Бран
Башня стояла на острове, отражаясь в тихой голубой воде.
Когда дул ветер, мелкие волны бежали по озеру одна за другой, как будто играли в пятнашки. На берегу густо росли дубы с россыпью желудей под ними, а дальше стояла деревня — или то, что от нее осталось.
Это была первая деревня, которую они видели после предгорий. Мира совершила разведку, чтобы убедиться, что в развалинах никто не прячется. Рыская среди дубов и яблонь, она спугнула трех красных оленей, и они убежали в лес. Лето тут же пустился за ними в погоню, и Брану больше всего на свете захотелось поменяться с ним, но Мира уже махала им рукой, подзывая к себе. Бран неохотно отвернулся от Лета и направил Ходора в деревню. Жойен шагал рядом.
Бран знал, что отсюда до самой Стены тянутся луга, поля и низкие покатые холмы. Идти по ним гораздо легче, чем по горам, но Мира открытых мест опасалась.
— Я здесь чувствую себя голой, — призналась она. — Негде спрятаться.
— Чьи это земли? — спросил Жойен у Брана.
— Ночного Дозора. Они называются «Дар». Это Новый Дар, а севернее будет Брандонов Дар. — Брана всему этому учил мейстер Лювин. — Брандон-Строитель отдал черным братьям всю землю на двадцать пять лиг к югу от Стены. Чтобы… чтобы питать их и содержать. — Он гордился тем, что так хорошо все запомнил. — Некоторые мейстеры говорят, что это был другой Брандон, не Строитель, но земля все равно называется Брандонов Дар. Несколько тысяч лет спустя добрая королева Алисанна посетила Стену верхом на своем драконе Среброкрылом и прониклась таким уважением к братьям Дозора, что убедила Старого Короля увеличить их земли до пятидесяти лиг. Поэтому все это, — он повел рукой вокруг, — Новый Дар.
Он видел, что в деревне давно уже никто не живет. Все дома и даже гостиница сильно разрушились. Гостиница и раньше была не из важных, а теперь от нее осталась только каменная труба и две стены, торчащие среди дюжины яблонь. Пол бывшей общей комнаты усеивали палые листья и гнилые яблоки. Вокруг стоял хмельной запах сидра. Мира поворошила яблоки острогой, ища съедобные, но они все были бурые и червивые.
Несмотря на мирную и приятную для глаз картину, пустая гостиница показалась Брану печальным местом. Ходор, видимо, был того же мнения, потому что все время растерянно повторял: «Ходор? Ходор?»
— Хорошая здесь земля. — Жойен взял ее в горсть и растер между пальцами. — Деревня, гостиница, яблони, крепость на озере… но где же люди, Бран? Почему они ушли из такого места?
— Из-за одичалых. Одичалые перебираются через Стену или через горы, грабят деревни и крадут женщин. А из наших с тобой черепов они бы сделали чаши, чтобы пить из них кровь — так старая Нэн говорила. Ночной Дозор теперь не так силен, как во времена Брандона и королевы Алисанны, вот они и лезут. Поэтому люди, живущие близко от Стены, уходят на юг, в горы или на земли Амберов к востоку от Королевского тракта. Одичалые их и там беспокоят, но не так, как прежних жителей Дара.
Жойен медленно повернул голову, вслушиваясь в музыку, доступную ему одному.
— Нам придется заночевать здесь. Близится буря — очень сильная.
Бран посмотрел на небо. Ясный осенний день был солнечным и почти теплым, но на западе в самом деле собирались темные тучи, и ветер как будто крепчал.
— Тут нет крыши и только две стены, — заметил он. — Надо идти в башню.
— Ходор, — сказал Ходор — видимо, в знак согласия.
— Но у нас нет лодки, Бран. — Мира рассеянно ворошила острогой листья под ногами.
— Там есть дорожка — каменная, укрытая под водой. По ней мы и пройдем. — Вернее, Риды пройдут, а он сам переедет на Ходоре — зато по крайней мере ног не промочит.
