Глава 4
Жилья никакого не отыскалось. Почти до темноты шли, тропинка вскоре пропала, но Везунчик уверенно шагал вперед, и я ему поверил. В итоге мы выбрались на большую поляну, а на ней обнаружился вросший в землю дом. Старый-престарый, кровля давно обрушилась, стены прогнили, только зиял ход в подпол…
– Я посмотрю! – вызвался Золот и, прежде чем я успел хоть слово сказать, сунулся вниз.
Ну и вылетел оттуда как ошпаренный: глаза навыкате, челюсть трясется, слова, похоже, по пути прожевал!
– И что там? – спросил я.
Везунчик спокойно щипал траву на лужайке.
– Не-не-не… – сказал Золот и сел в мох.
– Я сам гляну, – отстранил я Злату и подошел к темному провалу.
Там было тихо, пахло грибами.
Я, ухватившись за балку (крепкая оказалась, почти не гнилая, на голову не рухнула), спрыгнул вниз и осмотрелся. Толку-то – ничего тут не было. И почему вдруг Золот так ошалел? Обернулся было сказать, что здесь безопасно, можно спускаться: хоть заночуем в относительной безопасности и сухости (не так тут оказалось сыро, как казалось), – но не успел.
В лицо бросилось что-то злобное, ожегшее холодом, пахнувшее открытой могилой… разбившееся о меня.
– Ты кто? – спросил я, озираясь. – Где ты, покажись? Я не причиню тебе вреда!
– Уходи отсюда! – расслышал я и увидел-таки какие-то полупрозрачные лохмотья. – Уходи!
– Еще чего! Это отличный подвал, я намерен тут остаться, и ты мне не помеха!
– Вот как?
И она появилась, это жуткое потустороннее создание, клочья плоти и ткани на непрочном костяке, кривая ухмылка черепа, облезлые пальцы с когтями…
– Слушай, перестань. Мне не страшно, а те ребята вообще тебя не видят. Напугать ты их можешь, но надолго ли тебя хватит?
– А ты, – чудовище остановилось, – ты меня видишь?
– Да, – неохотно ответил я. – Можешь прекратить притворяться.
– Я привыкла, – сообщило привидение, застыв на расстоянии вытянутой руки. – Я очень мерзко выгляжу?
– Очень. Может, примешь тот вид, в котором умерла?
Возникла пауза.
– Нет, – сказало привидение. – Никогда.
– Ну хотя бы стань такой, чтобы на тебя не противно было смотреть.
– Это я могу, – прозвучал ответ, и мерзкая харя напротив изменилась.
Она по-прежнему была полупрозрачной, но теперь я видел не облезлый череп, а хорошенькую маленькую синеглазую девушку с каштановыми волосами. На ней было… ох, сколько лет я не видел таких нарядов? Словом, она носила синее, затканное золотом многослойное платье с высокой талией и летящими рукавами и драгоценный убор. А еще она показалась мне очень грустной. Ничего удивительного для привидения.
– Красиво? – спросила она и повернулась, взмахнув рукавами.
– Не то слово, – честно ответил я. – А ты и правда так выглядела?
– Знаешь, то, что ты меня видишь, еще не дает тебе права задавать подобные вопросы!
– А все же?
– Ну… почти, – призналась девушка-привидение. – Понимаешь, у меня никогда не было такого платья при жизни, так неужели я не имею права надеть его теперь?
– Думаю, имеешь, – серьезно ответил я. Ей было лет пятнадцать, не больше, и я мог только гадать, что же случилось с девочкой много лет назад. – И тебе очень идет этот наряд. Но все же, кто ты?
– А ты? Ты первый пришел в мой дом, так назовись!
– Меня зовут Север, – пожал я плечами. – Больше я ничего не могу сказать.
– Ты меня видишь, а значит, ты не простой человек. Остальные чувствуют, когда я их пугаю, но…
– Ну, пускай, – согласился я. – Я не простой человек. Я вижу то, чего не видят другие. Как тебя зовут?
– Эстриель. Княжна Ольсийская.
«Везет мне на княжон», – подумал я, а вслух сказал:
– Никогда не слышал об Ольсии.
