Эпилог
Прошло два месяца. Наступила золотая пора осени, когда уже не тепло и не жарко, но еще и не пронизывающе холодно. Небо словно впитывало в себя все сочные, яркие краски лета, его зелень, утренние туманы и краски урожая. Все эти цвета небо вбирало в себя и наполнялось божественной синевой. Кроны деревьев были словно из сусального золота, абсолютно чистый, спокойный воздух тоже готовился к похолоданию.
Лолита стояла на сцене своего ресторана в очень красивом ярко-красном платье и… пела.
Вот уже месяц, как к ней вернулся ее чудный и сильный голос, который зазвучал с новой силой, словно прорвавшись сквозь заслоны и препятствия, набрался опыта. Ее с радостью приняли, и Лолита почувствовала свое предназначение как певицы и была очень счастлива. Закончились профессиональные метания, утихли амбиции. Словно для того, чтобы это осознать, Лолита должна была сначала потерять голос, зато когда он вернулся, она испытала настоящее блаженство.
На работу она летела словно на крыльях и пела с особым упоением. В этот вечер в ресторан зашли Леонид, его мама и Серафима Максимовна.
Леонид надел свой парадный военный китель со всеми наградами, и от него было просто не отвести глаз. Многие женщины смотрели на него открыв рот, даже позабыв про своих спутников. Но Лолиту это не волновало. Она все так же ощущала на себе его влюбленный взгляд, как тогда, когда невзрачный неизвестный мужчина подошел к взбалмошной звезде попытать счастья и пригласить ее на танец. Тогда он получил отказ, а ее жизнь стала разваливаться, словно пазлы. И только когда он вернулся в ее жизнь, у нее все наладилось.
Лолита смотрела на столик с такими родными ей людьми, и сердце переполнялось любовью, а в голосе проявилась особая чувственность.
Лолита пела весь вечер, иногда ей давали перерыв. Музыканты просто играли, а она отдыхала. В один такой перерыв Лолита сошла со сцены и подошла к столику Леонида. Взгляды посетителей были прикованы к ней.
Лола протянула руку Леониду:
— Красавец-мужчина, можно вас пригласить на танец?
Леонид улыбнулся, и они начали свой медленный танец, не отводя глаз друг от друга.
— Ты необыкновенно хороша, — признался Леня.
— Спасибо.
— И я люблю тебя.
— Мне приятно слышать, Ленечка, дорогой! Ты настоящий герой! Эта звезда… Ты не представляешь, как я горда, что нахожусь рядом с тобой.
Они вернулись за столик.
— Очень красивая пара! — с чувством отметила Серафима Максимовна.
— Сегодня особенный день, — вздохнула Тамара Никитична, промокая уголки глаз бумажной салфеткой.
Леонид встал на колено и протянул Лоле коробочку с кольцом. Лолита слишком быстро ответила «Да!», не в силах сдержать слезы радости. Им аплодировал весь зал. Это было и красиво, и незабываемо.
— Как давно была наша первая встреча… А кажется, я знаю Леонида всю жизнь. Он меня спас. Теперь жизнь имеет смысл и радость, — счастливо улыбнулась Лола.
Взгляд Тамары Никитичны заметно потеплел, она смотрела на Лолиту с любовью. Похоже, она одобрила выбор Леонида.
— Ты очень красиво поешь, прямо слушала бы тебя и слушала, — сказала Тамара Никитична.
— Спасибо. Голос у меня тоже вернулся благодаря Леониду, отчасти миру и спокойствию в душе, — ответила Лолита.
Она не хотела есть, отказалась от шампанского, а заказала себе два фруктовых десерта.
— У меня для вас есть новость.
— Хорошая? — спросила Серафима Максимовна.
— Надеюсь, очень. Только сейчас, когда мое сердце обрело любовь и покой, это и могло произойти. Голос вернулся ко мне с известием, что я стану мамой. У нас с тобой, Леня, будет ребенок! Шесть недель, — сияя, словно медный таз, сообщила Лолита. — Вот моя мама обрадовалась бы!
Леонид залпом выпил шампанское, разбил фужер и закричал на весь зал:
— Я буду отцом!
Доброжелательно настроенные посетители снова зааплодировали. Вечер складывался удачно. Леонид расцеловал Лолиту, он просто светился от радости.
— У нас будет малыш! Какое счастье!
— Я так рада за вас, так рада! Я буду бабушкой, я так этого хотела! Как же я была несправедлива к тебе, Лола. Прости меня, если сможешь, — плакала от счастья Тамара Никитична.
— Как ты могла молчать? — недоумевал Леня.
— Ждала подходящего момента. Боялась сглазить! Я так счастлива! И потом я сама-то узнала неделю назад!
— Ты не будешь работать! Я полностью обеспечу семью! Не надо тебе петь в ресторане. Ты поешь, напрягаешь живот, здесь сигаретный дым, все это вредно для твоего здоровья, — забеспокоился Леня.
— Хорошо, дорогой, как скажешь… Только сегодня я все же спою для всех вас!
Лолита вернулась на сцену и запела с еще большим чувством. А на безымянном пальце у нее красовалось роскошное кольцо из белого золота с большим бриллиантом и россыпью маленьких.
— Иду! Иду! — раздалось за дверью шарканье. — Кто там?
— Из собеса по поводу пенсии… — ответила Лолита.
Дверь распахнулась, и Лола увидела маленькую сухонькую старушку в домашнем халате, в больших, нелепых, мохнатых тапках и, что нехарактерно для ее возраста, в бигуди на седой голове.
— Здравствуйте. Надеюсь, хорошие новости? Может, прибавили пенсию? — спросила старушка, приветливо улыбаясь.
— Извините, — Лолита смутилась, — я обманула вас. Мне очень надо поговорить… Вы не узнаете меня?
К этому времени обе антикварные лавки были уже обысканы следственными органами досконально. Их разобрали просто по кирпичику, осмотрели, ощупали каждую вещь, перебрали все, что можно было перебрать, понимая, что ищут маленький предмет. Магазины даже наводнили специальной техникой, рентгеновским оборудованием и просвечивали все поверхности в поисках тайников. Все это длилось не один день.
— Вы меня не узнаете? — повторила вопрос Лолита.
Лицо старушки сморщилось.
— Обманули? Чего так? Ой, я вспомнила вас! Не может быть. — Старушка побледнела. — Вы пришли убить меня?
— Господи, Клавдия Степановна, ну почему убить? — Лола рассмеялась. — Я что, похожа на убийцу?
— Так я уже вас видела тогда в магазине… с трупом.
— Но это же не значит, что я его убила! Убийцу нашли. Я на свободе, значит, ни при чем, — успокоила ее Лола.
— Какая-то женщина, говорили… — прижалась к стенке Клавдия Степановна, уменьшившись в размерах, хотя, казалось, куда уж меньше…
— Это не я, — заверила ее Лолита.
— Точно? — не унималась старушка.
— Честное слово.
— Зачем тогда пришли? Как меня нашли? Я вам свой адрес не давала!
— Меня зовут Лолита Игоревна. Вы же сами в лавке погибшего сказали, как вас зовут и что вы живете над магазином на втором этаже.
— Все может быть… — немного расслабилась старушка.
— Еще вы сказали, что собираете серебряные солонки… Покупаете их у Петра Евгеньевича, — продолжила Лола.
— Все верно… И что? Хотите посмотреть мою коллекцию?
— Если можно.
— Проходите.
Старушка пропустила Лолиту в квартиру и провела темным коридором на просторную кухню с большим окном, что давало сразу много света. На стенах были прибиты полочки из светлого дерева, и на них стояли серебряные солонки разных размеров и фасонов. Все они были начищены до блеска.
— Вот мое сокровище… Годами собирала, — вздохнула старушка. — Сама не знаю, почему именно солонки. Как-то мне сказали: чтобы счастье заслужить, пуд соли надо съесть. А я не хотела есть пуд соли и решила солонки собирать. Глупость, конечно, но для меня это как талисман, что ли… оберег.
— Интересно… — оценила коллекцию Лола. — А где…
— Что?
— Солонка, что вы взяли из магазина Реутова? — внимательно посмотрела на нее Лолита.
— Что значит взяла? — Бигуди задрожали на голове старой женщины. — Когда это? Где это? Я не брала. Я покупала, иногда в рассрочку…
— Реутов лежал с расколотым черепом, я потеряла сознание, а вы взяли солонку, которую он вам почему-то не продавал.
Клавдия Степановна сначала потеряла дар речи, а потом чуть сама не потеряла сознание, резко покачнувшись. Лолита подхватила ее под локоть, усадила на табуретку.
— Спокойно, спокойно! Что вы? Я же не обвинять вас пришла, я спросить.
— Так вы видели? Не до конца потеряли сознание, значит… Так и знала! Ой, не донесешь на меня? Мне нельзя в тюрьму! Я там умру! Я же старая совсем! Виновата, бес попутал! Вот теперь живу в ожидании расплаты!
— Что вы, нет, конечно! Ни в какую тюрьму вы не пойдете, все останется между нами, — успокоила Лола, наливая Клавдии Степановне кипяченой воды в чашку.
— Спасибо, дочка! В моем возрасте в тюрьму уже нельзя. Я все расскажу, во всем признаюсь! Черт меня дернул! Отродясь чужого не брала! Не воровала! Но вот эта моя страсть к солонкам сгубила меня. Такая невзрачная и не очень дорогая солонка! Я давно на нее смотрела, это я уже говорила. А Петр Евгеньевич просто уперся как баран! Все, говорит, продается, кроме этой солонки. А меня это раззадоривало еще больше. Как так: все можно, а ее нет? Я и уговаривала, и даже цену увеличила, это с моей-то пенсией, а хозяин никак! И мне уже прямо снилась она…
— Вас это удивило? Что он все продавал, кроме нее?
