Глава 12
ПИТЕР

Опять вертолет. Опять шум и грохот. Начинаю ненавидеть этот вид транспорта… Посмотрел в круглый иллюминатор на проплывающую внизу землю. Глаза сами собой начали закрываться…

Всю ночь магичил, покрывал своей кровью части бронеодежды группы. Как когда-то давно, на Мисте, рисовал на стальных доспехах. Но что-то пошло не так, руны начали воздействовать друг на друга. Три руны на каждой детали. Усиления, ментальной и физической защиты. И вот результат моего «косого» магического образования — зеленая ткань брони изменила цвет на черный. Руны не исчезли, напитавшись маной, а наоборот, разгорелись красным сиянием. Бронестекло шлема стало матово-черным… Я даже знал, какую ошибку допустил, но исправить не мог. Вообще, есть одна руна, которая в комплексе дает все те же эффекты, что и эти три. Но воспроизвести ее у меня не получилось. Опыта нет. Это как человек, не умеющий рисовать. Как лошадь выглядит, знает, а начнет ее рисовать — такой крокодил получается…

Посмотрел на Окуня, сидящего напротив. Он взирал на меня с отвращением. Ну, вернее, не на меня, а на мою броню, которая выглядела так же, как у всех. Глубокий черный цвет скрадывал различные структуры материалов — складывалось впечатление, что это однородный сплошной скафандр. И по нему медленно текут красные иероглифы рун, перемещаясь в пределах элемента брони.

Мы приземлились где-то на краю Санкт-Петербурга, быстро перегрузились в ожидавший нас туристический Neoplan. Поехали в центр города. Только гида не хватало — посмотрите направо…

Автобус припарковался вплотную к стене административного здания, дверью к зарешеченному окну. Рябой, повинуясь приказу командира, прямо из открытой двери автобуса руками согнул решетку и легко ее вырвал, упершись ногой в стену. На лице его из-за собственной мощи появилось выражение незамутненного счастья. Группа легко перепрыгнула через подоконник и оказалась внутри большого зала, наполненного людьми, которые, раскрыв рот, смотрели на наш «космический» десант.

— Это что такое? — К нам вышел генерал Муромцев собственной персоной. Избежал «большой чистки», получается… — Как это понимать?

Демонстративно закрыл лицо черным бронестеклом и отвернулся. Не возникло желания с ним общаться.

— Побочный эффект магической защиты, тащ генерал! — отрапортовал Окунев, всем своим видом и голосом показывая, что и он не в восторге от своего внешнего вида, но пытается меня отмазать. — Незапланированный…

Василий Петрович еле слышно скрипнул зубами. Как бы его кондратий не хватил. Сердце у него до сих пор не леченное. Задумался о том, что на месте нашего главнокомандующего сделал бы посещение медицинского артефакта обязательным для всех служащих… и призывников.

— Хищники, блин, инопланетные! — выдохнул генерал и начал инструктаж. — Итак. Вводная. Ночью из соседнего здания тремя фурами было вывезено порядка двухсот человек, предположительно введенных в искусственную кому. Лжесотрудники МО взяты сегодня утром по домашним адресам. Кроме лжеруководителя, который находится внутри. Группой наружного наблюдения замечены два «минотавра». Имейте в виду, что их может быть больше. Из здания, примыкающего к тому, где находится противник, час назад перехватили исходящий телефонный звонок. В инкассаторской фирме заказан бронированный КамАЗ для перевозки ценного груза. Аналитики предполагают, что в нем будут эвакуированы модификанты. Задача! Зачистка помещения, поиск и освобождение людей. — Он осмотрел нашу группу, заглянул каждому в глаза. Ну, кроме меня. — Окунев, Максим… Береги людей.

— Есть, тащ генерал, — спокойно ответил тот и отдал приказ. — Группа, готовность — минута!

В этот раз по стене стрелять не стали. И взрывать тоже — центр культурной столицы как-никак. «Плевок дьявола» растекся по поверхности, проделал эллипсоидное отверстие в метровой толщины стене, куда я и запрыгнул вслед за Утесом, Моряком и Углом.