Брат с сестрой переглянулись, и Жойен спросил:
— Откуда ты знаешь? Ты уже бывал здесь, мой принц?
— Нет, мне старая Нэн рассказывала. Видите на башне золотую корону? — На ее зубцах и вправду поблескивала облупленная позолота. — Здесь ночевала королева Алисанна, и зубцы позолотили в ее честь.
— Дорожка, говоришь? — сомневался Жойен. — Ты уверен?
— Уверен.
Мира довольно быстро отыскала начало этой дорожки — трех футов шириной, она вела прямо в озеро. Мира шла первой, шаг за шагом, нащупывая путь острогой. Хорошо был виден также конец дорожки и короткая каменная лестница, ведущая к двери в башню.
Заключительный отрезок, ступени и дверь располагались по прямой линии, и поэтому казалось, что сама дорожка тоже прямая, но это было не так. Она извивалась под водой из стороны в сторону — сначала обходила треть окружности острова, а потом поворачивала назад. Тех, кто по ней шел, можно было вдоволь и не спеша обстреливать из башни. Ходор дважды оступался на скользких камнях и вскрикивал: «ХОДОР!», но потом снова обретал равновесие. На второй раз Бран сильно испугался. Если он рухнет в озеро вместе с Ходором и своей корзиной, то свободно может утонуть, особенно если Ходор в панике забудет о его существовании, чему уже бывали примеры. Может, им и правда лучше было остаться в гостинице под яблоней, но теперь уже поздно.
К счастью, третьего раза не случилось, и вода не поднималась Ходору выше пояса, хотя Риды брели в ней по грудь. Но вскоре они уже добрались до острова и поднялись по ступенькам к башне. Дверь, еще довольно крепкая, не закрывалась до конца: ее дубовые плахи покоробились от лет. Мира распахнула ее во всю ширь, и ржавые петли завизжали. Перемычка была низкая.
— Пригнись, Ходор, — сказал Бран. Тот послушался, но Бран все-таки стукнулся головой и пожаловался: — Больно же.
— Ходор, — сказал Ходор, выпрямляясь.
Они очутились в темном помещении, где было тесно даже им четверым. Лестница слева от них вела наверх, справа — вниз. С обеих сторон ее отгораживали сетчатые двери. Такую же решетку Бран увидел прямо у себя над головой. Бойница. Хорошо, что теперь некому лить оттуда кипящее масло.
Обе двери были заперты, но их прутья совсем проржавели. Ходор ухватился за верхние и дернул, но она не поддалась. Он стал снова трясти и тянуть, осыпая их всех чешуйками ржавчины, но дверь не уступала. Не большего успеха он добился и с нижней.
— Как видно, внутрь нам не пройти, — пожала плечами Мира.
Но Бран достал руками до бойницы, тряхнул решетку, и она вывалилась, вызвав обвал ржавчины и камня.
— ХОДОР! — завопил Ходор. Решетка еще раз стукнула Брана по голове и свалилась Жойену под ноги.
— Выходит, ты сильнее Ходора, мой принц? — засмеялась Мира, и Бран покраснел.
Ходор подсадил Миру и Жойена наверх через образовавшуюся дыру, а потом они под мышки втащили Брана. С Ходором дело застопорилось — он был слишком тяжел для Ридов. В конце концов Бран велел ему поискать большие камни. На острове в таких недостатка не было. Скоро Ходор нагромоздил под бойницей целую кучу и взобрался наверх.
— Ходор, — удовлетворенно молвил он, отдуваясь и ухмыляясь им всем.
Теперь они оказались в целом лабиринте мелких клетушек, но Мира через некоторое время вывела их к лестнице. Чем выше они поднимались, тем светлее становилось. На третьем этаже в толстых стенах появились амбразуры, на четвертом — настоящие окна. Пятый, самый верхний, весь состоял из одной большой круглой комнаты, из которой двери с трех сторон выходили на маленькие каменные балконы. В четвертой находилось отхожее место, откуда нечистоты стекали по трубе прямо в озеро.