– Я не удивлена, – ответила она. – Это ведь было давным-давно…
– Ну так расскажи, как ты очутилась здесь и почему пугаешь путников!
Это оказалась очень короткая и очень гнусная история. Ее выкрали накануне свадьбы, чтобы получить выкуп, вот и все.
– Наше княжество было бедным, – сказала Эстриель. – Но оно могло похвастаться храбрыми мужчинами!
– За тебя не заплатили выкуп? – сообразил я.
– Не заплатили. Они решили, что отобьют меня силой. И поймали всех, кто был причастен к моему похищению. И запытали до смерти.
– Идиоты, – фыркнул я с отвращением. – Ясно же, что исполнители не знали, где тебя держат! Кстати, откуда ты сама обо всем узнала?
– О, я слышала, – повела рукой Эстриель. – Знаешь, охотничьи рожки перекликались совсем близко, казалось, прямо у меня над головой. Только у меня был заткнут рот. Я не могла кричать, не то бы меня нашли. Уж собаки бы услышали! Они лаяли, а след взять не могли, я ведь не своими ногами сюда пришла… А вход в подвал спрятали так хорошо, что главарь сам, бывало, не сразу мог его найти. Ну и… один человек, тот, кто был посвящен в тайну этого места, пришел сюда через несколько дней. Он мне все и рассказал. Он хотел прикончить и меня, но у него не хватило сил – он умирал от раны. Где-то здесь должны лежать его кости…
– Их всех убили, – негромко произнес я, – а ты…
Она смотрела на меня, несчастный призрак, и в ее огромных глазах я прочел, как это было. Разбойников поймали и казнили. Кому повезло, того прикончили на месте. Княжну искали, но не нашли, хотя она была рядом, руку протяни!
А она – тут я рассмотрел наконец кости в углу, едва прикрытые ветхим тряпьем, остатки веревок, – она умерла в этом подвале, не в силах дозваться помощи. Совершенно одна – ее тюремщик скончался раньше, – от голода и жажды, и теперь только ее мстительный дух витал на воле…
– Что с тобой сделали? – спросил я одними губами. – Что?..
– А ты не видишь? – горько сказала она.
– Ты понимаешь, о чем я. Тебя…
– Нет, что ты, – поняла меня Эстриель. – Я была слишком дорогим товаром. Так меня не трогали. Просто оставили связанной и… вот.
– Если я похороню твои останки, ты сможешь упокоиться? – спросил я.
– Не знаю, – задумчиво ответила она. – Я поклялась, что буду вечно преследовать моих убийц и их потомков… Ну, ты понимаешь. Что еще мне оставалось делать? Я так хотела умереть! А оказалось – это не просто слова, и я осталась здесь… Только сюда никто не приходит, а если кто является, убегает в ужасе! – Она помолчала. – Но ты попробуй. Я не отказалась бы обрести покой. Я могу выходить отсюда… совсем недалеко, только до опушки. Мне хотелось бы лежать там. Там очень красиво. Ты сделаешь?
– Конечно.
Я направился к ее останкам.
– Но все равно жалко, – капризно сказала княжна. – За последние… ой, много-много лет ты единственный, кто меня видит и с кем я могу поговорить! И сразу – в могилу!
Я помолчал. Несчастная девчонка! Такая страшная смерть, несколько веков ожидания, а потом – небытие…
– Наверно, я смогу взять тебя с собой, – сказал я. – Правда, я никогда такого не делал, так, слышал кое-что… Но попробовать-то можно? Я похороню тебя здесь, но возьму что-то с собой, как тебе это?
– Надеюсь, – ответила она с истинно королевским достоинством, – ты не заставишь меня краснеть? Впрочем, девице, от которой остались одни кости, это уже не пристало!
– Тогда попытаемся, – серьезно произнес я. Не то чтобы мне нужно было ручное привидение, но… Эстриель могла напугать людей, а это нелишне, от меня-то самого только зверье шарахается. – Только ты не бросайся на моих спутников, ладно?