Парни заняли позиции в коридоре, а я снял шлем. Ментальный шум присутствовал. Значит, как минимум одна «чертовка» имелась и тут. Как смог, просканировал все вокруг на наличие аур. Этажом выше точно все было пусто. А вот в соседнем помещении на нашем кто-то присутствовал. Указал направление подошедшему командиру, тот жестом отдал приказ. Рябой и Винил скользнули к двери, синхронно достали светошумовые гранты.

Утес с ноги выбил филенчатую дверь… и замер. Я выглянул из-за его плеча и тоже немного офигел. Прямо посреди комнаты стоял прозрачный многогранный блок, с виду похожий на силиконовый, а сверху из него торчали четыре человеческие головы.

Сергей сделал шаг вперед, и вдруг его рвануло вверх, только ботинки мелькнули! Моряк и Угол бросились внутрь, подняли стволы пулеметов. Но не стреляли.

— Колдун! — раздался в наушнике голос генерала. — Вперед, выручай Утеса!

Я буквально на мгновение тормознул, не поняв ситуации, потом догадался, что Муромцев наблюдает за зачисткой через видеокамеры парней, и прыгнул внутрь, от двери к зашторенному окну, развернулся и посмотрел вверх. Господи… теперь я понял, куда делся Утес, и почему не стреляют Моряк с Углом. Прямо над входом сидела самая мерзкая хрень, которую я когда-либо видел. Полупрозрачная, похожая на осьминога. Тремя щупальцами она держалась за потолок, а остальными тремя засовывала трепыхающегося Утеса головой себе в рот, одновременно покрывая его тело быстро застывающей слизью. Мелкие зубы скользили по шлему и забралу, но повредить не могли. Протестующе звенела руна защиты, с невероятной скоростью потребляя энергию.

— Колдун, огонь!

Я и дал огня. Долбанул от души, растянув плазменный фаербол в пылающее двухметровое облако. Тварь выпустила добычу, и дымящийся Серега грохнулся спиной на пол. Тут в «осьминога» ударили тяжелые пули, в четверть секунды превратив его в рваные лоскуты, густо нашпигованные кусками бетона и покрытые пылью. Сквозь метровое отверстие в потолке и пробитую жесть крыши к нам заглянуло солнце, нарисовав на полу круглые желтые пятна.

— Мощность «Перфоратора» в городских условиях явно избыточна, — проскрипел голос генерала. — Группа, стреляем по противнику не так густо.

Утес поднялся, прислонился рюкзаком с боекомплектом к стене. Я подошел к нему, поднял забрало.

— Ты как?

Ментальный шум усилился, заклинание «ясный взгляд» перестало работать.

— Руки-ноги целы. — Его глаза перебегали с потолка на останки твари. Подбородок едва заметно подрагивал.

Активировал «спокойствие» и тут же сплюнул. Никак не могу привыкнуть, что ментальные заклинания не работают…

— Заменить тебя? — Я взял на себя функции Окуня. Не специально. По старой привычке — отрядный маг считается командиром. — Или дальше пойдешь?

— Пойду. — Он медленно и глубоко вздохнул, прогоняя дрожь. — За одного битого… Сам знаешь. Теперь внимательней буду смотреть по сторонам и вверх. — Утес твердо взглянул мне в глаза. Успокоился боец. Да любой бы занервничал, если бы его башкой в пасть засунули.

Окунев подошел к нам, спросил, куда двигаться дальше.

— В подвал, — ответил я, сплюнув заклинание…

Сквозь прожженное отверстие, прижав к груди пулемет, рухнул Утес. В наушниках раздался его крик:

«Контакт!» — и глухо громыхнул пулемет, экономно, по две штуки, выплевывая пули. Я шагнул в дыру, наплевав на очередность, но меня сзади схватил за рюкзак Угол, а Моряк прошептал в ухо, чтобы я не лез поперек батьки в пекло. Окунев подтвердил, показывая кулак. Фыркнул. Презрительно.

— Чисто! — сказал Утес, и я провалился в подвал вслед за Моряком. Отошел и оглянулся. В огромном помещении не меньше чем в двести квадратных метров среди белой травы виднелись раскиданные куски мяса. Четыре широких прохода вели из этого зала в другие комнаты.

