ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Шел второй день морского путешествия. Молчаливые матросы дручии сновали по палубе, то поднимая, то спуская косые кожаные паруса бурого цвета, в зависимости от силы и направления капризного ветра. Капитан тоже не особенно баловал путешественников своим вниманием, львиную долю времени он проводил, стоя рядом с рулевым у штурвала, то и дело разглядывая горизонт в подзорную трубу. Йохан предпочитал со своей губной гармошкой валяться в прохладном трюме на тюках с провизией, зато Вилли с лихвой компенсировал недостаток общения беспрерывной болтовней. В короткий срок Сергей узнал от него о многочисленных и, само собой разумеется, великих подвигах Сигмара, об устройстве его храмов и бесконечных интригах в рядах священнослужителей. В частности, он поведал о том, что десять лет назад, во время последней схватки с ордами Хаоса его храм сожгли, но в новый так и не назначили, потому что целью его служения была отнюдь не подать с местного населения, а самоотверженное служение Сигмару. Тут же он осыпал упреками местоблюстителя со смешным именем Люлю, который при выборе священника для служения в храмах Сигмара на подчиненных ему территориях руководствовался не благочестием отцов, а банальными взятками. Вилли даже решился высказать предположение, что Люлю вполне может быть тайным «обновленцем» из конкурирующего культу Сигмара культа Ульриха. Различий в основах культов Сигмара и Ульриха молодому человеку уяснить не удалось, тем более что, по словам заштатного священнослужителя, вышеупомянутые божества между собой ладили куда лучше, чем их почитатели. На «десерт» сигмариот похвалился их общими с ван Халом научными достижениями в области практической демонологии, кои должны были скоро выразиться в издании трехтомного фолианта под игривым названием «Либер Демоника, или триста тридцать три загробные проблемы и методы их решения».
К полудню Сергей знал около сорока вариантов «проблем» и мог бы узнать гораздо больше, но его внимание привлекло заметное оживление в рядах рейдеров. Капитан громче, чем обычно, отдавал им приказы. На палубу выкатили четыре катапульты.
Собеседники взглянули в ту сторону, куда то и дело тыкал рукой капитан, и заметили на горизонте впереди одинокое судно.
— Так, — сообразил священник. — Дручии хотят напасть на вон тот корабль. Кровавая работа. Скорее всего, это торговый корабль Империи. Нам лучше спрятаться в трюме. Я совсем не хочу, чтобы кто-то узнал, что мы с Йоханом пользуемся услугами дручий.
Благоразумно оценив ситуацию, Второй с ним согласился и тоже спустился в трюм, едва не зацепившись за торчащий из палубного настила нагель.
Йохан лежал на том же месте, где они его оставили утром, и наигрывал какую-то мелодию. Грохот захлопнувшегося люка отвлек его.
— Что происходит? — спросил он, бережно убирая губную гармошку в нагрудный карман.
— Ничего особенного, — ответил ему Вилли. — Дручии плывут за чьим-то кораблем. Парусов на нем нет, значит это торговая галера. Сейчас они ее догонят, ограбят, утопят и всех убьют. Нет, сначала всех убьют, потом утопят и ограбят. Нет, ограбят, убьют и утопят.
— Немедленно прекрати балаболить. У меня от твоей трескотни голова кружится, — мирно попросил Охотник за ведьмами, чем вызвал целый поток упреков в свой адрес.
— Ты бесчувственное животное! Судьбы людей, плывущих на этой мирной галере, тебя совсем не тревожат! А их жизни, их несчастные семьи, которые скоро лишаться своих кормильцев! Сигмар не простит нам нашего бездействия! — заклокотал сигмариот.
— Твои предложения? — по-прежнему мирно поинтересовался ван Хал и потянулся за флягой с водой.
Священник, к радости Сергея, тут же замолк и на какое-то время погрузился в размышления. Итогом оных стало его новое прозрение.
— Мы будем за них молиться и самоистязаться во искупление наших грехов, — воскликнул он, вытащил из своей наплечной сумы три куска толстой веревки с завязанными на концах узлами и раздал своим спутникам.
— Я не буду самоистязаться, — сразу отказался Йохан и вернул орудие грехоискупления обратно владельцу.
— И я не могу, — последовал его примеру Второй и добавил: — Мы, инжи, последователи другого культа.
— Грешники, великие грешники! — вздохнул священник, но веревки, включая свою, сунул обратно в сумку.
— И ничего мы не грешники, — успокоил расстроенного друга Охотник за ведьмами.
— Почему? — поднял на него глаза, с уже выступившими на них слезами, сигмариот.
— Потому что на торговых галерах нет никого, кроме рабов, которые будут только счастливы, если их освободят, и надсмотрщиков — редких сволочей. Помнишь, как нас чуть не уморили голодом в городской тюрьме Нульна за то, что ты обозвал жену начальника тюрьмы еретичной сукой? — объяснил Йохан. — Что же касаемо товаров на галере — это поборы с бедных людей. Какая разница, кто ими воспользуется — корсары дручии или жирные имперские чиновники?
— Слава мудрости Сигмара! — взвыл Вилли и, назидательно вытянув кверху указательный палец, обратился к Сергею: — Видишь, сколь милосерден единственно верховный бог — послать навстречу корсарам не корабль с невинными людьми, а никчемную галеру. Надеюсь, что ты уже решил для себя, какая религия истинная?
— Ну, конечно, — кивнул тот, однако при этом не уточнив, какая именно.
— Я готов сегодня же ночью произвести ритуал твоего посвящения, братец, в сторонника бога Сигмара, — благодушно сообщил священник.
Сергей было намеревался отказаться от столь высокой чести, но их беседу прервало появление в трюме капитана.
— Почему Вы еще не догнали галеру? — спросил у него Охотник. — Ветра нет, разбойник?
— Во-первых, я не разбойник, а капер. Наверное, вам известно, что каперство — это законный способ добычи в период ведения боевых действий? Во-вторых, ветер очень хороший, — серьезно ответил моряк. — Только это не мы преследуем галеру, а она нас. И кажется, это по вашей части, господа.
— Какая быстроходная галера! — удивился Вилли.
— Это галера Зандри, — тихо произнес капитан.
— Зандри?! — не понял Второй.
— Мертвяки, — объяснил ему Йохан и поднялся на ноги, крутанув в руке свой кол. — Идем посмотрим на этих выскочек.
— Наконец-то! — потер руки сигмариот.
Вслед за капитаном путешественники выбрались наружу и тут же обнаружили, что доселе далекая галера находилась в полумиле от них. На палубе, под ногами Сергея, валялось окровавленное тело мертвого матроса.
— Они уже атаковали нас каррионами, — объяснил Нил. — Только тремя. Разведка. Но на пять рейдеров в экипаже стало меньше. Мертвых стервятников не берут стрелы.
— Дайте вашу трубу, — протянул к нему руку ван Хал.
Капер послушно протянул ему свою подзорную трубу, и Охотник приник левым глазом к окуляру.
— Так, — забормотал он. — На веслах ушабти, с полсотни скелетов. Ух ты! Какой любопытный экземпляр! Такого у нас еще не было! Сжечь их всех! Взгляни, Вилли.
И он протянул трубу священнику.
— Великий Сигмар! — воскликнул тот. — Жрец Личи. Видать, из Отступников. Может оказаться сам Генрих Кеймлер. Только не видно его любимого Крелла.
— Ваше мнение? — осторожно поинтересовался у священнослужителя капитан.
— Какое тут может быть мнение! — хохотнул тот. — Крышка твоей посудине, братец!
— Абсолютно согласен, — поддержал мнение своего друга ван Хал. — Скоро они догонят нас и ушабти разнесут корабль в щепки, а скелеты прикончат экипаж. Мертвые не торгуются. Это тебе не толстозадые имперские менялы.
— Что ж! — мрачно внял сказанному рейдер и погладил рукоять своего меча, торчащего без ножен за поясом. — Торговаться не будем, продадим себя по самой дорогой цене.
— Можно мне посмотреть? — попросил Второй.
Священник неохотно отдал ему трубу, и Сергей взглянул на галеру.
Совсем недавно ему казалось, что, с учетом уже пережитого за эти дни, его ничего не может удивить. Но он заблуждался. Увиденное сквозь мутноватые увеличительные стекла трубы его все-таки удивило: длинными веслами галеры легко орудовали трехметровые мускулистые титаны с песьими головами, в широком проходе между гребных балок неподвижно, в несколько рядов, стояли вооруженные до зубов скелеты, у рулевого весла находился пестро разодетый персонаж, его лицо скрывала сверкающая медная маска.
