Глава 15
– Я? – Моя голова разрывалась, словно от ударов молний, хотя я кричал не так громко, как хотел бы. – Это вы должны мне сказать! Йолу вытащили из автомобиля.
– Из автомобиля? Какого автомобиля? – спросила Ким, с трудом сдерживаясь. Глаза, губы, лоб, практически каждый мускул на ее лице нервно подергивался.
– Из «жука»! Сразу после аварии!
– После какой аварии? – спросил у меня Тоффи.
У меня отвисла нижняя челюсть. Должно быть, он шутит. Я указал на свою голову:
– Как ты думаешь, почему у меня эта повязка и я лежу в больнице?
– Это нас тоже интересует, – ответил Тоффи и посмотрел на Ким. – А еще больше – что случилось с твоей дочерью.
– Я… я… – .… понятия не имею, что здесь происходит.
Последнее, что я помнил, был нож, разрезающий ремень безопасности Йолы, и руки, вытаскивающие ее из машины.
– Вероятно, у него амнезия, – предположил Тоффи после того, как я некоторое время смотрел на обоих не шевелясь.
– Нет, глупости, нет у меня никакой амнезии. Я помню, мы были на Кёнигсаллее… э-э… служба опеки… полиция…
Где Йола? Мысль, которая, как рулеточный шарик, вертелась в моей раскалывающейся от боли голове, не давала мне сконцентрироваться и говорить полными предложениями.
– Ладно, только спокойно, – обратился Тоффи как ко мне, так и к Ким, которая нервно вертела обручальное кольцо, и казалось, вот-вот набросится на меня.
– Так что последнее ты помнишь, Макс?
– Удар сбоку. – Я закрыл глаза и снова услышал скрежет металла по асфальту. – За нами гналась полиция, но неожиданно они исчезли и… – Вдруг я все вспомнил. – Ты же должен знать, Тоффи. Мы как раз говорили с тобой по телефону.
Мой друг и адвокат кивнул.
– Связь неожиданно оборвалась. Сейчас ты говоришь, что из-за столкновения?
– Конечно. Или ты думаешь, «жук» сам собой перевернулся?
– Понятия не имею, о чем ты. Протокол о какой-либо полицейской операции на Кёнигсаллее отсутствует, а твой автомобиль пока не найден.
Не найден?
– А откуда тогда вы меня вытащили?
– Из одного здания под снос в Моабите.
Что-о-о? Я заморгал, пытаясь в целом осознать слова, которые по отдельности понял акустически, но у меня ничего не получилось.
– Точнее, из какого-то старого полуразрушенного склада у Западного порта. Но пока груша для сноса не раскачивается над головами, в здании устроились берлинские наркоманы.
– Ты несешь какую-то ерунду, – сказал я в слабой надежде, что в следующую секунду раздастся смех, откроется дверь и в палату войдет полицейский и хохочущая Йола с насмешливым «а мы тебя провели». Потом я подумал о беззубой старухе из моего сна, вони и о том, что во сне очень редко чувствуешь запахи.
– Йолы нет? – отважился я спросить немыслимое. Чувство онемения распространилось вниз от моих ушей до плеч, страх за дочь притупил все ощущения, даже боль.
– Нет, ее нет.
– Ни дома, ни у одноклассников, ни на плавании, ни в этом ужасном доме, ее вообще нигде нет, – встряла Ким и всхлипнула. – Она пропала восемнадцать часов назад, все это время ты валялся в отключке в наркотическом опьянении. – Ее голос дрогнул. – Что ты с ней сделал, Макс?
Я с трудом сглотнул, пытаясь побороть слезы.
– Еще раз повторяю, я ничего не сделал. Тем более не принимал наркотики. Я просто увез ее из квартиры…
– Зачем?
– Они были у нас.
– Кто?
– Служба по делам несовершеннолетних.
– Почему? – Вопросы сыпались все быстрее.
– Потому что они хотели забрать Йолу. Ты не поверишь, что они устроили. Пришла Мелани. Принесла с собой документы, заключение какого-то психиатра, якобы родители Йолы ресоциализированы и…
– Глупость, – перебила она меня.
– Да. Я тоже ей так сказал. Такая же глупость, как и то, что мы якобы отменили несколько встреч и не реагировали на письма…
– Чушь! – закричала моя жена, и я понял, что она ставит под сомнение не действия органов опеки, а мои слова.
– Мелани была у нас абсолютно точно не для того, чтобы забрать Йолу.
– Ах нет? Тогда я беседовал с духом или как?
– Понятия не имею, что с тобой. Но ты несешь какой-то бред!
– Я только что позвонил в службу по делам несовершеннолетних, – вмешался Тоффи. – Спросил женщину, чье имя ты назвал мне по телефону.
Я поднял брови и ждал, что он скажет.
– Все так, как говорит Ким. Она там больше не работает.
Что-о-о?
– Мелани Пфайфер уволилась месяц назад. К вам прикрепили другого сотрудника. У них так много работы, что он даже не успел с вами познакомиться.
– Тогда они вовсе не хотели забрать у нас Йолу?
Тоффи помотал головой.
– Вот это и странно в твоей истории, Макс. Не существует ни вчерашнего наряда полиции, ни свидетелей аварии, и даже Мелани Пфайфер больше нет, только заявление биологических родителей на возвращение дочери. Но это требование не обязательно должно быть удовлетворено сегодня и уж точно не без предварительных слушаний, даже если вы и правда не ответили на десяток писем и обращений.
Мне стоило больших усилий поднять правую руку и почесать глаз. Он слезился и был намазан какой-то мазью.
– Деннис может это подтвердить, – пришло мне в голову. – Он видел визитеров.
– Сосед с нижнего этажа? Мы уже говорили с ним, когда разыскивали Йолу. – Тоффи покачал головой. – Он рассказал нам только про какого-то мужчину. Описание подходит скорее Халку Хогану, а не Мелани.
Черт, все правильно. Деннис ведь заметил только Мистера Телохранителя.
Дверь открылась. Я рассчитывал увидеть врача или медсестру – пока что никто из медперсонала не появлялся, – но это вернулся Стойя, и не один. Вместе с ним в палату вразвалочку вошел высокий, очень молодой полицейский в униформе, черные короткие волосы были начесаны на лоб до самых глаз.
– Чего вы опять хотите? – спросил Тоффи и встал перед обоими.
Вместо ответа, Стойя потянулся к ремню за спиной, отстегнул наручники и покачал ими в воздухе:
– Закончить начатое. Ваш подопечный арестован.
Тоффи рассмеялся:
– Ах, прекратите, что за фокусы? Сколько вас не было… десять минут? За это время невозможно раздобыть приказ об аресте.
– Он мне и не нужен. Результатов домашнего обыска достаточно для временного заключения под стражу.
Ким открыла рот, но Тоффи опередил ее, разыграв театральный приступ ярости:
– Вы обыскали квартиру моего манданта без ордера?
– Мы получили звонок с жалобой на нарушение тишины.
– Дайте я угадаю. Снова анонимный, как и тот, что сообщил вам о кокаиновом доме?
– Хотите услышать честный ответ? – Стойя рассмеялся после искусственной паузы. – Поцелуйте меня в задницу!
Тоффи покачал головой.
– Слишком много работы. При моем тарифе и вашей жирной заднице натикает две тысячи евро, а я не закончу и с одной ягодицей.
Тоффи сделал знак, который должен был меня успокоить, но без валиума это было уже невозможно.
Они хотят меня арестовать?
Больше всего меня испугала мысль, что в таком случае я не смогу искать Йолу. Стойя обратился напрямую к моей жене:
– Дверь вашей квартиры стояла нараспашку…
– Возможно, в спешке я забыла запереть ее, – возбужденно ответила Ким, на лице выступили красные пятна. – Я прилетела сегодня утром и, ненадолго заехав домой, сразу же помчалась сюда в больницу.
– Ну, в гостиной гремела музыка.
– Но этого не может быть, я…
– …а выключив динамики, наши сотрудники нашли к тому же пистолет.
Тоффи вздохнул, как футбольный фанат после неудачного одиннадцатиметрового удара.
– Мой мандант – автор триллеров, вы что, хотите бросить его в следственный изолятор из-за пресс-папье?
– Подозрение в употреблении наркотиков и незаконном владении оружием – для начала мне этого достаточно, а возможность побега он сам мне только что подтвердил, когда сознался, что его преследовала полиция. Посмотрим, когда проанализируем данные на его ноутбуке.
Наркотики. Пистолет. Шум. Ноутбук. Следственный изолятор.
Хотя речь в этом диалоге шла о моем будущем, о моей свободе, я слушал – в прямом смысле слова – одним ухом. Сейчас я уже был уверен, что сошел с ума. Потому что другим ухом я слышал голоса. Точнее, один голос. Ясный, отчетливый, который не спутаешь ни с чьим другим: голос моей дочери.
– Пожалуйста, не говори ни слова, папа, – шептала она. – Пожалуйста, папа, ни слова. Иначе он убьет меня.
