Глава 43
Милицейские будни
«СЕКРЕТНО
Экз. № 1
ЦК КПСС
товарищу ХРУЩЕВУ Н.С.
В 1953 году в Москве и в других городах СССР произошло резкое повышение уровня уголовной преступности. Если в 1952 году в столице было зарегистрировано 8599 преступлений, то в 1953 г. – уже 15 129. В основном уличные грабежи, кражи всех видов и особенно хулиганство.
За последние два года из мест заключения возвращается большое количество освобожденных как по амнистии, так и в связи с применением условно-досрочного освобождения и зачетов одного рабочего дня за несколько дней в срок отбытия наказания. Они совершают дерзкие преступления, вовлекают молодежь на преступный путь. В числе участников большинства ликвидированных воровских и хулиганских групп имеются судимые организаторы. Судя по их же объяснениям, причиной их противоправного поведения является резкое смягчение наказаний, практика условно-досрочного освобождения и зачетов рабочих дней. В результате осужденный к 10 годам может освободиться через 3 года.
Полагаю, что к осужденным за уголовные преступления второй раз и более целесообразно не применять условно-досрочного освобождения, снизить размеры зачетов рабочих дней или не применять их.
К уголовной ответственности в Москве в 1954 году привлечено 1166 лиц без определенного местожительства и прибывших из других мест. Из них 62 процента – прибывшие из мест заключения. За повторное нарушение паспортного режима предусмотрена уголовная ответственность в виде исправительно-трудовых работ на срок до 6 месяцев. Практически привлекать к ответственности незаконно проживающих в Москве по указанной статье невозможно, так как в большинстве своем они не имеют постоянного места жительства. Единственно, что предпринимается в отношении этих лиц, – уговоры о выезде со стороны работников милиции. Антиобщественные элементы, зная, что их не накажут, продолжают находиться в Москве и совершают преступления.
Так, 12 апреля сего года задержан за грабеж Дроздов В. П., 1935 г. р., бомж, ранее судим за кражу. В феврале и марте у него отобрано 7 подписок о выезде из Москвы, но он продолжал находиться там, организовал грабительскую группу и совершал дерзкие преступления.
Необходимо восстановить применение меры наказания в виде лишения свободы до 2 лет к лицам, проживающим без прописки в Москве и во всех районах Московской области.
Многие работники прокуратур и судов встали на путь перестраховки. Это находит свое выражение в резком снижении наказания за опасные преступления. В городе Москве в 1953 году за хулиганство осуждено к лишению свободы 60 процентов, а в 1954 году – лишь 38 процентов. За кражи соответственно осуждение к лишению свободы снизилось с 90 до 77 процентов. За разбойные нападения – с 99 процентов до 90.
Прокурорские работники допускают многочисленные факты необоснованного отказа в санкции на арест лиц, совершивших опасные преступления, в результате чего многие из них, находясь на свободе до суда, совершают повторные преступления.
До 1949 г. работники московской милиции пользовались правом бесплатного проезда на общественном городском транспорте. Отмена льготы крайне затруднила переброски сотрудников в места обеспечения общественного порядка. Из-за отсутствия необходимых средств для оплаты проезда органы милиции лишены возможности выделять специальные наряды для обеспечения общественного порядка в трамваях, троллейбусах, автобусах и метро. Пользуясь отсутствием милиционеров на городском транспорте, преступники и хулиганы причиняют большие неприятности пассажирам. Целесообразно предоставить работникам милиции, одетым в форменное обмундирование, право бесплатного проезда.
В. Ясный
29 апреля 1955 года…»
Василий Степанович поставил размашистую подпись на справке. И откинулся в рабочем кресле, вспоминая, что ему пришлось сделать, воцарившись в кабинете на улице Белинского, где располагалось УВД Москвы и области.
В начале 1954 года ему позвонил Иван Серов. Он сильно помог при свержении Берии, силами МВД нейтрализовав его охрану, за что теперь был обличен доверием и вообще на коне. Сообщив, что грядет разделение единого ведомства на госбезопасность и внутренние дела и его назначат председателем создаваемого КГБ СССР, он предложил Василию Степановичу идти к нему первым замом.
Ясный пообещал подумать. В принципе он склонялся к этому решению. Но вскоре по каким-то мелким рабочим вопросам поругался с Серовым и в сердцах ответил отказом. Это было ошибкой. Серов при всех его недостатках был человеком неподлым, работать с ним можно было вполне плодотворно.