— Кошмарный бред в египетском стиле, — опуская трубу, констатировал Второй.
— Каррионы! — раздался сверху крик дозорного.
И действительно над галерой возникло темное пятно и начало стремительно приближаться к судну. По мере приближения стали различимы костлявые тела огромных стервятников.
— Так, братец, — буркнул священник и подтолкнул Сергея к трюму. — Посиди там. Лечить пока некого и не уверен, что твое искусство вообще пригодится.
Второй спустился в трюм на несколько ступенек ниже, прикрыл за собой крышку, но небольшую щель для наблюдения за происходящим на палубе оставил.
Каррионы тучей налетели на корабль, и в первое же мгновение схватки экипаж уменьшился еще на двух матросов. Капитан мечом ожесточенно отражал нападение одного из мертвых стервятников. Капер был явно неплохим бойцом, и схватка шла на равных. Стервятнику ни разу не удалось зацепить своими длинными и острыми, как бритва, когтями капитана, тот всякий раз умудрялся либо увернуться, либо парировать смертельный взмах лезвием меча. Зато Йохан и Вилли лихо расправлялись с нежитью. Поначалу Охотник выхватил из-за пазухи два пистолета и без промаха всаживал по пуле в головы приближающихся каррионов, отчего те разрывались, как гнилые яблоки, брошенные в стену. Когда расстояние между противниками сократилось, ван Хал убрал пистолеты, подхватил свой кол и принялся сшибать стервятников с легкостью игрока в бадминтон. С каждым ударом каррионов становилось меньше. То ли кол был особенный, то ли удар приходился всегда по назначению. Священник не уступал своему спутнику и столь же методично уменьшал поголовье летающей мертвечины своим посохом.
— Вам бы, ребята, в теннис командой устроиться. Все медали ваши, — невольно восхитился боевыми навыками попутчиков Сергей и тут же отшатнулся от крышки, потому что прямо перед его лицом просвистел в воздухе сорванный каррионами ваерный блок.
Последним пал стервятник, нападавший на капитана. Йохан сбил его походя, легко взмахнув колом, зажатым в одной руке. Каррион отлетел, как отброшенная мокрая тряпка, далеко за борт.
— Благодарю вас, — поклонился измученный схваткой капер. — Я еще никогда не встречал воинов, так легко сражающих нежить! — и крикнул рейдеру, уцепившемуся обеими руками за люверс в парусе грот-мачты: — Слезай оттуда, бездельник!
— Это ерунда, братец! — хлопнув капитана по плечу, хихикнул Вилли. — Летающая труха — не самое главное блюдо на этом празднике. Гораздо интереснее будет поиграть вон с теми каменными болванами, — и он показал на гребцов галеры: — Вот это уж точно — конец представления!
— Ушабти из камня? — озадачился моряк, продолжая вытирать льющий с него пот рукавом камзола.
— Еще из какого! — подтвердил ван Хал, — Отборный гранит. Сжечь их всех!
И тут Сергея осенило.
Он оглянулся назад на открытый бочонок со смолой, выскочил на палубу и заявил:
— Господа экзорцисты! Я знаю, как отделаться от них!
— Что же ты, братец, предлагаешь? — ехидно прищурился священник.
— Предлагаю сжечь их всех, — ответил Второй и показал на бесполезные доселе катапульты.
— Что-то в этом есть, — почесал бороду сигмариот.
Через несколько минут глубокие черпаки катапульт были уже наполнены стружкой из ящиков, кусками ломаного нагеля и облиты смолой. У края кормы замерли трое лучников с зажженными стрелами.
— Великий Сигмар, умножь наши силы! — провозгласил Вилли и потянул на себя спусковой рычаг. То же самое проделали Йохан и капитан, стоящие у двух соседних катапульт. Тяжелые машины вздрогнули, и в сторону преследовавшей корабль галеры полетел вонючий смоляной шквал. Следом за ним в небо взметнулись стрелы. Они настигли пропитанную стружку раньше, чем та коснулась палубы галеры. Огненная вспышка ослепила даже стоящих на корабле.
— Просто великолепно! — захохотал ван Хал, разглядывая в подзорную трубу пылающую галеру. — Гори, дохлятина!
Собственно, и без подзорной трубы было видно, что происходит на галере, поскольку та приблизилась к кораблю уже довольно близко: скелеты, так и продолжавшие стоять строем, горели, будто сухой хворост, то и дело на палубу галеры с грохотом валились металлические щиты и копья, выскользнувшие из прогоревших рук скелетов. Ушабти бросали весла и пытались соскрести с себя облепившую их тела, пылающую стружку. Однако их усилия ни к чему не приводили, и каменные титаны поначалу покрывались мелкими трещинами и, в конце концов, осыпались на палубу грудой мелких серых осколков.
— Нет, это все-таки не гранит! — удовлетворенно наблюдая за все больше разгорающейся галерой, сделал вывод Вилли. — Больше похоже на желтый песчаник. Запиши это, Йохан, в нашу книгу.
Тот еще раз рванул спусковой рычаг катапульты, отправляя в воздух очередную порцию смоляной стружки, и согласился:
— Да, скорее всего это желтый песчаник.
— Жрец уходит! — сообщил им капитан и показал на выплывающую из облака дыма, окружившего галеру, фигуру жреца. Казалось, что командир нежити с увесистым мешком за спиной идет по воде, но, приглядевшись внимательнее, Сергей понял, что тот стоит на щите, покрывающем спины двух плывущих скелетов. Скелеты активно молотили воду ногами, быстро унося своего хозяина от тонущей галеры.
— Его нельзя упустить! — закричал сигмариот. — Жрец Личи — коллекционный экземпляр. Из Отступников! Наука нам не простит!
— Поворачивай корабль, — не терпящим возражений тоном приказал Дейдвуду ван Хал.
— Но... — озадачился тот.
— Никаких но! — взвизгнул Вилли. — Если мы его не добьем, братец, к вечеру за нами будут гоняться уже три галеры или пять.
— Пять?! — озадаченно повторил капер и крикнул рулевому: — Разворачиваемся! Живее, олухи!
Несмотря на всю корабельную мощь и мастерство капитана, погоня длилась уже не менее часа. Скелеты под щитом, на котором стоял жрец, так энергично шлепали ногами, что их диковинный «катамаран» мчался со скоростью моторной лодки. Камни из катапульты, то и дело летящие им вслед с борта каравеллы, плюхались в воду на безопасном для нежити расстоянии.
— Йохан, сними его из пистолета, — предложил другу сигмариот.
Охотник достал из-за пазухи пистолет, тщательно прицелился и выстрелил. Жрец, словно почувствовав новую опасность, не оборачиваясь, вскинул руку с раскрытой ладонью, и что-то просвистело над ухом Сергея. От бизань-мачты брызнули щепки. Вилли подошел к поврежденному дереву и констатировал:
— У экземпляра есть талисман Отражения. Стрелять в него, пожалуй, не стоит, как и камешки кидать.
— Отражения, — повторил Второй и поинтересовался: — Руны Отражения — одно и то же?
— Не совсем, — авторитетно ответил священник. — На мече сланнов они действуют как защитный слой, уберегающий лезвие от повреждений в момент соприкосновения с другим лезвием. Поэтому на клинке с рунами Отражения не бывает зазубрин. У нашего экземпляра талисман Отражения, меняющий траекторию полета стрелы, камня или пули на противоположную. Снаряд облетает первую цель и возвращается обратно. Хорошо, что Йохан отошел в сторону, иначе у него сейчас вместо глаза была бы собственная серебряная пуля.
— Не смешно, — буркнул его друг, огорченный подобной перспективой.
— Как же мы его добьем? — заинтересовался Сергей.
— Проще простого, братец! — показал ему деревянный колышек Вилли. — Мы его догоним, побьем своими палочками и воткнем в грудку этот замечательный осиновый колышек. Теоретически он будет просто обязан рассыпаться в прах. Поворчит, конечно, перед бесславной кончиной.
— Откуда он? — спросил Второй, воодушевленный ироничной манерой сигмариота излагать свои мысли.
— Неужели инжи не знают истории? — хитро прищурился священнослужитель.
— Я студент первого курса, — мгновенно соврал Второй, — а история у нас со второго.