Когда, они вышли на крышу, небо совсем затянуло, и на западе стало черным-черно. Плащ Брана полоскался и щелкал на сильном ветру.
— Ходор, — отозвался на это Ходор.
Мира прошлась по кругу.
— Я чувствую себя великаншей, стоя так высоко над миром.
— На Перешейке есть деревья вдвое выше этой башни, — напомнил ей брат.
— Да, но вокруг них растут такие же высокие деревья. На Перешейке мир тесен, и небо намного меньше. А здесь… чувствуешь этот ветер, брат? Ну посмотри, каким огромным сделался мир.
Отсюда и правда было далеко видно. На юге за холмами вздымались серые и зеленые горы, а на три другие стороны, сколько видел глаз, тянулись волнистые равнины Нового Дара.
— Я надеялся увидеть отсюда Стену, — сказал разочарованный Бран. — Глупо, конечно, — до нее, наверно, еще лиг пятьдесят. — От одних этих слов он почувствовал себя усталым и сразу замерз. — Жойен, а что мы будем делать, когда дойдем до Стены? Дядя всегда говорил, что она очень большая. Вышиной она семьсот футов и такая толстая, что ворота в ней больше похожи на ледяные туннели. Как нам перебраться на ту сторону, чтобы найти трехглазую ворону?
— Я слышал, вдоль всей Стены стоят заброшенные замки, — ответил Жойен. — Крепости, построенные Ночным Дозором, но теперь пустующие. Мы пройдем через один из них.
Старая Нэн называла их «призрачными замками», а мейстер Лювин однажды заставил Брана заучить все их названия наизусть Это далось ему нелегко: всего замков девятнадцать, хотя заселенными даже в лучшие времена бывали не больше семнадцати. На пиру в честь приезда короля Роберта Бран перечислил их все дяде Бенджену — сначала с востока на запад, потом с запада на восток. Бенджен Старк тогда засмеялся и сказал: «Ты знаешь их лучше, чем я, Бран. Пожалуй, Первым Разведчиком следует назначить тебя, а я останусь здесь». Это было еще до того, как Бран упал и сломался. Когда он очнулся и увидел, что стал калекой, дядя уже вернулся в Черный Замок.
— Дядя говорил, что когда замок покидают, его ворота запечатывают льдом и камнем.
— Значит, нам придется открыть их заново, — сказала Мира.
— Нет, этого нельзя делать, — обеспокоился Бран. — Мало ли что может пройти через них с той стороны. Надо идти в Черный Замок и попросить лорда-командующего, чтобы он пропустил нас.
— Черного Замка мы должны избегать так же, как избегали Королевского тракта, — возразил Жойен. — Там живут несколько сотен человек.
— Так ведь это же братья Ночного Дозора. Они дают клятву не участвовать в войнах.
— Это так, но хватит и одного клятвопреступника, чтобы выдать тебя островитянам или Бастарду Болтонскому. Кроме того, у нас нет уверенности, что Дозор позволит нам пройти. Они могут задержать нас или отослать обратно.
— Но мой отец был другом Дозора, а мой дядя — Первый Разведчик. Может, он знает, где живет трехглазая ворона. И Джон теперь тоже в Черном Замке. — Бран очень надеялся повидаться с Джоном и с дядей. Последние черные братья, посетившие Винтерфелл, говорили, что Бенджен Старк ушел в разведку и пропал, но теперь он уже, конечно, нашелся. — Может быть, нам даже лошадей дадут.
— Тихо. — Жойен, заслонив глаза рукой, смотрел в сторону заходящего солнца. — Там что-то движется… вроде бы всадник. Видите?
Бран тоже заслонил глаза и вдобавок прищурился. Сначала он не видел ничего, потом ему показалось, что это бегущий Лето. Но нет, это и правда был человек верхом на коне — слишком далеко, чтобы разглядеть еще что-нибудь.
