Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
«Я хотел бы жить в полностью украиноязычной культурной среде. Если люди не владеют украинским, они имеют полное право искать работу в других краях. Люди, которые не могут выучить украинский, имеют низкий IQ, таким ставят диагноз „дебилизм“. Надо их отделить, потому что они социально опасны, надо создать гетто для них. И будем помогать им. будем петь им „Владимирский централ“».
«Увы, он просто идиот. И даже ему, такому идиоту, не желаю быть в гетто идиотов. С тех, кто несет искусство людям, и спрос особый. Поэтому сегодняшний фальшивый перл певца Скрипки о не говорящих по-украински людях особенно омерзителен». Однако это трудно было назвать случайно вылетевшими словами или глупостью. Артист еще в 2014 году делал громкие заявления о двуязычии на Украине. Правда, тогда на это никто не обратил внимания. Стоит заметить, что сам «любитель гетто» родился в Таджикистане, а школу заканчивал в Мурманской области.
«Два языка — это ханжество, — уверял певец. — Это слабость — прикрывать свою безграмотность, лень и неуважение к истории и культуре какой-то псевдодемократией. В результате (двуязычия на Украине. — Примеч. авт.) создается пятая колонна, и это очень хороший аргумент завоевывать территории и убивать людей на улице».
П. - пранкер.С. — Олег Скрипка.С.: Я перед вами извиняюсь. Я извиняюсь перед всеми русскоязычными людьми и людьми, которые на других языках разговаривают, за себя и за тех, кто это все сделал, это все отрежиссировал. Я думаю, задача этих людей, чтобы мы с вами поссорились, чтобы очень много людей поссорились. И чтобы отвлечь внимание от очень важных проблем. Это моя такая думка. Если мне в уста вложили идею про гетто, значит, можно подозревать, что уже формируется идея реально какие-то лагеря создавать. Пане Арсен, я очень извиняюсь. Я действительно очень сожалею об этой ситуации. Но, скорее всего, я — пассивная сторона. Это был анекдот в контексте другой беседы. Это я со студентами разговаривал.П.: Про русский язык пошутили, что ли?С.: Я пошутил про людей, которые не учат украинский язык. Я же не могу повлиять ни на что. Ни на законы, ни на развитие украинского языка или русского. Я не могу никак повлиять. Это просто слова, сказанные в полукамерной обстановке.
«Как „ппц“ звучит по-украински? Крапка так крапка», — написал настоящий Аваков в «Фейсбуке» после того, как послушал этот пранк в Интернете.
«Мне перед этим позвонили якобы из кабинета Авакова и приказали строго: „Мы приказываем вам разговаривать на русском языке, иначе мы вас накажем. Они воспользовались моим шоком. У меня была передача на радио, я прервал эфир, чтобы поговорить с этим псевдо-Аваковым. Они прессовали, просто напугали, что мы на вас подаем в прокуратуру, я посчитал, что на меня действительно подают в прокуратуру! В соцсети появилась эта информация. Поэтому я как законопослушный гражданин должен был разговаривать на русском языке“».