– Да зачем они мне? – пожала она плечами. – Но ты правда возьмешь меня с собой? Я же ничего не видела в своей жизни, Север! И пусть хоть так, хоть неживой…
– Не думай, будто теперь ты увидишь что-то хорошее. Жизнь нынче не слишком веселая. Но я тебя понимаю. Даже это лучше, чем небытие. Эстриель, учти, я не смогу разговаривать с тобой на глазах у других.
– А и не надо. Ты можешь шептать или вообще произносить слова одними губами, я пойму. Вот мысли я читать не умею, а жаль!
– Ничего, так обойдемся, – усмехнулся я, расстелил собственную куртку и начал аккуратно собирать в нее останки, стараясь ничего не потерять. – Ну что, идешь со мной?
– Конечно…
Когда я выбрался наверх, было почти совсем темно. Злата с Золотом сидели в обнимку, Везунчик невозмутимо пасся поодаль.
– Идите вниз, – я указал подбородком. – Больше там некому пугать.
– А ты колдун? – встрепенулась Злата. – Ты прогнал злого духа?
– Я не колдун, но духа там больше нет, – терпеливо повторил я. – Идите и устраивайтесь на ночлег, а я тут посторожу.
– Я подменить могу, – сопнул Золот.
Симпатичный он был мальчишка: круглощекий, коренастый, светловолосый – в пару своей княжне.
– Не надо. Идите уже, сейчас совсем стемнеет, а огня я разводить не хочу. В смысле, там, внизу, разводите, если желаете, а я так посижу.
На том и порешили.
Думаю, с голодухи ребята не скоро заснули – у них ничего с собой не было, а мне ведь только Везунчика накормить нужно, я на попутчиков не рассчитывал! Так что я сидел в тишине, слушал, не подберется ли кто. Никого в лесу не было, и на том спасибо.
– Знаешь… – сказала Эстриель, возникая за плечом. Я даже не вздрогнул: что мне одинокое привидение, я и не такое видал! – Ты не закапывай меня ночью. Я еще хочу посмотреть на рассвет.
– Мы же договорились…
– Ну а вдруг не получится? – резонно ответила она. – Подожди зари, хорошо?
– Конечно, – согласился я. Желание мертвой грех не уважить.
– Странно. Я все думала, думала, как бы отомстить. А теперь вот не знаю, хочу я этого или нет?
– А кому мстить? – спросил я. – Твоих похитителей давно убили. Заказчики умерли от старости. Родных поди разыщи…
– Если я наткнусь на кого-то, я их узнаю, уверена, – серьезно произнесла она. – И своих родичей, и потомков тех негодяев.
– Да, но что толку? Эти люди, поди, и не помнят, что в их роду была такая княжна Эстриель, пропавшая… сколько лет прошло, ты знаешь?
– Нет, – ответила она после паузы. – Я пыталась считать, но без толку, все время сбивалась. Много, наверно.
– Не меньше двух веков, – обронил я. – Ну, насколько я знаю, такие платья носили именно в те времена.
– То есть я старомодна? – вздернула подбородок княжна. – Эта вот… Злата… одета лучше меня?
– Не глупи, – сказал я. – Что толку мериться воображаемыми нарядами? Все равно тебя не видит никто, кроме меня.
– Твой конь видит, – сообщила она. И правда, Везунчик фыркал, когда привидение оказывалось рядом. – Но так все животные могут. И не у лошади спрашивать, идет ли мне платье!
– Да и я немногим лучше, – заметил я. – Ничего не понимаю в дамской моде, и вообще отстал от времени. Сильно отстал, Эстриель.
– Эсси, – сказала она и потупилась. – Меня так звали дома.
– Эсси, – повторил я. – Это имя больше идет тебе, чем полное.
– Мне нравится, как ты это произносишь.
– А у тебя был возлюбленный, Эсси? – спросил я.
– Не было, – вздохнула она. – Жених не в счет, я его видела-то всего несколько раз. Так… мечтала, как все девчонки. А потом…
– Я понял, – кивнул я.
– Ты где-то оставил невесту?
– Нет. – Я криво усмехнулся. – Не было у меня никакой невесты. Мать была, это да. Но я как ушел из дома, так и не возвращался. Не знаю, что с нею сталось.
– Север, откуда ты родом?
– Издалека, – ответил я и замолчал.
