Глава 6. Новый уровень
«Всё возможно, если никто не доказал, что этого не существует»
«Гарри Поттер и Дары Смерти», Джоан Роулинг
«Люди должны осознать, что здоровый образ жизни — это личный успех каждого»
Путин В. В.
Смутно помню, как добрался домой после ночного забега. Помню, как долго шел по дороге, подняв руку; как уснул в машине и спросонья рассчитывался с бомбилой, выгребая всю мелочь; помню как, спотыкаясь, снял шорты, футболку, бросил на пол и завалился в нашу с Яной постель, уткнувшись лицом в ее подушку. Засыпал, вдыхая ее запах, но перед тем, как окончательно провалиться в сон, поставил будильник на половину десятого — на одиннадцать утра у меня назначен прием в клинике.
Проснувшись, хотел, было, по привычке переставить будильник, но вспомнил, что надо к врачу и вскочил.
Вскочил, это громко сказано, потому что как вскочил, так и свалился снова в кровать с абсолютно четким диагнозом «ушиб всего Фила». Тело ломило, словно меня сначала обвесили дотами локи, следом всю ночь прогоняли через пресс, а потом по мне пробежался табун тундровых мамонтов. Медленно, не делая резких движений, сумел добраться до ванной и, нежно потирая убитое проклятым бегом тело, принял душ. Потом так же осторожно почистил зубы, побрился и умылся. Ожил.
В груди засело ноющее чувство потери. Мне сильно не хватало Яны, ее голоса, ее привычного «Панфилов, завтракать!». Руки порывались набрать ее номер, и только усилием воли я запрещал себе это делать, понимал, что пока рано, сделаю только хуже.
Вместо этого я попробовал поприседать и поотжиматься, чтобы немного прокачать показатель силы, но ничего не вышло. Если несколько приседаний я еще смог осилить, преодолевая боль в ногах и скрип в коленях, то отжаться не смог ни разу. Руки подогнулись, и я просто свалился на пол. Хорошо, живот самортизировал.
Заварив кофе, по привычке вышел на балкон покурить, не нашел сигарет, вспомнил, что бросил, — в этот раз (в отличие от прошлых безуспешных отказов от курения) эта мысль меня не расстроила, а напротив, обрадовала, и просто стоял на балконе, запивая свежий воздух горячим крепким кофе. Получил кофеиновый баф, оделся в чистое и побежал в клинику. Остатков денег на карте должно было хватить и на прием и на анализы, если таковые понадобятся.
Они понадобились. Врач, молодая симпатичная блондинка, задав кучу вопросов, отправляет меня на дорогущую магнитно-резонансную томографию головного мозга.
— Нужен снимок, — говорит она. — По вашей симптоматике это может быть что угодно, так диагноз не поставить.
— Спасибо, — я всматриваюсь в системный текст над ней, — Ольга Михайловна! Снимок потом вам?
— Да-да, конечно.
— Пока не ушел… Вы очень красивая!
Она смущенно улыбается и жестом показывает, иди, мол. Но систему не обманешь! Улыбаюсь и ей в ответ и от сообщения:
Ваша репутация у Ольги «Ляли» Шведовой повысилась!
Текущее отношение: Равнодушие 5/30.
Ляля, Лялечка, как же так? Еще пять комплиментов, и мы дружим?
Мне повезло, что клиника имеет собственный аппарат МРТ, так что ехать никуда не пришлось. Зато пришлось долго дожидаться своей очереди, что позволило мне немного покопаться в мыслях, чувствах, ощущениях и прикинуть, что делать дальше.
Мимоходом посмотрел на очки здоровья — их уже больше, чем вчера, 73,17102 %, и последние цифры, доли процента, постоянно растут. Лучшая антитабачная реклама!
Возвращение Яны мне казалось тесно связано с тем, смогу ли я вернуть ее уважение и любовь. Хочу ли я быть с ней — такой вопрос даже не стоит, конечно, хочу. И пусть эмоции уже не такие яркие, как четыре года назад, но, думаю, люблю я ее даже больше и крепче.
Вернуть Янино уважение… Я может, не большой знаток женщин, но что-то мне подсказывает, что одних «прости, люблю, жить не могу» будет недостаточно. Можно выяснить, где она теперь живет, или явиться к ней на работу с букетом цветов, можно преследовать ее эсэмэсками, сообщениями в соцсетях, звонками, усыпать лепестками роз и вымаливать прощения в реалити-шоу, но это все не сработает. Раньше срабатывало. Сейчас — нет.
Будь у нее ко мне хоть какие-то чувства… Но система не врет, ее отношение ко мне — враждебность, и связано это, уверен, с моей неуспешностью, пассивностью, инертностью, довольством тем, что есть.
«Панфилов, ты же жуткий неудачник», — вроде бы в шутку говорила она мне, смеясь. — «Ни квартиры, ни машины, ни работы нормальной! В тридцать лет сидишь на шее жены и в игрушки играешь!». Мне бы тогда понять, что не шутки это никакие были, а первый звоночек. Какое там! Тогда меня беспокоило лишь только смогу ли я стать первым рогой на сервере, обогнав некого Нюрро. Не смог. Ни топ-рогой стать не смог, ни Яну удержать.
