- Часы у них очень даже интересные, скажу я тебе, - с видом знатока вещал Милан, со скуки решивший вернуться к этой теме. - Устройство более сложное, чем у нас, что и немудрено. Только сами цифры меня смутили. То есть, они кажутся какими-то слишком уж простыми, что ли. Один - палка. Два - две палки. Три - закорючка. Если я правильно понял, конечно.

- Правильно, - чуть задумавшись, подтвердил Кирилл. - Но дальше четырех ты их меж собой не отличишь, между прочим. Да и что плохого в простоте?

- Да ничего, - пожал плечами Милан. - Сами часики-то совсем не простые. Механика там навороченная должна быть. Интересно было бы заглянуть внутрь, если появится свободная минутка.

- Неудобно, - вынес свой вердикт Арсентий, всегда быстро утомляющийся от долгих объяснений. - Но вся эта штука c двадцатью пятью часами мне очень уж люба. Вот было бы так у нас...

- И не говори. Только тебе, безработному, какая разница? Или ты как тот ленивый мальчик? - подначивал Кирилл.

- Какой еще мальчик? - Сеня понял, что нам ним подтрунивают, но сути не уловил.

- Ну, тот, что вставал пораньше, чтобы подольше ничего не делать.

Милан выдал короткий смешок. Глядя на серба, Кирилл понимал, что жизнерадостность здесь - явление временное. Просто когда ты понимаешь, что чудом избежал смерти, все вокруг кажется идеальным. И дороги, и люди, и шутки, возможно слышанные раньше не раз.

Дорога до Крлявы была не самой долгой, как и обещал Грент. В пути солнце миновало зенит и вальяжно, с ленцой заскользило к западу.

По прикидкам Кирилла расстояние выходило совсем небольшое, что-то около сотни километров. На машине можно было бы домчать в момент. Возможно, они и впрямь переборщили со своим средневековьем. Можно было хоть паровозы оставить, паровозы Кириллу всегда нравились. Помнится, в детские годы сразу после динозавров он переключился как раз на них. Тоже собрал неплохую коллекцию фигурок и раз даже смастерил железную дорогу с Сеней на пару. Дорогу приходилось постоянно чинить, да и прожила она недолго, но зато сколько было удовольствия гонять состав из поезда и вагончиков по собственноручно начерченным и напечатанным на принтере путям.

Трафик сегодня был куда плотнее. Объезжать отдельных всадников, идущих шагом и общающихся с товарищами, и нерасторопные крестьянские телеги приходилось достаточно часто, а один раз пришлось даже уступить дорогу, подавшись на обочину - в роскошной закрытой карете с напомаженным кучером у "руля" лихо пронеслась какая-то важная персона.

Милан бормотал себе под нос о каких-то рессорах, а Кирилл просто с интересом наблюдал. Сложно было наложить новые впечатления на впечатления, полученные на Тайе. Эти два мира никак не могли встать рядом, в одной цепи, и их несовместимость порождала в голове Кирилла такую суматоху, какой он еще не припоминал. Реальность все больше напоминала сон, куда Кирилл с каждой новой минутой проваливался все глубже.

Его рефлексы, привычки и сознание остались там, в бесконечных лесных просторах Тайи. Он все еще не понимал, что находится бесконечно далеко. Не знал даже, где именно. Просто сердцем чувствовал, что судьба забросила его в такую даль от родного дома, что при мысли об этом хотелось завыть волком. Только постоянное движение к четко намеченной цели, только постоянный круговорот событий держал Кирилла в седле как в прямом, так и в переносном смысле.

Крлява возникла неожиданно. Дорога долго и упрямо взбиралась вверх. Подъем, казалось, длился бесконечность. Дабы не мучить животных, ребята сбавили ход. Не сказать, что тарбаны выглядели устало, просто Кириллу вовсе не хотелось проверять это.

Когда восхождение, наконец, закончилось, все трое, не сговариваясь, издали победный клич. На этой точке первый этап их пути завершался.

После долгого подъема дорога под довольно крутым уклоном уходила вниз. Кириллу оставалось лишь посочувствовать тарбанам, которых хозяева гонят в обратном направлении. Вот уж где можно быстро доконать даже такое могучее и выносливое животное. Но все это ерунда.

Внизу, у подножия этой бесконечной возвышенности, как раз и растянулась Крлява. Симпатичные, опрятные одно- и двухэтажные дома с ровными квадратами огражденных участков располагались на удобном для всех удалении друг от друга. Сады и огороды пестрели сочной, здоровой зеленью, к которой вот-вот примешается разноцветье теплолюбивых плодов.

Мощеные округлыми белыми и серыми камнями улочки дышали чистотой, что прекрасно было заметно даже с почтительного удаления. Стучали кузнечные молоты, лаяли собаки, носились, играя, дети.

На небольшой площади, выполнявшей, должно быть, функции центра, сверкал на солнышке симпатичный фонтан в виде вставшей на хвост рыбы, плюющейся водой. Рядом расставил свой мольберт художник в чудаковатой пурпурной шляпе с широкими полями и что-то рисовал, глядя вдаль нам совсем близким обрывом. Словом, Крлява смотрелась настоящим, очень благополучным средневековым городком с открытки.

