, если потребуется.

Еще более странные картины сменяли одна другую. Долгая, долгая спячка, тьма, угнетающий голод… Пробуждение в холодном мраке, рычащие раскаты голоса нового господина… Приятная уверенность, что скоро появится возможность утолить голод — если сначала они сумеют утолить голод своего господина.

Только немногим счастливцам была дарована свобода. Им нужно было подчиняться только холодной, мертвящей воле господина.

Мятеж! Голод оказался слишком силен, а на юге явственно ощущалась жизнь. Тот, Которому Служат, узнал и наказал непокорных. «Время еще не пришло! — сердито кричал Он. — Лучше держаться подальше от соблазнительного тепла, чем подвергнуться наказанию. Только один понес кару. Он нашел жизнь. Пищу, чтобы утолить голод…»

Кейб рухнул навзничь, словно сраженный молнией.

Гвен оказалась рядом прежде, чем он успел понять это. Ее руки пробежали по его телу в поисках ран. Он знал, что цел и невредим… но совершенно опустошен. Как будто одного только прикосновения к чудовищу оказалось достаточно, чтобы вся жизнь вытекла из его тела. Это не Кейб решил оборвать контакт; он был полностью поглощен обрушившимися на него образами.

Связь оборвал Натан. И едва не опоздал. Та часть сознания Кейба, которую он делил со своим дедом, догадалась, что тварь, даже мертвая, — это канал, по которому утекает жизненная сила.

Еще немного, и тварь высосала бы его досуха — ради того, кому продолжала служить и в смерти.

Смерть, холод и магия высочайшего, опаснейшего уровня — вот чего коснулось сознание Кейба. Теперь он знал, что эту тварь вызвал из подземных глубин Ледяной Дракон, чтобы выполнить… что?

Кейб снова провалился в темноту.

Проснувшись, Тома увидел мрачную белую фигуру, застывшую у входа в отведенные им с Золотым Драконом покои. Это был один из представителей Ледяного клана, с которым он уже имел удовольствие познакомиться. Как и его господин, дракон выглядел тощим, длинным и полудохлым. Ледяные голубые глаза горели фанатическим огнем. Тома с досадой подумал, что найти союзников среди кузенов непросто. Все они казались зеркальными отражениями своего господина, только помельче.

— Что тебе нужно? — Тома злобно оскалился, изображая раздражение и уверенность в себе, которых на самом деле не испытывал. Но стражник отнесся к этой пантомиме с полным безразличием. Чужаков, поселившихся в крепости ледяного клана, терпели, потому что так пожелал господин. Но они были — никто. И Тома отлично понимал это, несмотря на свою браваду.

— Мой господин хочет говорить с тобой. — Голос дракона звучал ровно, безжизненно. Ледяная нежить, служившая Королю-Дракону, и та обнаруживала больше чувств.

Не этого искал Тома, отправляясь в мучительное путешествие в Северные Пустоши. Здесь не найти союзников, а над ними с отцом нависла смертельная опасность. Раз за разом Ледяной Дракон давал обещания, которые, как теперь понимал Тома, были завуалированными угрозами. То, что подразумевал под помощью Ледяной Дракон, было… по меньшей мере противоположно тому, чего хотел Огненный.

«Проклятье! Вокруг — одни полоумные, — подумал он. — Безумие опаснее сотни Хозяев Драконов».

Он взглянул на отца, но в том не чувствовалось никакой перемены. Золотой Дракон неподвижно лежал на меховом покрывале, укрытый мехами.

Тома молча встал и последовал за посланцем Короля-Дракона. Его вели теми же самыми коридорами, по которым он проходил уже много раз и теперь знал наизусть. С недавних пор ему запретили бродить здесь одному; это была еще одна тревожная перемена. Что бы ни затевал Ледяной Дракон, его планы близки к завершению. Возможно, на спасение надеяться уже поздно — если это зависит от него самого. Оставалась надежда, что удастся приспособить планы хозяина к своим собственным. Пока трон Золотого Дракона оставался химерой, Томе не на что было рассчитывать.

Наконец они вошли в королевские покои. На этот раз Тома смог разглядеть разрушенный алтарь, на котором обычно лежал Ледяной Дракон. Собственно, кроме нескольких камней, алтарь представлял собой просто дыру. Огромную дыру, которую обычно закрывала от постороннего взгляда огромная туша хозяина ледяной крепости.

Тома почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его телу, когда он задержал свой взгляд на таинственном провале в полу. Это была странная, неприятная дрожь, которая проникала прямо в душу, и Тома быстро отвел глаза — и встретился с изучающим взглядом хозяина.

— Тебя давно занимала эта загадка, не так ли? — В голосе Ледяного Дракона не было любопытства, да и других чувств тоже. Таким тоном он мог осведомиться о погоде.

