Глава 19

Серое тяжелое небо разливалось моросью мелкого дождя. Водяная пыль, подхваченная порывистым ветром, хаотично меняла направления и бесцеремонно хлестала Красавину по рукам и лицу.

«Как всегда, метеорологи на высоте, и чего я маму не послушала? – думала про себя Света, перепрыгивая очередную лужу. – Говорила же она: «Света, возьми зонт», а я: «Да ладно, мам. Обещали пасмурно, без осадков».

Красавина подошла к дому, в котором проживала Юлия Продан, и набрала номер квартиры на домофоне.

– Кто? – послышался из динамика немолодой женский голос.

– Здравствуйте, меня зовут Красавина Светлана, мы сегодня с вами разговаривали по телефону по поводу Юли.

– Проходите. Третий этаж, – сказал голос, и домофон заиграл короткой, переливчатой мелодией.

Света потянула на себя массивную дверь и зашла в подъезд. Запах затхлости, старых тряпок и мокрых окурков плотным сгустком висел в воздухе. Красавина поперхнулась, прикрыла нос шейным платком и зашагала по выщербленным ступеням. Квартира Продан находилась в старом трехэтажном здании народной стройки на окраине города, которое, видимо, было уже списано со счетов из-за отсутствия бюджетных средств на капитальный ремонт. Красавина поднялась на этаж, где ее уже встречала женщина в выцветшем байковом халате и стоптанных тапочках. На вид ей было шестьдесят – шестьдесят пять лет, землистое лицо прорезали глубокие морщины, а выкрашенные яркой хной волосы были убраны на затылке в аккуратный пучок. Острый изучающий взгляд выдавал в ней человека из сословия рабочей интеллигенции, воспитанной на идее всеобщего равенства и братства.

– Светлана? – спросила женщина закутанную по глаза в платок Красавину.

– Да.

– Меня зовут Ирина Сергеевна, – представилась женщина и протянула Свете сухую со вздутыми венами руку. – Извините за запах, – она кивнула на платок, – у нас сосед алкоголик. Наведет таких же друзей и устраивают Содом и Гоморру, а нам потом убирать приходится.

– Ничего страшного, – вежливо ответила Света, приветственно пожимая руку.

– Проходите. – Ирина Сергеевна повернулась и вошла в квартиру.

Крохотная прихожая, оклеенная старенькими обоями, напоминала коробку, заваленную хламом. Без привычки в ней было трудно развернуться, и чтобы раздеться, человек, должен был обладать гибкостью циркового акробата. На полу жались в рядок несколько пар обуви, преимущественно демисезонной, не самой последней модели, а верхнюю полку вешалки оккупировал пушистый кот, поглядывавший на гостью зелеными глазами и недружелюбно махавший хвостом. Животное угрожающе заурчало на Светину попытку повесить промокший плащ. Красавина отдернула руку, мило улыбнулась и тихо заговорила с котом:

– Ну, киса, тихо, я не собираюсь тебя прогонять…

– Барсик, пошел отсюда! – услышала она сбоку голос Ирины Сергеевны. – Юлька понатаскала животины, а мне за ней смотри. Вернется, я ей устрою.

Кот встрепенулся, прыгнул вниз и, мягко приземлившись, зашагал с гордо поднятым хвостом вглубь комнаты.

– Он чужих не любит, – добавила женщина, – признаться, и меня как хозяйку не воспринимает, вот Юльку, ту слушает как дрессированный.

– Вы сказали, животных? – осторожно спросила Света, пристраивая одежду на освободившуюся от грозного Барсика вешалку.

– Да у нас целый зверинец, – усмехнулась Ирина Сергеевна, – только удавов не хватает. Одних котов пять штук. Юлька вся в отца, тот в детстве каждую дворняжку привечал, и эта по его стопам пошла. Хотите чаю? – спросила она, приглашая Красавину пройти в комнату.

– Нет. Спасибо, – любезно отказалась Света, заходя в помещение.

– Ну, нет так нет. Так о чем вы хотели со мной поговорить? – Ирина Сергеевна устроилась на изодранном кошками диване, жестом предлагая Свете присесть в кресло напротив.

– Я хотела поговорить о Юле.

