ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На берегу лесного озерца, заросшем тилорезом, стояли пять походных шатров, в центре лагеря горел костер, над которым один из спешившихся рыцарей жарил куропатку, наколотую на меч. Задыхаясь от бега, молодой человек огляделся. Супругу Шарскуна он обнаружил привязанной цепью к сосновому стволу вблизи одного из шатров.
— Господин Кхеине, — подбежал к нему рыцарь с куропаткой на мече. — Что случилось? Где Лорд?
— Сейчас будет, — отмахнулся Магнификус и, указав на Асушан, приказал: — Немедленно освободите ее!
— Господин Кхеине, это чрезвычайно опасно, — предупредил воин. — Она трижды проткнула меня своим тупым мечом, прежде чем я успел достать свой!
— Освободите! — категорично потребовал Второй.
Рыцарь свистнул. Из близлежащего шатра выскочили трое слуг.
— Отвяжите пленницу, — ткнул в скейвеншу воин и еще раз предостерег Магнификуса: — Не подпускайте ее близко — может перегрызть горло.
Но Второй его не дослушал и сам бросился помогать слугам снимать цепи с Асушан.
— О! Великий Древний! — упала перед ним на колени скейвенша. — Скажите мне правду, где мой бестолковый муж? Я с ума схожу! С тех пор как он ушел с вами, его больше никто не видел!
Магнификус поднял ее с коленей и поторопился успокоить:
— Все нормально! Он жив!
— Как жив? — нахмурилась скейвенша. — Значит, этот подлец бросил свою семью?!
— Да нет же! — воскликнул Второй. — Шарскуна застрелили в Наггароте. Я лично видел его мертвое тело, висящее на городской площади.
— Постойте, — запуталась Асушан, — так он жив или мертв?
— Был мертв, но теперь жив, — сумбурно пояснил Магнификус, — Моор сказал мне, что Шарскун не появлялся у него, потому что он герой или чемпион. Я не знаю, как это называется у скейвенов.
— Вечный, — подсказала ему Асушан и недоверчиво поинтересовалась: — Как этот проходимец умудрился стать вечным?
— Он пожертвовал собой, спасая другу жизнь, — ответил Второй.
— Шарскун? — на всякий случай уточнила Асушан.
— Твой муж, Шарскун, — подтвердил Магнификус. — Он совершил подвиг и стал вечным.
— Тогда почему мой вечный муж не вернулся домой к началу учебного года наших детей? — спросила скейвенша.
— Я не знаю, — признался Второй.
К беседующим подъехал Лорд Вампир, спешился и принялся молча разглядывать Асушан. Наконец он повернулся к своему «божественному» спутнику:
— Это твоя знакомая?
— Это мой друг, — серьезно взглянул ему в глаза тот. — Ее муж отдал за меня жизнь в Наггароте. Он исчез, и Асушан его ищет.
— Друзья моих друзей — мои друзья, — сделал полупоклон рыцарь. — Я Абхораш Бетельгейзе.
— Отор Бер Асушан Дуц, Восьмая в клане Эшин, — изобразила некое подобие книксена Асушан.
— Я очень высокого мнения о вашем отце — Наршусе Феусс. Вы же — урожденная Феусс? — спросил Абхораш и, к изумлению всех присутствующих, поцеловал лапу скейвенше.
— Откуда вы знаете? — смутилась Асушан и потупила взор.
— Ну, во-первых — фирменный удар вашего почтенного родителя — «пятая лапа», с помощью которого вы лишили жизни моего рыцаря, и во-вторых — имя вашего супруга, — объяснил Лорд Вампир и поинтересовался: — Как ваш знаменитый отец? Практикует?
— Уже нет, — ответила Асушан. — Папа семь лет назад замуровался в одной из подземных пещер в катакомбах под Эшинблантом для внутреннего самосовершенствования. Моя сестра носит ему пищу и одежду.
— Жаль, — вздохнул рыцарь и сообщил Магнификусу: — Отец вашего очаровательного друга когда-то был лучший наемный убийца Старого Света, он разработал уникальный стиль боя, к сожалению, недоступный для людей ввиду различий физиологического характера. Я имел честь дважды сражаться с уважаемым Наршусе, один раз я его убил, другой — он меня. Так в чем проблема?
— Шарскун исчез, — сказал Второй. — После своей гибели в Наггароте он не вернулся домой. Хотя собирался.
— Мой муж — приличный скейвен... — начала было Асушан, но Лорд Вампир не дал ей закончить и деловито уточнил: — Где его алтарь?
— У него нет своего алтаря, он только-только стал вечным, — ответил Магнификус.
— Тогда он должен был восстановиться тем порталом, который видел последним, — заверил его рыцарь и добавил: — Может статься, ему не удается выбраться.
— Точно! — воскликнул Второй. — Там огромное количество зверолюдей, а у Шарскуна не было меча.
— Вы думаете? — с надеждой в голосе спросила скейвенша у Абхораша.
— Я уверен, — кивнул он.
— Тогда мне нужен самый быстрый дракон па свете, — заявил Магнификус, вытащил знак прадракона и шепнул ему: — Болтун, лети сюда скорей.
— Что вы делаете? — не поняла Асушан.
— Он вызывает своего дракона. Хочет вылететь на помощь вашему мужу, — объяснил Лорд Вампир, подал женщине локоть и предложил: — Пока дракон будет сюда добираться, я могу вам предложить перекусить с дороги и выпить вина в моем походном шатре.
— Я не пью, хотя для женщин клана Эшин существуют некоторые свободы в этом вопросе,— опять засмущалась скейвенша, но тут же сунула левую лапу под локоть рыцаря и добавила: — Спаси вас Рогатая Крыса!
После чего Лорд Вампир повел ее к своему шатру.
К тому времени, когда крылатая тень пронеслась над лагерем, Магнификус, Асушан и Абхораш уже успели сытно перекусить, а Второй и рыцарь заодно привести себя в порядок.
— Что ж, — протянул руку Магнификусу Лорд Вампир, — пожалуй, что на этом мы и расстанемся. До битвы. Я не буду выходить из шатра, не хочу смущать дракона, драконы меня не любят.
— Как ты узнаешь, когда будет битва? — спросил Второй.
— Спрошу у Марты, — ответил рыцарь. — Она все знает.
Он обернулся к скейвенше:
— До встречи, милая Асушан, при случае передайте мой поклон своему родителю.
— Передам, — пообещала та, поклонилась рыцарю и первой вышла из шатра.
— О такой спутнице жизни можно только мечтать, — глядя ей вслед, серьезно заявил Лорд Вампир. — Она прошла более тысячи миль, чтобы найти своего мужа.
— Шарскун ее стоит, — сказал Второй и обнял своего печального наставника.
— Это невозможно! — ревел Болтун, взмывая в небо. — Драконы за всю историю мира не носили на себе скейвенов!
— У всего должно быть начало! — философски заметил Магнификус, глядя вниз на превращающиеся в белые точки шатры лагеря Абхораша.
— Я боюсь! — взвизгнула Асушан, вцепившись обеими лапами в пояс молодого человека.
— Кошмар! — продолжал реветь дракон. — Меня засмеют, если узнают. Я никогда не женюсь! У меня не будет потомства! Я погиб!
— Прекратите панику! — крикнул Магнификус. — Я все улажу.
Земля стремительно проносилась у них под ногами. Зеленые массивы лесов сменили геометрические фигуры полей, за ними проскользнула паутина мелких речушек, мелькнул верхушками башен какой-то замок на горизонте, опять потянулись леса.
— Где-то там! — показал рукой вниз Второй. — Я узнаю эти места. Ищем озеро в лесу. Почти такое же, как у лагеря.
Дракон спикировал ближе к верхушкам деревьев и полетел прямо над ними.
Магнификус заметил бредущего по лесной тропе тролля.
— Озеро, вижу озеро! — проревел Болтун.
— К нему, — приказал Второй.
Им повезло. Это действительно было искомое озеро. И на его берегу по-прежнему стоял алтарь. На нем же, балансируя на головах каменных химер, отчаянно отбивался лапами от толпы монстров абсолютно голый Шарскун.