П. - пранкер.А. — Светлана Алексиевич.П.: Я по поручению президента Порошенко хотел бы вас поблагодарить за поддержку. Мы понимаем, какое сильное давление идет на вас.А.: Ой, да, грязи столько, с этим интервью как бы проблема. Они вырывают куски, потом это все… Ой, мне даже не хочется говорить об этом.П.: Что-то у них случилось с их президентом, что-то с головой, и оно переключилось на всех остальных.А.: Да, да, да.П.: Не переживайте. Я хотел бы вас пригласить в Киев.А.: Это надо подумать — когда. Я же сейчас живу в очень жестком графике, буквально через 4 дня я улечу сначала в Брюссель, там у меня в Европарламенте встреча, а потом в Италию.П.: Мы вам организуем встречу с президентом.А.: Да, давайте. Я думаю, что июль у меня. и август более-менее свободные.П.: Мы хотим вам вручить орден Небесной сотни.А.: Ой, да, это, конечно, очень большая награда. Хорошо, я очень благодарна за это ваше желание, за поддержку. Это, конечно, осложнит мою жизнь. Но это еще раз показывает, что я как бы не отступаюсь от своих убеждений.П.: Нам поддержка тоже нужна, особенно от всего цивилизованного мира.А.: То, что делает Россия, это прежде всего разлагает ее собственный народ. Вы же видите, во что они превращаются. В магазине как-то мы там заговорили. Простые люди, с какой они ненавистью говорят! Это меня поразило.П.: А что сказали?А.: Ну вот что-то такое вот. «А вы видите, как у нас плохо с продуктами?» Я говорю: «Ну, понятно, почему у вас плохо. И об этом весь мир знает». Они: «Как? Бандиты!» Ну и весь набор, что ТВ им говорит. Страшно заговорить даже со знакомым человеком.Это для этого народа очень страшно.П.: У нас же таких провокаторов тоже полно. И Бузина, вы тоже понимаете, что он тоже не просто так.А.: Нет. Да. Это я понимаю. Я просто говорила, что как художник понимаю: я и палача, и жертву должна понять.Как художник я понимаю, почему это произошло. Но не более того. Теперь бог знает чего можно начитаться в Интернете.П.: Вот Прилепин. Он сейчас воюет. Если с ним что произойдет, будут говорить — «убили писателя». Но он же боевик.А.: Конечно, конечно, и он не скрывает этого, и фотографий полно, когда он там чем-то руководит, что-то стреляет. Это его выбор, да. Ужасно, что он делает.П.: С президентом вы могли бы съездить в зону АТО. Мы это сделаем так, чтобы об этом не писали в СМИ.А.: Хорошо, давайте вот подумаем, как это сделать. В принципе, мы договорились.П.: Как с этими русскими бороться? С языком. Вот это засилье русского мира. Что с ними делать? Как считаете как нобелевский лауреат?А.: Думаю, это сложная проблема. Наверное, будет момент двуязычия. Навряд ли это можно будет сделать, чтобы сразу был украинский язык. Я не знаю. вот единственное, что я, когда читаю, думаю: вот этот процесс декоммунизации, который у вас идет, памятники. все — чем скорее, тем лучше!П.: Я еще считаю, что нужно не столько декоммунизацию, сколько дерусификацию.А.: Это очень сложная проблема, конечно. И я думаю, она может решиться только в новых поколениях уже. Когда начать с садиков, все. И вообще, выращивать новых людей.П.: Нужно новую нацию выращивать.А.: Да, да, потому что с этой навряд ли вот. Вот когда сталкиваешься с такими людьми, ты понимаешь: навряд ли это можно сделать с этими людьми.П.: Ну что с ними делать? Только изолировать.А.: Я не знаю, как изолировать. И конечно, это общественный разговор нужен большой. Чтобы общество само решало, как очищаться. Я за то, чтобы убивать идеи, а не людей.П.: Ну, тут, видите, не получается одно без другого.А.: Ну, сейчас да, сейчас вы в состоянии войны, конечно.На следующий день мы решили провести эксперимент. Что, если Алексиевич позвонить, например, от имени Министерства культуры России и тоже предложить ей награду. Останется ли писательница верна своим принципам?Владимир звонит Алексиевич от имени чиновника из Министерства культуры России. П. - пранкер.А. — Светлана Алексиевич.П.: Мы хотим вас поддержать. Не обращайте внимания на эти комментарии в Интернете.А.: Я вам очень благодарна за этот звонок. Вы знаете, я была немножко ошарашена всем этим. Потому что люди, которых я встречала, ну просто прекрасные. Даже если они были с чем-то не согласны там по Крыму, то мы расходились так: вы думаете так — я думаю так. Есть время, оно нас рассудит. Спасибо за поддержку. Потому что я была в отчаянии. Я решила: боже мой, я люблю страну и всегда говорю, что я человек русской культуры! Что у меня как бы три дома получилось: Украина, Беларусь и русская культура великая. И я никогда это не отрицаю. И вдруг такая агрессия.П.: Может быть, мы организуем встречу с Владимиром Владимировичем на официальном уровне, чтобы показать, что у нас нет разногласий?А.: Ну, я согласна, я согласна насчет этих. Я согласна.П.: Думаю, президент будет очень рад с вами пообщаться. Потому что вы русскоязычный писатель, русскоязычный человек.А.: Я никогда от этого не отказывалась.П.: Даже можно организовать, чтобы президент вручил вам орден Дружбы. По-моему, прекрасная награда.А.: Ну, я. Я как бы не против, если. Для меня всегда русский народ — это как бы близкий мне народ. Я абсолютно не против этого.
