– Рост слишком маленький. Вы очень красивая девушка, но метр шестьдесят пять – это мало. Вы потеряетесь на подиуме, вас не заметят. Мне очень жаль.

– А как же Кейт Мосс? – Стоявшая перед Марианной прехорошенькая девушка изо всех сил старалась сохранять на лице спокойствие, хотя было очевидно, что она готова расплакаться.

Слишком молода, слишком эмоциональна. Не боец. Не личность. Одна из многих, кого как магнит притягивает красивая жизнь модели. А что они знают о той жизни? О ее соблазнах, о пахоте без надежды на результат, о десятках кастингов в день, сбитых в кровь ногах, вечном разочаровании и клейме «слишком старая», которое все чаще будут ставить на тебя, едва тебе исполнится двадцать три.

– Кейт Мосс – исключение, – промурлыкала Марианна, откидываясь на спинку своего шикарного офисного кресла.

Некоторые владельцы модельных агентств получали извращенное моральное удовлетворение от того, что «ставили на место» таких вот девушек, пришедших за синей птицей, но не соответствовавших строгим внешним параметрам, которые должны быть у охотницы за оной. Модельный мир жесток, неженкам здесь не место. Красавица, которой на улице вслед оборачиваются, может здесь услышать о себе всякие нелестные и обидные вещи, вроде «У тебя кривоватые ноги, нужен аппарат Илизарова!» или «С такими поросячьими глазками о съемках можешь забыть, максимум каталоги или подиум». Сама Марианна работала моделью почти двадцать пять лет до того, как создала собственный бизнес. Сначала основала небольшое агентство, потом серию вошедших в моду конкурсов красоты; самым раскрученным был «Мисс Страна». Марианна знала все о модельном мире. У нее была «чуйка» – беглого взгляда на очередную девочку хватало для того, чтобы с точностью экстрасенса предсказать ее профессиональное будущее. У этой есть все шансы стать звездой, вон та может рассчитывать максимум на третьи роли в заштатных показах, а из той получится хорошая рабочая лошадка – бесконечные серии проходных съемок, показов, деньги будут, но никто никогда не вспомнит ее имени. Марианна умела продавать красоту. И сама она была невозможно хороша собой. В конце нулевых в моду вошел странный, «инопланетный» тип красоты – успешными моделями становились девушки, которые словно были не от мира сего. Особенным шиком считались даже некоторые черты вырождения, как у средневековых аристократок (естественно, при подходящем росте и длинных ногах). Марианна же была похожа на итальянскую кинозвезду семидесятых – оливковая безу пречная кожа, черные огромные глаза, прямой нос с едва различимой горбинкой, сочные губы (никаких уколов, все свое), роскошные формы. В девяностые в моде были как раз такие яркие типажи – не девушки-эскизы, а девушки-индивидуальности.

– Посмотрите мое портфолио! – настаивала пришедшая девушка. – Камера меня очень любит!

– Тогда вам лучше попытать счастье в агентстве, которое специализируется на съемках, – терпеливо объяснила Марианна, даже не открыв толстую папку, которую страдалица положила перед ней на стол. – У меня своя специфика. В основном я сейчас занимаюсь показами и конкурсами.

– Но…

– Девушка, милая, не тратьте зря свое время. И мое. Всего хорошего.

Подождав, пока за разочарованной и готовой разрыдаться красавицей захлопнется дверь, Марианна встала с кресла и подошла к окну. Ее офис располагался на Остоженке, в сердце города. Улица с самыми дорогими ценами на аренду. Она могла себе это позволить. Жизнь удалась.

Пришел курьер, принес ее обед.

Марианна давно не готовила сама – ни в ее двухсотметровой квартире на Ломоносовском, ни в офисе даже кухни не было. Хорошо, что в последние годы расплодились фирмы, которые доставляли на дом здоровое питание. Марианна уже полгода питалась как космонавт – из каких-то баночек, бутылок и тюбиков. Ничего лишнего, только то, что полезно для ее здоровья и красоты. На обед были смузи из кокосовых сливок, толченого льняного семени и маточного молочка и листья шпината с бальзамическим соусом. Хотелось, конечно, иногда хорошую отбивную с картошкой фри, но Марианне было за сорок, отбивная – непозволительная роскошь. И так с каждым годом все больше денег и времени уходило на то, чтобы оставаться красивой, а вокруг нее к тому же вертелись сотни молоденьких девушек, одна лучше другой – трудно было держаться, чтобы на их фоне не смотреться старой каргой. То десятидневный голод в швейцарской клинике, то термолифтинг в нью-йоркском институте пластической хирургии. Один ее дневной крем стоил столько, сколько некоторые московские семьи тратили в месяц на еду.

Марианна не была невротичкой, помешанной на сохранении молодости. Никакого «свет мой зеркальце, скажи». Она просто как никто другой понимала, что красота – это ресурс. Как нефть. Как недвижимость. А ресурс по мере возможностей надо сохранять, не проедать его, не обменивать на сигареты или страдания по каким-нибудь козлам, от которых в итоге все равно ничего хорошего не дождешься. Жестокая женщина в жестоком мире.