Эсси тоже молчала. Удивительное свойство для девицы – она чувствовала, когда не стоит задавать вопросов. Хотя это, наверно, потому, что она была привидением.
Что творилось в подвале, я не знал. Понимал только одно: я не желаю спускаться туда, где в дальнем углу капает вода. Именно этот звук сводил Эсси с ума много дней и ночей напролет, а она, связанная по рукам и ногам, не могла добраться до источника влаги. Нет, туда я не пойду…
А чем заняться до зари? Правильно, еще разок раскинуть камешки.
– Что ты делаешь? – заинтересовалась Эсси, когда я нашел проплешину в траве и начал вычерчивать круги. – Ой, нет, не говори, сама догадаюсь!
Я только усмехнулся, выгребая из кармана камешки. Кратко попросил богов вразумить и наставить, встряхнул камешки в горстях и высыпал наземь.
– Это гадание! – радостно воскликнула девушка. – Я помню! У нас жил такой важный старик-прорицатель, только у него были маленькие деревяшки вроде игральных фишек, и на них какие-то знаки! И кругов он не рисовал, просто смотрел, какие значки выпадут, и толковал их всякий раз по-разному…
Я кивнул: подобных гадателей я встречал и слышал, что их искусство родом как раз из наших краев. Только у нас были природные камни, а эти люди взяли несколько дюжин обозначений и смотрели на их сочетания. По мне, так это странно: на живом камне столько рисунков и прожилок, что вовек не сосчитать. А как зашифровать все на свете в каких-то десятках значков? Ну, им виднее.
– А еще у него были раскрашенные картинки, много-много. На них он тоже гадал, – продолжала Эсси. – Ты так умеешь, Север?
– Я и этак-то не очень, – вздохнул я, рассматривая расклад. – Помолчи пока, ладно? Никак не могу разобрать, что к чему…
– А ты думай вслух, – предложила она, усаживаясь напротив. Лунный свет проходил сквозь ее фигуру, и казалось, будто платье Эсси светится само собою. – Когда я не могла выучить урок, то рассказывала его кому-нибудь, хоть няне. Она почти ничего не понимала, конечно, зато у меня лучше в голове задерживалось! Вдруг и тебе поможет?
– Ну давай попробуем, – ответил я. – Так, смотри. Темный камень в самом центре – это я.
– Почему ты? – немедленно спросила Эсси.
– Потому что я так решил, когда его нашел, – терпеливо пояснил я. – В общем, если все сделано правильно, он всегда оказывается на этом месте. Если упал не туда, значит, гадание не удалось или вообще что-то идет не так.
– А-а… А вот этот? – Призрачная рука протянулась к другому камешку, и мне захотелось перехватить ее, я даже подался вперед. Девушка подняла на меня глаза. – Ты что, Север? Я не стану их трогать. Я же помню, наш прорицатель никому не позволял прикасаться к своим гадальным фишкам и картинкам. Говорил, после этого они потеряют силу. У тебя, наверно, тоже так?
– Ну, почти, – ответил я уклончиво. Не объяснять же привидению, что эти камешки постепенно становятся частью тебя? Не личной вещью, а именно частью… и расставаться с ними тяжело. И привыкать к новым – тоже. – Правда, не знаю, случилось бы что-нибудь, дотронься ты до них, ты ведь бестелесная.
– Лучше не проверять, – серьезно ответила Эсси. – Вдруг окажется хуже, чем если бы это был кто-то живой? Ты не отвлекайся, ты говори!
– Ладно… – Я посмотрел на расклад. – Гляди, вот этот, желтоватый… ну, сейчас не очень видно цвет, я помню его просто, но как слюда блестит, рассмотреть можно, – это к прибыли. Опять рядом со мной лег, как в тот раз, когда я Везунчика нашел. Интересно, в этот-то раз что? Не Злата ж с Золотом мой прибыток! Что ты улыбаешься?
– Я тебе потом скажу, – пообещала она. – Продолжай!
– Это точно Злата, – указал я на бело-розовый окатыш, легший неподалеку от моего камня. Рядом с ним примостился невзрачный серенький обломок. – Вот, наверно, Золот. А это… – я повертел в пальцах уже виденный голубоватый камешек. – Это… не знаю даже.