— Шарскун! — радостно крикнул Магнификус.
— Где ты был, человечек? — смахивая ударом левой лапы очередного урода вниз, ответил ему крыс. — Меня триста раз сожрали.
— Твой меч, — протянул ему рукояткой вперед меч сланнов молодой человек, подлетая ближе.
Шарскун схватил оружие и с остервенением начал им кромсать голодных битсменов:
— Нате вам, плохие обжоры!
— Любимый, я с тобой! — подала голос Асушан и, не дожидаясь окончательного приземления, спрыгнула в самую гущу зверолюдей.
— Милая, почему ты здесь?! — продолжая орудовать клинком, одновременно обрадовался и удивился скейвен. — Разве дети не пошли в школу?
— Пошли, — успокоила его супруга, перерубая получеловека-полусвинью ровно напополам. — Старшие следят за младшими, и я еще тетю Гаршусу попросила у нас пожить.
Дракон наконец опустился на другой берег озера, и Магнификус присоединился к этой идиллической «мясорубке». Зверолюди начали понемногу отступать в чащу.
— Как ты жил без меня, Древнейший? — полюбопытствовал скейвен и подцепил кончиком своего меча какую-то грязную тряпку с земли. — Порази их Рогатая Крыса! Это были мои любимые штаны!
— Очень энергично жил, дружище, — сообщил Второй, двумя короткими ударами наперекрест вспарывая брюхо жабообразному монстру.
— Ты хорошо дерешься, — заметил Шарскун. — Быстро научился.
— Жизнь заставила, — признался Магнификус и добавил: — В моей сумке есть сменная пара нижнего белья и плащ. Мы тебя оденем.
— Не надо, — вмешалась Асушан, прикончив последнего битсмена и убирая меч в ножны. — Я взяла ему чистую одежду.
— Мышка моя! — обнял ее за талию супруг. — Теперь ты поняла, что я сказал на свадьбе чистую правду? Даже смерть не разлучит нас!
— Оденься сначала, трепач, — отпихнула благоверного скейвенша и достала из заплечного мешка сверток с одеждой.
— Поищи на земле мое обручальное кольцо, — попросил Шарскун, скрываясь с одеждой в прибрежном кусте. — Они мне его вместе с пальцем отожрали.
— Хозяин! — проревел с другого берега Болтун. — Я полетел, что ли? Мне здесь холодно.
— Лети, — махнул рукой Магнификус и повернулся к женщине, — Как вы себя чувствуете?
— Теперь нормально, — ответила Асушан.
— Милая, а кто у нас родился? — подал из куста голос скейвен.
— Девочка, — сообщила супруга.
— Ты уже оформила на нее пособие?
— Не успела пока.
— Ты с ума сошла! Нам же не принесут на день Тринадцати дополнительный паек! — огорчился Шарскун.
— Нечего гибнуть где попало, — огрызнулась Асушан. — Я даже к Бешосу Кипе ходила про тебя узнавать.
— В храм надо ходить, а не по гадалкам шляться, — пристыдил ее супруг, выходя из-за куста в новом наряде. — Великоват немного. Похудел я.
— Зато теперь стал героем, — напомнил ему Второй.
— Но какой ценой! — вздохнул Шарскун и протянул Магнификусу лапу. — Здравствуй, мой дорогой друг!
— Здравствуй, — пожал ее тот и хитро спросил: — Так почему же ты меня не убил?
— Не успел, — честно ответил скейвен. — Ты полез за эту полукровку заступаться. А потом я к тебе привык. Скейвены очень влюбчивые. А кто тебе сказал?
— Добрые боги-заказчики, — усмехнулся Магнификус.
Окончательно приведя себя в подобающий почтенному скейвену вид, Шарскун принялся совещаться со своей «половиной» о том, как лучше вернуться домой. Асушан наотрез отказалась идти через Прааг и предложила направиться на юг, в сторону Нульна. По ее словам, когда-то она пользовалась для выхода из путевых тоннелей заброшенной шахтой, находящейся неподалеку от окраины города.
Молодому человеку ее план очень понравился. Ведь именно там и находились Наола с Тордионом.
На этом и порешили.
Весело переговариваясь, компания двинулась по лесной дороге, по всей видимости, вытоптанной троллями.
— Смотри, — скейвен ткнул лапой на пересекающую дорогу тропинку. — Помнишь, как мы па «лютых» здесь проезжали?
— Помню, — ответил Магнификус, действительно узнавая это место.
— На «лютых» не ездят, — усомнилась в достоверности слов супруга Асушан.
— Сердце мое, — с укоризной в голосе сказал тот. — На драконах скейвены тоже не летают.
— Мы на самом деле проезжали здесь на «лютых», — вступился за приятеля Второй. — Нам их предоставила Наола — хозяйка усадьбы неподалеку.
И тут ему в голову пришла замечательная мысль.
— Может, зайдем на минутку? — предложил он. — Я ведь с папой Наолы познакомился.
— Ну и как тебе папа? — заинтересовался Шарскун.
— Нормальный папа, как у всех, — ответил Магнификус. — Я ведь у него руку и сердце дочери попросил.
— Да ты что! — восхищенно выдохнул скейвен. — Ты ему, наверно, очень не понравился. Вот когда кто-нибудь руку и сердце моей дочери просит, то у меня первое желание будет ему морду обглодать.
— Остынь, милый, — одернула его супруга. — С таким отношением мы девочкам женихов не найдем.
— Это ты перестань, — заупрямился Шарскун. — С ума сойти можно — только достигает брачного возраста, как женихи уже на пороге. Мало того, выясняется, что они давно любят друг друга. Я одного такого за ухо взял и спрашиваю: «Как это «давно любите»? Она же совсем ребенок, крыса ты патлатая! С родителями приходи».
— Было такое, — подтвердила Асушан. — Бедный мальчик был вынужден за родителями идти. Опозорил жениха собственной дочери на весь город. Теперь он высокий пост в клане занимает.
— Теперь да, — кивнул скейвен. — Приличный мальчишка оказался. Я его кое-каким премудростям разведки обучил.
— Разведки! — озарило Второго и он спросил: — Хочешь подзаработать?
— Нет, — быстро ответила за супруга бдительная женщина. — У нас все есть.
— Тысяча золотых империалов, — озвучил цену Магнификус.
Скейвены быстро переглянулись между собой, и Асушан попросила:
— Повторите, пожалуйста?
— Тысяча золотых империалов, — исполнил ее просьбу Второй.
— Короля, что ли, кончить надо? — после долгой паузы уточнил скейвен.
— Кое-что украсть из дворца Малекита в Наггароте, — ответил Магнификус. — Вещь, необходимую для спасения мира.
— Это наплевать, для чего, — взмахнул лапой Шарскун. — Главное, чтобы точно тысячу.
— Может?!. — начала было его жена, но скейвен грубо перебил ее:
— Да помолчи ты! На тысячу мы свой клан соберем. И не забывай — теперь твой супруг вечный. Вечный, понимаешь?! Убьют, а я раз, и живой!
— Только я неподалеку буду, — смирилась Асушан.
— Мы согласны, — повернулся к другу Шарскун. — Гебе крупно повезло: я бывал во дворце Малекита и отлично помню систему вентиляционных шахт. Туда надо заходить через плотину. Но заранее хочу предупредить: дворец Малекита ужасное место, самое ужасное, где я бывал.
— Грязь? — по-своему понял его Магнификус.
— Гораздо хуже — порок! Порази их Рогатая Крыса! — поднял к небу когтистый палец скейвен.
Болтун был крайне недоволен, что его опять вызвали для перевозки враждебных драконам существ.
— Хозяин, — урчал он, когда вся троица устроилась у него на спине. — Неужели для дракона не нашлось более подходящего дела?! Крысы совсем чужие для нас и непонятные. Они под землей живут, и от них можно чем-нибудь нехорошим заразиться.
— Животное! — возмутился Шарскун. — Медицина скейвенов опережает человеческую на несколько столетий. Ну и что, что под землей живем, а вы яички откладываете.
— Как только хозяин разрешит, я тебя непременно сожру, — предупредил Болтун. — Вы на свалках в нечистотах копались, когда мы уже постигли блаженство душевного покоя и созерцания.