— Тогда тебе повезло, братец! — заявил Вилли, усаживаясь на деревянный лафет катапульты. — Тебе страшно повезло. Для всех высших учебных заведений Империи вводный курс истории Нехекхары, страны мертвых, писал я! Правда, в соавторстве с покойным Генрихом Джоханом. Да упокоят его душу небесные купели Сигмара. Хотя я предупреждал этого упрямца не шататься в одиночку по гробницам Некрополиса. С ним я пойти не мог, приближались весенние торжества по поводу восшествия Сигмара на престол и надо было готовить храм к празднику. Ну, это неважно. Итак, история! Это история великих побед и столь же великих поражений, история могущества и измен, история красоты и безобразия. Мой вводный курс начинается с эпиграфа - «Смех и смерть, мужество и ужас».
— Нельзя ли прозаичнее? — попросил Второй, начиная путаться в оборотах речи ученого клирика.
— Короче говоря, дело было так, — назидательно начал тот. — По устоявшемуся мнению большинства историков, Нехекхара является первым государством, образованным людьми, естественно, не без участия богов или, что будет точнее, небожителей. Расцвет этого удивительного культурно-этнического образования пришелся на 2500 лет до нашей эры по имперскому календарю. С восшествием на престол семнадцатого царя — Великого Сеттры, сына Хакеша, процветание Нехекхары достигло своего пика — город Кхемри, отстроенный еще в правление Закаша, был утвержден столицей, окрестные племена были подчинены власти царя, уровень образования и благосостояния граждан неуклонно возрастал. На фоне всеобщего почитания Великого Сеттру посетило нехитрое убеждение, что при определенных усилиях можно достичь бессмертия, чем он немедленно и озадачил своих жрецов.
— Зачем? — вмешался в повествование Сергей. — Есть же алтари возрождения! Или Сеттра не был героем?
— Вот тут-то, дружок, мнения ученых и расходятся, — продолжил священник. — Одни считают, что алтари появились именно после падения Нехекхары, дабы упредить ретивых гениев в поисках бессмертия, поскольку это чаще всего приводило их народы к губительным катаклизмам и уничтожению, другие считают, что Сеттра был «не в курсе» — герой он или нет, а рисковать не хотелось. Лично я сторонник второго мнения. Но, продолжим. Сорокалетний монарх снарядил сотни поисковых групп во главе со жрецами и отправил их на поиски бессмертного эликсира. Шли годы, отправленные группы возвращались, обогащенные множеством тайных знаний, но самого нужного у них не было. А Сеттра быстро старел и начинал сердиться. Тогда испуганные жрецы предложили царю компромиссный вариант — посмертного бальзамирования. Как утверждали жрецы, это даст возможность выиграть время. Ведь рано или поздно секрет бессмертия будет открыт, и Сеттра вновь взойдет на свой трон. В этот раз — навеки. Царь, за неимением лучшего предложения, согласился, и сразу после смерти его тело было забальзамировано вместе с телами нескольких сотен самых верных воинов и упокоено в отстроенной для этого пирамиде Личи. Преданные жрецы столетиями продолжали свои поиски, но... безуспешно. За это время менялись цари, и каждый из них считал целесообразным последовать примеру великого предка. Количество пирамид росло. Позже и наиболее знатные вельможи присоединились к этому «загробному марафону». Еще больше пирамид украсило долины, окружающие Кхемри. Ожидающие воскрешения брали с собой в «дорогу» любимых слуг, лошадей, боевых птиц, с которыми, кстати, нам сегодня «посчастливилось» встретиться. Так Кхемри превратился в город Некрогюлис.
— Йохан. — отвлекся от рассказа сигмариот. — Мы догоняем эту пакость?
— Нет пока, — раздалось в ответ.
— Так вот, — вернулся к повествованию Вилли, — в период правления молодого царя Тутепа откуда ни возьмись появляется его двоюродный брат Нагаш.
— Тот самый Нагаш? — не сдержал восклицания Второй.
— Именно, — кивнул священник. — Нагаш, будучи сам царских кровей, когда-то избрал путь жреца Личи. Сам, по собственной воле, ведомый страстью познаний. Он возглавил экспедицию далеко на Юг. И когда он вернулся, жрецы Личи тут же признали его первым среди них. Все почему? А потому что он нашел то, что искали столетиями — эликсир! Плюс, конечно, царская кровь и так далее... Люди, они везде люди. Обрадованный находкой образованного родственника, молодой Тутеп взошел с ним на пирамиду своего покойного отца, где Нагаш и замуровал его заживо.
— Мама родная! — вздохнул Сергей.
— Сам же Нагаш, — не обращая внимания на реплику слушателя, продолжил рассказчик, - увенчав свое чело царским венцом, взошел на трон и объявил себя царем, владеющим тайной бессмертия, которую он записал в десяти книгах. Треть жрецов Личи присягнула ему на верность, один из них в данный момент скользит на костях перед нами. Их-то историки и удостоили нелестной приставки — Отступники.
— А другие? — спросил Второй, вглядываясь в одинокую фигуру Жреца-Отступника, скользящую в развевающихся одеждах по морской глади.
— Другие скрылись в бесконечных лабиринтах города Некрополиса и оставались там, пока один из царей, тоже дальний родственник, не возглавил армию семи государств против Нагаша. Царя звали Алкадизар. Он был молод и талантлив. И даже когда Нагаш поднял против него полчища Нехекхары, Алкадизар разбил армию Некроманта и его правнучки Нефераты, королевы Лахмии. Все было бы ничего, но бежавший в горы Нагаш на основе найденных им знаний основал искусство некромантии — воскрешения мертвых посредством вампиризма, основам которого ранее обучил и правнучку.
Для начала он отравил воды реки Мортис, отчего умерло больше половины жителей Нехекхары плюс любимая жена Алкадизара, потом Нагаш оживил мертвецов. Армада покойников прошла волной по всей стране, убивая все живое, что встречалось ей на пути. И с каждой смертью увеличивалась сила братоубийцы. Алкадизара поймали, заковали в цепи и отвезли в Нагашизар — главную крепость Некроманта в горах северо-запада. Бросили в подземелье. Праздновавший победу в обществе Нефераты и бежавших вместе с ней из Лахмии придворных, Нагаш оставил его для экспериментов с царственной плотью. Но случилось неожиданное — Алкадизара кто-то освободил от цепей и вручил ему меч. Точно такой же, как у тебя.
— Это были инжи? — очнулся от полудремы убаюканный долгим рассказом Сергей.
— Не факт, — покачал головой Вилли. — Но меч такой же. И когда Нагаш вошел в подземелье, Алкадиэар разрубил его на куски, а сам исчез навсегда вместе со своими неизвестными спасителями. В это время ветер некромантии добрался до пирамиды Сеттры. Когда Великий Царь очнулся от сна смерти и обнаружил, что он отнюдь не в обещанном ему раю, а в истлевшем теле мертвеца, ярости его не было предела. Вместе с ним восстали его верные воины, его потомки и верные воины потомков, его царедворцы и верные воины царедворцев. Короче говоря, за несколько дней подданные Сеттры в пух и прах разметали армию предателей. Уцелевшие Жрецы-Отсгупники разбежались по свету, а Сеттра ушел в глубь города Некрополиса, ожидая появления какого-то нового бога со странным именем. Ушел в надежде, что новый бог вернет ему украденную жизнь. Так предсказал его Верховный жрец.
— Как имя нового бога? — спросил Второй, заведомо зная ответ.
— Магнификус, — подумав, равнодушно ответил сигмариот.
— Пути мои скорбные! — тоскливо подумал Сергей. — С покойниками тоже придется разбираться! Боюсь, что для одного человека, даже с таким житейским опытом, как у меня, Какеши, Хетеши с их проблемами — это слишком.
И чтобы отвлечься от тревожных дум, задал вслух еще один вопрос:
— Что Моор, тоже с этими в Кехрми? Он ведь бог смерти.
— Кхемри, — поправил его ученый клирик. — Нет. Языческий бог Моор не имеет отношения к сказочной культуре Нехекхары. Скорее, это больше абстрактное понятие. Я так думаю.
— Земля! — послышался крик дозорного с марса. — Земля!
