Глава 28
Красавина поднималась по лестнице в палату к Ирине Сергеевне Продан. По пути Света прикидывала, как вывести мать Юлии на разговор о ее визитерах.
– В лоб спрашивать опасно, – рассуждала Красавина, – может случиться очередной приступ. К тому же придется объяснять, откуда я знаю про мужчин на большой черной машине. Может, для начала спросить, как она узнала о разбитых витринах и испорченных рекламных щитах? Ведь соседка говорила, что Юля ничего матери не рассказывала. Или что она знает о поездке своей дочери в Москву на интернет-слет? Интернет?! – Она остановилась и начала копаться в своей памяти. – Точно, как же я это упустила. Перед тем как ее начало трясти, она говорила, что не знает ни о каком Интернете. Причем говорила она об этом так, будто Интернет для нее страшнее атомной войны. А не звенья ли это одной цепи? Юля едет в Москву, возвращается оттуда избитая, спустя некоторое время появляются люди в костюмах, затем она пропадает, и ее находят мертвой. Интернет? Может, об этом пытался сказать ее призрак? Не о компьютере, а именно об Интернете? Или, – Света призадумалась и выдала, – об интернет-слете? Возможно, там ключ ко всей этой истории? Только это полбеды, как сказать Ирине Сергеевне про анализ ДНК? У нее сразу возникнут подозрения. Начнутся вопросы, ответы на которые могут снова привести к приступу. О-хо-хо, – тяжко вздохнула Света, – куда ни кинь, везде клин. Ладно, буду действовать по обстановке.
В душном, пропахшем лекарствами и больничной едой помещении находилось шесть человек преимущественно пожилого возраста. Двое лежали под капельницами, женщина у окна листала потрепанный журнал, старушка посередине пыталась растормошить соседку разговорами о внуках, та безучастно слушала ее, шумно схлебывая йогурт с потемневшей от времени ложки. Ирина Сергеевна лежала у входа, отвернувшись лицом к стене. Света повесила на лицо приветливую улыбку и бодро произнесла:
– Здравствуйте, господа выздоравливающие!
– Здравствуй, дочка, – ответила старушка с йогуртом.
Женщина у окна оторвалась на секунду от своего журнала, хмуро кивнула и вернулась к чтению. Больные под капельницами лишь повернули головы в сторону Светы.
– Вы к кому? – сварливо спросила бабуля, раздраженная тем, что прервали ее монолог о любимых внучатах.
– Я к Ирине Сергеевне.
– Вон она. – Бабка ткнула пальцем на кровать рядом со Светой. – Малахольная она, что ли? Молчит всю дорогу. Как привезли, так и ни словечка.
– Добрый день, Ирина Сергеевна, – обратилась к Продан Светлана, – как вы себя чувствуете? – Та продолжала лежать, игнорируя вопрос.
– Я же говорю, – заметила бабуля, – как привезли, ни слова.
Света обернулась к старушке и натянуто улыбнулась, давая понять, что не нуждается в ее комментариях. Бабушка пренебрежительно фыркнула и вернулась к своей давешней слушательнице.
– Мне очень жаль, что наш разговор обернулся для вас больничной койкой, но поверьте, дело очень серьезное, – чуть слышно заговорила Красавина, склонившись над женщиной. – Оно может касаться вашей дочери.
Ирина Сергеевна резко повернулась и испуганно уставилась на Свету.
– Что с ней? – спросила она и замерла в ожидании ответа.
– Простите, мы не могли бы поговорить без свидетелей? – Света кивнула в сторону больных, заметив, что некоторые из них подались вперед, внимательно вслушиваясь в беседу.
– Да, конечно, – засуетилась Ирина Сергеевна, – без свидетелей.
Она быстро поднялась с постели и направилась к выходу. Света проследовала за ней.
– Не больно-то и хотелась вас слушать, – обиженно кинула им неугомонная бабуся.
Они вышли в коридор и устроились у окна.
– Что с ней случилось? – Ирина Сергеевна оперлась о подоконник и вопросительно заглянула Свете в глаза.
– Я не могу вам дать однозначного ответа, – осторожно начала Красавина. – Пока не выяснены все обстоятельства.
– Она жива? – Женщина, не мигая, смотрела на Красавину, словно внутренне готовясь к самому плохому.
– Скажем так, нет никаких доказательств, что она мертва, – ответила Света и тут же добавила, заметив промелькнувшую тень испуга на лице Продан. – С большей долей вероятности она жива.
Ирина Сергеевна облегченно выдохнула. По телу Красавиной пробежал озноб. Она изо всех сил пыталась сохранять уверенно-спокойное выражение лица.
– В прошлый раз вы сказали, что Юля собиралась к подружке на дачу? Вы знаете эту подружку? – мягко спросила Света.
– Нет. У нее столько знакомых, всех не упомнишь.
– А она не говорила, где находится эта дача?
– Нет. Вообще она не любит что-либо объяснять. Считает себя взрослой, не нуждающейся ни в чьей опеке.
«Слава богу, – подумала про себя Света, – она рассказывает о Юле не в прошедшем, а в настоящем времени, значит, уверена, что с ней все в порядке. Это очень даже хорошо. Нужно строить разговор в этом же русле».