— Вы только подумайте! — взвизгнул скейвен. — Постигли они! Смирись, будущее драконов в зоопарках.
Ящер аж содрогнулся от обрисованной крысом перспективы. Он вытянул вперед шею и выдал рев такой силы, что близлежащие деревья повалились на землю. Вслед за ревом из его глотки вырвался сноп огня.
— Не ссорьтесь, мальчики! — попыталась урегулировать возникшую ситуацию Асушан.
Но Болтуна уже не занимал спор со скейвеном. Он еще раз вытянул шею и плеснул в сторону огнем.
— Может, не будем с огнем играть? — предостерег дракона молодой человек. — Лес вокруг. Пожар будет.
— Хозяин! — повернул к нему голову Болтун. — Здесь что-то не так. У меня не должно быть огня!
— Почему не должно? — не понял Магнификус. — Ты дракон, а все драконы умеют изрыгать пламя.
— Не все, хозяин, — сообщил ему дракон. — Водяные не умеют.
— Значит, ты и здесь будешь первый, — пожал плечами Второй и спросил: — Как на драконьем языке будет звучать «морское пламя»?
— Даноум дооф, — перевел Болтун.
— Именем себя самого, Древнего от Древних и, по совместительству, Кхеине, изменяю тебе имя на Даноум Дооф. Для друзей — Дооф, — объявил Магнификус и попросил: — Полетели уже, исключительный наш Дооф!
— Я Дооф! — взревел обезумевший от радости дракон. — Не Болтун, а Даноум Дооф! Я теперь быстрее найду невесту!
— Многоуважаемый Дооф, — обратился к дракону Шарскун, когда тот вышел из пике и немного сбросил скорость. — Должен принести вам свои извинения за нетактичность, проявленную мной на земле, и коленопреклонно просить не выделывать фигуры высшего пилотажа в воздухе. Во-первых, с нами многодетная мать, во-вторых, я до смерти боюсь высоты.
— Я принимаю ваши извинения, — благородно внял его просьбе Дооф и полетел ровнее.
Если до обнаружения у себя способности к порождению пламени Болтун считался самым быстрым из драконов, то по обнаружении оных способностей он стал еще и самым высоколетающим. Во всяком случае, на землю дручий путешественники спустились покрытые инеем и замерзшие до полусмерти.
— Клянусь Рогатой Крысой, земля все-таки круглая! — клацая от холода челюстями, сказал скейвен. — Лично видел.
— Только не вздумай об этом трепаться в городской кофейне, иначе тебя засмеют, — посоветовала Асушан, растирая ему лапами спину.
— Товарищи! — взмолился Магнификус, сползая с драконьей спины на землю. — Товарищи, помогите мне достать мою трубку, она у меня в правом кармане плаща, а у меня пальцы не двигаются.
— А что, есть трава озарений? — заинтересовался скейвен.
— Нет, — покачал головой Второй. — Огниво. Костер разжечь.
Дракон намек понял и услужливо дыхнул огнем на торчащий неподалеку сухой куст терновника.
— Спасибо, друг, — поблагодарил его Магнификус и побрел к опію.
— Я могу лететь? — спросил дракон.
— Само собой. Лети, — разрешил Второй, протягивая руки над горящим кустом.
Дооф взмахнул перепончатыми крыльями и поднялся в воздух, напоследок повернувшись к Шарскуну:
— Да, действительно круглая, Я тоже видел.
Путешественники проводили взглядом Доофа, пока он не исчез за облаками.
— Древнейший, — обратился к Магнификусу скейвен, — ты ведь так и не рассказал, зачем тебя вызвали.
— Мир ваш спасать, — сказал тот.
— Что, все так плохо? — уточнила Асушан.
— Неважно, — утвердительно кивнул Второй.
— А как его спасать, они сказали? — продолжил расспросы Шарскун.
— У них очень приблизительный план, — ответил Магнификус. — Если в двух словах, то так: собери кубики, ромбики, разрушь портал, чтобы Хаоса поменьше было, а там делай чего хочешь, здесь все можно. Понятно?
— Ну — так... — неопределенно протянул скейвен и задумчиво констатировал: — Бардак, короче говоря.
— Точно, — удивился точности его оценки Второй. — Ты редкого ума скейвен!
— Не в этом дело, — вмешалась в их разговор женщина. — Ума он действительно редкого, только все и так догадываются, что бардак. Послушали бы вы, господин Магнификус, о чем болтают в Эшинбланте домохозяйки! Страшно становится. Одна портниха договорилась до того, что, мол, и Рогатой Крысы нет! Представляете?!
— Кошмар, — охотно согласился с ней Магнификус. — Ее лечить надо.
— Поздно, — флегматично сообщил Шарскун. — Ее уже в реке утопили.
— Как утопили?! За что? — ужаснулся Второй.
— За ересь, — сказал скейвен и объяснил: — Понимаешь, Древнейший, дело не совсем в Рогатой Крысе, а в том, что если ее нет, то и городской налог на содержание ветеранов войны не надо сдавать, и жениться не надо — можно и без церемонии детей делать. Мракобесие, короче говоря.
— А если войны не будет и, соответственно, ветеранов? — поинтересовался Второй. — Мир и безопасность?
— Тогда наступит конец света, — убежденно постановил Шарскун.
— Почему? — не понял Магнификус.
— Так говорит Рогатая Крыса, — торжественно ответил ему скейвен.
— Сложно возразить, — заключил временно исполняющий обязанности бога Войны.
С появлением в их компании Асушан значительно улучшилась организационная составляющая намеченной операции. Прежде всего опытная скейвенша тщательно обследовала район прилегающего к плотине леса и обнаружила полузаросшие развалины большого здания с отлично сохранившимися подвалами под ним. Именно там Шарскун и создал свой личный алтарь. Создание места возрождения также не обошлось без участия его супруги. Асушан была отлично осведомлена в механике создания алтаря. По ее словам, эти знания она почерпнула из книг в библиотеке отца, еще до замужества. Для активации алтаря потребовался варп-камень, и Магнификусу пришлось вернуть скейвену им же подаренный флакон.
Затем женщина принудила приятелей к строительству целой серии хитроумных ловушек и рытью ям. Когда изнемогающие от усталости Второй и скейвен выполнили поставленные передними задачи, Асушан накормила их лепешками и уложила спать.
— У меня складывается ощущение, что я опять в детском саду, — буркнул ее супруг.
— Надо отдохнуть, путь предстоит нелегкий, потребуется много сил, — мотивировала свой энтузиазм Асушан.
— А я не против поспать, — поддержал ее Магнификус. — В прошлый раз мне не дали толком выспаться — зарезали.
— Можете спать спокойно, — заверила его скейвенша. — Я буду дежурить.
— Милая, — уже засыпая, поинтересовался Шарскун, — как сыграли наши в полуфинале?
— Четыре три, — ответила ему супруга, усаживаясь на заросших серым мхом ступеньках, ведущих наверх.
— Слава Рогатой Крысе! — зевнул скейвен, повернулся на другой бок и захрапел.
К плотине Второй и Шарскун вышли засветло. Вдали, на городской стене, еще мерцали огни факелов караула.
— Ты думаешь, что стража не следит за плотиной? — глядя на затянутый пленкой болотной ряски водоем, спросил Магнификус.
— Давно не следит, — успокоил его скейвен. — Триста лет назад тоннель под городом, ведущий к плотине, замуровали. Эта река пересохла, и его замуровали. Проложили другие тоннели, для других рек с пресной водой.
— Так как же мы проберемся, если все замуровали? — уточнил молодой человек.
— За триста лет вода подмыла фундамент, и я нашел в нем щели. Через них доберемся до старого тоннеля, а там будет проще, — объяснил ему крыс. — Говорю же, у меня была одна работа в Наггароте несколько лет назад. Мне заказали одного купчишку.
— Если не секрет, кто заказал? — заинтересовался Магнификус.
— Огромный секрет, — кивнул Шарскун. — Его сын и заказал. Дручии не любят тянуть с наследством. Все, не будем вспоминать старое, нас ждет дворец самого Малекита!
