Книга: Пресс-папье
Назад: Терпимость к страждущим
Дальше: Веселый отдых в обществе дельфинов

Человек со странностями

Вчера по радио выступил странный человек. Тут, собственно, нет ничего нового, радио давно уже стало для людей со странностями вторым, более или менее, домом. Когда Маркони принес в патентное бюро первую свою работающую систему радиосвязи, он наверняка указал в заявке одну из ее выгодных сторон – возможность отлавливать на улицах людей со странностями и целыми компаниями рассаживать их вокруг крытого зеленым сукном стола, на котором не будет стоять ничего, кроме микрофона. Радио выполняет примерно те же задачи, что и лондонские клубы, – дает приют городским сумасшедшим и людям без царя в голове.
Тот странный джентльмен, с которого я начал, был «свидетелем» в программе Радио-4, именуемой «Лабиринты нравственности». Что касается моих нравственных потребностей, все они – от установления этических норм розлива минеральной воды по бутылкам до изучения обязанностей свиновода, – как правило, полностью удовлетворяются радиосериалом «Арчеры», однако существуют люди, нуждающиеся в чем-то большем, именно для них и предназначаются «Лабиринты нравственности». На этой неделе в программе обсуждалась тема цензуры. И человек со странностями заявил, что он непременно подвергал бы цензуре не только продукты художественного творчества, такие как фильмы и телеспектакли, но также и то, что пишут журналисты. Чьим интересам, спрашивал он, служат статьи, в которых живописуются насилие и беспорядки в странах, удаленных от нас на тысячи миль? Не следует выставлять такие вещи напоказ перед нашими детьми.
Говоря о фильмах, он отметил, что сумасшедший, попытавшийся застрелить Рональда Рейгана, смотрел фильм «Таксист», а его одежда и modus operandi свидетельствуют о прямом подражании герою фильма Тревису Биклу. Упомянул он и о том, что терроризировавший Хангрефорд Майкл Райан имитировал при этом Рэмбо. Каждый, кого интересует кино, согласится, полагаю, с тем, что «Таксист» – фильм великолепный, один из лучших когда-либо снятых фильмов, а «Рэмбо: Первая кровь» и «Рэмбо II» попросту ужасны. Существенно это различие или не существенно, я не знаю, однако «свидетеля» оно ни в малой мере не заботило.
Никто при этом не упомянул о факте, всем нам хорошо известном, – о том, что большое, неуютно большое число серийных убийц руководствовалось мотивами, проистекавшими из усердного чтения Библии. Питер Сатклифф и многие другие, отправлявшиеся, подобно ему, «очищать» улицы, избавлять мир от проституток и грешников, уверяли, что в ушах их звучал голос Божий и слова из «Откровения Иоанна». Однако я что-то не слышал призывов запретить по этому случаю Библию, да и призыв такой счел бы неразумным. В ходе истории извращенные умы множество раз использовали Библию как предлог для антисемитизма, применения пыток и насаждения тирании. Один обладатель такого ума, похоже, использовал «Таксиста», чтобы оправдать покушение на государственного деятеля. Я вовсе не говорю, что «Таксист» – такое же великое достижение, как Библия, это было бы глупостью с моей стороны, и тем не менее основной принцип в обоих случаях остается одним и тем же.
Возможно, мы с вами страдаем от последствий того, что обучение взяло у нас верх над образованием, от серьезной убыли понимания художественного вымысла и его значения. Прямо в эти дни в Уэст-Энде идет пьеса, одна из героинь которой, готовясь защитить себя в суде по иску, выдвинутому против нее актрисой Королевской Шекспировской компании, с немалым пренебрежением отзывается о том, что представляется ей типичной публикой КШК. «Да кто вообще ходит на спектакли КШК? – спрашивает она. – Первые восемь рядов занимают пижоны с театральными абонементами, а на остальных местах сидит пятнадцать сотен помирающих от скуки школьников». На следующий после премьеры день рецензент почтенной газеты спрашивал: «Неужели драматург всерьез считает это точным описанием публики Стратфордского театра?» Следом он мог бы спросить: «Неужели мистер Шекспир всерьез считает, что людям дозволено душить своих жен, все доказательства вины которых сводятся к потерянному носовому платку да нескольким нашептанным на ухо облыжным обвинениям?»
Не исключено, что мы понемногу обращаемся в общество, которое вот-вот начнет снабжать книги такими же предостерегающими надписями, какие уже красуются на зажигалках, перочинных ножах и пластиковых пакетах. И потому считаю необходимым заявить, что если кто-то воспримет эту статью как одобрительное поощрение людей, которые разгуливают по улицам, держа руки в карманах, куря и вжимая голову в плечи на самый что ни на есть хулиганский манер, я тут решительно ни при чем. Если же она позволит покончить с несогласием и раздорами, можете приписать все заслуги мне, буду только рад.
Назад: Терпимость к страждущим
Дальше: Веселый отдых в обществе дельфинов