Как и вражда между Англией и Нидерландской республикой, пережившая переход Англии от монархии к протекторату и обратно в XVII веке, ненависть Франции к туманному Альбиону оставалась с 1789 по 1815 год неизменной и во времена республики, и во время империи. Через восемь месяцев после того как Франция в 1793 году объявила войну Британии, вице-адмирал Сэмюэл Худ оккупировал сданный французскими роялистами Тулон, но при этом оттянул ресурсы от более важной кампании по захвату французских колоний на Карибах, на которые у Франции приходилось 40 процентов внешней торговли и две трети океанского торгового флота. Британцы заняли несколько островов, но первоначальный успех подпортила бесцеремонность по отношению к французским колонистам и гибель около шестидесяти пяти тысяч человек, в том числе примерно двадцати тысяч моряков, от тропической болезни с 1793 по 1801 год. Даже тактическая победа в битве Славного первого июня 1794 года — состоявшейся так далеко в открытом море, что ее сложно было привязать к какому-то топониму, — обернулась стратегическим поражением, поскольку британцы по помешали конвою с зерном добраться до голодающей Франции.

В 1798 году центром внимания вновь стало Средиземноморье — адмиралу Горацио Нельсону было поручено приглядывать за французским флотом, собирающимся у Тулона под началом Франсуа Поля Брюйеса д’Эгалье. «Чрезвычайно крепкий ветер» согнал Нельсона со стоянки, как раз когда Брюйес выступил в Египет с армадой из двадцати боевых кораблей, трехсот транспортов и тридцати с лишним тысяч солдат наполеоновской армии. Не зная, куда движется флотилия Брюйеса и не располагая достаточным числом кораблей, подходящих для преследования («Погибни я в тот момент, на моем сердце стоял бы штамп „нехватка фрегатов“»), Нельсон догнал французов в Египте сразу после высадки наполеоновской армии. Брюйес поставил тринадцать кораблей и четыре фрегата на рейде Абукира к востоку от Александрии, но совершил два принципиальных просчета, решив, что Нельсон не будет атаковать до утра и что кораблям не нужно готовить к бою пушки по береговому борту, поскольку Нельсон с той стороны зайти не сможет. Однако Нельсон атаковал сразу и, сумев вклинить пять кораблей между французским строем и берегом, одержал безоговорочную тактическую и стратегическую победу, которая стоила французам одиннадцати линейных кораблей и двух фрегатов. Французская армия застряла в Египте на два года.

Тем временем Наполеон вернулся во Францию и в статусе первого консула одержал ряд ошеломляющих побед над континентальными армиями. Британия пыталась субсидиями стимулировать участие других европейских держав в войне, но их отпугивало стремление британских военно-морских сил настоять на своем праве таможенного досмотра. В конце 1800 года Россия, Пруссия, Швеция и Дания объявили вооруженный нейтралитет, закрыв свои порты для британских судов и отказав британскому флоту в праве досматривать суда нейтральных держав. Дипломатическими силами переломить эту политику не удалось, и в марте 1801 года адмирал сэр Хайд Паркер и Нельсон выступили с тридцатью девятью кораблями в направлении Балтики. Упреждающий удар по Копенгагену с целью помешать Дании перейти на сторону французов вынудил датчан снять эмбарго (вслед за ними порты открыли и Россия с Швецией), а также принес британцам пятнадцать датских линейных кораблей и столько же фрегатов.

В 1802 году измотанные войной Британия и Франция заключили Амьенский мир, но на следующий год военные действия возобновились. Проведав о планах Наполеона вторгнуться в Англию, Нельсон получил приказ запереть флот вице-адмирала Пьера Вильнева в Тулоне. Весной 1805 года Вильнев ускользнул от Нельсона, встретился с испанским флотом в Кадисе и пришел на Мартинику на другой стороне Атлантики, пытаясь помешать британцам стянуть свои корабли для защиты Англии. Нельсон пустился в погоню, и Вильнев, узнав, что Нельсон добрался до Карибских островов, почти сразу же вернулся в Кадис, снова преследуемый по пятам Нельсоном. Опасаясь сражаться с британским флотом, Вильнев оставался на месте, пока не получил известие, что Наполеон отстраняет его от командования. Ранним утром 19 октября восемнадцать французских и пятнадцать испанских линейных кораблей выбрали якорь. Через два с половиной часа флажными сигналами это известие было передано Нельсону по цепи фрегатов, растянувшейся на пятьдесят миль к юго-западу. Объединенному франко-испанскому флоту понадобилось два дня, чтобы вырваться из Кадиса, и сперва казалось, что Вильнев попытается сбежать в Средиземное море, однако 21 октября он развернулся и встретил противника лицом к лицу в мыса Трафальгар.

За одиннадцать дней до этого Нельсон инструктировал своих офицеров следующим образом:

Задача британского флота — прорезать неприятельский строй за два-три корабля от флагмана (который должен располагаться по центру) и прорваться к арьергарду. Конечно, надо оставлять место случаю, ни на что нельзя рассчитывать в морском сражении — ядра могут крушить как чужие мачты и реи, так и свои, но я надеюсь, что мы одержим победу прежде, чем неприятельский авангард подоспеет на подмогу арьергарду… если сигналы будут неразличимы или непонятны, никто из командиров не испортит дела, если подберется вплотную к неприятелю.

Нельсон разделил флот на две колонны и, когда противники сблизились, поднял свой самый знаменитый флажной сигнал: «Англия ждет, что каждый исполнит свой долг». Бой сразу завязался ожесточенный, и флагман Нельсона «Виктори», находившийся в самой гуще сражения, в какой-то момент попал под продольный огонь трех французских кораблей. Нельсон был ранен, и три часа спустя — успев получить известие о захвате пятнадцати вражеских кораблей — герой Абукира, Копенгагена, а теперь и Трафальгара скончался. Но жизнь он отдал не напрасно: при Трафальгаре был уничтожен французский военный флот, и британские военно-морские силы на целый век избавились от серьезных соперников.

Всего при Трафальгаре сражалось 43 000 человек, потери с обеих сторон составили 17 процентов — более 3100 моряков погибшими и 4100 ранеными. В целом испанско-французский флот понес в три раза бо́льшие потери, чем британцы, а убитыми — в десять раз. Разница не особенно удивляет, британцы обычно выходили из сражений с еще меньшими потерями. По некоторым оценкам, в шести крупных морских боях между Славным первым июня и Трафальгаром британцы потеряли убитыми в шесть раз меньше противника, а в десяти схватках один на один во время Семилетней войны у французов погибло 855 человек, в тринадцать раз больше, чем у британцев. Причин для этой разницы немало, но одна из них — выработанное англичанами психологическое преимущество, основанное на том, что смысл битвы они видели в атаке. Адмирала Джона Бинга, упустившего Менорку во время Семилетней войны, расстреляли не за то, что сдал остров, и не за трусость, а за то, «что не сделал все возможное, чтобы захватить или уничтожить вражеские корабли» — преступление, караемое, согласно военному кодексу, смертной казнью.