– Может, я? – спросила Эсси лукаво.
– Может, и ты, – согласился я, поразмыслив. – Смотри, он совсем рядом с моим лежит. Если выйдет по-моему, так и должно получиться.
– А это что?
Я вздохнул. Красноватых осколков на этот раз выпало сразу три: один во внутреннем круге, два во втором. Там же оказался плоский серо-зеленый голыш (такими хорошо пускать по воде «блинчики») с темным узором. Еще во втором круге образовалась целая горка камешков, и разобрать смысл этого нагромождения я даже не пытался. Так, запомнил на будущее, что с чем оказалось рядом. Может, потом станет понятнее. Это частенько случается…
– Вон то – опасность, – наконец ответил я на вопрос. – И, насколько могу судить, серьезная. Только не вполне ясно, кому она угрожает – мне или тем двоим. Или всем нам скопом. Здесь…
– На ветки похоже, – сказала Эсси, разглядывая прожилки на камне. – Ну вот если встать под деревом без листвы и смотреть вверх, увидишь что-то вроде этого!
– Твоя правда, – согласился я, присмотревшись. – Ну, мы сейчас в лесу… И, судя по всему, выбираться из него не следует. Я и сам думал, что на большак возвращаться опасно. Вот только с конем здесь сложно пробраться…
– Может, найдется какая-нибудь тропинка, – пожала плечами девушка. – А что остальное означает?
– Вообще не понимаю, – сознался я. – Никаких идей. Ладно, там видно будет!
– Вон оно как… – протянула Эсси, когда я начал собирать камешки. – А наш прорицатель…
– Он этим на хлеб зарабатывал, – перебил я. – И, наверно, на мяса кусок тоже хватало. И на винишко. А я ж не для людей, я только для себя гадаю. И то скверно. Так чего ты от меня хочешь?
– А я разве тебя в чем-то упрекала? – удивилась она. – Я просто вспомнила, что он всегда давал такие… однозначные советы. А ты все время сомневаешься. И подумала: может, это у тебя правильно, а не у него?
– Ну уж не обвиняй старичка облыжно, – усмехнулся я. – Просто людям нравится слышать четкий ответ, а не что-то вроде… не знаю… «если пойдешь туда, то может быть так, сяк и еще вот этак, а если не пойдешь, то все повернется иначе». Это ж думать приходится! Гм…
– Я не обиделась, – заверила Эсси. – Наверно, ты прав. Но если бы он был настоящим прорицателем, то указал бы место, разве нет?
– Во всяком случае, мог бы подсказать, в какой стороне нужно искать и как именно это делать, – подумав, ответил я. – Хотя, может, его и не спросили тогда. Как теперь узнаешь?
– Никак, – согласилась она. – Знаешь, Север, ты очень странно говоришь!
– В смысле?
– То есть вы все трое для меня говорите непривычно, – поправилась Эсси. – Но это и понятно, столько лет прошло, что даже речь изменилась… Но я о другом, Север. У тебя говор все время разный. То ты говоришь, как солдат, а то как крестьянин, даже словечки просторечные употребляешь. А иногда – совсем как благородный. Почему так?
– А… – протянул я. Однако! – Спасибо, что сказала, придется мне за собой следить. Просто видишь ли, сам я родом из глуши, правда, не сельской, приморской. Потом сколько-то с наемниками шатался, а при хозяине уже набрался этих вот… благородных манер. Оно все и перемешалось, похоже.
– Ну… может быть, и так. А расскажи… – начала она и осеклась. – Север, светает. Пора.
– Да, – ответил я и поднялся.
Место для могилы я выбрал на лужайке – тут будет светло и солнечно. Снял слой дерна, трофейным ножом обозначил контуры ямы… Копать пришлось руками и обломками досок, благо почва оказалась мягкой, а рыл я неглубоко.
– Великий Нижний, – сказал я почти неслышно, опуская останки Эстриель в мелкую могилу, – эта девушка ничем не успела прогневить тебя. Я понимаю, ей лучше будет в твоих владениях, куда столько лет не мог отлететь ее дух, но знаешь, я тоже слишком долго скитаюсь под этим небом, и мне одиноко. Прибереги нам с нею местечко! А пока, уж позволь, мы останемся здесь… Ты ведь не обидишься, Великий Нижний? У меня нет ни положенной жертвы для тебя, ни подношений, так уж получилось… Когда сумею, ублажу тебя, но вряд ли это случится скоро. Такая уж моя доля, тебе ли не знать!