— Панфилов, пройдите, — слышу из аппаратной.
Пятнадцать минут в кошмарной для любого клаустрофоба полукапсуле под жуткие звуки в полной неподвижности, еще полчаса ожидания, и я получаю снимок своего серого вещества в разных ракурсах. С этим возвращаюсь к врачу Ольге.
Тяну руку к ручке двери, как слышу мужской голос:
— Куда собрался, парень? Тут очередь!
Рука зависает в воздухе, оборачиваюсь и вижу сидящего на лавке крепко сбитого лысого мужика с борцовской шеей. К нему тут же присоединяются другие:
— Ишь ты, какой! Наглец! — качает головой старушка в ярком цветастом платке.
— Давай-ка, занимай очередь, неча тут… — то ли советует, то ли угрожает толстая скуластая женщина с ярким макияжем.
— Да я уже был здесь, мне просто снимок отдать! Я по записи!
— Нам тоже просто спросить! — вдруг шепотом вспыхивает щуплый старичок с козлиной бородкой.
— Все мы тут по записи! — кричит толстуха.
— Слышь, малой, — встает со своего места лысый. — Не мути, вставай в очередь! А то…
Понимаю их правоту. Но мне ведь, действительно, просто отдать снимок, и я свою очередь уже отстоял. Запись записью, но очередь двигалась в явном несоответствии времени записи. Я, например, больше часа отсидел, хотя пришел вовремя.
Ох, черт! Поле зрения завалило системными сообщениями:
Ваша репутация у Анатолия Махарадзе снизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Айгуль Рамазановой снизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Виолетты Ребровой снизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Марка Залесского снизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Беру тайм-аут — отхожу от двери, для проформы спрашиваю, кто крайний, им оказывается щуплый старичок, и встаю рядом, мест на лавках уже нет. Ловлю взгляд лысого борца. Есть контакт!
Анатолий Махарадзе, 44 года
Текущий статус: шофер.
9 уровень социальной значимости.
Класс: транспортник 6 уровня.
Женат. Жена: Ирина Махарадзе. Дети: нет.
Замечен в противоправных действиях!
Переглядываюсь с каждым, снимая необходимую мне информацию. Пару минут продумываю стратегию, жутко обидно тратить время на банальную очередь, ведь если окажется, что у меня с головой все в порядке, мне надо, наконец, разобраться в интерфейсе, вытащить свои статы, продумать развитие и прокачку, понять, как вернуть Яну. А ведь, чтобы ее вернуть, нужны деньги, работа — ну да, все так банально, но это будет самый ощутимый показатель того, что я взялся за ум. Да и скинуть жирок было бы нелишним, на сидячей пивной диете мой живот и бока уже вываливаются за ремень…
Итак, что я помню из курса психологии толпы? Толпу надо удивить, потом шокировать, а потом можно лепить из нее, что хочешь. Конкретно в моем случае — не толпу, а четырех человек, связанных общими целями — не нарушить очередность и попасть на прием к врачу. Тот отпор, который они дали агрессору в моем лице, дает мне надежду, что то, что я задумал, сработает.
Хватаюсь за голову, мои колени сгибаются, и я медленно сползаю по стене на пол. Громко мычу, чтобы привлечь внимание.
— Че эт с ним? — спрашивает толстуха по имени Айгуль Рамазанова.
— Вот артист, да по нему Голливуд плачет! — восклицает лысый борец-шофер Махарадзе.
— Мы-ыы-ыыы! — тяну я как можно тоскливее.
— Господи! — крестится старуха Виолетта. — Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную!
— Ишну-у-уу-ала-а-аа! — продолжаю стонать, вспомнив дарнасский.
— Нехристь! — тычет в меня пальцем старуха. — Как есть нехристь! Господи…
— Да помолчите вы, бабушка! — раздраженно перебивает ее Махарадзе. — Эй, парень, с тобой все нормально?
Я замолкаю. В тишине поднимаюсь, опираясь спиной о стену, и слышу, как отчетливо хрустнули мои колени. Поднимаю правую руку, и опускаю ее в направлении старухи Виолетты:
— Ты! Раба божья Виолетта! Фамилия твоя Реброва, услышь же меня!
Старуха неистово крестится, шепчет молитвы, но отвести глаза не может. Она почти парализована.
Перевожу руку на толстуху.
— Ты! Айгуль Рамазанова, внимай!
— Ты! — мой указательный палец чуть не упирается в лоб шофера-борца. — Анатолий Махарадзе, слушай меня!
— И ты! — очередь доходит до старика. — Гражданин Марк Залесский, повинуйся и слушай!
У Рамазановой изо рта вываливается жвачка. Перст старухи замер у левой груди. Залесский на грани инсульта. Один Махарадзе ухмыляется:
— Фокусник, да?
— Не устал шоферить, Анатолий Гивиевич? — спрашиваю его уже обычным голосом. — Ирина Ароновна как, не скучает?
Вот и Махарадзе впечатлился, только заиграл желваками.