— Доклад! — потребовал командир у Сереги, и тот флегматично рассказал, что здесь был один «минотавр», вон его топор валяется! И один «осьминог» сидел на полу и плевался. От него мало чего осталось, разве что вот сопля его — и показал себе на ногу. От колена до самого пола ее покрывала застывающая слизь. Утес с усилием сантиметров на пять оторвал от пола ботинок, но тут же возвратил на место — даже усиленные руной мышцы не справлялись. Вопросительно посмотрел на меня. Ну помогу, помогу… куда я денусь. Закинул пулемет за спину, сел на корточки и «огненной ладонью» выжег клейкую массу прямо на защищенных магией бронештанах. Подкачал руны энергией.

— Контакт!

Снова загрохотал «Перфоратор», посылая пули в центральный дверной проем. Оттуда вылетел вертящийся, как вертолетная лопасть, сверкающий топор… Казбек автоматически приподнял пулемет, в который врезалось стальное лезвие, почти разрубая его пополам. Рукоять ударила в висок, прикрытый композитным шлемом. Спецназовца отбросило в сторону.

— Все ко мне! — проорал я, накрывая часть группы очень энергозатратным «отрядным куполом», в который через мгновение ударил топор и отрикошетил в потолок.

— Огонь по проемам! — закричал Окунь, стреляя короткими очередями. Кто-то из бойцов тянул слабо шевелящегося Казбека к нам. Выпавший из ослабевших рук пулемет тащился за ним на рукаве боепитания, проделывая в белой траве просеку…

Ко мне подтащили оглушенного Казбека — мозги ему встряхнуло будь здоров. Подлечил его, чувствуя, как растягивается энергоканал. Накачал все руны отряда энергией. Мысленно пересчитал энергозатратность висящих в «оперативке» заклинаний. Защита от яда, кошачий глаз, личные бафы и «купол», мать его! Итого: сто десять процентов. Долго не продержусь.

— Окунь — десять секунд! — шепнул в гарнитуру рации. — Потом снял «купол», ударил огнем в левый проход. Зашли туда.

— Принял. — Окунев оглянулся на меня, выясняя, какой проход я имею в виду. — Приготовились, парни!

— Четыре! — начал отсчет и скинул рюкзак на пол, положил рядом пулемет.

— Три! — кивнул на них безоружному Казбеку.

— Два!

Казбек закинул на спину рюкзак и поднял мой «Перфоратор».

— Пошел!

«Купол» исчез, и группа повела беспокоящий огонь по проемам дверей. Я развернулся и швырнул «огненный смерч» в левый проход — почувствовал, как через мозг проходит прорва энергии…

Три огромных прыжка, я подхватил с пола трофейный топор, чуть не вывернул себе руку. Инерция… Еще прыжок! Оказался внутри, понял, что зашел очень удачно. На полу покрывалась свежей розовой кожей девичья фигурка, и слабо мычал стоящий на коленях «минотавр». Вот ведь твари живучие! Стокилограммовый топор взвыл в воздухе и развалил голову чудовища пополам. Экономя ману, продолжил движение. Лезвие перерубило тоненькое тельце пополам, брызнули кровь и внутренности.

За спиной загрохотала длинная очередь. Обернулся. Тварь… Огромная, с быка, чешуйчатая зверюга, пропорциями напоминающая кошку, схватила одного из спецназовцев за ногу и трепала, словно мышонка! Следующая очередь порвала в клочья ее заднюю часть, одна из лап оторвалась и упала в пяти метрах. Прогремели одиночные выстрелы. Утес снайперски вогнал в голову твари две пули, просто развалил ее на куски рядом с ногой товарища. Раненого тут же подхватили двое и, отстреливаясь, затащили внутрь. Спустя секунду вся группа внутри и я запечатали вход «прозрачной стеной», в которую тут же влетел топор и, глухо зазвенев, отскочил.

— Не стрелять! — предупредил и подошел к покалеченному спецназовцу. То, что он покалечен, было видно сразу даже ничего не понимающему в медицине человеку. Нога вывернута так, что можно сразу диагностировать перелом бедра, голени и коленного сустава.