С возвышения, где стояли ребята, противоположный берег тоже был как на ладони. Его зубчатые матовые скалы вздымались ввысь, неприветливо щетинясь острыми гранями и изломами. Но лишь на первый взгляд берег мог представиться неприступным. Стоило даже бегло изучить любой его участок, как ум намечал возможности для восхождения. Конечно, с тарбанами такой фокус не пройдет, но...

- Кирилл, поехали, может?

Это был Милан. Они с Арсентием смотрели на Кирилла с нетерпением и даже раздражением. Их уже дважды обогнали, недовольно глядя на мешкающих ротозеев, до этого летевших вперед, как угорелые.

- Да, поехали, - закивал Кирилл.

- Таращился, как зачарованный, - сказал ему Сеня.

Спуск вышел плавным и быстрым. Тарбаны как будто воодушевились тем, что можно, наконец-то, хорошенько размять кости и порезвиться. Они сорвались на галоп и неслись так до самого въезда, до самого частокола, почти такого же высокого, как в Хаве - не меньше трех с половиной метров.

Все-таки лучшего спасения от свирепого ветра и чокнутых птиц не придумаешь, как ни старайся.

К сожалению, всю дорогу с обеих сторон тянулся лес - то редея, то снова густея, и никаких новых обитателей мира Первых Кирилл не встретил. По аналогии с Тайей он верил, что здесь водится бесчисленное множество удивительных животных и птиц, но пока ему удалось лицезреть лишь малую часть природного богатства. Конечно, сложно представить на сегодняшней Земле тех же гигантских броненосцев, нелетающих птиц-переростков и прыгающих сов, раздирающих людей на клочки, но после Тайи фауна мира Первых, говоря начистоту, смотрелась бледновато.

На последних километрах дороги ребят начали одолевать назойливые комары. Они все пытались незаметно пристроиться на шее или руках, чтобы распробовать инопланетной крови, но всякий раз выдавали себя дурацким гудением и жужжанием. Кирилл прихлопнул штук двадцать, не меньше. Послужной список Милана и Сени он не уточнял, но последний пострадал больше всех. Какое-то вредное насекомое изловчилось и провело успешную дегустацию носа Арсентия, ввиду чего на месте укуса вовсю набухал прыщ.

- Аллергия, не иначе, - покачал головой Милан. - Надеюсь, на том берегу их не будет.

- А я-то как надеюсь. Он мне целый шмат мяса вырвал, сукин сын, - ворчал Сеня и тер раскрасневшийся нос. - Откуда они тут взялись-то? Что-то не вижу речки или болота. Да и светло ведь еще! Почему, почему здесь?

Ответа, разумеется, Арсентий не получил.

Проехав сквозь распахнутые настежь ворота, друзья быстро добрались до края поселения - в Крляве и было-то домов пятьдесят, не больше. Просто в отличие от несколько угрюмой, сероватой Хавы жилища местных располагались друг от друга подальше, разделенные достаточно крупными участками. Вообще, в этом поселении чувствовался больший простор и какая-то благоприятная, умиротворенная атмосфера.

Последний дом стоял как раз на самом берегу. Здесь, у края суши, частокол отсутствовал. С этой стороны келенкенам или рекотам при всем желании не подобраться к людям, а ветер, видимо, со стороны пролива не дул.

Жилище Фенара было стареньким, почти ветхим, но хозяин явно прилагал массу усилий для того чтобы благоустроить его. Во дворе стояли ладные качели для ребятни, на двускатной крыше красовалась новенькая, ослепительно белая черепица, еще почти не украшенная ни отходами вездесущих чаек, и сейчас галдящих в небе (чайки везде одинаковые), ни принесенной с дождем или ветро пылью и грязью.

На улице Фенара было не видать, только из дома доносились голоса. Кирилл жестом показал друзьям, чтобы те подождали, а сам спешился и положил руку на невысокую, по пояс, калитку.

Слушая запищавшую интуицию, он помедлил, не спеша открывать дверцу, и не ошибся. Из-за дома стрелой вылетела злющая собака. Не такая огромная, как Кан, и гладкошерстная, но не менее пугающая. Даже наоборот, ее зубастая пасть была непропорционально большой по отношению к телу. Кирилл испуганно отпрянул, жалея, что до сих пор не приспособил кинжал на пояс.

К счастью, за калитку собака выскакивать не стала. Она ограничилась злобным и звонким облаиванием на границе своего участка, что и привлекло внимание хозяина. Стоило ему показаться, как собака испарилась, исчезнув за углом дома.

Фенар оказался таким же рослым и крепким, как Грент, но куда моложе - на вид ровесник Кирилла. Нахмуренные густые брови, внимательный цепкий взгляд и волевой подбородок говорили о том, что Фенар - товарищ не робкого десятка. А еще о том, что он Кириллу не чужой человек.

Подойдя вплотную к забору, Фенар вопросительно поднял бровь. Мол, чего пожаловал? Впрочем, до него почти сразу дошло. Они с Кириллом уставились друг на друга, как на свое отражение в зеркале. Повисла долгая тихая пауза. Исчезли все звуки, кроме далекого людского гомона, долетающего с площади с фонтаном.

- Здравствуй, Фенар, - промолвил, наконец, Кирилл. - Я от Грента.