Глава 18
Сквозь затуманенное сознание Лолиты прорывались визгливые голоса:
— Сюда, скорее! Вызовите полицию! Тут два трупа! Господи! Ужас! Все в крови! Адрес? Да, диктую адрес. Святые угодники, сколько крови!
После упоминания слова «кровь» Лоле опять поплохело, но ненадолго. Ей пришлось открыть глаза. Все тот же противный женский голос завизжал:
— Ой, господин полицейский, хорошо, что вы так быстро!
— Отделение на соседней улице. Ну, из-за чего шум и гам? Серега, осмотрись. Ну, где трупы?
— Вот первый! Ой! Она глаза открыла… — Женщина почти рыдала.
Лежа на полу, Лола таращилась на молодую женщину в очках и темно-сером костюме. Молодой мужчина в штатском спокойно смотрел на нее и хмурился.
— Хорош труп! Фу, еще и разит от нее. Тут все трупы такие? Я, когда переберу, утром тоже почти труп. Сейчас впаяю вам ложный вызов! Что за бардак вы тут устроили?
— А вон второй, он не пьяный, он убитый, — тыкала пальцем женщина в сторону несчастного антиквара.
Полицейский зашел за прилавок.
— Ого! Тут действительно труп! Да… Ничего не скажешь. Надо же, как череп раскололи!
«Если он сейчас добавит, что вытекло много крови, я потеряю сознание в третий раз», — подумала Лола, видя всё происходящее словно сквозь туман.
— Все чисто, — вошел второй мужчина.
— Серега, вызывай подмогу. Конкретная разборка. И поговори со свидетельницей. «Скорую помощь» еще для одной пострадавшей. Но тут неизвестно, что произошло, разбираться надо.
События стали развиваться со стремительной скоростью и не в пользу Лолиты. Она даже подумала, что лучше бы провалялась без сознания подольше, чтобы сразу не попасть «с корабля на бал».
Следователь, приехавший на вызов, отвез ее в свой участок, провел в свой кабинет. Представился он Никитой Викторовичем.
— Первой обнаружила труп Молоткова Клавдия Степановна, жительница этого же дома. Она шла на рынок, чтобы купить свежее молоко и сметану. Дама заметила, что антикварный магазин открыт, и заглянула туда.
— Она и мне так сказала, — кивнула Лола.
— Все логично. А дальше самое интересное. В магазине она обнаружила сначала вас, живую и невредимую, а затем мертвого хозяина магазина, — прищурился Никита Викторович.
— Так и было, — снова пришлось согласиться Лолите, уже чувствующей какой-то подвох. — Что тут нелогичного?
«Эта Клавдия Степановна не рассказала главное, каким образом оказалась за прилавком, куда вход посетителям запрещен. Не поведала, что надумала стащить солонку, за которую хозяин заломил большую цену».
— Выходит, вы у нас, Лолита Игоревна, первая подозреваемая. И мой вам совет: только чистосердечное признание поможет вам уложиться в десять лет. Преступление тяжкое, может и на пятнадцать лет потянуть, — закончил спокойно следователь.
— Я убила? — удивилась Лолита, все-таки поняв самое главное.
— Ну не я же. Меня там вообще не было, — пожал плечами следователь. — Что вас сподвигло? Он обманул? Взял дорогую вещь, а сказал, что она ничего не стоит? Не отдал деньги? Издевался? Может, какие семейные тайны? Что-то продал, не согласовав с вами, и это представляло для вас большую ценность? Ну же, Лолита Игоревна! А вы у нас актриса — человек эмоциональный и импульсивный, потеряли над собой контроль и… — Следователь сделал многозначительную паузу.
— Да вы с ума сошли?! Я увидела мертвым Петра Евгеньевича уже после этой вашей Молотковой! Она заметила труп, закричала, а уже потом я увидела и потеряла сознание. Да, я первая вошла в магазин, потому что была напротив… но тело увидела второй!
— Вам как актрисе сыграть потерю сознания ничего не стоит, — не согласился Никита Викторович. — Когда Молоткова вошла, вы уже находились в помещении!