— Не понял? — пробираясь за крысом к отвесной стене, переспросил Второй. — Купец жил во дворце короля?
— Ни в коем случае, — ответил Шарскун. — Я на всякий случай исследовал все лазейки в городе. У дручий такие нравы, что могли появиться еще заказы. Четыре дня ползал по городской вентиляции и нашел дворцовые отводы. Чего только не насмотрелся!
— Дручии все такие испорченные? — опять подал голос Магнификус.
— Нет, но порок у них приветствуется, — перешел на шепот скейвен. — Идеология твердой воли и ясного суждения. Переводя на простой язык: кто успел, тот и съел.
Друзья добрались до остатков плотины и, прижимаясь к стене, начали двигаться осторожнее, поскольку до их слуха несколько раз донеслись голоса стражников сверху.
— Вот он, лаз, — шепнул крыс, встал на четвереньки и пополз внутрь узкой расщелины в стене.
Второй последовал его примеру.
Какое-то время, сжатые со всех сторон мокрыми камнями, они ползли вперед, окруженные непроницаемым мраком. Наконец лаз начал расширяться, и еще через полсотни метров соратники смогли подняться на ноги.
— Клянусь постоянной Планка, я ничего не вижу, — озираясь по сторонам, признался Магнификус.
— Постоим немного, пусть глаза привыкнут, — успокоил его Шар- скун. — На самом деле здесь есть свет. Стены тоннелей от сырости покрываются особым лишайником. Он светится.
Скейвен не обманывал. Через несколько минут можно было различать контуры окружающего их пространства. — Дальше, — подтолкнул его крыс. Магнификус дотянулся рукой до стены и пошел вперед.
Спустя час ходьбы в полумраке они добрались до перекрестного тоннеля, свернули направо и пошли по нему. Еще через полчаса под ногами перестала хлюпать вода, и кое-где сверху замаячили тусклые просветы.
— Сейчас мы поднимемся по лестнице к первой шахте, — сообщил скейвен, обгоняя спутника. — Шахта проходит по домам жилого квартала. Опять поползем. Тихо поползем. В некоторых домах рано просыпаются.
Следуя за Шарскуном, Второй взобрался по упомянутой лестнице до квадратного лаза шириной не более полутора метров. Опять пришлось встать на четвереньки.
Далее двигались не спеша. Уставая, ложились на спину и отдыхали. У открытых воздуховодов, за которыми слышались голоса, ползли еще медленнее. Магнификусу иногда даже удавалось заглянуть в дома дручий.
Так, в одном он видел рыцаря, задумчиво сидящего у кровати, на которой спали трое детей.
Из соседней комнаты к нему вышла женщина, очевидно супруга, и обняла его за плечи.
— Ты мало спишь, — поднял на нее глаза рыцарь.
— Мне хватает, — поцеловала его в макушку женщина и спросила: — Все думаешь о переезде?
— Еще немного, и я смогу купить эту землю, — вздохнул рыцарь.
— Пойдем завтракать, — позвала его женщина, и они покинули комнату.
Через другой воздуховод он имел счастье наблюдать за игрой в кости трех ворчливых стариков. Они, устало переругиваясь, играли на деньги.
— Ты плохо считаешь, Тенур! — кряхтел один из них, сгребая кости в стакан. — За прошлый бросок мне нужно приплюсовать три, а ты написал — два.
— Не ври, — огрызнулся тот, кого он назвал Тенуром. — Я записал правильно, потому что ты перекидывал, а за это снимают одно очко.
— Чего-то я не замечал, что ты у себя вычитал! — не успокаивался его оппонент. — Вот так ты и по жизни — за другими следил, а за собой нет.
— Кидай скорее! — вступил в их спор третий. — Утро уже. Если внучка заметит, что меня всю ночь не было дома, она меня на месяц в комнате запрет.
Сцена в еще одном доме огорчила молодого человека, но он был вынужден придерживаться роли стороннего наблюдателя.
На большой кровати у стены рыдала обнаженная девушка. Рядом с кроватью невозмутимо одевался холеный юноша.
— Чего ты ноешь?! — спрашивал он. — Мне это не нравится. Мы договаривались, что ты будешь меня радовать, пока я не решу, что достаточно. Иначе мне придется обо всем рассказать твоим родителям, и они тебя убьют.
— Ты же сам, силой тогда! — сквозь слезы пролепетала девушка.
— Кто тебе поверит?! — усмехнулся юноша. — Ты напилась и захотела любви. Я тебя прекрасно понимаю: мои родители богаты, а твои — пальцы на обед сосут. Надеялась поправить за мой счет дела своей семьи. Теперь я тебя наказываю за твою хитрость. Это справедливо.
— Меня держали твои друзья, я не знала, зачем ты меня позвал сюда! — продолжала всхлипывать девушка. — Ты сказал, что твоя сестра мне передала свою старую накидку. Она обещала.
— Заткнись! — крикнул юноша и отвесил ей пощечину. — Будешь делать что я скажу, сучка! Я еще хочу, чтобы ты и моих друзей обслужила, когда мне надоест. И прекрати вспоминать о моей сестре! Ты грязь, а моя сестра — драгоценный камень. Я ведь могу тебя просто прирезать и все.
— Не надо! — пуще прежнего зарыдала несчастная. — Я все сделаю.
— Умная девочка, — зашнуровывая камзол, сказал юноша. — Сегодня вечером опять приходи. К одиннадцати. Поиграем.
Шарскун сильно потянул Магнификуса за рукав, и тому пришлось ползти дальше. Правда, он успел запомнить видневшуюся за окном комнаты, где происходило это безобразие, надпись на фасаде соседнего дома — «Двор железного пса». Скорее всего, это было какое-то питейное заведение.
— Сейчас эта шахта упрется в вертикальную, — шепнул ему на ухо скейвен. — Я спущусь вниз, а ты мне встанешь на плечи. У меня когти. Я тебя подниму до другой шахты. Она идет прямо во дворец.
Стоя на плечах крыса, молодому человеку пришлось признать определенные преимущества крысиной физиологии. Шарскун, несмотря на восьмидесятикилограммовую нагрузку, полз вверх легко, как паук. Едва вертикальная шахта пересеклась с перпендикулярной, Магнификус поспешил освободить друга.
— Силен, — похвалил Второй скейвена.
— Обычное дело, — скромно отмахнулся тот и предупредил: — Шахта проходит мимо королевской кухни, потом мимо одного плохого места, где придворные развлекаются. Советую не смотреть, но если посмотришь, то держись. Очень плохо развлекаются придворные. Плохие придворные.
— Перестань, — уверил его Магнификус. — Я всего насмотрелся. Боже! Как же здесь воняет тухлой рыбой!
Впрочем, Второй поторопился с выводами. Шарскун мудро поступил, заранее предупредив друга. На кухне, конечно, ничего особенного Магнификус не заметил: сновали повара в традиционных, высоких колпаках, испускали клубы пара глубокие котлы над огнем. Кухня как кухня. Зато другое помещение разительно отличалось от соседствующего с ним.
Просторный зал, озаренный светом трех горящих факелов, был наполовину заставлен клетками, в которых сидели люди. В центре зала возвышались два каменных столба с множеством свисающих с них ржавых цепей. На одном из них, прикованный за обе руки, молча стоял обнаженный сухопарый мужчина, на другом, также прикованное за запястья рук, свисало тучное белое тело с опущенной вниз лысеющей головой. Время от времени голова поднималась, открывая заплаканное лицо пожилого господина, и исторгала тоскливые вопли.
Рядом на скамьях удобно расположились две хорошенькие Эльф- ведьмы в обтягивающих кожаных костюмах. Перед пленниками прохаживалась дородная дама в белом переднике.
Неподалеку, переминаясь с ноги на ногу, скучал толстощекий поваренок, сжимая в руках круглое блюдо и кухонный нож.
— Как это неожиданно, сэр, — говорила дама приятным грудным голосом, обращаясь к худощавому мужчине. — Ни за что не поверю, что вы не могли справиться с двумя обычными городскими стражниками. При вашей-то репутации. Да и мне никто не поверит, что вы связались с Эльф-ведьмой и попали сюда. Уму непостижимо.
