Если вам требуется наиубедительнейшее доказательство того, что никакого ясновидения не существует, загляните в первое попавшееся казино. Они – суть храмы, воздвигнутые в честь Абсолютной Определенности Неопределенности. Ибо на каждого, кто уверяет, будто ему однажды явилось во сне число двенадцать, после чего он отправился к рулеточному столу, поставил все, что у него было, на двенадцать и ушел из казино с рассованным по карманам состоянием, приходится тридцать шесть человек, которым явилось такое же видение, после чего они проделали то же самое и покинули казино пошатываясь и без гроша в кармане.

Казино живут за счет того, что они именуют «наваром». На колесе рулетки значится тридцать шесть чисел. Если вы поставите единственную фишку en plein, как говорится, то есть на одно из этих чисел, и выпадет именно оно, вам выдадут тридцать шесть фишек и налога никакого не возьмут – тридцать пять к одному, шанс более чем честный, подумаете вы. Ан нет, на самом-то деле чисел на колесе тридцать семь: есть еще и ноль. Так что казино следовало бы платить за каждую ставку en plein из расчета тридцать семь к одному. Вот эта разница, одна доля из тридцати семи, и есть «навар». Этим малым процентом оплачивается работа крупье, мебель и прочий реквизит, камеры наблюдения и иные атрибуты поставленного на хорошую ногу казино, причем остается еще и прибыль, которой хватает на взятки правительственным чиновникам, борьбу с гангстерами и разного рода меры силового давления, каковое бдительные владельцы игорных домов считают необходимым оказывать на конкурентов и властей предержащих, дабы те не мешали им спокойно работать.

Нет, казино никого не обманывают. В них нет магнитов под колесами рулетки, нет налитых свинцом игральных костей, нет крапленых карт. Всю необходимую работу проделывает за них математика. Правда, на американской рулетке, с горечью вынужден сообщить вам об этом, имеется не только ноль, но и двойной ноль, что более чем удваивает навар. Американцы, как нам известно из несчетных голливудских боевиков, любят «ходить по самому краю».

В данную минуту я с головой ушел во все эти глупости просто потому, что живу на юге Франции, на расстоянии всего лишь броска игральной кости от множества казино, каждое из которых более чем готово позволить мне доказать нерушимость законов теории вероятностей. И уже успел обсудить со многими крупье поразительное нахальство американцев с их двойными нулями.

Помнится, месяц назад, еще до первых боевых вылетов войны в Заливе, я увидел по телевизору немалое число уличных интервью с гражданами Америки. Почти все они высказывались в пользу силового нажима на Саддама. И одна из причин этого состояла в том, что они были уже «сыты по горло пинками, которые получает Америка». Всем, кроме американцев, причина эта покажется фантастической до крайности. Это американцы-то пинки получают? Спросите гражданина любой другой страны, какого он мнения о том, что самую мощную державу мира обратили во всемирного козла отпущения, что ее запугивают и вообще никакого прохода ей не дают, и гражданин этот, если выразиться на американский манер, «заржет как лошадь».

Мы и сами все это уже проходили. Начиная с первой Афганской войны и кончая Родезией, в одностороннем порядке провозгласившей свою независимость, британцы чувствовали, что малые страны обходятся с ними несправедливо. Чтобы увидеть это, достаточно почитать комментарии прессы времен войны с бурами или восстания сипаев. Такова обычная участь доминирующей в мире державы – она видит в себе Гулливера, волосы и пальцы которого пришпиливает к земле орда писклявых лилипутов. Сказанное ни в коей мере не означает, что я норовлю оправдать или осудить войну с Ираком, да и любую другую, нет, я просто пытаюсь понять точку зрения американцев. Им представляется, что мощь Америки и присущее ей чувство моральной ответственности обязывают их поддерживать в мире порядок, однако при всякой предпринимаемой ими попытке такого рода на них сыплются насмешки и клеветы.

В качестве доминирующей державы Америка привыкла ходить по самому краю, привыкла к двойному нулю, к колоссальному превосходству своих обычных вооруженных сил и к не имеющей себе равных ядерной мощи. Однако крайних ставок она никогда не делает. Использование ядерного оружия против неядерной державы было бы воспринято всеми как геноцид; сосредоточение всех обычных вооруженных сил Америки в одном месте было бы немыслимым чисто логически, да к тому же оставило бы опасные бреши в других частях света. В итоге хождение по краю оказывается невозможным, и американцам начинает казаться, что с ними очень нехорошо обошлись. Вдруг выясняется, что любой понтёр, у которого хватает фишек на то, чтобы он мог позволить себе крупно проигрывать при нескольких раскрутках колеса кряду, обретает, по всему судя, возможность сорвать банк. Шансы почти уравниваются, Америка лишается «навара». И начинает жаловаться, что ее пинают все кому не лень, а мир хохочет, услышав стенания великана, которого кто-то ущипнул за лодыжку. Ну уж в следующий-то раз, клянутся американцы, в следующий раз вы у нас тройной ноль получите – стратегическую оборонную инициативу, спутники с лазерным оружием, все, до чего мы сможем додуматься; в следующий раз никто нас пинать по заднице не посмеет.

Да, но «следующий раз» – это девиз безнадежно неудачливого игрока. Как обнаружил под конец фильма «Военные игры» отбившийся от рук компьютер, единственное, что ведет к победе, – это отказ от участия в игре. Возможно, американцы тоже додумаются до этого и в следующий раз предпочтут держать свои денежки при себе. И никто их за это не осудит.

А теперь я должен бежать – казино уже открывается, и мне страх как не терпится испытать новую систему. Если она сработает, князь Монако уже в конце этой недели будет мыть мою машину и говорить мне «сэр».