— Нам пора, братец, — поднялся с лафета Вилли и взял в руки посох. — Скоро в наших руках окажутся бесценные предметы древней истории — золотая маска Кхарнута и еще куча артефактов. Маску передадим музею Магнуса, артефакты загоним на черном рынке Нульна. Тамошние студенты обожают эти безделушки. Я на свою долю построю личный храм Сигмару и положу себе приличный оклад. Иохан, неугомонный тип, по его словам, собирается создать новый Орден охотников на нежить, даже название ему придумал — «Инквизиция Ордо Маллеус», а ты уж сам решай.
К ним подошел капитан.
— Дальше корабль идти не может, мели, — сообщил он, протягивая руку к приближающемуся берегу. — Я приказал спустить лодку.
— Какая разница! — сказал подошедший Ван Хал. — Главное, чтобы Жрец не ушел далеко и не успел сотворить заклинание. Иначе будут новые гости.
— Все готово, — успокоил его Дейдвуд.
— Тогда вперед! — провозгласил сигмариот, поднимая к небу свой посох. — Веди нас, всемогущий Сигмар!
Шлюпка, движимая шестью гребцами, ловко обходила острые рифы, в изобилии торчащие из воды у берега. Еще полсотни весельных взмахов, и ноги преследователей коснулись земли.
— Капитан, ты тоже с нами? — удивился Охотник, когда Дейдвуд спрыгнул на незнакомый берег вслед за ними.
— Это мой долг, — буркнул капер и посмотрел на Сергея.
Тот вспомнил слова Радиры о должке капитана и предложил Дейдвуду:
— Не лучше ли вам следить за штурвалом? Мне бы очень хотелось, когда все закончится, двинуться дальше.
— Как прикажете, — с видимым облегчением согласился тот и быстро вернулся в шлюпку. Каперу явно не хотелось опять связываться с нежитью.
— А ты, братец, влияешь на этого разбойника, — хмыкнул Вилли, когда они отошли от шлюпки на приличное расстояние.
— Дручии уважают инжи, — вывернулся Второй и спросил у ван Хала, разглядывающего землю: — Есть след?
— Есть, — ответил тот. — Жреца несут скелетоны. Но несут не быстро. У одного из мертвяков нет ступни. Ямка вместо полноценного отпечатка. Мы их скоро догоним.
Преследователи быстро двинулись по отчетливому следу. Обогнув невысокую каменную гряду из круглых валунов, они ступили на песчаную полосу.
— Хэ! — воскликнул Йохан и показал на какие-то знаки, начертанные на песке. — Жрец пытался сотворить заклинание, но не успел. Значит, он услышал наши голоса, что в свою очередь значит — он совсем близко. Не удивлюсь, если из вон той рощи на нас нападут его кости, — он показал на деревья в ста метрах от них.
Не успели отзвучать его последние слова, как из рощи с палками в руках выскочили два скелета. Выскочили и тут же разлетелись на части от метких выстрелов Охотника.
— Подвижные дохлые мишени — мой конек! — похвалился ван Хал, убирая пистолеты.
— Потом, Йохан, потом дифирамбы! — поторопил друга священник. — Наше сокровище ковыляет где-то впереди.
— Не уйдет! — усмехнулся тот, но шагу прибавил.
Жреца они застали в конце тропы, петлявшей среди деревьев и заканчивающейся тупиковой площадкой среди скал и небольшим прудом посреди, затянутым цветущей урутью. Жрец стоял на коленях у самой воды, что-то ожесточенно чертил пальцем на песке и в полный голос завывал:
— Голохуус шуноуус!..
Его мешок валялся рядом.
— Заклятие Призывания! — почти умилительно заметил Вилли. — Он произнес только вступительную фразу. Ума не приложу, как он намеревался довести ритуал до конца — в заклятии больше двухсот фраз. Позволь, Йохан, я сам, а то ты что-нибудь ценное расколотишь?
— Валяй, — согласно кивнул Охотник.
Священник достал из сумки заостренный колышек, снял с груди железный амулет в форме молота и не торопясь подошел к жрецу.
— Бухоомут геохуус! — продолжал завывать тот.
— Прекрасная у тебя память, братишка, — сказал сигмариот, приставил левой рукой колышек к спине жреца, в районе сердца, а правой сильно вдавил его в плоть.
Тело Жреца свела судорога, он привстал с коленей, обернулся к священнику, протянул было руку, но тут заметил стоящего чуть поодаль Сергея и взревел:
— Маг...
Закончить он не успел, потому что Вилли тут же впихнул ему в рот сквозь маску железный амулет. Жрец поперхнулся и осыпался грудой пепла под ноги своего палача.
— Мало ли что, — мотивировал тот свой второй удар. — Вдруг он проклясть хотел?! Такие мстительные твари эти Жрецы Личи. Был такой случай... — бородач не договорил и поднял с земли маску жреца. — Какая красота! Точно — это Отступник, маска Кхарнута с ромбовидной клеммой. Нам чудовищно повезло, друзья! Уничтоженный нами экземпляр был редким скупердяем. Но, конечно, это не Генрих Кеймлер. Во-первых, нет его посоха наговорщика, во-вторых, нет Крелла. Зато много чего другого.
— Ты там про меня не забудь, — подал голос Охотник, крайне заинтересованно наблюдая за тем, как его ученый соратник ворошит оставшееся от Жреца Личи тряпье.
— Итак, — произнес священник, выложив перед собой в ряд пожитки жертвы. — Что мы имеем? «Голубой скарабей» — около 5 тысяч лет, сапфиры, голубые бриллианты, сила Отражения. На этом можно и остановиться. Стоимость «Скарабея» намного превышает наши скромные запросы. Но продолжу. «Маска Смерти Кхарнута» — также около 5 тысяч лет, золото; по идее, носитель маски должен излучать ужас. Лично я не заметил. «Маска» дороже «Скарабея». Дальше. «Плащ Дюн» — 7 тысяч лет, приличное состояние, пригоден для охоты в пустыне. Носишься подобно вихрю над песками. Теоретически, само собой. Стоим...
— Чур это мне! — попросил ван Хал. — Я запланировал в следующем году несколько операций в пустыне.
Вилли укоризненно взглянул на него, но плащ отдал и продолжил перечисление.
— «Хиератический Сосуд» — около двух тысяч лет, бронза, внутри останки другого Жреца Личи, по каталогу музея Магнуса — одноразовый предмет, мощный источник варпстоуна. Недорогая вещь, но редкая. Ее тоже пожертвуем музею, «Поручи Солнца» — 4 тысячи лет, бронза, по легенде — включают в состав эссенцию самого Солнца, в бою слепят врага. Стоимость приличная, ввиду ограниченной партии. Ковались только для Стражей Гробницы Сеттры. В музее одни такие есть, так что мы еще богаче. Ну надо же! «Ошейник Шапеша» — точно 6 тысяч лет, золото, бриллианты, создан Высшим Жрецом Касабара, защищает носителя от смерти, но чтобы Моор не сердился, отдает богу смерти душу соседа. Предательская штука, хоть и бесценная, — сигмариот взвесил артефакт в руке, потом размахнулся и бросил ошейник в центр пруда, где тот и канул навеки. — Прощай, единственный экземпляр! И хорошо, что единственный. Не будем жадничать. Йохан, запиши мой мудрый и благородный поступок в нашу книгу. Я по памяти потом зарисую, как выглядел «Ошейник». И наконец, — он извлек крест на цепочке. — «Анкх Сетепа, или Русельный крест» на цепи — тоже около 6 тысяч лет, белое золото, принадлежал царю Сетепу из 5-й династии, по каталогу обладает способностью привлекать на свою сторону единомышленников. Кстати, хроники подтверждают, что Сетеп отличался особого рода обаянием. Необходимая в путешествии вещь.
Вилли повернулся к Сергею и спросил:
— Хочешь? Это тебе за смоляную стружку.
Второй конфузливо помялся, но потом согласился и «Анкх Сетепа» лег в его ладонь.
— Вот и все пожитки Отступника! — поднялся на ноги священнослужитель и носком сапога отшвырнул оставшиеся тряпки от себя. — Это был наш лучший улов, Йохан. Мы богаты.
— Ты ничего не взял себе, Вилли, — напомнил ему Охотник.
— Мне из этих побрякушек ничего не надо, — отказался сигмариот. — Лучше мы продадим «Скарабея», «Поручи» и «Сосуд». На свою долю я смогу построить самый большой храм Сигмару в Империи и положить себе тройной оклад плюс отпускные.
— Нет, — покачал головой ван Хал и бросил под ноги другу «Плащ Дюн». Или тоже что-то возьми, или продадим плащ.