— Конечно! Меня как коллекционера это очень раззадорило! Она не именная, не памятная для него была, сам говорил, а вот не продавал, и все тут. И вот я зашла в магазин в то злосчастное утро, удивившись, что дверь открыта… Я увидела тебя, потом его… Господи, до конца своих дней не забуду! Ты потеряла сознание, тут Петр Евгеньевич в крови… Я поняла, что одна, и вот она, моя невзрачная старинная солонка, прямо перед глазами, просто просится мне в руки… Не такая уж это и кража. Грешно, конечно, при убитом человеке такое творить, но как есть говорю. Как в кармане оказалась, сама не помню… Еще это… шоковое состояние… на него скидку сделают? Я ведь чистосердечно…
— Все зачтется. Все будет хорошо.
— Так хотела ее, так хотела… Я больше ничего не взяла, честное слово, — прижала руки к груди пожилая женщина. — Я не в целях наживы, коллекционеры — они ведь все ненормальные, будь оно неладно!
— Я верю. — У Лолиты даже руки вспотели. — А теперь последний, самый важный вопрос.
— Все что угодно, я все скажу! Только, дочка… — Клавдия Степановна взяла ее за руку и умоляюще посмотрела в глаза.
— Что?
— Я видела много полицейских…
— Да?
— И в лавке Петра Евгеньевича, и в магазине напротив. Они что-то искали, искали. Все брали, смотрели… Сутки напролет. Я видела из окна, у меня бинокль старый есть. И тряслась как осиновый лист. Неужели искали солонку мою? Я немного разбираюсь в таких вещах, она совершенно не ценная…
— Не беспокойтесь, это не ее…
— Фу… То есть я не в особо крупных размерах украла? — взялась за область сердца Клавдия Степановна. — Так какой вопрос?
— Было ли что-то внутри солонки?
Лола боялась даже дышать. Догадка пришла ей в голову не сразу, неожиданно, буквально вчера. И если это окажется правдой, будет невероятно!
— В солонке? Да не было там ничего стоящего…
— Честно? — разочарованно протянула Лолита.
— Честно!
Судя по голосу и поведению, Клавдия Степановна говорила правду, если только не была гениальной актрисой, которую человечество так и не дождалось.
— Ничего стоящего, — разочарованно повторила Лолита.
— Ну да… Ничего такого, особо интересного, — поправилась Клавдия Степановна.
— А хоть что-то было?
— Какой-то камень… — пожала плечами Клавдия Степановна.
— Камень?! Какой камень?
— Такой грязный… как кусок земли, да мусор какой-то.
— Мусор… — Лолита похолодела. — И вы выкинули?!
— Да я уж и не помню, — приложила руку ко лбу Клавдия Степановна. — Хотя… Это же камушек был, я его и положила к камушкам в горшок. Не смотри на меня так! Сейчас поясню. Я тогда цветы пересаживала, весной-то они приживаются хорошо. И вот как раз горшок для фиалок был приготовлен, они у меня сильно растут. Я вниз-то всегда камушки кладу для дренажа… Извини, сбивчиво говорю. Волнуюсь я… Так я этот камушек туда и положила к остальным, не пропадать же добру. Лола, Лолочка Игоревна, а меня точно не посадят?
— Не посадят, обещаю, — побледнела Лолита.
— А что, камень ценный, что ли? — продолжала волноваться Клавдия.
— Похоже на то… Отдайте мне фиалку. Помните какую?
— Да, конечно! Отдам все! Солонку отдать? — засуетилась хозяйка квартиры. — Честное слово, не знала, что там может быть что-то ценное! Никогда бы не взяла! Извините меня! — Клавдия Степановна вынесла на кухню обычный керамический горшок с ярко-фиолетовой фиалкой.
— Вот он.
— Точно он?
— Точно, дочка, я свои цветы как детей помню…
— Я возьму?
— Конечно! Боже упаси, мне ничего не надо! — Клавдия Степановна отдала ей цветок и даже вытерла о себя руки, словно освобождаясь от чего-то, что мешало ей.
Лолита вышла на улицу, где ее ждал Леонид.
— Что-то ты долго. Я уже волноваться стал. — Он открыл перед ней дверцу машины.
— Так получилось.
Лолита выглядела очень задумчивой. Она и предположить не могла, что алмаз был неотшлифованным, выглядел не как в короне, а как простой камушек. Да и предположить, что его хранили на самом видном месте, в самом никчемном предмете антиквариата, тоже никто не мог.
— Что за цветы? Кто подарил? — спросил Леонид, косясь на горшок у Лолиты в руках.
— Нам бы с этим горшочком ко Льву Михайловичу заехать… Похоже, это самый дорогой цветок в мире, — засмеялась Лолита.
— Не может быть… Ты все-таки нашла алмаз? — Леонид непроизвольно нажал на тормоз.
— Я должна была его найти, чтобы поставить точку во всей этой истории. А уж как потратить процент, принадлежащий нам, мы с тобой придумаем. Главное, что мы вместе, и скоро нас станет трое, — дотронулась она до плеча Леонида. Фиалка источала нежный аромат. Лолита вздохнула — она была счастлива.
Цветку было все равно, что лежит у него в корнях. Для растения главное — воздух, солнце, вода… И Лолита поняла, что она такая же, как эта фиалка, — простая и очень сложная и наверняка любимая!