— Чему она так удивляется? — шепотом поинтересовался у скейвена молодой человек.
— Это Теневой клинок, — разглядев пленника, объяснил тот. — Лучший разведчик Наггарота. Он учился у отца Асушан. Отличный боец. Говорят, что его руками Малекит убирает своих врагов в границах Старого Света. В самом деле, как он сюда попал?
Тот, кого Шарскун назвал Теневым клинком, взглянул на женщину в переднике и спросил:
— Чему ты так удивляешься, Кайс? Тебе что, не бывает одиноко?
— Бывает, — охотно призналась та. — Часто бывает. Ты же знал моего покойного супруга. Я не понимаю, почему ты сдался стражникам?
— За ночь с Эльф-ведьмой платят жизнью, Кайс, — напомнил Теневой клинок. — Мне понравилась девушка, она мне напомнила одну знакомую из моего глупого прошлого. Я сделал выбор.
— Ну и понравилась, а дальше что?! — воскликнула Кайс. — Теперь тобой позавтракает один из дворцовых бездельников! Надо было сбежать!
— Тогда дворцовый бездельник позавтракал бы этой девушкой, — опять напомнил мужчина. — Это нечестно, Кайс. Ты лучше подумай, в чем меня будешь отмачивать. У меня не мясо, а резина.
— Не беспокойся, чего-нибудь подберу, — заверила его женщина и спросила: — Помнишь, как ты мне передавал любовные записки от моего мужа? Ох, как ругался отец! Он был до последнего против этого брака.
— Помню, — хмыкнул Теневой клинок. — Сердитый старик чуть не подстрелил меня из арбалета. Папа еще жив?
— Три года назад умер, — сообщила Кайс и махнула рукой. — Чего вспоминать! Все равно не понимаю тебя, Зи...
— Не стоит! — не дал ей назвать своего настоящего имени мужчина. — Это давно чужое имя. Лучше займись своим делом.
— Займусь, займусь, — недовольно пробурчала женщина и приблизилась к другому пленнику. — Вот этот — жирненький. Только желчный. Надо его будет хорошенько отварить, иначе горчить будет.
— Мадам! — плаксиво обратился к ней второй пленник. — Я вам очень хорошо заплачу и еще дам пять здоровых молодых рабов. Они вкуснее. Я купец. Я очень богат. Меня хорошо знают при дворе. Я поставляю двору ткани.
— Бросьте вы свое нытье! — прикрикнула на него Кайс. — При чем здесь ткани? Или ваши рабы? Они не спали с Эльф-ведьмой, а вы позабавились на славу. Здесь не рынок.
— Он поганый извращенец, — подала голос одна из сидящих на скамье девушек. — Противно вспомнить, что он меня заставлял делать.
В конце концов женщина что-то про себя решила и махнула поваренку. Мальчишка подошел ближе. Женщина отошла от упитанного пленника, еще раз внимательно пригляделась к нему и взяла у поваренка нож.
— Сколько человек будет? — спросила она.
— Пять офицеров, — ответил мальчишка.
— Пять, — повторила женщина, внимательно изучая висящего перед ней.
— Точно пять, заявка на пять, — опять подал голос поваренок.
— Тогда это, — произнесла женщина, приблизилась к пленнику и умело срезала с предплечья купца крупный кусок мяса.
Несчастный истошно завопил.
— Ну надо же?! — удивилась женщина. — Какая несдержанность!
Она бросила срезанную мышцу на блюдо поваренку.
Невозмутимый поваренок потащил блюдо на кухню.
— Сэр Теневой клинок, — вернулась к беседе с худощавым пленником Кайс. — Не знаю, что у вас в сердце происходит, но давайте посоветуемся с начальством.
— Давай не будем, — отказался тот. — Посуди сама, разве я мог здесь оказаться случайно?
— Случайно не мог, — согласилась женщина, обтирая окровавленные руки о передник. — Но иногда мы все сходим с ума. И не старайся меня переубедить, иначе я прикажу твоей девушке пожертвовать собой во благо Кхеине, — она обернулась к девушкам. — Унси, ты готова покончить со своей проклятой службой?
— С того дня, когда меня отдали в Эльф-ведьмы, — ответила другая девушка.
— Видишь, как все непросто, — сказала Кайс пленнику. — Стой и жди.
Весьма озадаченные увиденным, Магнификус и Шарскун поползли дальше. Через несколько метров от окна воздуховода шахта сделала поворот. Друзья остановились и легли на спины, чтобы дать возможность отдохнуть перенапряженным суставам.
— Ты что-нибудь понял? — мотнул в сторону пройденного зала молодой человек.
— Я плохо разбираюсь в кухне дручий, — невнятно пробормотал скейвен.
— Почему он хочет, чтобы его к столу подали? — спросил Магнификус.
— У тебя что, никогда не возникало такого желания? — вопросом на вопрос ответил крыс.
— Только на День Независимости! — мрачно пошутил Второй и пояснил: — Есть у меня на родине такой праздник, мои соплеменники празднуют отказ от мечты отцов.
— Нелепо считать это праздником, — заметил Шарскун. — Чушь какая-то! Я же говорил, здесь плохое место. Все вверх ногами. Нельзя рассказывать об этом Асушан, у нее больное воображение. Обещаешь?
— Обалдел, что ли? Естественно! — понимающе кивнул Магнификус.
— Я имею в виду праздник, — уточнил скейвен.
Отдохнув, они двинулись дальше. Шахта петляла и то и дело пересекалась с другими, точно такими же. Еще несколько раз молодому человеку пришлось воспользоваться незаурядными дарованиями скейвена, поднимаясь на уровень выше. Крыс мужественно переносил все тяготы путешествия, разве что иногда пускался в пространные рассуждения о превосходстве мировоззрения скейвенов перед прочими расами. Магнификус попытался было отстоять позиции человеческой мысли, но его доводы утопали в поистине вселенских масштабах доводов Шарскуна. Тот умело применял в качестве первичного критерия целесообразность, и тут молодому человеку действительно противопоставить было нечего. Весь человеческий род представлялся скопищем непоследовательных шалунов и проказников, живущих на иждивении всемилостивого Неба. Раса же скейвенов облекалась в отшельнические хламиды стоиков и трудяг, без какой-либо ощутимой поддержки Сверху. Единственное, что, по мнению крыса, оправдывало существование человечества, так это его способность к самопожертвованию, причем на бессознательном уровне. Измученного философией Магнификуса спасло появление впереди широких воздуховодов прямоугольной формы.
Шарскун прекратил мудрствования и шепнул:
— Покои Малекита, дальше комната королевы Морати. Максимально тихо ползем.
Из второго воздуховода послышались женские голоса, в одном из них Второй, к своему изумлению, узнал голос Кет Зарин. Магнификус осторожно заглянул в проем воздуховода и действительно убедился, что это его старая знакомая. Кет стояла у окна перед красивой брюнеткой неопределенного возраста. Голову брюнетки венчала усыпанная драгоценными камнями диадема.
— Королева, я уверена, что это был он, — произнесла девушка.
— Опомнись, милочка! — насмешливо возразила ей королева. — Сам Кхеине участвует в дикарских побоищах, да еще под наблюдением вампира отступника! Для чего? Кхеине априори непобедим!
— И тем не менее это был он, — настаивала Кет. — Мне кажется, что Кхеине вернулся и он не с нами.
— Бред! — на этот раз раздражительно отозвалась ее царственная собеседница. — Опасный бред! Дручии — единственно достойный милости Кхеине народ. Мы ежедневно приносим ему жертвы. Ты бредишь, Кет! Иди домой и обдумай свои догадки. Хорошо обдумай. Сегодня в полночь мы совершим ритуал призыва Кхеине в его храме. Ты сама убедишься, что тебя обманули.
— Да, мы приносим жертвы, — согласилась девушка. — Но я поняла, что Кхеине они неугодны.
— Иди, — приказным тоном повторила Морати. — Наточи свой жертвенный нож, может, он тебе пригодится.
Кет смиренно потупила взор и вышла из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, из-за ковра на стене вышел высокий мужчина в атласной ночной сорочке алого цвета.
— Ты слышал это? — обратилась к нему королева.