— Мне на самом деле ничего не нужно, — попробовал переубедить его клирик.
Но Йохан настоял на своем, и Вилли пришлось взять «Поручи».
— Упрямый гробокопатель! — ворчал он, натягивая себе на руки навязанный трофей, но тут его озарило: — Слушай, Йохан, а зачем музею маска? Давай ее тоже продадим? Сосуда достаточно.
— Всем сердцем соглашаюсь, — поддержал его Охотник. — Помнишь, мы им передали шлем этого кошмарного головореза из «Кровавых Драконов», которого нам чудом удалось заманить в дом и сжечь, в деревне под Мидденхаймом? А они выложили шлем на смотровой стенд и даже не упомянули на табличке дарителей.
— Еще как помню, дружок, — вздохнул священнослужитель. — Они завидуют нашему успеху. А помнишь, как мы у них попросили денег для экспедиции к устью Нижнего Талабека, и они отказали нам?
— Помню, — грустно ответил ван Хал. — Смотритель обозвал нас ненормальными авантюристами.
— Бесконечна мудрость Сигмара, обращающая горечь унижения в блеск сокровищ! — заключил Вилли и предложил: — Вернемся к кораблю, что ли?
Йохан и Сергей с ним согласились, и они зашагали вниз по тропе к берегу.
Когда они подошли к каменной гряде, ван Хал знаком приказал остановиться и прислушался.
— На берегу что-то происходит, — сказал он. — Будем осторожнее.
Спутники тихо добрались до края гряды и выглянули из-за камней. На берегу творилось нечто невообразимое — по песку в разные стороны с испуганными воплями разбегались матросы, над кораблем зависли семь крылатых тварей размером со взрослого слона и очень похожих на драконов, разве что их лапы украшали кожаные перепонки, а спины костяные гребни.
— Похожи на драконов, — произнес Второй.
— Братец, это и есть драконы, — заверил его священник, — только водяные драконы. Удивительно крупные особи.
Одна из вышеупомянутых особей лапами вцепилась в мачту и тянула ее на себя, пытаясь перевернуть корабль.
— Теперь нам отсюда не выбраться, — вздохнул Йохан. — Драконы слишком крупные. Пули они даже не почувствуют. Придется несколько лет прожить на этом острове, пока нас не подберет какой-нибудь корабль.
— Можешь не надеяться — не подберет, — успокоил его Вилли и показал на незамеченные ими в пылу погони остовы по крайней мере десяти судов у скал с противоположной стороны бухты. — Драконы никого не выпускают отсюда. Теперь я знаю название этого острова, или, точнее, островов. Их два — Ящерные топи. Я читал о них в имперской морской энциклопедии.
— И молчал? — укорил его ван Хал.
— Откуда мне было знать, куда мы плывем? Я не разбираюсь в навигации, — огрызнулся сигмариот и взглянул на Сергея. — Может, ты еще чего-нибудь предложишь? Напряги орган, которым ешь.
— Ладно! — неожиданно для самого себя решился Второй, достал из-за пазухи знак прадракона, подаренный ему Радирой, и вышел на открытое место.
— Что я делаю?! — мелькнуло у него в «органе, которым он ел». — Но, в конце концов, пора проверить и на себе действие алтарей возрождения. В Робинзоны очень не хочется. Потом, я так и не выяснил до конца — сплю я или нет? Тело мое далеко, в титановой капсуле, но просыпаюсь и ем я здесь. Непонятно. Эх, пропади все пропадом!
Он вытянул руку со знаком вперед, зажмурился и крикнул:
— Эй! Эй! Эй!
И так раз двадцать, пока над его ухом не пахнуло теплом и глубокий, уникально глубокий бас не произнес:
— Мы не понимаем тебя, хозяин. Что — эй?
Сергей открыл глаза и обнаружил сидящего прямо перед ним дракона. Остальные шесть тоже сидели рядом на песке, полукругом.
— Так что — эй? — повторил свой вопрос дракон.
— Ты по-человечески умеешь говорить? — изумился Второй, еще не решаясь взглянуть чудовищу в глаза.
— Все драконы умеют, — ответило оно.
— Но почему не говорят?
— Не хотят.
— Почему не хотят?
— Характер.
— И все?
— Этого достаточно. Чего болтать?! Друг друга мы понимаем без слов.
Сергей усилием воли заставил себя посмотреть дракону в глаза:
— Зачем вы топите корабли?
— Из нас одежду делают, — обоснованно ответил ящер. — Мы против.
— Понимаю, — согласился с его аргументами Второй. — Вы можете этот корабль не топить? Мне нужно дальше двигаться.
— Все что прикажешь, — утвердительно качнуло зубастой мордой чудовище и добавило: — Только все люди с корабля убежали в лес. Да, мы троих уже съели. А один, в плаще из нашей шкуры, внутри корабля спрятался и оттуда нас обзывает всякими плохими словами.
— Это капитан, — вздохнул Сергей и спросил: — Тех, кого не успели съесть, можно поймать и обратно на корабль притащить?
— Проще простого, — сообщил дракон. — Честно говоря, мы им сами дали в лес убежать. Хотели их завтра скушать. Но если они тебе нужны, то мы их сейчас принесем.
— Да уж, пожалуйста, — попросил Второй. — Только не жуйте их по дороге, мне одному с кораблем не управиться.
— Не будем жевать, — подчинился ящер и поднялся в воздух. За ним последовали остальные.
Совсем скоро они начали стаскивать по-прежнему орущих и извивающихся рейдеров на корабль. Когда последний матрос оказался на палубе, дракон опять спустился к Сергею и доложил:
— Всех собрали. Почти всех. Один успел со скалы сорваться, и еще двое за камешками прячутся. Но они с тобой пришли. Мы не стали их насильно...
— Правильно. Спасибо, — поблагодарил Сергей.
— Не за что, хозяин, — прищурился ящер и поинтересовался: — Сокровища будешь брать? Золото там, камни...
— Не буду, — отказался Второй.
— Я так и думал, — уважительно пробасил дракон. — Ну, мы полетели?
— Летите, — согласился Сергей.
— Удачи тебе, хозяин! Будь осторожнее с двуногими, они не драконы, — попрощалось чудовище, взмыло в воздух и скрылось за скалами вместе со своими сородичами.
Второй проводил их взглядом, убрал подарок повелительницы невест и вернулся к Йохану с Вилли.
Друзья находились в состоянии сомнамбулического транса, и молодой человек уже начал беспокоиться за их рассудок, когда сигмариот протер мокрое лицо ладонью и спросил севшим от волнения голосом:
— Инжи давно с драконами дружат?
— Отстань от него, Вилли, — попросил Охотник. — Думаю, что ему запрещают о таких вещах рассказывать. Видишь, он сам весь дрожит?!
— Да, — поспешил согласиться с ним Сергей, только сейчас обратив внимание, что у него действительно от перевозбуждения трясутся руки. — Нельзя рассказывать. Могут стипендии лишить.
— Что ж, — тряхнул бородой священнослужитель, — со стипендией шутить нельзя, но все-таки дружба с болотными драконами — это крайне полезная штука.
— Морскими, — пытаясь унять нервную дрожь в руках, поправил его «студент».
— Я запомню, — уважительно пообещал Вилли и предложил:
— На корабль?
— На корабль, — согласились с ним спутники.
И они пошли к воде.
После долгих перекрикиваний с напуганным экипажем за ними выслали шлюпку.
Капитан встретил прибывших глубоким поклоном. На молодого человека он вообще, как впрочем и остальной экипаж, смотрел с благоговейным ужасом.
— Я наблюдал с корабля в трубу, как вы заклинали эту кровожадную тварь с помощью своего талисмана, — сказал он. — Я приказал накрыть в моей каюте праздничный стол и отметить бокалом хорошего вина наше спасение.
— Мудро, очень мудро с вашей стороны, капитан, — обрадовался сигмариот. — Такие вот заклятия не проходят даром для организма.
— Я тоже проголодался, — присоединился к его мнению ван Хал, разумно проглатывая перед едой пилюлю от изжоги.
— Тогда прошу вас, — пригласил их капер. — Высочайшая честь для меня и моего экипажа иметь на корабле таких великих людей.
— Это уж слишком, не такие уж мы великие, так — скромные проводники силы Сигмара, — сказал Вилли, приосанившись и следуя в указанном моряком направлении.