— Ходор! — Ходор тоже держал руку над глазами, но смотрел не в ту сторону. — Ходор!
— Он не спешит, — сказала Мира, — но едет, по-моему, сюда, в деревню.
— Пойдемте-ка внутрь, пока он нас не увидел, — сказал Жойен.
— Лето должен быть где-то поблизости, — забеспокоился Бран.
— С Лето ничего не случится, — успокоила его Мира. — Этот человек одинок, и конь у него устал.
Они сошли вниз, и в этот самый миг на камень плюхнулись первые увесистые капли, а вскоре дождь полил вовсю. Даже сквозь толстые стены было слышно, как он лупит по озеру. Они сидели на полу в круглой комнате, а вокруг быстро темнело. Северный балкон выходил на деревню, и Мира выползла туда на животе, чтобы посмотреть, куда девался всадник.
— Он укрылся в разрушенной гостинице, — доложила она, вернувшись. — И, кажется, разводит огонь в очаге.
— Вот бы и нам развести огонь, — сказал Бран. — Я замерз. Под лестницей лежит поломанная мебель, я видел. Ходор может порубить ее, и мы согреемся. Ходору понравилась эта мысль, и он с надеждой произнес:
— Ходор.
— Огонь — это дым, — возразил Жойен, — а дым с этой башни виден далеко.
— Кто его здесь увидит? — заспорила с ним сестра.
— В деревне человек.
— Всего один.
— Довольно и одного, чтобы выдать Брана его врагам. У нас еще осталась половина вчерашней утки. Давайте поедим и отдохнем. Утром тот человек поедет своей дорогой, а мы пойдем своей.
Жойен, как всегда, настоял на своем, и Мира поделила утку на четверых. Вчера она поймала птицу сетью, когда та хотела взлететь со своего болотца. Холодная утка была не такая вкусная, как свежезажаренная, но голод они все-таки утолили. Бран и Мира ели грудку, Жойен — бедро, Ходор обглодал крыло и ножку, бормоча «Ходор» и облизывая пальцы. Сегодня была очередь Брана рассказывать, и он рассказал о другом Брандоне Старке, Корабельщике, ходившем на тот берег Закатного моря.
Когда утка и рассказ подошли к концу, собрались сумерки. Дождь продолжал лить. Бран думал о том, где бродит Лето и удалось ли ему поймать оленя.
Серый сумрак, наполнивший башню, постепенно сменялся тьмой. Ходор, не находя себе места, ходил кругами вдоль стен и каждый раз заглядывал в отхожее место, словно не мог запомнить, что там такое. Жойен, прячась во мраке, стоял у северного балкона и смотрел наружу. Далеко на севере сверкнула молния, на миг осветив башню. Ходор подскочил и замычал в испуге. Гром раздался, когда Бран сосчитал до восьми, и Ходор крикнул:
— Ходор!
Хоть бы Лето не испугался. Собаки в Винтерфелле боялись грозы, как и Ходор. Надо бы выйти, поискать его, успокоить…
Молния сверкнула снова, и теперь гром загремел на счет шесть.
— Ходор! — снова завел великан. — ХОДОР! ХОДОР! — И схватил свой меч, словно собираясь сразиться с бурей.
— Успокойся, Ходор, — сказал Жойен. — Бран, скажи ему, чтобы он не кричал. Ты можешь забрать у него меч, Мира?
— Попробую.
— Ходор, тихо, — сказал Бран. — Успокойся. Хватит тебе ходорить. Сядь.
— Ходор? — Конюх послушно отдал меч Мире, но вид у него был растерянный.
Жойен снова вгляделся во мрак и вдруг ахнул.
— Что случилось? — спросила Мира.
— В деревне люди.
— Кроме того, которого мы видели?
— Да. Вооруженные. Я видел у них топоры и копья. — Никогда еще голос Жойена не звучал так по-ребячьи. — Они шли под деревьями.
— Сколько их?
— Много. Не могу сосчитать.
— Конные?
— Нет, пешие.