— Люди, у меня что-то не то с головой. Я вижу вас насквозь! Но из-за этого, боюсь, голова не выдержит! Мне очень, повторяю, очень надо как можно скорее к врачу. Пустите вне очереди?
— Да и пусть идет! — оживает Айгуль. Речь зашла о материях приземленных, а мое сольное выступление лично ей больше ничем не угрожает.
— Иди, соколик, иди, — бормочет бабка Виолетта.
Махарадзе просто кивает в сторону двери.
— Спасибо, — чуть не шепотом благодарю и встаю возле двери.
— Слушай, парень, не знаю, как тебя зовут… — трогает меня за плечо шофер.
— Филипп.
— Скажи, Филипп… А Ирина сильно скучает?
Я смотрю в его выпуклые, с сеткой морщин вокруг, повидавшие жизнь глаза, и через паузу отвечаю:
— Сильно скучает, Анатолий Гивиевич.
Махарадзе стискивает меня в объятьях.
— Спасибо, дорогой, век не забуду! — чуть не кричит он и, не прощаясь, бежит по коридору клиники на выход.
Ваша репутация у Анатолия Махарадзе повысилась!
Текущее отношение: Почтение 10/210.
Вот это номер! Один маленький поступок — всего-то два слова, но большой скачок с неприязни сразу к почтению.
В этот момент из кабинета врача выходит посетитель, а за ним сама Ольга.
— Что это вы тут расшумелись?
Очередь молчит.
— О, Панфилов! Сделал снимок? Заходи!
Закрывая дверь, слышу, как, перебивая друг друга, вступают в бурную дискуссию Айгуль с Виолеттой.
Сажусь на стул в ожидании вердикта. Кулаки сами сжимаются, а меня бьет мелкая дрожь. Ольга внимательно изучает снимок на просвет, наклоняя голову в сторону, вздыхает и начинает что-то писать. Псих? Нормальный? Реальность? Галлюцинации? Опухоль мозга?
— Ну как? — я с трудом выталкиваю слова из пересохшей глотки.
— Все нормально, Панфилов, вы здоровы. — Она окидывает меня взглядом. — Относительно. Налицо избыточная масса. Так сказать, степень предожирения. Диета, физическая активность — в вашем возрасте лучше не запускать.
Она что-то говорит о риске сердечно-сосудистых заболеваний, раннем инсульте, но я ее перебиваю:
— Ольга Михайловна! Я сегодня же сяду на диету и начну здоровый образ жизни. Вчера я бросил курить и стал бегать… Но скажите… — я показываю пальцем на висок. — Здесь все нормально?
— Беспокоиться не о чем. Никаких отклонений, нарушений структур и прочего, о чем бы вам стоило переживать. Слегка повышено давление, но поводов для беспокойства нет.
— Спасибо, Ольга Михайловна! Вы — чудо! — на одном импульсе хватаю ее за руку и целую пальцы.
На ее щеках появляется румянец.
Ваша репутация у Ольги «Ляли» Шведовой повысилась!
Текущее отношение: Равнодушие 10/30.
— Ну все, все, Панфилов, успокойтесь, — улыбаясь, говорит Ольга. — Это все, можете идти.
Встаю, не отрывая взгляда от ее глаз, вливая в него все восхищение и радость от того, что здоров. Она словно дразнит и поощряет, не отводя взгляд.
Ваша репутация у Ольги «Ляли» Шведовой повысилась!
Текущее отношение: Равнодушие 15/30.
Ух! Беру себя в руки и иду к двери. Открывая ее, оборачиваюсь:
— Спасибо еще раз, Ляля.
Под звук ее выпавшей челюсти выхожу из кабинета.
У двери толпятся люди из очереди, включая нескольких только подошедших.
— Вот он! — кричит Айгуль.
— Филипп, родненький! — причитает старуха Виолетта.
— Филипп, Филипп, — гомонит очередь, хватая меня за руки, плечи, гладя по лицу.
Кажется, я сделал большую ошибку. Нельзя так играть с людьми, тем более с пожилыми и больными — а других здесь нет. Чувствую себя обязанным этим людям. Поднимаю вверх руки — толпа расступается и замолкает.
— Ты, Айгуль! Ты, Виолетта! Ты,… — пробегаюсь по ним взглядом, называя всех поименно. — Слушайте меня! Внимайте!
Слышно, как за дверью Ольга, распинаясь, зовет следующего пациента.
— Вы! Все! Будете! Счастливы! И! Никто! Не уйдет! Обиженным!
Сделав это предсказание, я быстро удаляюсь.
Хватит фокусов, хватит демонстраций. Как мальчишка, чесслово.
Уже по дороге домой меня заваливает системными сообщениями о поднятии моей репутации в глазах Айгуль, Виолетты, Марка и еще каких-то незнакомых мне людей. А следом…
Следом я получил новый уровень!
Поздравляем! Вы подняли уровень!
Ваш текущий уровень социальной значимости — 6!
Доступны очки характеристик: 1.
Доступны очки навыков: 1.
Пора разобраться с интерфейсом.