Но не срослось. И Ясный с головой утонул в проблемах обеспечения правопорядка в Московском регионе.
Еще в начале 1953 года оперативники МУРа задержали банду передовика производства на режимном заводе Митина, в которую входили курсанты военных училищ, спортсмены, рабочие. За два года они совершили около десятка убийств, из них два – сотрудников милиции, тридцать разбойных нападений на предприятия и учреждения, похитили имущества на полмиллиона рублей. Это был один из последних всплесков организованного бандитизма. Но новая, «амнистированная» преступность давила на город по всем фронтам. «Птенцы Берии» куролесили днем и ночью.
Положение было тяжелым. Фактически режимный Московский регион превратился в проходной двор. Сколачивались шайки. Расхищалась социалистическая собственность. Но больше всего москвичей нервировала распоясавшаяся шпана, которая хозяйничала на улицах и во дворах. Вполне можно было получить, выйдя из дома средь бела дня, нож в живот. И ведь не запустишь по улицам девушек с муфтами и пистолетами, как во Львове. Времена иные.
Ясный с ностальгией вспоминал хоть и тяжелую, но размеренную, полную импровизаций и артистизма работу чекистского оперативника. Там было понятно, куда идти и что делать. А теперь он осознал, насколько тяжел и неблагодарен труд того же сотрудника уголовного розыска. Перед тобой огромный город, кто-то что-то украл. И иди, ищи незнамо кого и незнамо где. Но угрозыск города и области работали умело. Туда подбирались лучшие люди, обладавшие чутьем, идеально знавшие воровской мир.
В 1953 году сотрудники милиции фактически перешли на казарменное положение, неделями не бывая дома и выгребая с московских улиц амнистированных уголовников. Сил для зачистки города не хватало, и приходилось использовать военных, с их помощью штурмовать притоны и воровские малины.
В декабре 1953 года московские и брянские оперативники взяли группу из двадцати пяти кочующих цыган, за которой числились убийства, кражи из церквей, три десятка разбоев на дома священнослужителей, сопряженных с пытками и изнасилованиями, два покушения на жизнь сотрудников милиции – одно из них в подмосковном Подольске.
Наибольшую головную боль Ясному причиняли так называемые общественно-значимые дела. Воры-домушники обворовали квартиру народной артистки СССР из Малого театра Татьяны Яблочкиной, которой было уже под девяносто лет. Оправившись от шока, она написала письмо в ЦК, где сетовала на то, что краденые вещи ей не нужны, однако для нее настоящая трагедия – это утрата золотого медальона, подаренного ей лично великим Антоном Павловичем Чеховым.
Ясного вызвал Суслов, стал требовать немедленных мер. Потом чуть ли не ежедневно звонили из ЦК – где медальон. А где его взять? Вон огромная Москва, а за ней Россия без конца и без края. И этот медальон может быть в любом месте.
Генерал задействовал около двух тысяч сотрудников. И от агента пришла информация, кто «обнес» квартиру и где вещи лежат. А лежали они в камере хранения на Рижском вокзале. Там была организована засада, и воров взяли, когда они извлекали добычу из ячейки.
Много головной боли доставляли послевоенные залежи огнестрельного оружия у населения. В Москве появился черный оружейный рынок. Были организованы масштабные мероприятия по разоружению граждан.
Однако главное для начальника УВД – это решать принципиальные вопросы борьбы с преступностью. Тут Ясный нашел доброго союзника в лице Генерального прокурора СССР Романа Руденко. Они неоднократно солидарно докладывали руководству государства о состоянии дел. И Хрущев сам постоянно вызывал их с отчетами.
И пошли кардинальные изменения. Удалось ужесточить карательную практику, навести порядок с пропиской, вернуть бесплатный проезд сотрудникам милиции. Преступность в Московском регионе резко пошла на спад.
В то же время Ясный сделал историческое изобретение и стал крестным отцом мелких хулиганов-пятнадцатисуточников. На встрече с Руденко он предложил:
– Мелкие дебоширы – витрину разбил, выругался. В тюрьму их – слишком строго. Пожурить и простить – это спровоцировать на продолжение такого поведения. Может, введем административный арест на пятнадцать суток. И дадим право его наложения начальникам отделений милиции.