– Как вы думаете, – обратилась она к Ирине Сергеевне, – у Юли могут быть от вас секреты?
– Вы о чем? – напряглась женщина.
– Например, об увлечениях, которые вы бы не одобрили.
– Вы имеете в виду общество защиты животных?
– Что-то вроде этого, – ушла от прямого ответа Красавина.
Ирина Сергеевна замолчала и задумалась. Света уловила в ее взгляде смятение, как будто она разрывалась между желанием чем-то поделиться и о чем-то умолчать. Красавина решила подтолкнуть ее в нужное направление.
– К нам поступило несколько заявлений от родителей, чьи дети состоят в этом обществе. Они пишут, что к ним приезжали люди и угрожали физической расправой, если те не усмирят своих чад. Скажите, вам не поступало никаких угроз?
– Да, – хрипло сказала Продан, решив, что будет правильнее все рассказать. – Только пообещайте, что моя дочь окажется в безопасности. – Она с мольбой посмотрела на Свету.
– Я постараюсь, – стушевалась Красавина, – во всяком случае, хуже не будет.
– Я вам верю, – с надеждой сказала Ирина Сергеевна. – Знаете, мне кажется, Юля прячется. И мне не говорит где. Возможно, она знала, что эти люди появятся и поэтому скрылась. В тот день, когда она уехала на дачу к подружке, к нам пришли люди, они назвались сотрудниками полиции, один из них даже предъявил удостоверение. Правда, вид у них был бандитский. Бритые головы, черные пиджаки. С ними был еще человек, очень интеллигентный, представился адвокатом. Он сказал, что представляет интересы потерпевших от хулиганских действий общества защиты животных и непосредственно моей дочери. Затем он перечислил все, что якобы совершила Юля, от него я узнала про витрины, пикеты и рекламные щиты. Также адвокат поведал, что, находясь в Москве, Юля якобы жестоко избила девушку, засунула ее головой в унитаз, сняла это на видео и грозится выложить запись в Интернет, если та не заплатит ей деньги.
– О какой сумме шла речь? – спросила Красавина.
– Этого он не рассказал. Я так была напугана, – на глазах у Ирины Сергеевны выступили слезы, – что даже не знала, что ему ответить. Дальше подключились бритоголовые. Они сказали, что, если эта запись появится в Интернете, моей дочери не жить, один даже ударил меня, когда я что-то попыталась возразить.
– А имя той девушки адвокат не назвал?
– Нет. – Женщина утерла рукавом халата лицо. – Да если бы и назвал, мне тогда было не до нее. Они угрожали убить Юлю. После всех издевательств он заявил, что Юля должна будет оплатить лечение этой девушки и возместить ей потерю контракта на рекламу, она вроде как являлась лицом какой-то известной фирмы. Но он сказал, что есть еще один путь. Юля уничтожит ту запись, снимет новую, где сама извиняется перед этой девушкой, и выложит ее в Интернет. И тогда, возможно, все останутся целыми и здоровыми. Они дали время на раздумье до конца августа. Я пыталась разыскать дочь, но ничего не получилось, она как в воду канула. Каждый день я ждала, что вот-вот нагрянут эти держиморды, но закончился август, начался сентябрь, затем октябрь, никто не появился. Я уже думала, все закончилось, и тут вы.
– Да, если бы не ваша соседка… – Света осеклась на полуфразе, поймав себя на том, что сделала огромную ошибку, упомянув Алевтину Викторовну.
– При чем здесь соседка?! – всполошилась Ирина Сергеевна. – Вы с ней разговаривали?! Что эта старая сплетница вам наболтала?!
Ее затрясло, глаза выкатились из орбит, а лицо начало синеть. Изо рта обильным потоком потекла слюна.
– Ирина Сергеевна! – вскрикнула Света.
Женщина повалилась в сторону Красавиной, она билась в конвульсиях и беспорядочно размахивала руками. Света ухватила скрученое судорогой тело и аккуратно уложила его на пол.
– Позовите врача! – кричала Красавина во все стороны.
– Врача, врача, человеку плохо! – подхватили прогуливавшиеся больные.
– Черт, – ругнулась на себя Света, – надо же быть такой дурой. А материал для ДНК? Слюна! – Она вытащила носовой платок и принялась утирать рот Ирины Сергеевны.
В считаные секунды сухая ткань стала влажной и вязкой. Посчитав это достаточным, Красавина сунула платок в карман и тут же почувствовала, как влага просочилась сквозь материю, противно прилепив ее к ноге. По коридору уже бежали медсестры с укладкой первой помощи. Они приняли Ирину Сергеевну, закатали ей рукав и вкололи внутривенный укол. Женщина пару раз дернулась и затихла.
– Где у вас туалет? – спросила у медсестер Красавина, видя, как на штанине расплывается мокрое пятно.
– Прямо по коридору и направо, – ответила молодая девушка, прижимая ватку к руке Ирины Сергеевны.
Света опрометью бросилась в уборную комнату. Там она завернула платок в пакет и, убрав его в сумочку, принялась замывать холодной водой испорченные брюки.