— Почему ты ее не выбросила в окно? — зло поинтересовался мужчина. — Она будет болтать.
— Не будет, — успокоила его Морати. — И не забывай: Кет дочь Каурана. Потом, ей осталось недолго: мы принесем ее в жертву. Сегодня же, сынок.
— А что будем делать с этим проклятым Кхеине? — спросил тот.
— Не знаю, — призналась королева. — Слаанеша нет, а Кхорн далеко. Но все равно я пошлю к нему гонца. Пусть Хаос думает вместе с нами.
Шарскун тихо подтолкнул своего любопытного спутника. Магнификус бесшумно пополз дальше. Шахта начала спускаться вниз.
— Скоро нужное место будет, — сообщил скейвен. — Чуешь, жженой смолой пахнет?
Второй принюхался и поинтересовался:
— Как же мы через эти бойницы пролезем?
— У тебя варп-камень остался? — спросил крыс.
— Думаю, только на одну возможность, — нащупал под курткой флакон Магнификус.
— Хватит, — обрадовался Шарскун. — Обернись кем-нибудь мелким, пролезь в дыру и достань чего нужно.
— А потом? — вникая в сказанное, уточнил Второй.
— Проще простого, — хихикнул скейвен, — Лезвие к глотке, хлюп — и ты в подвале.
— Гениальный план, — недовольно пробурчал Магнификус. — Ваши хлюп — во-первых, больно, а во-вторых, нужно продумывать варианты без хлюп. Я боюсь хлюп... Что, двери нет?
— Дверь есть, — задумчиво поскреб морду крыс. — Только надо еще часов шесть ползти, а там еще через весь дворец. Охраны очень много. Они могут за нас хлюп сделать.
— Пропади все пропадом! — смирился Второй и пополз дальше.
Прежде чем воспользоваться сафери, он заглянул в пресловутый Зал Желанной Боли.
Прямоугольное пространство, по стенам расставлены широкие постели, покрытые белыми коврами, у дальней стены ряд скульптур на мраморных постаментах. Перед каждой кадящий сосуд на треноге.
— На ночлежку для генералов похоже, — констатировал он и обернулся к хвостатому спутнику. — Кто здесь спит?
— Никто не спит, — хмыкнул Шарскун, — Они здесь балуются.
— То есть — балуются?
— Штаны снимают и плетками друг друга лупят и еще спариваются с кем попало.
— Клуб садомазохистов — одно слово, — понял Второй.
— Про клуб не знаю, но неприлично себя ведут, — кивнул крыс. — У нас за такое хвосты бы поотрезали и повесили на южных воротах, у свалки.
— Так, — вытащил флакон Магнификус. — Мне глубоко наплевать, как они развлекаются, мне необходимо найти скульптуру, изображающую Кхеине. В ее глиняной голове кубики.
— Этого я не знаю, — пожал плечами скейвен. — Долби по всем головам, не ошибешься.
Второй начертал в воздухе свое имя, вызвал сферу и принялся искать подходящий символ. Один из символов изображал мышь, однако, не было никаких гарантий, что он не превратится в скейвена. Пришлось побороть искушение почувствовать себя в крысиной шкуре и продолжить поиски. Наконец он выбрал змею. Даже если сафери его обернет питоном, он сможет пробраться в зал.
— Вот что, — прежде чем активировать символ, обратился он к Шарскуну. — Сможешь кое-что для меня сделать?
— Попытаюсь, — честно ответил тот.
— Помнишь, мы ползли мимо комнаты с девушкой, которая плакала?
— Отлично помню.
— В одиннадцать вечера она опять вернется туда, и к ней придет этот поганец. Ты не пожалей времени, проберись в дом, дождись поганца и пришей его. Дом находится напротив кабака «Двор железного пса». Сделаешь?
— С удовольствием, — понимающе подмигнул скейвен и показательно сжал рукоять своего меча.
— Поехали, — вздохнул Второй и тронул кружок со змеей.
После мучительных преобразований в организме, традиционного приступа тошноты и головокружения Магнификус превратился в гадюку.
— Кхе! — пробормотал у него над головой крыс. — Я бы в соловья обернулся.
Второй хотел ему возразить, но понял, что не может произнести ни слова. Только прошипел в ответ и заскользил к проему.
Быть змеей — дело скользкое. С одной стороны, появляется высокая маневренность, с другой — панический страх открытого пространства.
Магнификус болезненно шлепнулся на мраморный пол и скользнул вдоль стены к статуям. Он решил не торопиться и сначала отыскать изображение Кхеине, а уж потом трансформироваться в себя самого и сокрушить статуе голову.
Долго искать не пришлось. Статуя Кхеине стояла ровно в центре. Молодой человек определил это сразу, даже не задумавшись, почему он так уверен. Когда же он все-таки задумался, то изумился собственному прозрению. Скульптура Кхеине изображала его самого. Он, высеченный умелой рукой из розового известняка, величественно удерживая обе ладони на рукояти легендарного меча, строго взирал куда-то вдаль. Его каменную грудь украшал красивый доспех, поверх которого покоился знак прадракона.
— Надо же! — с известной долей сарказма подумал он. — Я очень интересный мужчина, и скульптура отличная. Достоверно передает мое духовное величие. Комара мне в штаны!
Желая рассмотреть свое изваяние внимательнее, Магнификус пополз вокруг статуи. Поджарый «тыл» и прямая спина бога Войны вполне удовлетворили честолюбие «первоисточника».
И тут он обратил внимание на то, что статуя не была закреплена на постаменте. Во всяком случае, он заметил маленькую щель между постаментом и ногами изваяния. В его змеиной голове немедленно родился план последующих действий. Второй скользнул вверх по ногам скульптуры, миновал «тыл», вполз на плечи и, хвостом обвив каменную шею, своей головой с силой уперся в стену. Изваяние качнулось. Он повторил попытку. Скульптура покачнулась еще сильнее. Магнификус вложил все силы своего нового, «единомышечного» тела в следующий толчок, и изваяние рухнуло на пол. Второй вовремя успел отцепиться от известняковой шеи и упал рядом с постаментом. Быстро оправившись от удара, он пополз насладиться зрелищем разбитого истукана. Где-то вдали захлопали двери и раздались голоса. Грохот упавшей скульптуры явно привлек внимание дворцовой охраны.
Магнификус проскользил мимо разбитой каменной груди к тому месту, где, по его расчетам, должна была находиться голова. И тут его змеиный взор приметил два небольших разноцветных предмета, валяющихся среди осколков. Топот бегущей к залу стражи послышался вблизи. За неимением лучшего выхода Второй подчинился собственной интуиции, заглотил найденные принципы и молнией скользнул к ближайшей кровати. Только там, наблюдая со стороны за тремя вооруженными охранниками, вбежавшими в зал и растерянно застывшими над поверженным истуканом, он подумал; «Как же я теперь эти кубики выделю? И не переварить бы их, иначе неудобно будет признаться своим божественным собратьям. Мол, прошу прощения, но я, по ходу, разложил ваши принципы на микроэлементы. Так что — увы!»
Один из охранников нагнулся и заметил его.
— Надо сматывать! — понял Магнификус и быстро пополз прочь.
В основании стены за второй кроватью он обнаружил отверстие в полу и нырнул туда. Грубый голос сверху проорал:
— Она в слив уползла! Это гадюка!
Второй голос предложил:
— Нужно туда масла горячего плеснуть.
Второй не стал дожидаться завершения их дискуссии и устремился по сливной трубе вперед. Полз он довольно долго, пока не уткнулся в стену. Присмотревшись, Магнификус понял, что сверху все-таки есть отверстие, но оно было плотно забито всякой грязью. Сдерживая отвращение, беглец продавил головой заслон и выглянул наружу.
Труба его вывела в школьный класс. Десятка два юных школьников в одинаковых костюмах выстроились перед одноногим преподавателем средних лет и жандармской наружности. Тот водил пальцем по нарисованному на доске изображению планеты в разрезе, при этом объясняя:
— Мы вот с вами живем на внутренней стороне планеты, а солнце и луна крутятся внутри нее.
— Почему мы не падаем на солнце? — осторожно спросил его один из учеников.