П. - пранкер.М. — Мария Максакова.М.: Евгений, слушаю вас!П.: У вас юбилей 40-летний… Скажите, пожалуйста, где вы планируете концертную деятельность в рамках юбилея?М.: Планов, честно говоря, никаких.П.: Как вы насчет того, чтобы организовать что-то в плане творческого турне и заехать в АТО, выступить перед бойцами нашими?М.: Я с большим удовольствием! Я давно сама хотела поехать в зону АТО. У меня же прекрасная программа украинских песен готовая. Я сама бы себе лучший подарок организовала ко дню рождения, если бы выступила перед ребятами, которые нас защищают. Для меня это будет просто отдушиной.П.: Только в России вас не будут хвалить после этого.М.: Я для себя расставила какие-то свои внутренние оценки, поэтому туда не собираюсь, это не имеет значения в данный момент.П.: Мы хотели еще устроить вам мероприятие в Национальной опере.М.: Я с радостью. Я сама жду этого момента. Вы же знаете, что Анатолий Анатольевич (Соловьяненко — худ рук Национальной оперы Украины. — Примеч. авт.) хотел это сделать. Но что-то его стало останавливать. Я сказала, что наберусь терпения и сколько угодно буду ждать. Соловьяненко сказал, что боялся провокаторов. Ведь кому хочется, чтобы мой дебют в оперном театре сопровождался какими-то криками, свистом, помидорами? Потом они все запишут, выложат в «Ютубе» и по ту сторону баррикад все будут смаковать. Правильно, что не нужно давать такого повода!П.: Нужно, чтобы безопасность была на входе серьезная и просто подозрительных элементов выводить.М.: Евгений, просто не все же такие, как вы, понимаете? Я смотрела эти записи с майдана. Я, конечно, вами восхищаюсь абсолютно. Кто-то мыслит немножко другими категориями, понимаете? Не заставишь человека мыслить более масштабно.П.: У нас теперь общие цели и одна Родина.М.: Это да, да, да, абсолютно.П.: И еще второй вопрос — про конкурс «Евровидение» следующий. Я предложил, чтобы вашу кандидатуру рассмотрели от нашей страны. Это было бы очень знаково.М.: Я с удовольствием. С большим.П.: Может, подскажете, кому еще из ваших коллег в России закрыть въезд в Украину? Есть же те, которые с администрацией президента России сотрудничают.М.: Безусловно. Дайте мне сосредоточиться, я поняла, о чем вы говорите.П.: Смотрел интервью, меня поразило, как мать вас ругает. Как так?М.: Ну вы знаете, там такая непростая ситуация. Я думаю, что вы лучше меня понимаете, как это все произошло и кто это сделал. Она действительно просто под влиянием этих людей находится. Я не хочу обсуждать ее. Не то что простить — не простить, но общаться с ней никакого желания у меня нет.
«Существует специальный подотдел ФСБ, который занимается телефонными пранками. С разной степенью наглости они дают нам понять, что могут вмешиваться во внутренние дела Украины».
Войти с помощью соц. сетей: