Йеппе проснулся в разгар сна о треснутых зубах и ощутил такую монументальную печаль, что не смог подняться с кровати. Он почувствовал, что если попытается встать, то это настроение поглотит все. Поэтому он продолжал лежать на спине, хотя ему нужно было в туалет, да и на работу нужно было собираться. Слава богу, он положил свой мобильный телефон на оставшуюся тумбочку, поэтому мог позвонить Йоханнесу. Тот приехал на велосипеде меньше чем через полчаса, зашел, воспользовавшись запасными ключами, и внезапно навис над кроватью, как викинг, принесенный ветром. Взгляд, который встретил Йеппе, был испуганным. Йоханнес отложил пакет со свежим хлебом и вытолкал друга в ванную. Йеппе было позволено долго стоять под текущей водой, Йоханнес тем временем сунул постельное белье в стиральную машину и сварил кофе. К тому моменту, когда Йеппе с покрасневшими глазами вышел из душа, для него уже была приготовлена чистая одежда, а на столе стоял черный кофе с круассанами.

– Ты в курсе, что у тебя в холодильнике шаром покати, да? Ни масла, ни молока для кофе, вообще ничего. И повсюду клубы пыли. Это у тебя-то, который истерически не переносит пыль. Ладно, давай, садись. Ешь!

Йеппе заставил себя проглотить половину круассана. Кофе был вкусным и крепким.

– Видел вчера вечером первый звездопад?

Йеппе кивнул.

– Мы были наверху, когда началось. Настоящее безумие! Родриго говорит, это повторяющееся явление, происходит каждый август. Метеоритный поток. «Слезы святого Лаврентия» называется.

– Ты надо мной издеваешься?

– Нет, это действительно так. Я погуглил.

Йеппе ненадолго замер, держа круассан над чашкой. Потом бросил круассан на стол. Йоханнес встал и кинул ему ветровку.

– Пойдем прогуляемся. Тебе нужно подышать свежим воздухом. Заодно расскажешь мне, почему это дело так тебя расстроило.

Они прошлись по кварталу частных домов мимо буковых изгородей и теплиц, под железнодорожными путями и оказались на холме Вальбю Бакке. Йеппе пытался управиться со всей той информацией, для обработки которой он вчера слишком устал. Проговаривание вслух в этом помогало, а Йоханнес умел хорошо слушать.

– Сын и невестка Эрика Кинго, Карл и Пенелопа, были бездетной парой. Осуществленная Кинго передача им нежеланного ребенка Юлии Стендер оказалась подарком для всех сторон. Карл с Пенелопой получили маленькую девочку с прекрасными генами, семья Стендер могла утешиться тем, что девочка оказалась в хорошей семье и получила возможность издалека наблюдать ее взросление.

– Так, так, дальше?

– Да, если не принимать во внимание несчастного фарерского учителя, которого Юлия Стендер сделала козлом отпущения в истории со своей беременностью, то ситуация сложилась для всех вполне благоприятно.

– Давай пройдем через Сёндермаркен.

Набежали облака, Йеппе застегнулся.

– Все было так хорошо и радостно. Ровно до тех пор, пока Юлия Стендер не решила переехать в Копенгаген. Она связалась с Карлом и Пенелопой и выразила желание увидеть Софию. Само по себе это желание было довольно безобидным, но само то, что у нее будет связь с девочкой, было крайне неприятно для семьи. Маленькая София ничего не знала о своем происхождении, и родителям совершенно не хотелось впускать в свою идиллию биологическую мать. Представь, если бы она привязалась к Софии и вдруг решила бы отстаивать свои права на нее?

– Звучит угрожающе.

– Они ясно дали ей понять, что она для них нежеланный гость, однако она продолжала к ним обращаться. Последней каплей стало то, что весной Юлия Стендер прислала Софии плюшевого мишку, прикрепив к нему открытку с надписью: «Моей Звездочке». Пенелопу абсолютно переклинило. Эрик Кинго пообещал все уладить. Карл объяснил, что они с женой думали, он просто хочет поговорить обо все с Кристианом Стендером.

– Но он этого не сделал?

– Возможно, он начал с этого. Однако потом, по всей вероятности, ситуация обострилась, когда они с Юлией встретились на ужине у Эстер. Может, она стала на него давить? Возможно, даже угрожала разоблачить его как биологического отца его собственной внучки, если он не поможет ей видеться с Софией. Такое разоблачение едва ли было бы хорошо воспринято его сыном и невесткой. Как и старым приятелем Кристианом Стендером. А куда мы идем?

– Давай прогуляемся туда-обратно через холм. Идем, продолжай свою достоевщину.

– Все как-то излишне осложнилось. К тому времени Кинго вот уже год как уволил Бовина, якобы потому, что тот был слишком слабым… слишком нестойким, кажется, это слово употребил Карл. Мы знаем, что Кинго имел обыкновение заводить со своими ассистентами симбиотические отношения и ставил их в зависимость от себя. Бовин был занудный, но при этом полезный, поэтому весной Кинго вновь связался с ним, когда понадобилась помощь в решении проблемы с Юлией Стендер.

– Тогда он уже работал на вас?

– О да, тут уж пресса наверняка позлорадствует. Он был экспертом по отпечаткам пальцев, но на работу его взяли в качестве гражданского специалиста, полицейским он не являлся. Он не должен был оказаться на месте преступления, отдел персонала допустил ошибку.

– Одну из ошибок.

– Как бы то ни было, Бовин вдруг получил возможность невероятно зрелищно избавиться от Юлии Стендер. На званом ужине у Эстер ди Лауренти, когда хозяйка поведала о своем ребенке, идея Кинго окончательно оформилась. Может, посидим немного?

– Вон на той скамейке? Нормально?

– Замечательно. Моим ногам нужно немного отдохнуть. Вчера был длинный день.

Усевшись на скамейку, они взирали на холм, поросший мягкой травой, сбегавшей из-под их ног к лесу. В эту минуту Йеппе был готов убить ради кетогана. Краткий путь к скромной порции благостного равнодушия.

– Многое из этого уже никто не подтвердит, Бовин сделал из Кинго угощение для угрей и потом совершил харакири. Однако Кинго мог соврать Бовину насчет того, что Эстер является его биологической матерью. Бовин ведь не знал подробностей ее отказа от ребенка, так что Кинго был волен придумывать историю, как пожелает.

– Ну а если Бовин стремился отомстить Лауренти, то каким образом Кинго убедил его убить вместо нее молодую девушку?

– А книга Эстер?

– Это из Ветхого Завета?

– Рукопись Эстер ди Лауренти. Это был просто подарок. Эстер описывала убийство девушки в своем доме, поэтому, произойди убийство в действительности, это имело бы разрушительные последствия для пожилой дамы. Видимо, так он эти обстоятельства и преподнес.

– Звучит как-то глупо!

– И тем не менее, по всей видимости, так все и произошло. Бовин завоевал доверие Юлии Стендер в том числе благодаря тому, что знал некоторые интимные подробности ее жизни, например, ее детское домашнее прозвище. Детали, вычитанные Кинго из первого наброска детектива Эстер. Юлия рассказала Эстер о своем чувстве к мужчине, которого она встретила на улице, а Эстер описала сцену убийства в книге, оттолкнувшись от этого рассказа. И вуаля: сценарий убийства Юлии готов.

– Ты меня совсем запутал. Что первично – книга или убийство?

– Тут действительно все непросто, опять же, многое уже невозможно подтвердить. Но Кинго, по-видимому, решил, что раз Эстер собиралась сделать Юлию жертвой в своей книге, то они с Бовином могут дописать эту историю. Якобы чтобы насолить Эстер, однако настоящим мотивом Кинго все время было устранение Юлии. Тот факт, что Эстер в конце концов впутала в свой детектив Бовина и тот получил инструкцию для убийства, пришелся как нельзя кстати, Кинго не мог и мечтать о таком стечении обстоятельств. Только представь себе эти постоянно чередующиеся блоки фантазии и действительности. Ну как?

Йоханнес скептически кивнул. Йеппе продолжил:

– На прошлой неделе, в четверг вечером Бовин позвонил в дверь Юлии, убил ее и оставил свою подпись на ее лице. Это не подобие открытки с вырезанными силуэтами, как предположил наш патологоанатом, а отпечаток пальца. Разумеется. Представляешь, как мы раньше не догадались! Он отправился домой, принял душ и стал ждать, когда его вызовут, потом вернулся и оставил фальшивые отпечатки на месте преступления и у Эстер. И пожалуйста, все проблемы решены: Юлия Стендер убрана, а Эстер ди Лауренти скомпрометирована, подведена под подозрение и оставлена без крова. Прекрасное решение типа «все включено».

– И что же пошло не так?

– Вмешался Кристофер. Пойдем?

Йеппе встал. В его спине что-то щелкнуло, как замок на дверце банковской ячейки.

– Мы можем лишь догадываться о том, что знал Кристофер и почему он связался с Бовиным вместо того, чтобы позвонить нам. Моя догадка заключается в том, что он просто узнал Бовина, когда тот брал у него отпечатки пальцев. Наверное, он видел его с Юлией, ведь он следил за Юлией в ночь убийства, так почему же не мог следить и раньше? Я думаю, он хотел шантажировать его. Возможно, даже планировал отомстить. Ведь он явно был доволен своей связью с Юлией.