Дейдвуд действительно выложил на стол все лучшие съестные припасы. Жаренные на углях кальмары, фаршированный икрой летучей рыбы тунец, плавники акулы, вымоченные в гранатовом соусе, запеченный в кляре морской карась, тигровые креветки, отваренные в пиве, и дюжина других высокопитательных блюд, составляющих праздничный рацион любого уважающего себя капитана. Плюс, конечно, вино, великолепное вино — темное и вязкое, как мысли новобрачных. Капер разводил его один к одному пресной водой и разливал по глубоким серебряным кубкам гостей.
— Я покупаю этот необычный напиток в одной портовой таверне Тилеи, у своего старого друга, как это ни покажется вам удивительным, — гнома, — сообщил он. — Раньше этот гном тоже был капитаном, но потерял обе ноги в потасовке с Руглудом Костожуем. Тот ему из арбалета коленные чашечки раздробил. У Черных Гномов и Руглуда старые счеты.
— Тилея — растение? — шепотом переспросил у Йохана Второй, допивая бокал.
— Тилея совсем не растение. Тилея — родина пиратов. Жуткое место, — так же шепотом ответил тот.
— Мы все распрощались с жизнью и кораблем, — продолжал свою застольную речь Дейдвуд. — Драконы напали неожиданно. И отнюдь не с воздуха. Они вынырнули из воды. Страшные существа! Мы ничего не успели предпринять.
— Очень характерный способ атаки морских драконов, — сообщил служитель культа. — Я тоже читал об этом в энциклопедии. Пять лет назад в этих местах исчез целый флот азуров. Двенадцать кораблей, оснащенных по последнему слову техники.
— Азурам, конечно, так и надо, но повторяю — страшные существа! — заявил капитан, наполняя бокалы гостей.
Вино из подвалов гнома-калеки ударило Сергею в голову. События, произошедшие с ним совсем недавно, теперь показались даже в некоторой степени забавными.
— Дракон сказал, что вы на них ругались плохими словами, — сказал он капитану.
— Да, я их называл смрадными червями, болотными испражнениями, — подтвердил тот и заинтересованно уточнил: — Вы с ним на драконьем языке общались?
— Нет, на обычном, — хихикнул быстро хмелеющий Второй. — Я тоже удивился, что он на обычном языке говорит. А он мне сказал, что все драконы говорят на обычном языке, но редко, потому что у них сложный характер.
— Как интересно! — воскликнул капитан и спросил: — А что за могущественный талисман вы показывали этим чудовищам?
— Это мне Радира дала в дорогу, — вытащил на всеобщее обозрение из-за пазухи медальон Сергей.
— Знак прадракона, — проинформировал всех начитанный Вилли. — Минимум — 6 тысяч лет, золото, единственный экземпляр, по каталогу музея Магнуса — отлит Древними и дает обладателю власть повелевать драконами. Продать крайне сложно ввиду баснословной стоимости.
— Зачем же сразу продавать? — усовестил его капитан. — Подарки продавать нельзя, тем более такие.
Он выставил на стол еще одну бутылку, бережно откупорил ее и разлил по бокалам.
— За наше спасение! — провозгласил он тост. — За мудрую Радиру!
— Обожаю пить за прекрасный пол, — поднял вслед за ним свой бокал священнослужитель и мотивировал: — У хорошего вина и красивой женщины одно и то же достоинство и один и тот же недостаток — они лишают разума!
Все присутствующие выпили вслед за ним и тут же на себе ощутили всю глубину высказанной им мысли. Последнее, что запомнил Второй, были удивленные глаза ван Хала и его же рука, протянутая к горлу Дейдвуда.
Очнувшись, Сергей, Вилли и Йохан обнаружили себя на палубе привязанными к мачте. Капитан сидел перед ними в кресле-качалке и вертел на пальце медальон прадракона.
— Как вам пойло безногого Трима? — ехидно поинтересовался он, когда пленники открыли глаза. — Наверно, голова болит? Что поделаешь?! Трим обязательно добавляет в одну из бутылок снотворное.
Говорит, что однажды это может пригодиться. Признаться, я уже не надеялся, что когда-нибудь воспользуюсь. Пассажиры все попадались никудышные. Голодранцы.
— Как же ваш долг? — морщась от приступов головной боли, спросил Второй. — Радира спасла вам жизнь,
— Долг?! — словно вспоминая, пробормотал капер. — Ах да, конечно, долг. Потом отдам. Мы с ней сроков не оговаривали.
— Это нечестно! — укорил его пленник.
— Братец, о какой чести ты говоришь — он разбойник, — подал голос священник.
— Капер, — поправил его Дейдвуд, но согласился. — Но в чем-то ты прав, бородач. Бывают случаи, когда просто необходимо наступить на горло идеалам. До сегодняшнего дня такого случая мне не подворачивалось.
— Идиот! — рявкнул на него Йохан. — Когда мы освободимся, я раздавлю твою тупую башку!
— Не надо эмоций, — усмехнулся капитан. — Давай рассуждать логично. Во-первых, я не идиот, потому что идиоты не повелевают драконами. Во-вторых, вы никогда не освободитесь, потому что я решил вас скормить моим драконам. Я доступно излагаю свои мысли или у тебя от выпитого голова еще не работает?
К Дейдвуду подошел матрос и доложил: шлюпка готова.
— Все, — сказал тот. — Мне пора сходить в зоопарк, за своими цыплятами. Не скучайте тут без меня. Если к полуночи меня не будет, вам перережут глотки.
Он было пошел к трапу, но потом вернулся и сильно ударил кулаком Охотника в живот.
— Это тебе, человеческая мразь, за идиота. Никогда больше не обзывай дручий этим словом.
Дейдвуд развернулся на каблуках и удалился.
— Надеюсь, к медальону прилагалось какое-нибудь заклятие? — спросил Вилли, свирепо глядя каперу вслед.
— Нет, — разочаровал его Второй. — К медальону ничего не прилагалось.
— Скверно, — тяжело вздохнул священник и повернул голову к ван Халу. — Йохан, я сто раз тебе говорил — не спорь с палачами, они лучше знают свое дело.
— Молчи, умник, — огрызнулся тот и передразнил: — Баснословная стоимость! 6 тысяч лет! Рассказал нужному человеку.
— Братец, — предпринял попытку оправдаться сигмариот, — если я перестану надеяться на благородство собеседника, то я потеряю вкус к жизни. Поэтому до смерти не перестану верить в то, что меня окружают прекрасные, честные и добрые существа! Да узрит Сигмар мои порывы!
— Не волнуйся — скоро узрит, — согласился с ним Охотник и взглянул на Сергея: — Ты-то как?
— Руки затекли и голова болит, — признался Второй.
— Пройдет, — пообещал ему Йохан. — Я знаю это зелье. Его варят из сильванской полыни. Моя бабушка разводила себе по капле в стакане воды перед сном. Однажды я ребенком утащил ее бутылочку и выпил. Спал неделю, голова болела ужасно. Но потом все прошло.
— Ты мне не говорил, что жил в Сильвании, — подал голос Вилли. — Может, правда то, что о тебе болтают в городских кабаках? И ты потомок оборотня Ванхала, сожженного в своей берлоге солдатами рейсхгвардии триста лет назад? Имена похожи, жил в Сильвании и так далее.
— Какое это имеет значение, Вилли? — добродушно ответил Охотник.
— Ты прав, уже никакого, — смирился священник и поднял к небу глаза. — Гроза будет. И то хорошо — не так скучно.
Клирик ошибся — гроза прошла мимо, только дул сильный ветер. Однако скучать им тоже не пришлось — каждый проходящий мимо матрос считал своим долгом пнуть кого-нибудь из пленников сапогом или ударить по лицу. Так что к вечеру лица у них были все в крови и синяках.
— За что они нас бьют? — спросил Сергей у сигмариота после очередной порции тумаков, полученной от вахтенного матроса.
— Самоутверждаются, шавки остроухие, — высказал предположение тот. — Комплекс неполноценности плюс сказывается отсутствие женского общества.
Остаток вечера друзья посвятили образовательным беседам. Главенствовал начитанный Вилли, но бывало, что и Йохан вставлял словечко. Образование молодого человека началось с его же интереса к личности Руглуда Костожуя и его взаимоотношений с Черными Гномами.
— Прежде всего, — обстоятельно заявил священнослужитель, — Прежде всего, справка о происхождении расы Черных Гномов. Лично я с ними никогда дела не имел...
— Я имел, — перебил друга ван Хал. — Жулье базарное, но мастеровые. Я у них пистолеты заказывал. Три сотни империалов и два фамильных изумруда отдал.
— Да-с, с моралью у Черных Гномов не ахти, — продолжил Вилли. — По мнению историков нульского университета, их раса является разросшимся племенем, когда-то подпавшим под влияние Хаоса и отколовшимся от расы обычных гномов. Но Йохан прав — своих технических дарований они при этой автономии не утратили. Пистолеты отменные.
— Патроны тоже у них покупаете? — уточнил у Охотника Сергей.
— Я же сказал — три сотни империалов и два фамильных изумруда! — напомнил тот. — Так что патроны в них не кончаются.
— Теперь о Руглуде и банде его бронированных головорезов, — вернулся к рассказу сигмариот. — Сей малоприятный представитель зеленокожих, то бишь орков, является одним из самых знаменитых наемников в Старом мире. В период военных действий Руглуд — желанный гость в любой армии. Идет к тем, кто платит больше. Может быстро перейти на сторону противника, если тот предложит еще больше. Типичная орчья психология.
Некогда возглавлял армию племени Кривого Глаза. Практически не знал поражений, пока не попал в ловушку гномов Хаоса — они же Черные Гномы. Те заманили его войско в тупиковое ущелье и обстреляли сверху из арбалетов. Конечно, лучники Костожуя тоже стреляли, но их стрелы только ломались о бронированные доспехи Гномов. Пришлось ретироваться. Домой ему возвращаться не улыбалось, потому что Кривой Глаз не прощал поражений, и Руглуд со своим дружком гоблином по кличке Червяк и еще десятком других преданных зеленокожих пошел, как говорится, куда глаза глядят. Как-то весной он наткнулся на брошенную крепость. Его орки внутрь идти отказались, злых духов боялись, но Костожуй, не ведая страха, силой затолкал туда своего закадычного дружка — Червяка - через окно. Червяк вернулся обратно в полной растерянности и рассказал о грудах истлевших тел гномов. Злых духов гоблин не заметил, и тогда Руглуд сам отправился на разведку. Внутри орк действительно обнаружил множество мертвых гномов, приглядевшись внимательнее, он понял, что здесь была схватка между обычными гномами и Черными. Костожуй очень порадовался виду тлеющих тел недавнего противника. Свою радость он выразил дикими криками, отчего со сводов оторвался большой камень и треснул орка по башке, спровоцировав таким образом умственное озарение. Из крепости Руглуд вышел облаченный в бронированные доспехи Черных гномов и с арбалетом в лапе. Его воинам понравилась мысль вождя, и они тоже сменили свои доспехи на гномьи, памятуя, как стрелы отскакивают от них. Так в Старом мире появился еще один отряд наемников. Существа они неприятные, но с нами не связываются. Боятся гнева Сигмара.
— Они боятся, что ты их сглазишь, и моих пистолетов, — фыркнул Йохан. — Помнишь, как они шарахнулись на рынке от нас, когда ты их обещал проклясть?
— Согласен — фантастически суеверные особи, — подтвердил заштатный клирик.
— На каком рынке? — поинтересовался их слушатель.
— На Тилее, — ответил ван Хал.
— На родине пиратов? — удивился Сергей. — Как же вы там очутились?
— Видишь ли, братец, — осторожно проинформировал его Вилли. — Мы ведь тоже в некотором роде наемники, или, если угодно, Псы Войны. Однако оговорюсь, чтобы между нами не возникло недопонимания, — мы всегда сражались только на стороне тех армий, которые выступали против Хаоса и Нежити. На Гилее собираются наемники всего мира, потому что именно туда едут наборщики. Нам с Йоханом нужны были деньги. Зачем — я тебе без утайки исповедался раньше.
В полночь к ним вышел высокий матрос с тесаком в руке.
— Капитан приказал вас прирезать, если он не вернется к этому часу, — сообщил он и шагнул к Йохану.
Тот понял намерение корсара и кивнул друзьям:
— Держитесь, друзья! Вилли, я надеюсь, что ты не ошибался, когда рассказывал про небесные обители Сигмара. Иначе будет обидно.
— Очень обидно, — согласился бородач и добавил: — Я буду скучать без тебя, Йохан. Правда, одну минуту, но все-таки!..
— Хватит трепать язы.., — начал матрос, прикладывая лезвие к горлу ван Хала, но фразы не закончил и уставился на три огромных когтя, с хрустом прорвавшихся сквозь кожаный жилет на его груди. Над его головой показалась огромная драконья морда.
— Добрый вечер! — пробасил ящер. — Простите, но я подслушивал.
Окровавленное тело так ничего и не понявшего корсара полетело за борт.
— Очень добрый! — ответил за всех Вилли.
Дракон оперся лапами о борт и принялся внимательно разглядывать пленников.
— Я был не прав, когда сказал, что нельзя доверять всем двуногим, — наконец сказал он Сергею и мотнул мордой в сторону его друзей. — Некоторым все-таки можно. Так получается. Я не знал.
— Каким образом?.. — воскликнул Второй. — Капитан забрал у меня талисман!
— Этот? — хмыкнул дракон и выплюнул ему под ноги украденный знак прадракона.
— Этот, — покосился на подарок Радиры Сергей.
— Игрушка, только символ, — объяснило чудовище. — Символ можно украсть, сущность символа — нет.
— Выходит?.. — догадался Второй.
— Съел, — договорил за него ящер. — Отвратительный вкус. Больной весь. Печень плохая.
Дракон перебрался на палубу, одним взмахом лапы разрубил связывающие друзей веревки и обнюхал священника и ван Хала.
— Ты вот — вкусный и рассказываешь интересно, — сообщил он поднимающемуся с палубы Вилли. — Хоть мелкий.
— Это большое доверие, — растерялся тот. — Признателен глубоко, точнее — глубоко признателен.
— А тебя, — ящер обратил морду к Йохану, — я бы есть не стал. Опасно. Сам знаешь...
Охотник стыдливо промолчал.
— Что будем с остальными делать, хозяин? — отвлекся от оценки гастрономической ценности друзей Сергея его крылатый спаситель.
— Не знаю, — задумался тот, поднимая с палубы обслюнявленный талисман и вытирая его о край плаща. — Без экипажа нам далеко не уплыть.
— Далеко не надо, — вдруг заявил дракон. — Если вы поплывете в лодке на запад, то найдете к утру Железный корабль. Он стоит на месте и кого-то ждет. Я даже знаю кого. Тебя, хозяин.
— Вдруг мы не найдем? — засомневался хозяин.
— Найдете, — заверил его чешуйчатый. — Мой младший брат поплывет впереди и потянет лодку.
— Если так, — на мгновение Второй задумался, но в конце концов махнул рукой. — Хрен с ними. Жрите их всех.
— Жрите-жрите, — эмоционально поддержал его Вилли. — Сигмар вас простит.
— Прекрасно, — взревел ящер, поднял морду к звездному небу и проревел: — Ооун!
— Ооун! — отозвалось небо, и над обреченным кораблем нависли крылатые тени.
— Также не забудь упомянуть о характерном бретонском акценте дракона, — сидя в отплывающей от корабля лодке, инструктировал Охотника священник.
Тот согласно кивнул и спросил:
— Ты все взял? Мою губную гармошку не забыл?
— Не забыл и еще «не забыл» маленький, но тяжелый сундучок из капитанской каюты, — сообщил сигмариот, протягивая другу его любимый музыкальный инструмент. — Зачем капитану теперь сундучки?
— Ты неисправим, Вилли, — усовестил его ван Хал.
— Я экономен, Йохан, — поправил его священник.
Сергей не встревал в их обычную словесную перепалку, а только смотрел на начинающую светлеть полосу горизонта и думал: «Какое странное дело — когда-то я двенадцатилетним мальчишкой вот так же сидел на берегу Черного моря и смотрел на горизонт, представляя загадочные чужие края. Иногда волны выносили на берег обрывки каких-то красочных упаковок. Оттуда! — сжималось мое сердце. «Там» — неопределенное и прекрасное. «Туда» можно было добраться, но... Было это «но».
В пионерском лагере шла «пересменка», самый конец июля. Большинство детей «укатило» домой, а следующую смену ожидали через два дня. Дежурный пионервожатый взял с меня слово не выходить за пределы лагеря и уехал к своей невесте в Краснодар. В лагере остались я, повариха и сторож. Ни того, ни другого не беспокоило, где я нахожусь. Два дня независимости, два дня счастья. Море днем, море ночью. Почему я был так счастлив? И что за «но»? Я боялся. Не смерти, не боли, не одиночества. Может быть, разочарования? Что «там» все не «так»? Интересно, Древние счастливы? Должны быть. Ведь именно они, если верить Ракартху, решают, как должно быть. Должны быть, потому что все — как должно быть.
Солидная цитата, однако с элементом благородной деструкции. Можно перевести на руны и гравировать на алтарях возрождения.
Лодка двигалась необычайно быстро, влекомая привязанным к металлическому кольцу на носу лодки канатом, край которого уходил в темную воду.
Алый диск восходящего солнца, окруженный белесой дымкой, уже до половины показался над горизонтом, край веревки поначалу ослабел, а потом и вовсе безвольно обвис. Через мгновение из воды высунулась голова ящера.
— Белый корабль впереди, — пробасила голова. — Мне дальше нельзя, иначе меня могут наказать. Но корабль рядом.
— Спасибо, — поблагодарил его Второй и спросил: — Я даже не знаю, как вас всех зовут.
— Я Пятый, — сообщил дракон, помолчал, о чем-то раздумывая, и добавил: — Всего нас семь. Первый, Вторая, Третий, Четвертая, я, Шестой и Седьмой.
— Так по номерам и зовут? — улыбнулся Сергей.
— Так удобнее, — кивнул мордой ящер. — Хотя при рождении нам дали имена, мы решили, что пока не будем ими пользоваться. Пока я, Шестой и Седьмой не женимся.
— Но на ком? Я насчитал только две женские особи.
— Четвертая беременна, — гордо ответил Пятый. — Она должна следующей весной родить тройню. Если нам повезет и все окажутся девочками, то через сто, сто десять лет можно будет жениться.
— Будем надеяться, — поддержал надежды крылатого друга Второй, но не сдержал интереса: — Так всегда у драконов — имена берут и женятся?
— Только у водяных, — сообщил дракон. — Нас мало.
— Вот оно в чем дело! — понял Сергей.
— Да, в этом, — подтвердил Пятый. — Нас и было мало. Всего семьдесят семь. Прости, но мне пора. Я слышу, как вертится мельница Железного корабля. Он плывет сюда.
— До встречи, — попрощался с ящером Второй, и морда дракона исчезла под водой.
Однако тут же появилась над водой вновь:
— Меня зовут Партио — Болтун, Я самый слабый, но самый быстрый из всех драконов. Если что, шепни своему знаку. Ты только никому про наш разговор не рассказывай и попроси, чтобы вон тот в шляпе никому не проболтался. Он тоже не спит, — и Пятый опять исчез под водой.
Едва над его мордой сомкнулась вода, Вилли приподнял шляпу и тихо подал голос:
— Точно — я не спал! Как это все познавательно!
— Не говори никому, — попросил Сергей. — Пятый просил.
— Конечно, не скажу, хотя это совершенно бесценная информация для науки, — пообещал священник. — Разве что я напишу в «Аибер Демонике», что охота на водяных драконов глубоко безнравственна, потому что это исчезающая популяция. И они совершенно безопасны при порядочном поведении.
— Это пиши, — пожал плечами Второй. — Это правда.
— О Великий Сигмар! — вытянул руку к горизонту сигмариот и толкнул ван Хала. — Просыпайся немедленно! Впереди корабль Королей Фениксов!
Йохан раскрыл глаза и посмотрел в указанном направлении:
— Да, это Он! Мне нужно его зарисовать.
Охотник мгновенно раскрыл свою книгу, вытащил из-за манжета огрызок карандаша и принялся лихо набрасывать силуэт показавшегося впереди судна, в котором Сергей без труда узнал «Луи XIV».
Прежде всего Второй услышал доносящуюся с борта корабля знакомую мелодию, и даже когда к нему по трапу спустился гном с длиннющей седой бородой, заплетенной в толстую косу, Сергей сразу опознал в нем своего старого друга Торгрима.
— Я узнал мелодию, — засмеялся он и бросился навстречу гному.
— Это была запись, — захохотал тот и так крепко сжал в своих объятиях молодого человека, что едва ребра тому не сломал.
— Я скучал, — продолжая обнимать друга, сказал Сергей.
— А я-то как! — рассматривая его с ног до головы, признался Торгрим. — Я еще и волновался. Ты был такой бестолковый! Ну, тебе нравится у нас?
— Если бы у меня было воображение, то я бы умер от разрыва сердца, — не стал скрывать Второй. — Мог бы меня заранее предупредить.
— Сомневаюсь, что ты мне поверил бы, — тряхнул бородой гном. — С другой стороны, я даже горжусь тобой. За такой короткий срок ты умудрился породниться со всей нечистью в Старом Свете. Драконы тебя обожают, скейвены боготворят, дручии служат, корсары делятся награбленным. Большой успех, мой малыш! Большой успех!
— Скейвены, — нахмурившись, вспомнил Второй, — Шарскун погиб из-за моей глупости.
— О грустном потом, — попросил его Торгрим и повернулся к спутникам Сергея: — Пока представь меня своим друзьям.
— Это... — начал Второй, но Вилли опередил его и, выскочив вперед, снял перед гномом шляпу:
— Великий Торгрим Злопамятный, Верховный король гномов, автор гениального эссе «Происхождение рейкландской баллады», скромный служитель Сигмара и благородный ван Хал. Охотник за ведьмами приветствуют тебя!
— Как ты узнал, бродяга, что это мое эссе? Я же издал его под псевдонимом! — растроганно погладил свою бороду Торгрим.
— Ни один псевдоним не может скрыть настоящий талант! — склонился в полупоклоне священник. — Когда я недолго вел курс древней литературы в университете, мои студенты учили это эссе наизусть.
— Жалко, что недолго, — еще больше расцвел довольной улыбкой гном, но добавил: — Не стоило тебе так отделывать своего коллегу по факультету. Преподавал бы и сейчас.
— Он позволил себе еретический выпад против второй доктрины Сигмара, — попытался оправдаться Вилли. — Мое сердце вознегодовало, а руки сами взяли эту проклятую вазу с подоконника.
— Ну ладно, — махнул широкой ладонью Торгрим и повернулся к Йохану: — Тебе же, братец, просили передать свои благодарности мои подданные из Инженерной школы в Альтдорфе, которых ты выручил в таверне «Веселый флагеллант». Они и вправду перебрали немного.
Охотник молча склонил голову, принимая его благодарности.
— Правда, если не путаю, — вскинул бровь гном, — тебя повесили.
— Как повесили? — изумился сигмариот, вытаращившись на своего подельщика. — И ты ничего мне не сказал! И рисковал моей шкурой, когда сам знал, что тебя ждет только алтарь возрождения, а меня верная гибель?! Скотина!
— Не горячись, Вильгельм, — успокоил его Торгрим. — Верная гибель тебя тоже не ждала с момента, как ты спас деревню в окрестностях Вуртбада от набега мародеров.
— Слава Сигмару! — взвизгнул священник. — Он услышал мои молитвы! Мы бессмертны с тобой, Йохан!
— Он давно знал, — не преминул прервать его восторженную тираду гном.
— Как знал?! — опять закипел Вилли. — Знал, что я герой?
— Знал, — виновато кивнул Йохан и попытался оправдаться: — Но я восхищался тобой и не хотел, чтобы ты лишний раз лез на рожон.
— Одно слово — скотина и все тут, — надулся священник, хотя по его глазам было заметно, что признание друга очень польстило ему.
— Он еще хочет тебе кое-что сказать Вилли, — тихо добавил Торгрим, пристально глядя на Охотника.
— Да, — грустно потупил взор ван Хал. — Я внук того самого Ванхала, я оборотень. И таблетки я пью не от изжоги. Я хотел загладить... Это просто семейное проклятие.
— Ты поражаешь меня, Йохан, — смирился с неизбежным сигмариот и нежно обнял своего двуличного друга. — Но я люблю тебя. Обещай только, что не закусишь мной в полнолуние?!
— Клянусь! — приложил руку к сердцу Охотник.
— Вернемся, однако, к главной теме, — предложил гном и взял за руку Сергея. — Снова мы вместе, Магнификус, и наш путь лежит к Белой Башне Хоэта!
— Магнификус!!! — в один голос воскликнули изумленные Вилли и ван Хал.
LOADING...
Назад: ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дальше: ГЛАВА ВОСЬМАЯ