Зазвонил телефон, ее личный. У Марианны было четыре мобильных – два номера указаны на визитной карточке агентства, один – для партнеров, еще один – для семьи (которой у нее, кстати, и не было, если не брать в расчет оставшихся в Астрахани родителей и младших братьев, но она с ними редко общалась) и крупных клиентов, на чьи звонки она готова была ответить хоть в половине пятого утра. Сейчас звонил как раз один из таких. Некий Вертинский, банкир, полуолигарх, он финансировал четыре из шести ее конкурсов, а помимо финансовых дивидендов был любителем «человеческого золота» – красивых девушек.

Вертинский мог заполучить любую девушку из агентства Марианны. Она не имела права ему отказать. Это было сложно, требовало мастерства магистра игры, потому что все-таки у нее престижное модельное агентство, а не замаскированный публичный дом. Некоторые агентства и не скрывают, что съемки и кастинги – всего лишь прикрытие, а основные деньги зарабатываются ими на продаже тел. Так даже было бы проще, но амбициозной Марианне никогда не хотелось становиться просто «мадам». Она постоянно работала с несколькими сотнями моделей. Среди них были и те, кто не отказывался от возможности при случае закрутить роман (или хотя бы переспать) с миллионером, но были и совсем юные, неопытные девчонки, которые желали только одного: работать, делать карьеру, не нуждались в продвижении через постель и могли всего добиться благодаря внешности и характеру. Иногда случалось, что выбор Вертинского (или кого-нибудь из важных партнеров калибром помельче) падал на одну из таких девчонок. И Марианне приходилось проявлять чудеса изворотливости, придумывать какие-то сценарии и схемы, работать жилеткой и личным психологом, убеждать каждую девочку в том, что предложенный выбор – единственно верный в ее ситуации. Никаких угрызений совести Марианна при этом не испытывала. Не то чтобы она была злодейкой или беспринципным дельцом, как в фильме «Адвокат дьявола», просто, когда столько лет крутишься в мире моды, этические границы размываются, как акварельный рисунок, попавший под дождь.

Вертинский, мягко говоря, не был хорош собой. Невысокий, коренастый, с пивным животиком. Ему было под шестьдесят, выглядел он на свои, приукрасить себя не пытался, считая, что его статус и без того лучшее украшение.

– Что у тебя нового, моя звезда? – начал он издалека.

– Да всё по-старому, – весело ответила Марианна. – Кручусь как белка в колесе. Скоро «Мисс Страна», через несколько недель закрываю первый отборочный тур, дел невпроворот.

– О-о, свежие девушки! – обрадовался Вертинский. – Уже надоели старые лица. Ты же форварднешь мне фото всех кандидаток?

– Ну разумеется! Самых лучших пришлю!

– Ну уж нет. Давай вообще всех, сам разберусь.

– И охота тебе рыться в навозе, – усмехнулась Марианна. – В этом году все как с цепи сорвались. Вроде и рекламы особо не давала, а уже три тысячи заявок.

– Звезда моя, рыться в навозе я умею профессионально, – басовито рассмеялся Вертинский. – Давай всех. Мне как раз предстоит длинный перелет. Ненавижу спать в самолетах, уже что только ни делал. В последний раз на моем борту установили кровать почти два метра – ну как дома! И мелаксен с собой беру. Ну не выходит, и всё тут.

– Это старость, Леопольд. Ладно, пришлю. А куда летишь?

– В Аргентину. Да я всего на четыре дня, переговоры.

– Не бережешь себя совсем, как обычно. Четыре дня – это тяжело.

– А что поделать, жизнь такая. Так я сегодня вечером получу письмо?

– Конечно! Только там будут не все. Каждый день я получаю несколько десятков новых заявок.

– Ничего страшного – новые тоже сразу мне. Не хочу оставаться на обочине, люблю быть в центре событий!

Не успела она распрощаться с Вертинским, как в комнату заглянула секретарь Оля, красивая, но чуть полноватая девушка из неудавшихся моделей. Они познакомились шесть лет назад – тогда желанием блистать на подиуме Оля довела себя до анорексического состояния и попала в число участниц «Мисс Страны». Даже вышла в финал. Весь месяц, пока девушки репетировали в пансионате, Марианна внимательно наблюдала за каждой из них. Она сразу обратила внимание на Ольгу – на ее необыкновенную работоспособность и стойкость: ни разу не проспала утреннюю репетицию, не сорвалась и не пожаловалась, а когда в самый последний момент распорядитель слег с тяжелым гриппом, взяла на себя половину его обязанностей. Совмещала участие в конкурсе с миллионом административных дел. Может быть, с такой силой духа она могла бы и крепкой моделью стать. Но это означало бы постоянные неврозы и недоедание – Оля была из тех, кто полнеет от салатного листа, на конкурсе она себя неоднократно доводила до голодных обмороков. И Марианна убедила ее, что намного большего девушка добьется по ту сторону фотокамеры. Оля стала ее личным ассистентом, и с каждым годом Марианна передавала ей все больше дел, и даже появились мысли при очередном расширении бизнеса сделать девушку своим партнером. За все шесть лет Оля ни разу не накосячила и не сорвалась – у нее всегда было позитивное, ровное настроение, и в самых стрессовых ситуациях она оставалась спокойной и расслабленной, как хиппи, не теряя при этом деловой хватки.

– Марианна Николаевна, там еще шесть девушек ждут.

– Шесть! Им сегодня как медом тут намазано… Ладно, зови.