Трудно установить, насколько превратности дальней морской торговли влияли на взаимоотношения торговцев с политической и религиозной властью — часто сосредоточенной в одних и тех же руках. Изрядная доля месопотамской торговли принадлежала единоличным торговцам, однако в дело активно вмешивались храмы, а храмовые комплексы часто служили и складами. Серия документов, относящихся к концу III тысячелетия до н. э., описывает сделки купца по имени Лу-Энлилла, который взял из храма тысячи килограммов дерева, досок и рыбы, более полутора тысяч литров кунжутного масла, одежд и шкур — все это для обмена на медь в Магане. Частные лица могли вкладывать в предприятие средства либо по фиксированным ставкам — что уменьшало как риск, так и выгоду, — либо с видами на долю в общей прибыли, тем самым больше рискуя средствами в случае, если торговец потерпит убыток. В Месопотамии не существовало жестких ограничений на размер процентов по займу, какие впоследствии налагались иудейскими, христианскими или исламскими законами, поэтому как храмы, так и индивидуальные торговцы просили от 20 до 33 процентов. Существование торговцев, не зависящих от храмов и государства, может служить объяснением тому, почему после падения династии Ура (через четверть века после времен Лу-Энлилла) торговля в Персидском заливе сохранилась, хотя месопотамские купцы, по-видимому, лишились существенной части торговли в Дильмуне.

Политическая цельность Месопотамии восстановилась в царствование первой вавилонской династии — с XIX по XVII век до н. э. В 1700-х годах до н. э. Хаммурапи правил большей частью Нижней Месопотамии и западными территориями вплоть до аморейского торгового города Мари в верхнем течении Евфрата. (Амореи были носителями семитского языка, их переселение из Аравии в Сирию и Месопотамию на рубеже тысячелетий послужило следствием — или причиной — нового расцвета торговли между Востоком и Западом, совершавшейся как сухопутными путями, так и по Евфрату.) Хаммурапи знаменит сводом законов — самым полным из дошедших до нас кодексов Древней Месопотамии. Многие из этих законов, относящихся к последнему периоду правления Хаммурапи, напрямую говорят о торговцах, их взаимоотношениях, процентных ставках; семь законов непосредственно касаются перевозки товаров. Три из них определяют ставки, по которым осуществляется наем судов вместимостью до шестидесяти гур, другие регламентируют стоимость строительства таких кораблей — два сикля — и устанавливают гарантийный срок в один год. Плата морякам составляла шесть гур зерна в год, при этом моряки несли ответственность за любой вред, причиненный по их вине. В законах также присутствует редкий древний пример «правил движения», который в данном случае предписывает кормчему судна, движущегося вниз по течению, давать дорогу судну, идущему против течения, и возлагает на него ответственность за любой вред, происшедший в результате его небрежности. От этого пункта можно проследить эволюцию торгового законодательства, а также прав и обязанностей капитана и команды, однако до эпохи пароходов, наступившей в XIX веке, такие правила редко имели силу закона.

Шумеро-аккадская культура распространилась по Месопотамии относительно равномерно, однако политическое объединение было труднодостижимо, и еще сложнее было его удержать, так что даже успехи Хаммурапи были кратковременны. Ослабление Вавилона началось при его сыне и преемнике, когда южные шумерские города стали возвращать себе независимость. Политический упадок длился примерно столетие (и совпал с эпохой правления гиксосов в Египте), и в 1595 году до н. э. вторгшиеся из Центральной Анатолии хетты взяли верх над вавилонянами. Север отошел под власть царства Митанни, образовавшегося на территории нынешнего Ирана, Южная Месопотамия подчинилась так называемой династии Страны Моря, сведения о которой скудны. В тот же период подверглась упадку индская цивилизация; обоюдное прекращение взаимодействия привело к тысячелетнему перерыву в торговле Пакистана и Индии со странами Персидского залива.