— Воля богов! — важно насупил брови учитель. — И вы, маленькие гаденыши, должны хорошо учиться и тренироваться, чтобы понимать эту святую волю.
Где-то за дверью класса зазвенел колокольчик.
— Урок окончен, — буркнул одноногий и заковылял на костылях к выходу. Дети начали возвращаться за свои парты.
Второй услышал разговор двух мальчишек, чьи парты были ближе всего к трубе.
— У меня старшего брата скоро в армию заберут, — сказал один из них. — Ему мама форму сшила.
— А мой давно домой не писал, — произнес другой. — Его отряд защищает восточное побережье. Мама плакала вчера. Она боится, что его злые азуры убьют. Они всех убивают,
— Почему они нас так не любят? — вздохнул первый и начал убирать в свою сумку лежащие на парте книги.
— Давай вечером на пустырь за бани сбегаем? — предложил первый. — Сегодня день женщин. Посмотрим. Вдруг твоя Иншли будет мыться?
— Не-а, — отказался второй. — Я отцу обещал помочь сети доплести. Ему завтра их сдавать.
— Он так и не хочет обратно на корабль? Там же много платят, и еще моряки трофеи привозят, — поинтересовался у него друг.
— Не по душе, говорит, — ответил тот. — Сестра сказала, что папа сломался. Когда дядя утонул, вот тогда и сломался. Ты про Иншли больше никому не болтай. Она хорошая девчонка, не смотри, что из аристократов. Я вырасту, пойду на флот и стану капитаном. А потом на ней женюсь.
— Мечтай! — хихикнул его друг. — Ее в Эльф-ведьмы отдадут.
— Я тебе сейчас в глаз дам, — пообещал первый. — Иншли не пойдет в Эльф-ведьмы.
— Куда она денется? — не испугался угрозы второй. — Как миленькая пойдет. За это ее отцу повышение дадут, а Ингили для отца все сделает.
— Не буду с тобой дружить, — обиженно надулся влюбленный малыш.
Магнификус не стал дожидаться окончания спора двух мальчишек и нырнул обратно в трубу.
Пропетляв по сливу с полчаса, он нашел еще один выход. На этот раз это была больница. У примитивного операционного стола, на котором недвижимо лежало окровавленное тело, нервно прохаживался высокий худощавый мужчина в зеленом халате. На него из проема двери строго взирал другой, в форме лейтенанта городской стражи.
— Вы уверены, господин Чест, что ничего нельзя было поделать? — спросил военный.
— Совершенно уверен, — кивнул тот, кого назвали Честом. — У покойного исполосован весь желудок. Кроме того, поздно доставили. Он потерял слишком много крови.
— Этот больной офицер — высокого ранга. Вы должны были его спасти, — заявил стражник.
— Для начала он должен был не пить столько и не драться в кабаке на ножах, — невозмутимо ответил врач.
— Дерзите, господин Чест? — удивился военный.
— Диагноз ставлю, — бесстрашно взглянул на него Чест, — А диагноз — всегда правда. В моем случае.
— Что ж, — повернулся к нему спиной стражник, — тогда мне придется предъявить вам обвинение в государственной измене. Потрудитесь не покидать город до завтрашнего утра.
— Литертон, — обратился к нему врач, — помните, я оперировал вашего сына? Если мне не изменяет память, вы клялись, что если я спасу его, вы исполните любое мое желание.
— Хотите избежать суда? — повернулся к нему тот.
— Нет, — покачал головой Чест. — Суда не боюсь. Надоело бояться. Прошу не трогать мою семью и не препятствовать моему сыну поступать в военное училище. Чудовищная ошибка с его стороны, но это его желание.
— Обещаю, — сказал военный и добавил, выходя из операционной: — У вас отличный сын, господин Чест. Я лично прослежу, чтобы он прошел вступительные экзамены.
Когда Литертон вышел, в помещение вбежала женщина, судя по такому же зеленому халату, — медсестра.
— Доктор, что он сказал? — взволнованно поинтересовалась она.
— Судить меня будут, — сообщил Чест.
— За что?
— За эту порезанную свинью, — показал на стол врач. — Им так легче оправдаться перед своим начальством. Диверсия. И предательство.
— Что же делать? — ужаснулась медсестра.
— Не суетись, Элизабет, — положил ей на плечо руку Чест. — Лучше приготовь мне на дорогу дозу надежного яда. Хочу спокойно себя чувствовать перед судом. Мне нужно кое о чем им сказать. Они будут очень недовольны.
— Это несправедливо! — воскликнула женщина. — Вы спасли тысячи дручий!
— Справедливость — привилегия богов, нам же остаются только связи и богатство, — горько усмехнулся врач. — Ни того, ни другого у меня нет, а в справедливость небожителей я не верю.
— Очень напрасно, — подумал Второй, проскальзывая в приоткрытую дверь.
За дверью оказался длинный коридор. Магнификус как можно быстрее пополз по нему, стараясь избежать встречи с больничным персоналом. Ему это практически удалось. Разве что у самого выхода на улицу он напугал одинокую посетительницу, поднимавшуюся по лестнице.
Оказавшись снаружи. Второй тут же скрылся в ближайшей клумбе и уже оттуда, высунув голову из-за широкого листа макодеса, он огляделся по сторонам. Улицы Магнификус не узнал и пополз вдоль клумб к перекрестку.
— Было бы неплохо покинуть город без крысиных фокусов веселого суицида, — размышлял он в движении, — Главное — найти городские ворота. Наверняка в них есть подходящая дырка. Где же эти ворота?
На перекрестке Второй выглянул из клумбы, но снова не узнал места. После недолгих размышлений он решил ползти переулком напрямик к городской стене и потом двигаться вдоль нее к воротам. Преодолев почти половину переулка, Второй понял, что уже когда-то был здесь. Ну конечно! Знакомая кованая изгородь, выложенный мозаикой дракон на фронтоне здания. Это был дом Повелительницы невест.
Ни секунды не сомневаясь, он скользнул сквозь решетку к особняку. Там он поднялся по зарослям вьюна к открытому окну на втором этаже. За окном находилась детская комната. Комната пустовала. Но вот дверь распахнулась и в детскую вбежали девочки, за ними появилась и сама Радира.
— Змея! — тут же завизжали девочки, прячась за спину прабабушки.
Та внимательно взглянула на даже не предпринявшего попытки скрыться Магнификуса.
— Это не совсем змея, девочки, — успокоила детей Повелительница невест. — Это оборотень. Нахальный оборотень. Видите, ему нравится, что на него смотрят.
Второй не решился больше испытывать терпение женщины и вернул себе нормальный облик.
— Маг.., — начала было Радира, но тут заметила меч у гостя на поясе и поправилась: — Божественный Кхеине, люди Наггарота рады тебе! — и поклонилась.
— Прекрасная Радира, милые дети, — так же ответил поклоном молодой человек. — Тысячу лет вам жить!
— Вина, божественный? — предложила Повелительница невест.
— Не дерзну отказаться, — улыбнулся Магнификус.
Радира оставила девочек в своей комнате и повела гостя в столовую.
— Для бога вы излишне галантны, — заметила она на ходу.
— Я исправлюсь, — пообещал Второй.
— Не нужно, — попросила женщина. — Это качество будет вас выгодно отличать среди всего пантеона богов нашей планеты. Обычно боги хамоваты.
Они зашли в столовую и сели за стол. Женщина достала два серебряных кубка.
— Как провели время? — деликатно поинтересовалась она, наливая в кубки вино.
— Плодотворно, — ответил Магнификус. — Много учился, встречался с интересными людьми. Имел счастье провести ночь в логове одного знакомого вам белого волка.
— Вы ему рассказали обо мне? — насторожилась Повелительница невест.
— Упомянул вскользь, — признался Второй.
Женщина заметно занервничала, первая пригубила из своего бокала и поинтересовалась:
— Он по-прежнему предпочитает городу лес?
— Да, — кивнул гость. — И пьет крепкую кедровую настойку.
— Мой рецепт, — улыбнулась Радира.
— Что у вас нового? — в свою очередь спросил Второй.
— Два счастливых брака и один пропавший корабль, — ответила женщина.
