Лежали со мной в госпитале два пожилых офицера – Тимофеич и Федорыч. Федорыч – разбитной и шустрый, а Тимофеич очень уж любил о политике порассуждать. Всю палату замучил! Ему принадлежал и единственный телевизор, принесенный родными. Однако он включал только политические передачи, принимался долго и нудно пережевывать услышанную информацию.

И вот Тимофеичу операцию сделали (он в госпиталь попал после автомобильной аварии). Целых два дня мы от политики отдыхали. Такая благодать! Но едва начал в себя приходить – снова завел то же самое. Тогда Федорыч не выдержал. Вечером, когда врачей уже нет, побежал к дежурной медсестре. Изобразил соответствующую физиономию и зовет ее:

– Ой, сестра! Там Тимофеичу совсем худо! С кровати упал и бредит! Я его обратно поднял – он лежит сейчас, мечется и чепуху какую-то бормочет!

Сестра, понятное дело, перепугалась. Ей-то зачем лишние проблемы? Хватает шприц с промедолом и несется в палату. А Тимофеич лежит, и можно понять, что действительно бредит – широко жестикулирует руками и рассуждает о политике. Сестричка с ходу ласковым голосочком начинает его убаюкивать:

– Успокойтесь, успокойтесь, пожалуйста, сейчас вам укольчик сделаем, вот и хорошо будет, вот и ладненько…

Тимофеич дисциплинированно заднюю часть подставляет – он-то ведь думает, что так и надо, врач прописал. Сестра вкатывает ему наркотическую дрянь, которая в критических случаях положена для послеоперационных. В итоге Тимофеич через несколько минут блаженно вырубается, политическая тематика заканчивается, и мы включаем по ящику фильм или концерт… Такую штуку Федорыч ухитрился с ним проделать трижды! Пока не прошли за трое суток все смены дежурных сестер.