— Молчун! — Лицо бойца напряжено, губы белые, зубы сжаты до хруста. — Терпи! — активировал «взгляд лекаря». Тот же рентген, только цветной. Снял шлем и положил его рядом. Взялся за сломанное бедро… Прокусов нет — броня защитила.

— Погоди, Колдун. — Окунь достал аптечку, вытащил шприц-тюбик. — От болевого шока… — снял с больного перчатку и аккуратно ввел иглу во вздувшуюся от напряжения вену на сжатом кулаке. Через несколько секунд взгляд Молчуна несколько помутнел. Пора. Совместил сломанную бедренную кость — срастил. Голень — аналогично. Сустав… А вот с суставом сложнее. Будем разбираться позже. Закрепил на ноге магический лубок. Да, энергию сосать будет, но куда деваться?

— Ходить не сможет. Пока, — резюмировал я.

Группа уже села на землю и наблюдала, как за прозрачной стеной мелькает стремительная тень — еще одна чешуйчатая «кошка».

Тоже сел на пол и тут же отодвинулся — с трупа «чертовки» набежала лужа.

— Что делать будем? — Окунь сел рядом.

— Ты у нас командир, — съязвил я. — Вот и командуй.

— Совета прошу.

— Совета? Сейчас я выйду в зал, они все на меня кинутся. Кого я не порву, вы достреливайте, — сказал спокойно. — Раненого не эвакуируешь. Еще как минимум одна «чертовка» в подвале. Пробить дыру в потолке не проблема. И выкинуть Молчуна наверх — тоже. Но кто даст гарантию, что эта чешуйчатая тварь не запрыгнет туда, когда мы уйдем?

— А если стену поставить?

— Стена будет стоять до того момента, пока я не перенапрягусь и не потяну из нее энергию. Неосознанно.

— Ты уверен, что это единственный возможный вариант? — Командир покосился на меня.

— Думаешь, что я хочу проявить героизм? — криво ухмыльнулся. — Да ни хрена подобного. Прикинул уже — и так, и так. Это наиболее рационально. — Обратился ко всем: — Парни, сейчас я сниму стену и выйду вперед, метров на десять. Ваша задача — отстреливать всех, кого сможете, и не попасть в меня. Если вырублюсь — аккуратно меня положите и ждите, пока не очнусь. Охраняйте мое драгоценное тело, как свое.

Встал, активировал заклинание «муравей». Портовые маги Мисты накладывают такое на рабов, когда нужно разгрузить с кораблей что-либо тяжелое… Гранитные блоки, например.

…В ушах тихонько свистит, и я чувствую, как на меня обрушилась нереальная тяжесть — это мое тело увеличивается в массе в пять раз. Потом тяжесть проходит — мышцы уплотняются без увеличения объема. Тут же наваливается медлительность — в заклинание зашито снижение скорости. Дабы рабы двигались не очень быстро, не убили охранников и самого мага. А вот теперь — смертельный номер! Сверху на «муравья» накладываю «берсерка». Хорошее такое заклинание, ускоряющее. Но очень конфликтующее с предыдущим. Чувствую, как энергия утекает в пространство: «берсерк» ускоряет, «муравей» тормозит, пытаясь сбросить энергию ускорения. Накладываю «щит отражения», «восприятие». Все, канал перекрыт… Поднимаю легкий, как прутик, двухметровый цельнометаллический топор и снимаю стену. Прыжок вперед! Чувствую, как на мне расползаются ботинки. Не выдержали полтонны моего веса.