– Что она опять натворила? – с недовольным выражением на лице спросила Ирина Сергеевна.

– Простите? – Света непонимающе переспросила.

– Демонстрация, разбитые стекла, разукрашенные рекламные щиты, что?

– Нет, ничего подобного. – Света заметила, как женщина с облегчением выдохнула. – Скажите, пожалуйста, когда вы видели свою внучку в последний раз?

– Внучку? – Ирина Сергеевна удивленно улыбнулась. – Вы имеете в виду Юлю? – Красавина утвердительно кивнула. – Дочку, а не внучку. Она мне дочь.

– Извините, – смутившись, проговорила Красавина. – Просто про ее отца вы сказали: «В детстве», вот я и подумала…

– Нет. Мы с ее отцом с пеленок знакомы, жили в одной деревне. Потом я перебралась в город, и он за мной. Вместе поступили в техникум, вместе закончили, вместе на завод были распределены. После поженились и получили эту квартиру. – Женщина обвела рукой помещение. – Юлька родилась, когда нам уже по сорок лет было. Раньше бог не дал. Отец ее здоровьем слаб был, тогда медицина, сами знаете, какая была. – Света понимающе покивала. – А тут возьми и случись чудо. – Ирина Сергеевна мечтательно прикрыла глаза и глубоко вздохнула. – Знаете, каким ангелом она была? Ручонки маленькие, глаза большие.

– А сейчас где ваш муж? – прервала воспоминания Света.

– На кладбище, – с горечью ответила Ирина Сергеевна. – Болезнь его доконала. Он умер, когда Юльке годик был. Пришлось мне одной ее растить. Я на трех работах, а она то у соседок, то у подруг, одним словом, как беспризорница.

– А она хорошо училась?

– Не круглая отличница, но и не троечница.

– Вы говорили, что, когда вернется, вы ей устроите. То есть она часто из дома убегала?

– Не то чтобы убегала, скорее пропадала. Иной раз неделю не появлялась. Ладно вот сейчас мобильные телефоны есть, а тогда, пока всех подруг оббежишь…

– А как же учеба?

– Прогуливала, конечно, но все контрольные, зачеты, экзамены сдавала хорошо. Она у меня умница. Учеба ей легко дается. Наверное, поэтому в педагогический поступила.

– Так, когда вы в последний раз видели свою дочь?

– Она собиралась с подружкой на какой-то концерт, это было в конце июля. На следующий день она позвонила и сказала, что встретила старую знакомую и та ее к себе на дачу пригласила, она у нее недельку поживет.

– А в полицию когда обратились?

– В какую полицию? – Ирина Сергеевна недоуменно выкатила глаза. – Я никуда не обращалась. Вы кто? Что вам нужно? – Она вжалась в спинку дивана и судорожно затряслась. – Уходите… уходите! Моя дочь не будет… не будет! Оставьте меня в покое!!! – Из уголков ее рта потекли струйки слюны, глаза закатились. – Я ничего не знаю. Кто вы? Не знаю я ни про какой Интернет, отстаньте от меня! – продолжала бессвязно кричать женщина.

– Что с вами? – испуганно вскрикнула Света.

Женщина повалилась на диван и задергалась. Ее тело выгибалось, а руки заламывались неестественным образом. Красавина подскочила к ней и взяла за плечи. Ирина Сергеевна захрипела, пытаясь вздохнуть, но запавший в горло язык не давал этого сделать.

Карета «Скорой помощи» привлекла своими проблесковыми маячками толпу зевак. Света провожала взглядом двоих санитаров, грузивших носилки с Юлиной матерью, когда услышала за спиной:

– Господи, помилуй, опять с Иркой падучая случилась.

Красавина обернулась и увидела покачивающую головой старушку, одетую в старенькое пальто и с наспех накинутым на пепельную седину платком.

– Простите, вы сказали опять? – обратилась Света к пожилой женщине.

– Так она же эпилептик. – Старушка удивленно посмотрела на Свету, недоумевая, что та не знала этого факта. – Почитай, полжизни мается.

– А вы давно ее знаете?

– Ровно столько, сколько они здесь живут, – ответила старушка и изучающе прищурилась. – А с какой целью интересуетесь?