Эта мера была принята и сильно утихомирила ситуацию в общественных местах. Теперь мелкие хулиганы прилежно мели улицы метлами в назидание другим.
Начали приносить пользу добровольные народные дружины. Хрущев им уделял огромное внимание, выдвигая безумные идеи, что они со временем заменят милицию. Но в целом толк от них был. Население необходимо привлекать к охране порядка, чтобы они воспринимали город своим и несли за него ответственность.
В январе 1956 года ушел с понижением министр Круглов. Хрущев, не любивший его, припомнил ему старые грешки, заодно раздули подавление якобы слишком жесткими методами серии восстаний в лагерях – хотя он сделал все как надо и пресек этот хаос в самом начале. На его место назначили Николая Дудорова, бывшего завотделом строительства ЦК, человека мало того что воинствующе некомпетентного в вопросе правоохранительной системы, но еще и самодура, отличавшегося изрядной злопамятностью. Главным его достоинством было показательное обожание дорогого Никиты Сергеевича.
Раньше Ясный не помнил, чтобы назначали на такие должности людей такого плана. Были палачи, интриганы, но не было тех, для которых дело на последнем месте, а на первом – показное славословие. Василий Степанович знал, что они еще нахлебаются с таким специалистом.
Отношения не сложились сразу. А испортились окончательно, когда решался вопрос о пограничных войсках. Они входили в состав МВД СССР, но Серов хотел перетянуть их в свое ведомство. Дудоров держался за них, как ростовщик за медную копейку. Василий Степанович встал на сторону Серова.
– По специфике работы пограничники являются именно частью государственной безопасности. Там чекистская работа. Вотчина границы – это и контрразведки, и разведки. Какое это имеет отношение к общественному порядку? – высказался Ясный на коллегии МВД.
– Ты за ГБ ратуешь?! – взорвался Дудоров.
– Я за государственные интересы ратую.
Министр поставил галочку. И подгадал нужный момент, чтобы свести счеты.
С начала 1956 года страну лихорадило. Прошел XX съезд партии с секретным докладом о разоблачении культа личности, который сразу же попал в руки западных недругов, а следом стал известен всему советскому народу. Началась охота на ведьм – виновников «культа личности». Главная военная прокуратура, проводившая эту работу, предъявила Ясному ряд претензий. Ему припомнили участие практикантом в особых следственных группах 1937 года, выселение в 1941 году из Горького членов семьи командующего особым Белорусским военным округом Дмитрия Павлова, расстрелянного за катастрофу на Западном фронте в начале войны.
Ясного начали таскать в Комитет партийного контроля, где заседала комиссия, предававшая остракизму виновников репрессий. Какая-то озлобленная, в годах, очкастая ведьма – член этой комиссии, бросила презрительно:
– Тоже мне герой. Они при Берии себе ордена сами вешали.
– За каждый орден могу отчитаться, – спокойно произнес Василий Степанович, стараясь не сорваться. – За Харьков. За Волго-Дон. За бандеровцев.
Воспользовавшись этим поводом, а также реорганизацией с разделением УВД на самостоятельные подразделения по Москве и Московской области, чиновничья душа Дударов под шумок издал приказ об увольнении Василия Ясного, живой легенды советских органов госбезопасности. Росчерком пера отправил матерого, опытного, полного сил льва на покой. Пенсию генералу определили в сто рублей. И попрощались неласково.
Василия Степановича сперва захлестнула волна обиды. Он позвонил Хрущеву. Тот уже воспарил в заоблачные выси, в СССР почти не бывал, все летал как птица по заграницам.
– Я сейчас в Индию. Прилечу – и решим твое дело, – без намека на сочувствие пообещал Никита Сергеевич.
И Ясный понял – ничего он решать не будет. Ему не нужны под боком люди, которые знают его настолько хорошо. У него теперь новое окружение – хор льстецов. И новые авторитеты – его зять журналист Алексей Аджубей. На любой вопрос последнее время Хрущев отвечал:
– Хорошо, я еще с Аджубеем поговорю.
Получив расчет в родном ведомстве, Василий Степанович отправился в ЦК. На него там смотрели с некоторым подозрением и напряженностью. Но полностью сбросить с доски не решились.
Инструктор ЦК в своем маленьком кабинете на Старой площади предложил:
– Есть должность руководителя восстановления Волго-Балтийского канала. Дело вам знакомое. Согласны?
– Ну а куда я денусь?..
