Глава LVII. ЛЮБОВНОЕ ЗЕЛЬЕ
Лицо жреца стало торжественным. Мулатка почувствовала, что в оплату за свои услуги старик потребует от нее значительно большего, чем еда и питье. Его таинственное поведение пугало ее. Он расхаживал по хижине, наклоняясь то перед одним, то перед другим жутким украшением на стене или роясь в мешочках и корзине в поисках чего-то. Царившую кругом тишину нарушал только несмолкающий, наводящий уныние шум водопада. Несмотря на природную храбрость, несмотря на пожирающую ее жгучую страсть, мулатка все больше поддавалась безотчетному страху.
Жрец Оби, вознеся молитвы каждому фетишу по очереди, снова обратился к бутылке с ромом — очевидно, самому могучему божеству во всем его пантеоне. Вновь влив в себя изрядное количество рома и издав кабанье хрюканье, он поставил бутылку и, усевшись на щит гигантской черепахи, бывший одним из предметов утвари храма, принялся давать указания мулатке.
— Слушай, Синтия, — сказал он. — Любовные чары не действуют, если вместе с ними не готовится и зелье, которым напускают порчу.
— Как! — воскликнула Синтия в тревоге. — Порчу на Кубину?
— Да нет! Но, чтоб Кубина снова полюбил тебя, надо напустить порчу на кого-нибудь другого.
— На кого же? — спросила она с живостью. У нее мелькнула мысль о той, кого она считала своим злейшим врагом.
— Кому ты желаешь зла? Кто тебе ненавистнее всех?
— Йола, — без колебания ответила Синтия тихим голосом.
— Нет, не годится. Надо, чтобы это был мужчина. Твой Кубина вернется к тебе, только если будет напущена порча на белого господина — так сказал мне Оби.
— Ах, если бы! — страстно воскликнула мулатка, загораясь надеждой. — Я сделаю все, что угодно!
— Так помоги мне напустить порчу на белого человека. Он и твой враг, и мой тоже.
— Кто же это?
— И ты спрашиваешь? Кто обманул тебя, когда ты была еще совсем молоденькой? Или ты забыла, Синтия?
Мулатка медленно подняла глаза на старика.
— Масса Лофтус Воган? — спросила она шепотом.
— Ну да! Кто же еще? Он и мой враг и твой!
— И я должна…
— …помочь мне напустить на него порчу, — докончил за нее жрец.
Некоторое время женщина молчала, погруженная в размышления.
— Он, только он нам и нужен! — продолжал искуситель. — Никто другой. Так велит Оби, великий бог.
— Если этой ценой я верну себе Кубину, мне все равно, будь это он или кто другой.
— Тогда не будем тратить слов попусту. Ты должна помочь Оби.
— Что же мне нужно сделать? — Голос у Синтии дрожал. — Скажи, Чакра, не томи…
— Все скажу, но не сегодня. Прежде надо все обдумать, подготовить. Великий Оби не сразу склоняется к мольбам, даже к мольбам старого Чакры. Приходи, когда увидишь мой знак на дереве. А пока — держи язык за зубами. Ты одна из немногих, кто знает, что старый Чакра жив. Остальные видят меня только в маске служителя Оби. Никто и не подозревает, кто я такой на самом деле. Запомни: если скажешь хоть слово..
— Что ты, что ты, Чакра! Никому на свете!
— Смотри же! А то наведу порчу на тебя. Все в моей власти! — Старик поднялся. — Теперь иди. Я поджидаю одного человека. Вам незачем встречаться. Забирай свою корзинку и иди за мной.
Он опорожнил корзинку, подал ее женщине, и оба они вышли из хижины.