– Ах, простите. – Света залезла в сумку, вынула удостоверение и, раскрыв, добавила: – Красавина Светлана, мы расследуем обстоятельства исчезновения Юлии Продан.

– И году не прошло, – фыркнула старушка. – Меня зовут Алевтина Викторовна, я ее соседка. – Она указала пальцем на отъезжающий автомобиль неотложки. – Я так понимаю, вы что-то хотите спросить?

Света утвердительно кивнула и убрала удостоверение обратно в сумку.

– Пойдемте ко мне, – предложила Алевтина Викторовна, – зябко тут. – Кряхтя и причитая, она направилась в подъезд.

Они поднялись на третий этаж и вошли в квартиру, расположенную напротив квартиры Продан. К Светиному удивлению, в помещении отсутствовал запах старости, наоборот, цветочный аромат витал по квартире, создавая атмосферу ботанического сада.

– У вас много цветов? – спросила Красавина, снимая плащ.

– Да, я люблю цветы. Проходите, сейчас чаю приготовлю. Вам с медом или с вареньем?

– Мне кофе, если можно, – с легкой улыбкой ответила Света.

– Прости, дочка, кофе не держу. В моем возрасте кофе пить вредно для сердца, – мягко, по-матерински проговорила Алевтина Викторовна, незаметно для себя перейдя с Красавиной на ты. – Иди в комнату, располагайся.

Света переступила порог и обмерла. На секунду ей показалось, что она попала в тропические джунгли. Комната утопала в зелени, захватившей большую часть и без того маленького помещения.

– Вижу, тебе понравилась моя оранжерея? – спросила Алевтина Викторовна.

– Признаться, я и вправду поражена. Как у вас времени хватает ухаживать за всеми этими растениями?

– Времени у меня хоть отбавляй, – усмехнулась старушка. – Я же на пенсии. Вон, садись на диван, – сказала она и похлопала Свету по плечу.

Красавина присела и сложила руки на коленях. Алевтина Викторовна опустилась на стул и, пристально вглядываясь Свете в глаза, спросила:

– Говори, что тебя интересует?

– Вы хорошо знали Юлю?

– Она мне была как родная, – со вздохом проговорила старушка, – с рождения с ней нянькалась. Мать как мужа схоронила, так и забросила ею заниматься, все только работала и работала, а когда не работала – пила. Вот и приходилось мне с ней сидеть. Нет, ты не подумай чего плохого, Ирка, она ведь не запойная, просто тяжко ей было, сама посуди, одна, да с малым дитем на руках, а время-то какое было, страшно вспомнить. Всем домом помогали, а мне так за радость было с Юлечкой потутушкаться. Моя дочка как выросла, вышла замуж за иностранца и укатила к нему в Германию, а про меня забыла. – Она всхлипнула и вытерла ладонью побежавшую по щеке слезу.

– Давно у Ирины Сергеевны припадки начались? – спросила Красавина, видя, что разговор принимает форму семейных воспоминаний.

– Да вот тогда и начались, когда муж скончался, царство ему небесное. Прям на похоронах и шандарахнуло. Врачи сказали, это у нее от нервного истощения, со временем, мол, пройдет, но не прошло. Как перенервничает, так и в тряску. Правда, до «Скорой» редко доходило, само как-то успокаивалось.

– А из-за чего она нервничала?

– Так из-за Юли и нервничала, она хоть и хорошая девочка, а нет-нет да и выкинет что-нибудь этакое.

– Что, например?

– Всего не упомнишь. Раз на дерево забралась, котенка, видите ли, снять, застрял он там. Забраться то забралась, а вот слезть? Мужики наши полезли ее снимать, а как? Ветки тонкие, того гляди обломятся. Мать в истерике. Пожарных вызывали. Они лестницу свою подняли и спустили горемыку на землю. Ох, ей тогда досталось, – с доброй улыбкой вспомнила историю Алевтина Викторовна. – А раз пропала. Кинулись искать, нет нигде. А она в подвал забралась, там дворняжка ощенилась и убежала куда-то. Вот Юля и сидела с ними всю ночь, грела своим телом, пока их мать не вернулась. Она по животным вообще с ума сходила. Как подросла, школу окончила, в институт устроилась, в общество защиты животных поступила, сказала: «Баба Аля…» – она меня Алей зовет, – «Баба Аля, я теперь защитник животных, буду их права отстаивать».