Чешуйчатая киса моментально разворачивается и рвет ко мне. Наклоняет голову и раскрывает пасть, чтобы откусить ногу. Хотя с ее ростом можно было бы попытаться откусить голову… Лезвие топора просвистело горизонтально, встречает тварь в полете, пролетает между зубов и отсекает нижнюю челюсть. Тут же свистят пули, разбрызгивая голову и переднюю часть тела. Минус один! Звенит «щит» — пока я расправляюсь с «кошкой», меня бьют сзади. Мгновенно разворачиваюсь. На лицо брызжет теплым — из взорванной крупнокалиберной пулей костяной башки «минотавра» бьет фонтан крови! Минус два! Пинком откидываю падающее тело подальше и врукопашную схожусь с еще с одним «минотавром», вооруженным топором и стальным щитом. Тот то ли специально встает так, чтобы я перекрывал линию выстрела своим товарищам, то ли случайно. Зря! Я быстрее! Топор просто порхает в моих руках, звенит о сталь щита… и отскакивает! Да, тварь отходит и только защищается, не успевая контратаковать… И тут мой топор при очередном ударе просто лопается вдоль и отсекает мне большой палец на правой руке! Песец… Дэн-туй в прыжке проходит в щит уже неосознанно. Но гораздо действенней удара топора. Все-таки четыреста с лишним килограммов… «Минотавра» откидывает назад и в бок, щит задирается вверх. Тяжелые пули бьют, прошивая стальной лист и тело за ним, потом одна попадает в ногу и отрывает ее. Молодцы!

Тишина просто звенит. Мимо пролетает Утес, откидывает щит ногой и стреляет в упор, прижав ствол к уродливой голове. Минус три.

— Стоять! — кричу остальным, и все замирают. — Палец мой не затопчите…

Утес поднимает бронестекло шлема и басовито хохочет, к нему присоединяются остальные… Тоже смеясь, подбираю палец и приращиваю его на место. Поноет пару дней…

Окунь разделил группу пополам. Пятеро остались с Молчуном, шестеро пошли со мной. Быстро нашли последнюю «чертовку», пуля разнесла ей голову. «Ясный взгляд» теперь срабатывал, как нужно, — нашли еще двух «осьминогов» и шестерых человек в бессознательном состоянии, упакованных в застывшую слизь. Похоже, это такой «сухпаек» в дорогу…

После зачистки ко мне подошел генерал и попросил поговорить со специалистом по биологии. Что-то там у них не срасталось. Или наоборот, срасталось. Пообещал поговорить. Мне тоже интересно, что они там наковыряли…

Мы сидели вдвоем на первом этаже, в комнате с пробитой заклинанием дырой. Прямо на полу. Я держал руку на колене Молчуна, восстанавливал развороченную суставную сумку. Работа шла медленно, сказывалось мое неумение. Все делал по наитию…

— Да… — произнес Окунев, входя в комнату. — Странно смотрится… — Уронил черный шлем на пол, провел рукой по голове, пригладил мокрые от пота волосы. — Сидят два спецназера, и один держит другого за коленку…

— Шел бы ты, Макс, лесом! — психанул я. Молчун только коротко взглянул на него, морщась от неприятных ощущений. — А то бравый командир спецназеров будет ближайшие сутки держать оборону на толчке.

— Извини, не удержался, — улыбнулся он и подошел к окну, за которым уже шла обычная питерская жизнь. — Ты знаешь, Колдун, странно я себя чувствую. Бок о бок с нами живут монстры, которые похищают и едят людей. А они все, — он указал головой на улицу, — об этом даже не догадываются.

Молчун коротко кивнул, соглашаясь.

— Думаешь, стоит показать их по телевизору? — хмыкнул я, убирая руку с чужого колена. Починил.

— Нет, не думаю. Хрен знает, что тогда начнется. — Он задумчиво покачал головой. — Кстати, там научники собирают фрагменты тел и ругаются, что мелко их покрошили. И просят привести им каждый экземпляр в живом виде.

— Они чего, совсем оборзели? — удивился я. — На хрена?

— Вот и спроси их главного, — лязгнул металлом голос Максима. — Он тебя хочет. Поговорить в смысле.

— Да, Муромцев уже просил… — вспомнил я. — Где они?

— В фуре своей сидят, куски мяса по мешочкам раскладывают. Наверное… — Окунев отвернулся от окна. — Пойдешь?

— Пойду. — Я поднялся на ноги.

Во дворе, окруженном высокими стенами серых домов, шла работа. Крепкие ребята таскали черные мешки из подвала в фуру — серый MAN с таким же серым полуприцепом. Все так, с одним единственным «но» — три неприметные двери находились сбоку, в одну из них и шла погрузка.