— Ходор, — испуганно сказал Ходор. — Ходор. Ходор.
Бран и сам немного испугался, но не хотел показывать этого перед Мирой.
— А вдруг они придут сюда?
— Не придут. — Мира села рядом с ним. — Зачем им это надо?
— Чтобы укрыться, — мрачно сказал Жойен. — Если буря не утихнет. Мира, ты не могла бы спуститься и запереть дверь?
— Я ее даже закрыть не смогу, так она перекосилась. Через решетку им все равно не пройти.
— Кто знает. Они могут сломать замок или петли или пролезут через бойницу, как мы.
Молния прорезала небо, Ходор заскулил, и над озером прокатился гром.
— ХОДОР! — взревел он, зажав уши, и заковылял по кругу в темноте. — ХОДОР! ХОДОР! ХОДОР!
— НЕТ! — заорал на него Бран. — ПЕРЕСТАНЬ ХОДОРИТЬ!
Но пользы это не принесло.
— ХООООООДОР! — стонал великан. Мира попыталась поймать его и успокоить, но он отшвырнул ее в сторону. — ХООООООООООООООООДОР! — Молния сверкнула снова — теперь уже Бран, Мира и даже Жойен кричали хором, пытаясь заставить его замолчать.
— Да тихо ты! — взвизгнул Бран, пытаясь словить Ходора за ногу, когда тот пробегал мимо.
Ходор споткнулся и внезапно умолк. Мотая головой, он уселся на пол и даже не обратил внимания на очередной раскат грома. Трое остальных едва осмеливались дышать.
— Бран, что ты с ним сделал? — прошептала Мира.
— Ничего. Я не знаю. — И все-таки он что-то сделал. Он потянулся к нему, как к Лету, и на долю мгновения сам стал Ходором. Бран испугался.
— Там, на берегу, что-то происходит, — сказал Жойен. — Кажется, я видел, как кто-то из них показывает на башню.
«Не стану я бояться», — сказал себе Бран. Он принц Винтерфелла, сын Эддарда Старка, почти что взрослый мужчина и к тому же оборотень, а не какой-нибудь малыш вроде Рикона. Лето не стал бы бояться.
— Это скорее всего люди Амберов, — сказал он. — Или Кнотты, или Норри, или Флинты с гор, а может, даже братья Ночного Дозора. Какие на них плащи, Жойен, — черные?
— Ночью все плащи черные, мой принц. Молния слишком быстро гаснет, чтобы рассмотреть, что на них надето.
— Черные братья были бы конные, разве нет? — насторожилась Мира. Брану в голову пришла еще одна мысль.
— Не важно, кто они. Сюда они все равно не доберутся, если у них нет лодки и они не знают про дорожку.
— Про дорожку? — Мира взъерошила Брану волосы и поцеловала его в лоб. — Милый ты наш принц! А ведь он прав, Жойен: про дорожку они не знают. А если б и знали, то все равно не нашли бы ее ночью и в дождь.
— Ночь когда-нибудь да кончится. Если они останутся тут до утра… — Жойен помолчал и сказал: — Они раздувают огонь, который разжег тот, первый. — Снова вспыхнула молния, наполнив башню светом и четкими тенями. Ходор раскачивался, мурлыча что-то себе под нос.
В этот яркий миг Бран почувствовал страх Лета. Он закрыл два глаза, открыл третий, человечья кожа сползла с него, как плащ, и он оставил башню позади.
…И очутился под дождем с набитым олениной брюхом. Он затаился в кустах, а небо над ним сверкало и гремело. Запах гнилых яблок и мокрых листьев почти заглушал человечий дух, но и он тоже чувствовался. Люди двигались под деревьями, позвякивая своими твердыми шкурами. Мимо прошагал человек с палкой — натянутая на голову шкура делала его слепым и глухим. Волк обошел его, прокравшись за мокрым терновым кустом и под голыми ветками яблони. Он слышал людские разговоры, и сквозь запахи дождя, листьев и лошади пробивался резкий красный смрад страха.
