ЙОЛА

Йола услышала, как ее отец повторил и это предложение, которое она вынудила его произнести. Его голос звучал глухо, издалека, словно он говорил через тряпку.

Она сидела на полу в позе лотоса, привязанная спиной к деревянному столбу, в ногах лежала оранжевая радиостанция, которая напоминала водонепроницаемую переносную рацию, которая всегда висела на поясе у ее тренера по плаванию. Видимо, она работала в непрерывном режиме, потому что из динамика раздавались суетливые голоса. Двое мужчин и женщина, которая напоминала ее мать, перекрикивали друг друга:

– Ты спятил?

– Что это?

– Господи… положи эту чертову штуковину!

– Спокойно, господин Роде, только спокойно!

Отец Йолы выполнял указание. Он не произносил больше ни звука.

– Слева от тебя стенной шкаф. – Йола продолжала считывать текст, напечатанный с широкими межстрочными интервалами. Листок в ее руках дрожал. Удивительно, но голос при этом оставался спокойным. Намного спокойнее, чем пламя свечи в полуметре от нее – единственный источник света в этой темнице без окон.

Час назад неизвестный, лица которого Йола не видела, потряс ее за плечо и разбудил. Сначала она кричала, потом сильно плакала, заметив толстую, как судовой канат, веревку, которой была привязана к этому столбу. Сейчас ее состояние можно было бы описать словом «одеревенение» или, еще лучше, «онемение», как последний раз у зубного врача, когда ей сделали обезболивающий укол, только сейчас Йола ощущала дискомфорт не только в щеке, но почти во всем теле.

Йола сглотнула. Еще немного – и она наделает в штаны. Ее мочевой пузырь распирало, как всегда, когда она испытывала страх.

Потому что такого страха она еще не знала, на ум ей пришло слово «шок», Йола получила пять с плюсом за реферат на эту тему. Дышать было тяжело. Йола пыталась делать то, что господин Штайнер показывал им на занятиях спортом, если начинает колоть в боку, двадцать один, двадцать два, двадцать три… и снова вдох… но идиотский счет никогда не помогал во время кросса, а тем более здесь, в этой, этой… хижине?

Она понятия не имела, где находится, свеча в ногах освещала только небольшой радиус вокруг – его было достаточно, только чтобы разглядеть, что пол сколочен из грубых деревянных досок. И что к подошвам тяжелых рабочих ботинок ее похитителя прилипла влажная листва.

Незнакомец стоял в метре, на нем была черная куртка с капюшоном, темный нашейный платок, натянутый до самых глаз, закрывал лицо. Она вспомнила комментарий Штеффена, ее лучшего друга и соседа по парте – «байкерская паранджа». Шутка, которую она не поняла, пока папа не объяснил.

Мужчина, постоянно переступавший с ноги на ногу, сделал нетерпеливый жест оружием. Йола послушалась и прочитала дальше:

– В правом отделении лежит пластиковый пакет. Возьми его.

Йола вытерла локтем лоб. Она уже опасалась, что открылась рваная рана над правым глазом, там, где она ударилась головой, когда «жук» перевернулся. Но это был всего лишь пот.

«Вообще-то мне должно быть холодно», – подумала Йола. У нее изо рта шел пар, а она по-прежнему была в легкой домашней одежде, в которой папа отправил ее сначала к Деннису, а потом затащил в машину: черные джинсы, зеленый свитер и изношенные сникеры. Конечно, без демисезонной куртки, которая была ей не нужна, чтобы забрать Мистера Триппса.

При мысли о коте у Йолы на глаза снова навернулись слезы. Совсем недавно она гладила его у себя на коленях и ждала папу, сидя на диване перед телевизором в квартире Денниса, а сейчас панически боится, что никогда больше не вернется домой, не увидит ни папу, ни маму, ни кота.

Йола почесала горло, где у нее, по ощущениям, образовался комок размером с теннисный мяч.

Она размышляла, как незаметно подсказать отцу, где она и как он сможет ее найти.

В фильмах это всегда так просто. Один раз, когда папа и мама были на вечеринке этажом выше, Йола пробралась в гостиную. В детективе, который она тайно посмотрела в тот вечер, похитители сунули девушку в багажник, и та считала повороты, которые делал автомобиль. Позднее она услышала вдали железнодорожный сигнал, но у Йолы такой информации не было. Она проспала весь путь сюда. Какое-то адское вещество – вероятно, причина шума в ушах и сухости во рту – все еще затуманивало ее сознание.

Знакомое ощущение. С таким же чувством она уже просыпалась два месяца назад, после того как ждала папу на больничной парковке в Вестэнде.

Сейчас она не знала ни где находится, ни как попала сюда, ни почему скрывающий лицо мужчина ее похитил. И в месте заключения она не заметила ничего особенного, кроме запаха влажного дерева, грубого прогнившего пола и грязи на штанинах похитителя.

Еще одно движение пистолетом – и Йола прочитала следующее предложение:

– Что бы тебя ни спросили, папа, не отвечай. Никто не должен узнать, что у тебя в ухе под повязкой. Иначе он убьет меня.

Йола чувствовала себя как полгода назад в актовом зале на сцене: она должна была играть Гретель в школьном спектакле. Все происходящее сейчас тоже было только игрой, еще хуже, чем ее версия сказки братьев Гримм. Это ее губы двигались, но вылетавшие слова были ей чужды. Я просто играю роль, попыталась она обмануть саму себя и сказала:

– А сейчас покинь клинику, немедленно!

Сразу после своего последнего указания Йола услышала, как голоса сначала стали громче, потом глухо хлопнула дверь и шум оборвался.

– Йола? – Раздался голос отца, который, очевидно, остался один и отважился заговорить с ней. – Ты меня слышишь, милая? У тебя все в порядке?

Незнакомец без лица быстро сделал шаг к Йоле, вырвал у нее из рук листок и сунул карточку, на которой стояло одно-единственное предложение:

– Ни слова, папа, иначе он убьет меня!

Только Йола произнесла это, как карточку снова забрали и заменили на другую, которую она тоже должна была прочесть вслух:

– Сейчас ты в бегах. Спрячься где-нибудь, где тебя никто не найдет, и жди указаний. Если тебя схватит полиция…

У Йолы вдруг перехватило дыхание, как будто она впервые победила Штеффена в соревновании «кто дольше сможет не дышать». Ей пришлось сделать паузу, за которую пыхтение ее отца стало тише, потому что – если Йола правильно различала звуки – смешалось с уличным шумом. Ей показалось, что она слышит шуршание проезжавших мимо машин, велосипедный звонок, сирену кареты скорой помощи.

– …или ты обратишься за помощью к полицейским, он меня тут же убьет.

Человек, прячущий лицо, взял у нее из руки карточку, перевернул и отдал Йоле. Слова на обратной стороне не имели для нее никакого смысла.

– Да сейчас, – раздраженно отреагировала она, когда мужчина ткнул в нее пистолетом, потом она прочитала последнее предложение: – Иешуа известен каждый твой шаг. Удачи!

Мужчина самодовольно кивнул, сделал шаг вперед, нагнулся – и выключил радиостанцию.