Глава 19
«Вперед, на Харьков!»
– Нигде еще не обосновался? – спросил Никита Хрущев, рассматривая своего наркома внутренних дел. – Ну давай тогда ко мне. Вон хоромы какие. Места хватит.
Хоромы были врытой в грунт землянкой с дощатым полом и двумя деревянными топчанами.
Ясный тут же согласился. Бесконечная дорога его сильно вымотала. Новая газовская машина бодро отмеряла километры. Однако на дороге Тула – Курск, недавно освобожденной от немцев, было не пробиться – все запружено войсками. С трудом «ГАЗ-51» добрался до железнодорожной станции Ржев. Там виднелись следы большой битвы. В воздухе еще висела гарь. Чернели остовы разбитой техники.
При попытке найти ставку Первого Украинского фронта Ясный на своей шкуре почувствовал, как тяжела доля разведчика. Никакой немецкий парашютист тут бы не разобрался. Все встречные посылали в разные стороны.
Уже вечерело, когда машина добралась до разрушенной усадьбы совхоза, где оставались целыми пара сараев. Там расположилась Ставка фронта.
Ясного проводили к члену Военного Совета фронта. Хрущев принял его очень доброжелательно, даже радостно. Он знал, что НКВД будет его основной опорой на освобождающихся территориях, и с самого начала выстраивал с главным силовиком нормальные рабочие отношения.
– Ну что, рюмочку пропустим? – спросил Никита Сергеевич, вытаскивая еще довоенную бутылку водки.
– Против ничего не имею, – кивнул новый нарком.
Они опрокинули рюмашку за знакомство. Потом еще одну.
Утром Ясный познакомился с командующим и его ближайшим окружением. Ватутин имел особенность – сразу вызывал уважение, постепенно переходящее в восхищение. Необычайно эрудированный, выдержанный человек. В нем была такая кипучая энергия и железная воля, которая позволяет бросать в бой огромные массы людей и вести их к победе. Никогда не обидит человека, не сорвется, нервы свои не проявит. Вместе с тем был очень строг, спуску не давал разгильдяям. У него была важная черта: он всегда заботился о всех своих подчиненных – от рядового до генерала, старался обеспечить их всем необходимым и при боевых действиях людей берег. Подчиненные боготворили его. И у Ясного с ним и его штабом сразу сложились деловые, а потом и доверительные отношения.
Ватутин жил в разваленном сарае, но его это не смущало. А Ясный несколько дней провел в одной землянке с Хрущевым. Встанет Никита Сергеевич с утра, семейные трусы по колено, потянется, умоется. И в бой. Жили душа в душу. Без малейших недопониманий. Вечером опрокидывали традиционную рюмашку – выпить оба были не против, хотя и не злоупотребляли.
Ватутин после Курской дуги был занят переформированием войск, пополнением личного состава и техники. Потери были огромные. По мере нарастания мощи стальная армада двинется на Украину. И на совещаниях у командарма вопрос о формировании на освобождаемых территориях органов власти, в том числе НКВД, стоял ребром.
Командование фронта обещало выделить для территориальных органов надежных армейских командиров-коммунистов и оперативников Смерша. Управление кадров союзного наркомата подбирало личный состав по всем областям. И в Ставку стали прибывать сотрудники НКВД. Тонкий ручеек. На Украине шестнадцать областей, в каждую нужно минимум по три тысячи человек. Но сразу такое количество не найдешь. Да пока и не надо. Освобождение Украины было еще в планах. Но в планах не умозрительных, а уже обретавших очертания в виде направлений ударов, расчета сил и средств.
Остатки еще довоенного наркомата внутренних дел Украины находились в городе Калач Воронежской области на берегу Дона. Там же была часть имущества, несколько автомашин, архивы и сотня сотрудников. Здоровых и молодых мужчин взяли в другие подразделения НКВД и армию. А в Калаче остались женщины и негодные к строевой мужчины.
После освобождения части Харьковской области все это хозяйство перебазировалось в небольшой город Купянск. И Ясный отправился туда разбираться с имуществом и бумагами – никакой наркомат без документации невозможен.
Месяц Василий прожил в полуразрушенном городе, организовывая работу аппарата. Комплектовал территориальные органы НКВД, которые по мере освобождении Украины будут сразу приступать к работе.
В Купянск прибыли тридцать тысяч готовых к бою бойцов созданного в феврале 1942 года Управления Внутренних войск НКВД Украинского округа, уже проявившего себя в боях с фашистами. Всего в нем было шесть моторизированных бригад общей численностью около шестидесяти тысяч человек. И им вскоре предстояло принять участие в освобождении Харькова, большого промышленного города, некогда столицы Украины.