— Вас сразу и не признать! — кинулся ко мне мужичок. Маленький, лысенький, в штанах от костюма и белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей. — Здравствуйте, Владимир! Неплохо выглядите в этом… В этой форме! — Он остановился в метре от меня и уставился на ползущие по черному бронекостюму ярко-красные руны. Но тут же вскинулся. — Завораживает, знаете ли… Меня зовут Сергей Дмитриевич, я заведующий лабораторией при… при институте. А это один из моих сотрудников — Константин. Извините, Владимир… Никак не могу разобраться с системой допусков… У вас какой?

— А я откуда знаю? — удивился я. Понапридумывают всяких секретов. — Костя, вы не знаете?

— Кхм… — кашлянул стоявший возле профессора молодой парень. — Профессор…

— Да, Костя. Вы правы, — виновато потупился тот. — Извините, Владимир, старые привычки. Если уж мы оба здесь, то проверять друг у друга допуски — это последнее, чем стоит заниматься. Пойдемте ко мне! — Завлаб вытащил из кармана платок и промокнул лоб. — В нашей передвижной…

— Пойдемте, я вам помогу! — Костя со вздохом перебил его и нажал на кнопку пульта от автосигнализации. Ближайшая к кабине дверь сдвинулась вбок, а из-под днища выдвинулась сверкающая лесенка. Прикрепленный к профессору сотрудник ФСБ помог ему забраться внутрь, следом поднялся и я.

Кабинет оказался небольшим. Комнатка два на три метра, прикрепленные к полу кресла с ремнями безопасности и стол. Пара мониторов и клавиатур. Все.

— Хотел с вами поговорить, — произнес Сергей Дмитриевич, когда мы заняли свои места. Костя сел практически за моей спиной. — Судя по словам Муромцева, вы можете обладать ценной информацией по нашим биологическим объектам.

— Возможно, — согласился с ним.

— Больше всего меня волнует единственный вопрос. Как срастили одинаковые органы от разных людей? — Профессор слегка наклонился ко мне, ожидая ответа.

— Я не знаю. — Пожал плечами. — Вы же профессор — вы и отвечайте, что там ваши коллеги намудрили с генами…

— Владимир Витальевич! — возмущенно подпрыгнул он. — При чем тут гены? Да, я согласен, что часть тканей изменена генетически, но! Это не снимает вопроса, как допустим, соединены два сердца у «минотавра». Ведь невозможно понять, как получается, что ткани сосудов одного органа плавно переходят в другой! Как? Я понимаю, был бы шов. Тут начинается одно и заканчивается другое. Но ведь нет! Ни шва, ни места соединения!

— Такое происходит, когда органы сращивают магическим путем. Есть такая специализация — химерология, — задумчиво произнес я. — А вы уверены, что это точно не работа ваших коллег из смежных служб?

— Да что вы говорите? — Он опять возмущенно привстал в кресле. — Я знаю обо всех работах, ведущихся в этом направлении, не только наших, но и зарубежных! Нигде даже близко не подошли к такому уровню!

— Да? — риторически спросил я и про себя продолжил: «В таком случае могу вас обрадовать. На Земле есть маг-химеролог. Хотя… Создание химеры — задача не быстрая, все делается вручную… Два одинаковых существа состряпать, и то проблема. А тут поток какой-то». — Можно мне взглянуть? Надо кое-что проверить.

— Нет. Не знаю я, как это сделано, — покачал головой, отходя от небольшого стола в другом отсеке фуры. Оторвал взгляд от сдвоенных человеческих сердец и взглянул профессору в глаза. — Это не химерология в чистом виде! Магический фон присутствует, но не такой… Не знаю, как вам объяснить.

— Как можете, так и объясняйте, — махнул он рукой.

— Прежде всего, химерология — это ветвь магического искусства создания живых существ с заданными параметрами путем их скрещивания. Подразделяется на несколько уровней. Первый — соединение различных частей тела. Допустим, надо «пришить» верблюжью голову к телу лошади. Второй — соединение двух существ без их разделения на составляющие. Берет химеролог лошадь и верблюда и получает помесь с заданными параметрами. Третий — когда берется генетический материал нескольких существ, помещается в колбу и там выращивается нужное создание. В любом из этих вариантов получается химера, магически созданное существо, магически фонящее. Вот лежит кусок мяса. — Я указал на стол. — И пахнет, как мясо. А теперь представьте, что он пахнет и мясом, и лимоном, но гораздо слабее, почти незаметно.