— Ну и что? — Лолита даже заикала на нервной почве.
— Зачем вы пришли в магазин в такую рань? Обокрасть? Я разузнал: у вас материальные затруднения, и с работы вас выгнали. Вы, гражданочка, лучше признайтесь. С каждым может случиться нервный срыв. Вы, наверное, пребывали в состоянии длительной депрессии и вот не выдержали? — елейным голосом уговаривал ее следователь, очень жаждущий раскрыть это дело по горячим следам.
— Раскроить череп старику — всего лишь нервный срыв?! — удивилась Лолита. — Да я бы эту секиру даже не подняла!
— Поднять ее очень даже может как мужчина, так и женщина… Эксперты уже дали предварительное заключение. А проломить голову под силу любому. А взяли секиру здесь же, в антикварной лавке, из набора рыцарских доспехов. Преступнику даже не пришлось приносить орудие убийства с собой, или он заранее знал, чем будет убивать, или эта идея возникла спонтанно. Скажите, он вывел вас из себя чем-то? Может быть, унижал, смеялся над вашим бедственным положением? По мнению соседей, покойный был не очень хорошим человеком, — гнул свою жуткую линию следователь.
— Я не убивала его! Прекратите! — истерично закричала Лолита.
— Ну а кто, детонька, кто? Дайте мне хоть одну зацепочку. Что видели, кого видели?
— Никого… Мы с ним выпивали.
— С кем?
— С убитым. Вечером в моем антикварном магазине, это напротив. Он пришел ко мне с бутылкой коньяка. Потом ушел.
— Живой? — уточнил следователь.
— Нет, мертвый! Прямо так с секирой в голове встал, сказал: «Спасибо за угощение, что-то у меня голова разболелась», — и пошел! А уж потом, у себя в антикварной лавке, прилег и отбросил копыта, — разозлилась Лолита. — Конечно, ушел сам! А утром я проснулась…
— Что? Извините, вы уснули в магазине? И давно он стал вашим? — спросил следователь.
— Я уснула в своем магазине. Этот бизнес завещал мне отчим. Мы просто перебрали вчера, и я отрубилась, — ответила Лолита, нервно закидывая ногу на ногу.
— Мы? Вы и убитый? Вдвоем?
— Почему? Мы не влюбленная парочка! С нами еще были Серафима Максимовна и Каролина, — раздраженно поменяла ноги местами Лола. — Одна — старая работница магазина, вторая устроилась только что. И обе подтвердят, что уходил Петр Евгеньевич абсолютно здоровым.
— Спросим… — задумался следователь.
— Вот и спросите, прежде чем меня обвинять черт знает в чем, — пробормотала Лола. — Это же свидетели!
— Но утром…
— Утром я пошла поговорить с Петром Евгеньевичем.
— О чем? — щелкнул ручкой Никита Викторович, словно решил все записать.
— Какая теперь разница? Уже даже нет того, с кем хотела поговорить. И главное, я не успела с ним вообще увидеться.
— А я бы все-таки хотел знать все мелочи. У вас с убитым, как вы утверждаете, нет никаких дел. Утром вы проснулись после перепоя, извините, и первое, что сделали, пошли к этому человеку. Что вас сподвигло на это? Может, месть?.. — пытливо посмотрел на нее следователь.
— Он не очень лестно отозвался о моем отчиме вчера вечером. А он для меня самый лучший и дорогой человек на свете… Я пошла узнать, что он имел в виду. И не узнала.
— А что он говорил? — заинтересовался следователь.
— Да чушь всякую. В основном, что отчим был плохим человеком, изменял жене, то есть моей маме.
— Это правда? — усмехнулся Никита Викторович.
— Мне об изменах отца ничего не известно, и я не хочу ничего знать.
— И это все? Все, что вы хотели выяснить? — уточнил следователь.
— Все, — отвела глаза Лолита, решив не рассказывать, что Петр Евгеньевич обвинил ее отца еще и в убийстве. Эту непроверенную информацию она решила пока приберечь.
Зазвонил телефон, следователь взял трубку.
— Да?