Но Тома заметил одну знаменательную перемену. Ледяной Дракон трансформировался в свой человеческий вид и теперь смахивал на рыцаря, несколько веков пролежавшего во льду. Драконий гребень топорщился на фальшивом шлеме, не позволявшем увидеть выражение его лица. Толстая ледяная корка покрывала доспехи, так что дракон напоминал своих омерзительных слуг.

Тома наконец справился со своим голосом:

— Да, я должен сознаться… в некотором любопытстве. Меня терзает любопытство по многим поводам, хотя с некоторого времени я уже не жду ответов на свои вопросы.

Ледяной Дракон сухо хмыкнул, но это короткое проявление чувств еще больше насторожило Тома. Повелитель мерзких Северных Пустошей обладал чувством юмора не в большей степени, чем зубастый сугроб с глазами.

— Узнаю моего племянника. Так вот, теперь я готов ответить на некоторые из твоих вопросов, потому что уже близок приход Последней Зимы.

— Чего?..

— Последней Зимы — решения проблемы человека. Холода, который сметет человеческую заразу, отравившую Драконье царство.

Оглядевшись, Тома вдруг заметил, что к его провожатому присоединились еще пять драконов, занявших стратегически выверенные позиции вокруг гостя. Тома был не дурак; он отлично понимал свои шансы выжить в таком бою. Лучше уж продолжать игру в аудиенцию.

— Прости мне мое невежество, милорд. Расскажи мне о твоей Последней Зиме.

Ошибка. Он попросил то, что Ледяной Дракон собирался сделать и сам. Он не прикинулся дураком, а свалял дурака.

— Я сделаю лучше, Тома. Я покажу ее тебе.

Сильные холодные руки схватили Тому, прежде чем он успел пошевелиться. Он попытался начать трансформацию, чтобы дать отпор, но что-то не пускало его, не позволяло воспользоваться своей волшебной силой.

Он был в ловушке.

— Полегче, племянник. Мои рыцари держат тебя на случай, если ты потеряешь мужество в решающую минуту. Я хочу, чтобы ты увидел все своими глазами. Я хочу, чтобы ты оценил, какую силу я обратил на пользу Драконьего царства!

У Тома в голове загудело. К черту этого безумца! Он не собирался подходить к этой дыре. Он не желал смотреть, что там внизу! Но у него не было сил сопротивляться. Драконы Ледяного клана поволокли его вперед, почти так же, как Азран нес его после поражения в Тиберийских Горах. Только тогда Тома чувствовал гнев и стыд за свое поражение. А сейчас он был просто напуган, как говорят люди, до смерти.

Ступени к алтарю тоже были полуразрушены. Драконы волоком протащили его вперед, и Тома сосчитал каждую ступеньку, словно шел на эшафот. В принципе подобную перспективу рассматривать всерьез не стоило, потому что Ледяному Дракону незачем было обманывать его. Очевидно, он действительно хотел показать, что там, на дне этой пещеры. Но Тому это нисколько не успокоило. У него не было никакого желания заглядывать в дыру, каждый шаг к которой отзывался леденящим страхом.

Наконец они остановились. Его «провожатые» вроде бы дальше не собирались, и Тома едва не вздохнул с облегчением. И вдруг четыре ледяных полутрупа-слуги шагнули… откуда-то. Каждый вел несчастное создание, дракона из чужого клана. Кошмарные марионетки приблизились и передали своих подопечных стражникам, и процессия снова двинулась к дыре. Тома даже не пытался отбиваться, хотя все внутри него сопротивлялось. Теперь он понял, что на него наложено заклятье, не позволяющее воспользоваться магией.

Они остановились у самого края дыры, и только тогда Ледяной Дракон заговорил:

— Наклонись, герцог Тома. Пещера глубока, и только стоя у самого края, ты увидишь мой сюрприз. Поверь мне, мои помощники позаботятся, чтобы ты не свалился вниз.

Черта с два он поверил бы, будь у него выбор. Но два дракона заставили его согнуться, так что его голова и плечи нависли над дырой. Тома зажмурился покрепче.

Через несколько секунд Тома убедился, что его не собираются бросать вниз. Тогда он осторожно приоткрыл один глаз и посмотрел вниз. Прищуренный глаз широко распахнулся и сразу же закрылся. Одного взгляда было достаточно. Даже более чем достаточно.

Дело обстояло еще хуже, чем он предполагал. Ледяной Дракон заговорил, и слова его действовали так же леденяще, как и холод, излучаемый тварью внизу.

— Вот моя Королева, племянник! С помощью ее детей я принесу зиму всему Драконьему царству — такую, какой еще не было никогда! Последнюю Зиму, которая скует эти земли морозом навсегда!

Тома, которого наконец оттащили от ямы, отметил про себя, что на этот раз Ледяной Дракон заговорил с настоящим чувством.