— То есть вы считаете, что вашу химерологию чем-то разбавили?

— Возможно. — Я почесал нос. — Если тут она вообще есть. Либо это что-то третье.

Мы немного помолчали, и я задал вопрос:

— Зачем вам живые монстры?

— Как это зачем? — удивился профессор. — Вы не представляете, как может шагнуть вперед биология! Это же кладезь информации! С помощью этих существ есть шанс понять, как будет действовать регенерация у человека! Это же прямая дорога к здоровью и бессмертию!

— Сергей Дмитриевич… — проникновенно произнес я. — А вам не кажется, что ученые, придумавшие, как расщепить атом, не хотели, чтобы существовала атомная бомба? — Я немного помолчал и продолжил: — Может быть, и это знание не нужно человечеству?

— Но… — растерянно и пораженно выпучил глаза завлаб. — Это же…

— Вы, ученые, сейчас выявите очередную хрень, после которой мир содрогнется в ужасе. А потом будете кричать, что не хотели. Нельзя изменять геном человека, нельзя! Создатель, если он, конечно, до сих пор жив, может быть этим недоволен.

— Создатель? — Профессор просто открыл рот. — Кто наш создатель?

— Я не поверю, что вы до сих пор думаете, что человек получился из обезьяны. Вы как специалист должны были изучать труды своих коллег. Уже давно доказано, что человек создан…

— Вы имеете в виду теорию о том, что человек создан из различных животных? Дыхательная система и кожа дельфина, рука обезьяны, стопа медведя, пищеварительная система свиньи? — заинтересованно спросил профессор. — Да, читал, читал… Немного не моя тема, конечно… Но довольно стройная теория… У вас есть доказательства?

— Это уже не нуждается в доказательствах. Все давно доказано… Просто не дают хода этой информации.

— Возможно… — протянул завлаб, потирая лоб. — Сколько же ученых, получивших звания, премии…

— Вот именно… — ухмыльнулся я. — А вообще, доказательство есть. Один великий химеролог повторил эксперимент — создал человека. Правда, не смог вдохнуть в него разум…

— Вот оно как… — слегка растерялся Сергей Дмитриевич. — И кто же они, наши создатели?

— В одном из закрытых миров есть раса драконов. Считается, что именно они и создали людей. — Тут я развел руками. — Но доказать это невозможно. Драконы уже больше пяти столетий не общаются с людьми. После того как правителю одного мира пришло в голову повесить клыкастую голову в тронном зале.

— И что? — жадно спросил ученый. Прямо глазенки загорелись.

— Сейчас в этом мире только инфузории остались. — Я вновь развел руками. — Чистый, можно сказать, девственный мир.

— А… — начал говорить профессор, но его перебил Костик: — Сергей Дмитриевич…

— Да, конечно же… — с сожалением произнес тот. — Надеюсь, что мы с вами еще не раз встретимся и обсудим проблемы происхождения человека. А пока вернемся к нашим… химерам. Пока у нас нет теории об их происхождении. Вопросов больше, чем ответов. Будем работать. И думать.

Попрощавшись с профессором, вышел из передвижной лаборатории. На улице меня уже ждал Окунев.

— Колдун! Только что пришла информация. На стационарных постах пропало две гаишных смены. — Он плюнул, с силой провел большой ладонью по коротко остриженным волосам. — Так что отдыха не будет. Грузимся, и на перехват.

— Что произошло? — Я слегка растерялся. — И как?

— Есть записи камер видеонаблюдения на одном из постов. Остановили гашники фуру и рухнули все как подкошенные. Их аккуратно подобрали «минотавры» и закинули в полуприцеп. Ну, не только их… народа гражданского там много терлось.

— Какой у вас план, товарищ Окунев? — невесело пошутил я. Опять куда-то лететь, блин! Как будто у меня своих дел нет.

— В общем, летим, блокируем дорогу. Движение там ограничили, введен режим контртеррористической операции.