Неведение
Стивен и Хью беседуют в декорациях, которые еще предстоит придумать.
Стивен. Вы политикой интересуетесь?
Хью. Политикой?
Стивен. Да.
Хью. Политика — мое хобби.
Стивен. Вот как?
Хью. Ну конечно. Политика? О да. Разумеется, заниматься ею мне удается только по выходным, но в некоторые воскресенья, когда я пораньше заканчиваю копаться в саду, — только политика, политика и политика. Так что я отвечаю на ваш вопрос — да. Я без ума от политики.
Стивен. А что вы думаете о Найджеле Лоусоне?
Хью. Найджеле…
Стивен. Лоусоне.
Хью. Ах, Лоусоне. (Долгая пауза) А вы что о нем думаете?
Стивен. Что он прохвост.
Хью. А, ну слава Богу. Я боялся, может, он вам родня или еще кто. Да, конечно, прохвост. Тьфу на него.
Стивен. Что же, по крайней мере, вы знаете, кто он.
Хью. Если честно, не знаю.
Стивен. Не знаете?
Хью. Кто он? Нет, не знаю. Я о нем всегда только одно и думал — прохвост. А вникать поглубже не стал. Времени не хватает.
Стивен. Он министр финансов. Всего лишь.
Хью. Не может быть. Правда? Вот старый ублюдок. Найджел Лоусон — министр финансов? Этот прохвост? Тьфу!
Стивен. (Обращаясь к камере) Возможно, вы уже поняли смысл этой сценки. Хью пытается изобразить человека, который плохо разбирается в политике. (Обращаясь к Хью) Хорошо, а что вы скажете о Дугласе Херде?
Хью. Дугласе Херде? Мм… в общем, к нему я отношусь довольно прохладно, если честно.
Стивен. Правда?
Хью. Тоже тот еще прохвост. Хотя…
Стивен. (Обращаясь к камере) Хью делает вид, что он никогда о Дугласе Херде не слышал.
Хью. …сами понимаете, в мире всякой твари должно быть по паре.
Стивен. Вы так считаете?
Хью. Да, еще бы.
Стивен. Но не кажется ли вам, что при меньшем числе прохвостов наш мир был бы лучше?
Хью. О, конечно, число прохвостов хорошо бы уменьшить, да. Иначе они могут совсем распоясаться.
Стивен. А скажите, вы участвовали в последних выборах?
Хью. О, так их, значит, все-таки запретили?
Стивен. Как это?
Хью. И это были последние? Других больше не будет? Черт! А я их пропустил.
Стивен. (Обращаясь к камере) Думаю, мы пытаемся поставить этой сценкой вопрос о том, дееспособна ли демократия, если избирателей держат в неведении о политической обстановке — или они сами держатся за него?
Хью. Так мы вон чего пытаемся сделать?
Стивен. Да.
Хью. Надо же.
Стивен. Потому что, давайте смотреть правде в лицо, — разве сам процесс образования нынешнего правительства не показывает, и яснее, чем это могли бы сделать тысячи картинок, что граждане нашей страны не имеют ни малейшего понятия о том, за кого они голосуют?
Хью. Это мы тоже пытаемся сказать нашей сценкой?
Стивен. О да.
Хью. Какая-то амбициозная она у нас получается, нет?
Стивен. Я считаю, что человек должен ставить перед собой высокие цели. Итак, ни о Найджеле Лоусоне, ни о Дугласе Херде ты ничего не знаешь?
Хью. Не знаю.
Стивен. Думаю, мы уже довольно далеко продвинулись по пути доказательства того…
Хью. Правда, я не понимаю, с какой стати я должен о них что-то знать.
Стивен. Пардон?
Хью. Они-то обо мне тоже ничего не знают. Так?
Стивен. Ну…
Хью. Ты говоришь, я о них ничего не знаю, значит и голосовать не могу, а я говорю — и они обо мне ничего не знают, а все равно голосуют за… за законы, которые меня прямо касаются.
Стивен. Ммм. Твой довод был бы силен, не будь он так жалок.
Хью. Да ладно. Мы же с тобой так высоко не целим, верно? Мы же не собираемся сказать нашей сценкой слишком уж много?
Стивен. Нет.
Хью. Хотя и могли бы такого наговорить.
Стивен. Вполне возможно, однако боюсь, что время, наш застарелый враг, снова нас победило, и мы можем сказать лишь, что карандаш моей тетушки больше, чем патио моего дядюшки.
Хью. Ого. Ничего себе, карандашик.
Стивен. Видел бы ты мою тетушку.