Харьков был крепким орешком. В феврале советские войска уже входили туда, но были выбиты мощным контрударом гитлеровцев. Тогда на территории паровозостроительного завода отчаянно дралась семнадцатая бригада войск НКВД, героически погиб ее командир полковник Иван Танкопий, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза.
По всей военной науке на сегодняшний день сил у Красной армии взять отлично укрепленный город не хватало. Гитлеровцы рассчитывали держаться там долго. Однако Сталин подготовил им зубодробительный сюрприз.
В центре России, в обстановке строжайшей секретности (исключительная заслуга Сталина и его ближайших помощников), в Курской области формировался Степной фронт. Задумка состояла в том, чтобы создать новую свежую ударную силу, способную после успеха на Курской дуге развить наступление. При всей масштабности этих приготовлений немцы знать не знали о формировании нового фронта. Не знали и большинство советских военнослужащих. Полным замыслом владели только Сталин и его ближайшее окружение. После того как фронт вступил в бой, это явилось неожиданностью для всех, и Верховный главнокомандующий сказал:
– На этот раз нам удалось обмануть страну.
Первый Украинский фронт шел на Богородск и Сумы. А новый Степной фронт под командованием генерал-полковника Ивана Конева навалился на Харьков.
Бои были тяжелые. Немцы отчаянно оборонялись, но ударный кулак был слишком силен. В первых рядах при штурме наряду с армейцами шли войска НКВД.
Ясный был с передовыми частями. Уши глохли от грохота взрывов и пальбы. Сыпалась штукатурка и обваливались целые секции домов. Грохотали гусеницами танки и лупили сорокапятки, выбивая огневые точки. Дом за домом освобождала пехота. И вот бойцы НКВД вошли на бескрайнюю территорию тракторного завода на юго-западе Харькова.
23 августа 1943 года Харьков освободили. Это была первая серьезная операция для нового НКВД Украины. До этого оперативных мероприятий не проводилось, если не считать, что по заданию ЦК оказывали помощь партизанам.
Харьковский тракторный завод был одним из первенцев Сталинских пятилеток. При нем вырос уютный жилой район с отличным парком культуры и отдыха.
На территорию этого парка Ясный ступил вместе с Хрущевым и председателем Совнаркома Украины Леонидом Корнийцом, которые 24 августа приехали в город. То, что они там увидели, привело их в состояние оторопи. В парке немцы устроили кладбище – ряды ровных аккуратных крестов наглядно показывали, какие страшные потери нес здесь вермахт.
– Что делать с этим, как думаешь? – озадаченно спросил Хрущев.
– Убирать, – однозначно объявил Ясный. – Сейчас война. Не до гуманизма. Как местные жители, настрадавшиеся от немцев, должны на эти кресты взирать?
Корниец поддержал эту идею. И месяца через два там снова раскинулся парк с садами, цветниками, аллеями. Не то время было, чтобы о чувствах немецких солдат думать.
Освобождение Харькова стало символическим событием – гитлеровцев выбили из первого по-настоящему значимого города Украины. Это нужно было соответствующе отпраздновать. Провести митинг среди населения, нацелить его на то, что советская власть вернулась, поднять дух. Однако немцы вовсю лупили по городу артиллерией, так что пока такой возможности не было. Тихо стало только к концу августа.
Ясного назначили ответственным за организационные вопросы и обеспечение безопасности митинга. Решили провести его в городском парке. Там еще при советской власти был установлен памятник Тарасу Шевченко. В советской прессе недавно была поднята волна возмущения, что, по данным разведки, проклятые оккупанты снесли памятник великому украинскому поэту. Однако произошел конфуз – памятник, как выяснилось, был на месте. Около него и возвели трибуну для митинга.
После митинга положен банкет. Но где его проводить? Немцы, оставляя города, минировали там все, что только можно, и некоторые закладки, особенно в зданиях, где может разместиться военная администрация или органы власти, делали умело и глубоко.
– Не могу гарантировать безопасность, – проинформировал нарком.
Хрущев похлопал его по плечу:
– Ты давай, Василь. Это твоя епархия. Сам решай, где будем отмечать.
Несмотря на ожесточенные бои, в Харькове уцелело немало зданий, в том числе с ресторанами. Но там опасно. Один из подчиненных Ясного поведал, что в бывшем здании НКВД в подвале есть нормальная столовая. Проверили – никаких закладок. Квартиры наверху выселены. Полная безопасность.
Подвал был неказистый. Хрущев осмотрел его с кислым видом.
– Ну как хотите, Никита Сергеевич! – возмутился нарком. – Ничего иного предложить не могу. Место скромненькое, но надежное.