Я засыпал могилу, положил на место срезанный дерн. Когда укладывал руки того, что осталось от княжны, поудобнее, левая ее кисть осталась у меня в ладони, и я счел это за знак.
– Ты здесь?
– Да, – ответила Эсси. Ее почти не было видно на утреннем свету. – Ты… ты меня похоронил? А я все еще тут… Получилось, как ты говорил?
– Посмотрим. Ты последи, чтобы мои ребята не вылезли. Не надо никому этого видеть.
Зрелище им в самом деле могло предстать неприятное: я распахнул на груди куртку и рубашку, вынул кинжал – не трофейный, свой, отточенный до бритвенной остроты, – выбрал место и спокойно сделал надрез.
За плечом ахнула Эсси.
– Перестань, – сказал я. – Тайника надежнее не найти. Сама понимаешь, кошель могут срезать, сверток – украсть, а то еще обронишь его, ищи тогда… Не бойся, тут ты будешь в сохранности.
– Ой, мама… – только и прошептала она, глядя, как я одну за одной прячу хрупкие косточки ее кисти.
Еще немного, и от разреза даже следа не останется, только потеки на коже и на лезвии кинжала.
– Север, кто ты такой? Почему?.. Ты меня видишь, ты можешь делать такие вещи… ой…
– Так уж вышло, – ответил я и поднялся. – Давай проверим, Эсси, выйдет ли у нас что-нибудь?
Вроде бы вышло. Во всяком случае, привидение смогло преодолеть тот невидимый рубеж, за которым оставалось много лет.
– Значит, я теперь привязана к тебе? – тихо спросила Эсси.
– Не знаю. Мы же не проверяли, насколько ты можешь удалиться от меня, верно? Но в любом случае, едва только ты пожелаешь, я похороню твои останки и принесу жертву Великому Нижнему, чтобы забрал тебя насовсем и дал упокоиться с миром. Обещаю.
– По-моему, тебе можно верить, Север, – сказала она. – Пусть будет так. Я останусь с тобой, покуда не надоем… или покуда мне не надоест. Я тогда скажу тебе, а ты найди для меня место посимпатичнее. Вроде этой лужайки, хорошо?
– Конечно.
– Тогда иди и буди своих подопечных, – велела Эсси. – Они слишком долго спят, а солнце уже высоко, вам пора в путь!
– И правда что, – пробормотал я, направляясь к месту нашей ночевки.
Не удержался и обернулся: Эсси стояла возле Везунчика (а тому уже и дела не было до привидения, привык), и выглядела она совсем иначе, нежели ночью.
Не стало на ней дорогого, шитого золотом платья, и пышная прическа, украшенная драгоценностями, тоже пропала. Теперь это была обычная девчонка в простом светло-синем платье без единого украшения, с распущенными длинными каштановыми волосами и очень грустными глазами. Это ее похитили те подонки, не раззолоченную княжну… И я искренне пожалел о том, что время необратимо, а мерзавцы давно получили свое.
– Подъем! – гаркнул я, заглянув в подвал. – Пора в дорогу!
– Очень есть хочется… – были первыми словами Златы.
– И пить… – добавил Золот, помогая ей выбраться наружу.
– Там в дальнем углу вода сочится, поди напейся и с собой набери, – велел я и бросил ему полупустую флягу. – А жрать мне и самому нечего, так что потерпите. Небось какое-нибудь жилье по пути сыщется! Кстати, а деньги у вас есть?
Денег у беглецов не оказалось. Вернее, немного было, но им хватило ума спрятать все в седельных сумах. Ну, ловите теперь своего коня!
– Украшения? – скучным голосом спросил я. – Драгоценности? Еще что-то? Что можно продать?
И с этим оказалось негусто: пара цепочек и серьги у Златы, да кольцо у Золота. И я вовсе не был уверен, что это чистый металл. А с ерундой какой сунешься к перекупщику, тебе же еще и достанется!