Он не произнес больше ни слова, а только слушал. Его лицо вытягивалось все больше и больше. Лолита, наблюдая за физиономическими превращениями, занервничала. А кто бы остался спокойным на ее месте?
Следователь опустил трубку на рычаг и посмотрел на Лолу. Она похолодела. Взгляд следователя не обещал ничего хорошего.
— Говорите, антикварная лавка напротив? — медленно спросил он.
— Моя? Да. А что?
— Уточните, как зовут вашу новую сотрудницу.
— Каролина, — напряглась Лолита. — С нами была Каролина, симпатичная девушка. Хотела на работу устроиться.
— Вот! Так ее не смогли разбудить, — мрачно проговорил следователь.
— Что значит «не смогли»? — оторопела Лола.
— Не смогли. В больницу везут, — ответил Никита Викторович.
— Умерла? — ахнула Лола.
— Нет еще. А почему вы спрашиваете? Вы и ее убили?
— Чем? Вы что себе позволяете?! Я ее не трогала!
— Разберемся. — Следователь достал сигареты и, не спрашивая разрешения, закурил.
— Да что с ней? — От волнения Лолита покрылась красными пятнами.
— Вроде как отравление. Что она ела и пила, чего не трогали вы? Вы-то как себя чувствуете?
— Я? В порядке вроде.
— Вот, и ваша сотрудница в норме… А двое участников ваших посиделок совсем даже не в порядке. Один с секирой в голове, вторая в наркотической коме. Слушайте, а может, она наркоманка, ваша Каролина? Любая информация сейчас сгодится и облегчит вашу участь.
— Мне мою участь уже не облегчить! Повторяю: я чиста перед законом. И хватит меня запугивать! Мы с ней до вчерашнего дня и знакомы не были. Откуда я знаю, наркоманка она или нет? Я видела эту девушку в первый раз! И вообще, как в кино говорится?
— Как? — выпустил облако дыма Никита Викторович.
— Я буду продолжать разговор только в присутствии адвоката, — заявила Лола.
— Звоните, — безразлично пожал плечами следователь, придвигая ей телефон.
— Сами звоните, — огрызнулась Лолита.
— Упс… Не понял?
— У меня нет знакомых адвокатов, звоните государственному! Вы же должны мне его предоставить.
— По большому счету ничего я вам не должен, вы еще не задержанная. Но это, возможно, ненадолго, — нахмурился Никита Викторович. — Следствие разберется.
— Вот и разбирайтесь, — облегченно вздохнула Лолита.
— У меня последний вопрос.
— Слушаю вас.
— Кто-нибудь угрожал антиквару и Каролине? Вы? Серафима Максимовна? Другие?
— Нет, много больно вопросов, — слишком поспешно ответила Лола.
Она сразу вспомнила, что Серафима Максимовна была готова убить Петра Евгеньевича. Но как-то не хотелось выдавать старушку и, как оказалось, еще и любовницу отчима.
«Может, надо ее выдать? Отомстить за маму… Да и, черт возьми, что там могло произойти на самом деле?»
Лола вовремя взяла себя в руки и помотала головой.
— Вот вам пропуск, — протянул следователь. — И моя личная просьба: не покидать…
— Страну?
— Город! Какую страну? Дома пока посидите! Если что, явиться должны по первому свистку.
Лола вышла из здания полиции опустошенная и растерянная. Только что фактически при ней был убит человек. Почему-то молодая, сметливая девочка тоже оказалась при смерти. И с ними она вчера сидела за одним столом.
«Подозрение падает только на меня и Серафиму Максимовну. Может, маньяк орудует? Но на месте преступления оказалась именно я. Можно себя корить: „Почему я так рано проснулась, черт меня дернул пойти поговорить с этим антикваром”. Хотя меня, конечно, понять можно, когда такое говорят про твоих родителей, да еще намекают, мол, что-то знают и недоговаривают…»
Лола чувствовала себя несчастной и одинокой. Она посмотрела на небо и тут же словно наяву увидела голубые глаза с прищуром, добрую улыбку и широкие надежные плечи.
— Леонид, — прошептала Лолита и не заметила, как заплакала, словно с неба внезапно пошел дождь.
