МАКС

– Думаешь, я проиграл?

– Что проиграл?

– Жизнь Йолы. Мне нельзя говорить с полицией, – сказал я Космо. – Они угрожали, что убьют ее, если я это сделаю.

А я это сделал.

– Подойдите к телефону, – упрашивал я вооруженных полицейских, прежде чем они нас арестовали. – Подойдите же, – умолял я. – Женщина подтвердит вам, что моя дочь в опасности.

Никакой реакции. Крепкие, энергичные полицейские и глазом не повели, говорили только самое необходимое:

– Вы арестованы по подозрению в похищении ребенка и содействии этому преступлению.

Последняя часть предложения была обращена к Космо, который посмотрел на меня без какого-либо выражения. Только сейчас я осознал, что до сих пор думал только о Йоле и о себе, но не о последствиях, которые вся эта отчаянная затея будет иметь для моего брата и его дальнейшего заключения.

В следующий момент они надели на нас наручники, на голову – светонепроницаемые тканые мешки и усадили в машину для перевозки арестованных.

– Я понятия не имею, что они собираются сделать с Йолой, – глухо сказал Космо.

Мы сидели рядом на неудобной жесткой металлической скамье – руки прикованы цепями, – словно террористы.

– Как только мы приедем в участок, я позвоню Тоффи. Они же нарушают тысячи правил, то, как они с нами обращаются. Он им покажет, – пообещал я Космо.

Тот молчал.

Судя по звукам и вибрации, машина ехала по мощенной булыжным камнем дороге. Не прошло и пяти минут, как автомобиль сбавил ход. Сделал полукруг и остановился, но мотор продолжал работать.

Я услышал, как мимо прогрохотал товарный поезд и просигналил грузовик – все где-то вдалеке.

– Что происходит? – взволнованно спросил Космо, но тут открылись задние двери. В кузов хлынул уличный шум.

– Поехали! – крикнул мужчина, который забрался внутрь. После того как двери снова закрылись, он три раза постучал ладонью по стене-перегородке; потом, когда машина тронулась, сорвал у нас обоих мешки с головы.

– Вы? – ошеломленно произнес я.

Напротив меня стоял тот самый жилистый мужчина с козлиной бородкой и дредами.

«Где Йола?» – хотел выкрикнуть я. Первый, единственный и самый важный вопрос, который не давал мне покоя, – но он опередил меня. Вопросом:

– Что ты, подонок, сделал со своей дочерью?

И ударил меня кулаком в лицо.