– Что за общество? – перебила ее Красавина.

– Не знаю, только мне эта затея сразу не понравилась. Говорю ей: «Окстись, какие у животных права?» – а она мне: «Ничего ты не понимаешь, они братья наши меньшие».

«Жизненная позиция в соцсети», – отметила про себя Света и спросила:

– А чего в этом плохого, если девочка захотела животных защищать?

– Так-то бы ничего, только методы уж больно нехорошие. Я бы даже сказала «террористские» какие-то.

– Террористические? – уточнила Света.

– Вот-вот, они самые. Это ж надо такое придумать, стекла в магазине шуб побить или щит с рекламой шампуня краской испоганить. Какая это защита животных? Вредительство одно.

– А откуда вы об этом знали?

– Так она сама и рассказывала, а я ей говорила, что до добра это не доведет и, если мать узнает, точно в могилу отправится.

– То есть мать ничего не знает о похождениях дочери?

– Не знает, и Юля просила не говорить ей. Хоть они и как чужие, Юля переживает за ее здоровье.

«Странно, – подумала про себя Света, – она меня первым делом спросила про разбитые стекла и разрисованные рекламы».

– А потерпевшие не обращались в полицию?

– Может, обращались, может, нет, только Юля в полиции ни разу не была, Бог миловал.

– Ирина Сергеевна, перед тем как случился припадок, мне рассказала, что Юля часто и надолго пропадает.

– Бывает. То на пару дней, а то и надольше. Последний раз в конце июля уехала на какую-то, как она говорит, «тусовку», так ее и нет.

– И мать не заволновалась?

– Я больше волнуюсь, чем она, поэтому и написала заявление о пропаже.

– Так это вы заявление написали?

– А кто ж еще. – Старушка удивленно вскинула бровь. – Ирка сказала: «Вернется, никуда не денется», а у меня душа не на месте. Вот чувствую, что что-то случилось. Она жива? – с надеждой спросила Алевтина Викторовна.

– Скажите, Юля не рассказывала вам о своем увлечении Интернетом? – уклоняясь от ответа, спросила Света.

– Хвалилась как-то, что ее пригласили на слет этого самого Интернета, мол, там люди со всей России соберутся. Я ведь в этом ничего не понимаю, а она радовалась так, будто это всю ее жизнь перевернет.

– Она не говорила, где будет проходить слет?

– Говорила. В Москве. Я еще ее отговаривала, в Москве, одна, а она мне: «Баба Аля, что со мной там случиться может…»

– Когда этот слет был?

– Летом. В июне. Ведь как в воду смотрела, – продолжала старушка, – приехала оттуда побитая, с сотрясением.

– Ее там кто-то избил?

– Сказала, в поезде с полки упала, а по глазам вижу, врет. Я допытываться не стала, на то у нее мать есть. Хотя уверена, что она опять чего-то натворила.

– Почему вы так решили?

– Так опосля к Ирке какие-то люди приезжали. Все в костюмах, машина такая большая, черная. Я ее спросила, чего они хотели? А она мне: «Не твое дело». Не мое так не мое, я и отстала. Правда, после их отъезда Ирку очередной приступ стукнул, слава богу, «Скорая» вовремя успела.

– Вы раньше этих людей не видели?

– Дочка, – усмехнулась старушка, – откель в наших сарайках люди в костюмах? Отсюда молодежь-то бежит, одна алкашня да старики.

– А номер машины не запомнили?

– Я машину только сверху, из окна, видела, да и глаза у меня уже не те.

– Описать людей сможете?

– Нет. Давно это было.

«Очень жаль», – подумала про себя Света и поднялась с дивана.

– Спасибо большое, Алевтина Викторовна, – поблагодарила она старушку. – Вы очень помогли.

Красавина прошла в прихожую и, накинув плащ, опустила ручку входной двери.

– Она жива? – задала вопрос старушка вслед уходящей Светлане.

Ничего не ответив, Красавина спустилась по лестнице к выходу и задумчиво зашагала по улице.