– Бедный парень!

– Да, бедный парень. Кинго, видимо, понял, что ситуация вышла из-под контроля, когда Кристофера обнаружили на люстре, – продолжал Йеппе.

– Кинго, наверное, обосрался от испуга?

– Хм-м, возможно. В любом случае он предложил наказать Бовина в обмен на вмешательство Кристиана Стендера. Однако нам никогда не удастся ничего из этого доказать. Как и доказать то, что Кристиан Стендер столкнул со скалы фарерского возлюбленного Юлии, хотя явно именно так и произошло.

– Еще одно убийство? На этот раз в книге или в жизни?

Йеппе криво усмехнулся. – В действительности. Спрашивается, почему этот несчастный фаререц должен был умереть.

– Так бессмысленно. И все ради одного крошечного ребенка.

– Разве это не единственное, ради чего стоит умереть? Ребенок?

Йоханнес посмотрел на него, нахмурившись, и закусил губу. Затем кивнул в направлении вершины холма.

– Ну, пойдем по этой дороге. Через квартал «Карлсберг».

Они двинулись из оранжереи по навесному мостику и оказались над железной дорогой и Вигерслев-алле. Все во мне говорит о нисхождении, думал Йеппе, о нисхождении в могилу. Они остановились посреди моста и облокотились на перила, под ними мчались электрички и автомобили.

– Расскажи мне про таблетки! – Голос Йоханнеса, такой родной и спокойный. – Как долго это длится?

– Не надо пытаться сделать так, чтобы я почувствовал себя наркоманом!

– Это твое дело, кем ты себя чувствуешь или не чувствуешь. Как долго ты принимаешь болеутоляющие?

– В основном, когда спина…

– З-А-Т-К-Н-И-СЬ! Хватит молоть вздор. Ты обманываешь себя. Меня. Бог свидетель, я прекрасно понимаю, что тебе необходимо заглушить боль, но, черт возьми, парень, так продолжаться не может.

Йоханнес стучал по перилам в такт своим словам.

– Ш-ш, хорошо, хорошо. Слушай, я уже и не вспомню, когда все началось. Период, когда Тереза мне изменила и я взял больничный, совершенно затуманен, мягко говоря. Мне делали сканирование по подозрению на пролапс, выдали направление на лечение спины…

– И ты так туда и не дошел.

– Заткнись. Ты поднял такую бучу, как будто я на крэк подсел.

– Дело вовсе не в этом, Йеппе. В задницу таблетки! Речь о способе переживать свой жизненный кризис, таком… таком нездоровом! Тебя обследовали с головы до задницы, нет у тебя никакого пролапса…

– Я, черт возьми, наверное, имею право самостоятельно оценивать, болит у меня спина или нет!

– Она ушла, и это больно, но жизнь продолжается.

Йеппе вырвался, но Йоханнес не сдавался.

– Побочные эффекты появились?

Йеппе взялся руками за голову и на мгновение замер.

– У меня начались какие-то… приступы. Приступы паники, наверное. Особенно когда я нахожусь под давлением, или устаю, в таком духе. Возникает такое ощущение, словно находишься в каком-то промежуточном пространстве. И еще… музыка.

– Помогает хоть?

– Нет, проклятие, я не слушаю музыку. Я слышу ее у себя в голове. Очень громко. Это… странно.

Йоханнес собирался рассмеяться, но подавил смех, увидев выражение лица своего друга. Йеппе хотел уйти, но Йоханнес успел схватить его, на этот раз мягче.

– Эй, сколько ты знаешь успешных людей?

Это была их старая шутка, но Йеппе не улыбнулся. Они стояли посреди моста, бесцельно паря над движущимся транспортом. Потом Йоханнес откашлялся и смущенно отвернулся.

Теперь я умру, подумал Йеппе.

– Йеппе, твою мать, мне нужно тебе кое-что сказать. Я тут как-то встретил на улице Терезу. С Нильсом.

Йеппе попытался вырваться, но Йоханнес его удержал.

– Они выбирали детскую коляску. О черт, я не знал, как тебе об этом рассказать. Да и надо ли было. Но…

– Она была счастлива? Выглядела счастливой? – Йеппе даже удивился, насколько спокойно звучал его голос.

Йоханнес кивнул.

– Отлично, она это заслужила.

Йеппе осознал, что, несмотря на печаль и досаду, он действительно так думал. Что он радовался счастью Терезы, пусть даже оно больше не было связано с ним.

Он неохотно позволил себя обнять. Йоханнес крепко держал его и хлопал по спине, как ребенка. Так они стояли некоторое время. Затем из его глаз хлынули слезы.