– Север, – шепнула мне в ухо Эсси. – Ты их спровадь куда-нибудь, а я тебе кое-что скажу, я же обещала…
– А ну живо, – скомандовал я парочке, – поищите хоть ручей какой-нибудь, грязь смыть, а по пути надергайте травы Везунчику, не то он до завтра будет по былинке щипать! – И обратился уже к Эсси: – Что такое?
– Ты им солгал, что еды нет, – сказала она. – У тебя в переметных сумах есть сухари.
– Это только для Везунчика, – ответил я чистую правду. Ну да, прикупил немного на постоялом дворе. Раньше я всегда таскал в кармане сухарик, любил побаловать лошадей. Потом, когда они меня к себе подпускать перестали, привычка забылась. А теперь вот я вспомнил, очень кстати пришлось: уйди я с постоялого двора вовсе с пустыми руками, это показалось бы подозрительным. А так – какие-никакие, а припасы!
– А ты сам как же?
– Как-нибудь, – уклончиво сказал я. – Я долго могу не есть. Послушай, Эсси, ты ведь не затем велела этих малолеток прогнать? Что ты еще хотела сказать?
– У тех людей, – сморщила она носик, – тут что-то вроде склада было. Много разных вещей. Наверно, что-то ценное, иначе зачем бы они это так старательно прятали?
Следуя ее указаниям, я забрался в подвал и вскрыл нишу в стене. В одном Эсси оказалась права: барахла там отыскалось много… Наверно, когда-то это было златотканой материей, еще какой-то ерундой, а теперь мне под ноги сыпалась труха, а руки марала плесень. Под конец, правда, повезло: в самом дальнем углу нашлась еще одна ухоронка (мне бы ее сроду не найти, если бы не Эсси с ее способностью заглядывать сквозь стены), а в ней – изрядное количество серебра и даже золота. Серебро, правда, все больше в виде кубков и блюд (старых, потемневших от патины), но это уж мелочи, его и по частям продать можно.
Золота оказалось мало, всего горсточка украшений грубой старинной работы, но тоже, знаете ли, подспорье. Жаль, камней там было всего ничего и те скверной огранки. Кому-то вроде меня и не разобрать, стоящая это драгоценность или так, вроде булыжника… Вот монет почти не нашлось. Так, пригоршня набралась, самых разных. Я таких и не видал никогда. Должно быть, разбойнички тащили отовсюду, что под руку попадалось, вот и накопилось добра…
– Ну, на первое время хватит, – решил я, разложив добычу по кучкам и прикинув, как поудобнее уложить ее в седельные сумы. Выходило, что бряцать мы с Везунчиком будем, словно жестянщик какой-нибудь, но не мхом же серебро перекладывать? С другой стороны, почему нет?
– Это хорошо, – сказала Эсси. Она сидела поодаль, подперев подбородок кулачком, и наблюдала за мной. – А эти двое так и будут с тобою вместе?
– Не знаю, – честно ответил я. – Я бы избавился от них, но как? Пропадут…
– Тебе их жаль?
– Не особенно. Но и бросить не могу. Ну представь: приблудилась дворняжка… раз погладил, второй, а теперь не выходит пинка дать!
– Так ты купи им лошадей, пускай едут дальше одни, – предложила она.
– Я и собирался это сделать, – усмехнулся я. – Надо только добраться до места, где, во-первых, найдется пара лошадок на продажу, а во-вторых, примут в уплату это вот серебро…
– А что потом? – допытывалась Эсси.
– Потом я поеду, как собирался, дальше на север, – пожал я плечами.
– Север едет на север… – протянула она. – А почему именно туда?
– Я там давно не бывал. Устроит тебя такой ответ?
– Отчасти, – кивнула княжна, и взгляд ее показался мне странно серьезным. – Ты скажи мне правду, Север… Я ведь не живая, никому не разболтаю! Я же вижу – с тобой что-то не так. Ты не человек, верно?
– Я – человек, – сказал я после долгой паузы. – Просто… Забудь, Эсси. Я странный, но я в самом деле человек.
Во всяком случае, мог бы я добавить, когда-то я точно им был.
