Эти события известны как по официальным хроникам, так и по личному свидетельству Эннина, буддийского паломника «в поисках закона», который в 838 году вместе с японским посольством прибыл к танскому двору. Прославленный как величайший учитель буддийской школы тэндай-сю, Эннин оставил увлекательный дневник своего почти десятилетнего пребывания в Китае. Эти заметки представляют живой портрет китайского буддистского сообщества в трудное для него время; кроме того, из них можно почерпнуть сведения о путях сообщения внутри Китая, морской торговой сети Северо-Восточной Азии и танском чиновничестве. К сожалению, Эннин мало пишет о кораблях, на которых путешествовал, лишь упоминает, что при назначении посла и свиты были выбраны также «чиновники по надзору за строительством судов», под чьим присмотром выстроили четыре корабля, на которые затем погрузились 650 человек. После двух фальстартов экспедиция преодолела 475 миль от залива Хаката на северо-западе Кюсю до китайского побережья к северу от Янцзы. Здесь два корабля сели на мель и были разбиты волнами, однако пассажиров, команду и посольские дары успели спасти и благополучно доставили на берег.

Эннин намеревался провести в Китае год, а провел девять. Некоторые промедления были связаны с трудностями сообщения в IX веке, но все эти трудности были ничто в сравнении с бюрократическими проволочками танского чиновничества. В Янчжоу власти не дали Эннину разрешения посетить буддийский монастырь в провинции Чжэцзян под тем предлогом, что путь слишком долог и займет больше времени, чем японское посольство проведет в столице. Эннину пришлось ждать, пока официальная делегация двинется назад из Чанъаня, но, вместо того чтобы вместе с нею отправиться в Японию, он присоединился к корейской купеческой общине на Шаньдунском полуострове и остался в Китае. Он даже сумел попасть в Чанъань, но побоялся уезжать оттуда без нужных документов и с 841 по 845 год вновь и вновь подавал просьбу о паспорте. Отпустили его, только когда в ходе кампании Тан Уцзуна против буддизма Китай депортировал всех незарегистрированных иностранных монахов.

Эннин смог задержаться в Китае, посетить буддийские монастыри в провинции Шаньси и прожить несколько лет в Чанъане благодаря помощи большой общины осевших в Китае корейцев. В это время купцы из Силлы играли главную роль в морской торговле Бохая, Желтого моря и Восточно-Китайского моря до Минчжоу (ныне Нинбо) на юге; именно они переправляли многие ввозимые в Китай экзотические товары в Японию и Корею. Знакомство и с Китаем, и с Японией позволяло им служить посредниками в коммерческих и дипломатических связях двух стран. Корейцы в Китае жили на побережье между Шаньдунским полуостровом и Чучжоу (ныне Хуайань), большим портом, куда заходили корабли из Японии и Кореи с грузом, который затем на суденышках поменьше везли во внутренние районы Китая по Великому каналу, Хуайхэ и другим рекам. В корейском квартале Чучжоу имелись староста-кореец и официальный переводчик. Подобные же должные лица были и на Шаньдунском полуострове, где Эннин некоторое время жил в монастыре на горе Чхи, над самым восточным рейдом Китая. Эти квазичиновники представляли не государство Силла, а интересы его купцов.

Самым выдающимся торговцем во времена Эннина был Чан Бого (Кунбок), чья история известна по корейским, китайским и японским источникам. Он был незнатного происхождения, но сделал военную карьеру в китайской армии и в 828 году вернулся в Корею. В то время в Китайском море процветали морской разбой и захват невольников. Чан доложил об этом государю Силлы и попросил поставить его во главе гарнизона на острове Вандо, на юго-западном побережье. Воспользовавшись этой стабильностью, он создал процветающую торговую сеть, достигавшую берегов Японии и Китая. Его хорошо знали как основателя и покровителя монастыря на горе Чхи; Эннин приводит свое письмо Чану, в котором благодарит за гостеприимство и любезное предложение помощи. Примерно в то время, когда Эннин прибыл в Китай, в Силле шла борьба за престол. Чан поддержал Синму-вана, обещавшему, что женится на дочери Чана, если сделается царем. Он и впрямь стал царем, однако вскоре умер. Чан предложил свою дочь наследнику Синму, но царские советники сказали, что дочь человека с диких морских островов — не пара для государя. Оскорбленный Чан поднял мятеж, но его убили, и к возвращению Эннина на Шаньдунский полуостров в 845 году от торговой империи Чана осталось одно воспоминание.

Правительство также распустило гарнизон Чан Бого на острове Вандо, и к концу столетия из-за политической нестабильности в Китае и Корее морская торговля пришла в упадок. Крестьянские восстания 890-х годов быстро объединились вокруг двух вожаков, ставших основателями государств Позднее Когуре и Позднее Пэкче. Силла потеряла значительную часть своих территорий, и теперь за контроль над прибрежной и морской торговлей боролись Позднее Когуре и Позднее Пэкче. В этой войне выдвинулся как флотоводец некий Ван Гон. Он опирался на семейный морской опыт (его дед был видным купцом во времена Чан Бого). Приняв царское имя Тхэджо, Ван Гон провозгласил государство Коре (918–1392) со столицей в Кэсоне и принял капитуляцию Силлы (которая до 993 года сохраняла независимость) и Позднего Пэкче, впервые объединив весь Корейский полуостров.

Отношения Коре и Северной Сун подверглись испытанию в XI веке. В этот период главной угрозой для обоих государств были киданьская империя Ляо и кочевники-чжурчжэни из Маньчжурии. Когда кидани блокировали наземное сообщение, корейские и китайские морские торговцы поддерживали неофициальные контакты между двумя дворами. В Коре основным портом прибытия иностранных кораблей служил Есон, откуда по реке можно было попасть в Кэсон. Как сообщает официальная «История Сун»: «В столице находятся несколько сотен китайцев по большей части из [Фуцзяня], приплывших на джонках для торговли». Купцы из более далеких стран также добирались до Коре морем. Согласно официальной корейской хронике, в 1037 году мусульмане, индусы и другие прибывали с юга через китайские порты.