– Ну как хочешь! – в сердцах воскликнул Хрущев. – Ну его к едреней фене. Все трусят. И ты трусишь!
– А как не трусить? Три командующих фронта соберутся.
Митинг состоялся 29 августа и удался на славу. Выступили Хрущев, Жуков, другие военачальники, украинский писатель Натан Рыбак. Харьковчане были счастливы, многие не могли сдержать слез радости. После речей был концерт, на который привезли знаменитых артистов, в том числе известного тенора из Ленинграда, приму-балерину Большого театра.
И банкет удался. Из Москвы по этому случаю доставили выпивку, деликатесные продукты. Выпили прилично. Хрущев сильно нагрузился, покачивался и радостно поздравлял всех.
Начались будни. Требовалось налаживать в городе нормальную жизнь. Создавать органы власти. Штаб-квартиру НКВД обустроили на Сумской улице. Подобрали здание получше, недавно покрашенное. При оккупации там располагался публичный дом, немцы от избытка чувств постаралась и отремонтировали его на славу. Весь подвал был забит шнапсом, вином, пивом. Все это богатство описали и отвезли на городские продуктовые склады.
Войска Степного фронта ушли развивать наступление на Полтаву. В Харькове остались бригада войск НКВД и немногочисленные войсковые части под руководством коменданта, человека неконтактного и упрямого.
Начался август. Однажды посреди ночи Ясного поднял его взволнованный порученец Коваленко и огорошил:
– Немцы в городе!
На западе Харькова, в районе тюрьмы, в город прорвался моторизированный, хорошо вооруженный отряд немцев и вел наступление.
Тут же Ясный связался с комендантом по телефону. И тот «обрадовал», что своими силами город не удержит. У него остался всего лишь один полноценный полк.
Был приказ наркома Берии использовать внутренние войска только по личному согласованию с ним. Ясный начал названивать ему по правительственной связи. Но трубку тот не брал. А немцы продвигались в глубь Харькова и были уже около вокзала. Нужно срочно что-то предпринимать.
Понимая, что ожидание смерти подобно, Ясный дал отмашку. И в бой вступили шесть тысяч бойцов бригады войск НКВД. К утру немцы были выбиты из города.
К этому же времени Василий дозвонился до Берии и доложил:
– Вынужден был дать приказ на вступление в бой. Обстоятельства чрезвычайные. Могли под шумок и Харьков занять.
Берия взбесился:
– Кто тебе дал право?! Кто ты такой?! Я тебя раздавлю за такие вещи! Смотри, чтобы больше без моей санкции такого не было!
Он считал НКВД и войска своей собственностью. И слушать ничего не желал. Обожал пить кровь из подчиненных, чтобы они не забывали, кто есть он, а кто пред ним они – всего лишь тараканы. С ним вообще было трудно работать.
Ясного пробил холодный пот. Ярость наркома могла иметь далекоидущие последствия. Но если ждать его разрешения, то в Харькове сегодня хозяйничали бы немцы. Притом что войска НКВД не оказали сопротивления. Это однозначно трибунал и расстрел…
Жизнь в Харькове начала налаживаться. Уже действовали органы государственной власти. Возвращались беженцы. Никакого разгула преступности не было. Немецких пособников вычистили быстро. Но тень оккупации еще долго лежала на городе и его жителях.
Однажды к наркому напросилась на прием девушка. Прерывая свой рассказ рыданиями, поведала, что она дочь профессора, в 1941 году не успела эвакуироваться вслед за семьей. При немцах пряталась по подвалам, лишь бы не запятнать себя сотрудничеством с врагом.
– Как быть? – всхлипнула она. – Почему такая несправедливость? Стало еще хуже. Соседи мои вернулись из эвакуации. И теперь меня, морды сытые, называют проституткой немецкой. А я тут чуть с голоду не умерла.
Ее историю проверили, и она подтвердились. Ни с какими немцами она не общалась. Но те, кто возвращался, ненависть к гитлеровцам порой несправедливо вымещали на тех, кто оставался при немецкой оккупации. В том случае удалось помочь человеку поставить на место рьяных «борцов с фашизмом», которые бежали так, что пятки сверкали, и в армию на службу не спешили.
В Харькове заработал аппарат республиканского НКВД. Там же было сформировано управление по борьбе с бандитизмом. Было понятно, что именно ему придется воевать с бандеровцами, и на эту работу подобрали самых опытных оперативников исключительно из чекистов. Управление кадров НКВД СССР присылало их после тщательного отбора со всего Союза. Вскоре УББ станет основным оперативным органом, ответственным за агентурную работу в среде ОУН. А войска НКВД будут их мощными руками…