— Увы, последнее — моих рук дело, — сообщил Магнификус. — Дейдвуд предал вас, и я скормил его, вместе с экипажем, водным драконам.
— Не осуждаю, хотя капер мне импонировал, — вздохнула хозяйка дома и полюбопытствовала: — Если не секрет, это Древние послали вас обратно в Наггарот?
— И да и нет, — отпил глоток вина гость. — Древние просили утрясти одну ситуацию, и мне пришлось стать богом Войны. К слову, я видел собственное изваяние во дворце вашего короля. Я похож на себя. Что удивительно.
— Почему удивительно? — чокнулась с ним бокалами Повелительница невест. — Изваяние делал сам Торион Огненное Сердце, а он был гений. Так расскажете обо всем по порядку или нет?
— Расскажу, — согласился Магнификус. — Но все-таки я обязан вас спросить — Вы зависимы от Хаоса?
— Я дитя Хаоса, но свободное от него, — честно призналась Радира и добавила: — Ваши представления о Хаосе ограниченны. Хаос разный, очень разный. Поэтому он и Хаос.
Больше ни о чем спрашивать хозяйку Второй не стал и по порядку, не торопясь, поведал ей о своих приключениях.
— Кет Зарин, — вслух повторила за рассказчиком Повелительница невест, когда он закончил свое повествование. — Она не только Эльф-ведьма. Она внучка одной из Вечных Королев азуров и Лормастера Казириона Безумного. Об этом мало кто помнит. Но Морати должна. Девочку сегодня принесут в жертву Кхеине. Простите, — вам.
— Старины Казириона?! Я не хочу ее в жертву, — поставил пустой бокал на стол Второй. — Нельзя ли ее заменить Морати? Такой обмен мне нравится. А заодно и вашего короля можно.
— Почему нельзя? — неожиданно заявила Радира. — Можно. Только это сам Кхеине должен сказать жрецам и всем присутствующим на церемонии.
— На церемонии! — задумался Магнификус.
— На церемонии, — повторила женщина и наполнила бокалы вновь.
Второй, все еще продолжая размышлять, машинально поднял свой бокал.
— Что нас смущает? — поинтересовалась Повелительница невест.
— Два редких предмета в моем желудке, — ответил гость и в один глоток осушил бокал. — С другой стороны, почему нет? Кхеине — единственный бог дручий?
— Не единственный, но главный, — сказала Радира.
— Тогда зовите Ракартха и Дирона. Мы сегодня немного подправим старую историю и начнем новую, — приказал Магнификус и повторил Доофу слова, уже когда-то сказанные им Болтуну: — У всего должно быть начало.
— Слушаюсь, божественный! — азартно подмигнула ему Повелительница невест и вышла из столовой.
— Лихая женщина! — глядя ей вслед, подумал захмелевший Второй. — Понимаю Ульрика. Было бы ей на несколько тысяч лет меньше...
Радира удивительно оперативно справилась с поставленной задачей. То ли ей вообще нравились радикальные меры, то ли свойственная всем женщинам интуиция подсказала ей, что у намеченного плана есть будущее. Мудрый Абхораш, скорее всего, объединил бы и то и другое. Объятый волнительным предчувствием подвига, Магнификус налил себе еще один бокал.
Через час в столовую вошел Ракартх в сопровождении Дирона и еще нескольких ДрагЛордов.
— Мы все знаем, — с порога заявил он. — Мы на все готовы, божественный.
— На абордаж! — крикнул, поднимая со стола сонное лицо божественный и при попытке встать на ноги рухнул на пол.
Опытная во всех отношениях Повелительница невест быстро выпроводила мужчин прочь и произвела с гостем комплекс оздоровительных процедур, после которых Второй смог переложить добытые принципы из желудка в карман куртки. Завершающим этапом процедур явилась глубокая затяжка из личной курительной трубки хозяйки дома.
Едкий дым, просочившись в легкие гостя, произвел на него ошеломляющий эффект, сравнимый разве что с купанием в ледяной воде.
— «Сытая песня гарпии»? — пытаясь проявить компетенцию в данном вопросе, предположил Магнификус, попутно чувствуя мощный прилив ничем не обоснованного восторга.
— «Повторный вздох», — ответила Радира и с помощью двух служанок привела внешний вид молодого человека и столовую в порядок.
Только после этого ДрагЛорды были допущены обратно.
— Кто-то принес большую жертву нашему божественному гостю, — сообщила Радира вошедшим.
— Гигантскую, — спешно подтвердил тот и, дабы отвлечь потенциальных соратников, спросил: — Как мы пройдем на ритуал?
— Процессией, — сказал Ракартх, продолжая подозрительно принюхиваться. — Пройдем через центр города процессией. Вы будете сидеть на носилках под покрывалом. Мы будем идти в окружении. Начальнику стражи доложат, что клан ДрагЛордов предоставил на ритуал особую жертву. Никто не решится проверить.
— Мне нужны доспехи, — вспомнил свое изваяние Магнификус. — Точно такие же, что и на моих памятниках.
— Их сейчас принесут, — кивнул Дирон и объяснил: — На скульптурах Кхеине, точнее — вы, изображены в доспехах Хладнокровных Рыцарей. За последние триста лет кланы ДрагЛордов и Хладнокровных Рыцарей очень сблизились. В каждой семье Хладнокровных Рыцарей есть представитель семьи ДрагЛордов, и наоборот.
— Какие еще есть кланы? — спросил Второй.
— Из аристократии — только Черная Стража. Черная Стража — верные псы Малекита, но они тоже поклоняются Кхеине. Если нам удастся быстро доказать вашу божественность, они не рискнут сопротивляться. В крайнем случае, мы их уничтожим. Самый сильный — капитан Кауран. Мы потеряем много воинов, прежде чем убьем его, мы знаем это. Еще есть Верховный Жрец Храма — мастер Алер, но он очень мудр.
— Выпустите всех драконов, — приказал Магнификус, еле-еле сдерживаясь от приступов безумного хохота. — Закроем небо их черными крыльями.
— Уже, — поклонился мудрости своего бога Ракартх. — ДрагЛорды поедут на боевых гидрах.
— Слава мне! — шлепнул ладонью по столу божественный и первым вышел из столовой.
— Бабушка, — обратился к Повелительнице невест Дирон, — я не знал, что Кхеине — такой веселый бог!
— Наоборот, почему-то он сегодня печален, — сказала та. — Будем уповать, что печаль покинет его, и над землей дручий прогремит его победный смех.
Дикий хохот Магнификуса, раздавшийся снизу, стал ответом на ее упования.
Величественная процессия двигалась по улицам Наггарота. Прохожие опасливо жались к стенам, пропуская мимо сначала колонну мрачных Хладнокровных Рыцарей на своих черных скакунах, потом несомые десятью обнаженными рабами и покрытые темной тканью носилки, откуда то и дело гремели раскаты безумного хохота, и, наконец, колонну боевых гидр, оседланных ДрагЛордами.
— Когда же закончится действие этой проклятой отравы? — переживал, сидя в носилках, Второй и опять ни с того ни с сего разражался хохотом.
Процессия приблизилась к воротам в Жертвенный Двор Храма Кхеине.
Подъехавший к начальнику караула Дирон быстро перекинулся с офицером несколькими фразами, и ворота перед процессией распахнулись.
Магнификус в небольшую щель между покрывалами осмотрел Жертвенный Двор.
Чем-то он походил на римский Колизей, разве что трибун было поменьше, и в центре возвышалась огромная статуя бога Войны. Вокруг статуи горели сотни масляных светильников, закрепленных на металлических окружностях. Чуть поодаль стояли барабанщики и горнисты. Трибуны понемногу заполнялись. На часах возвышающейся над Жертвенным Двором башни было без десяти четырнадцать.
Рыцари и ДрагЛорды спешились и окружили носилки. Рядом с ними начали спешиваться другие, только что прибывшие на церемонию всадники. Справа от конных гостей выстроилась колонна воинов в черных доспехах и с длинными копьями в руках. Слева сгруппировалось с полсотни Эльф-ведьм.
Ровно в полночь на каменный парапет перед статуей Кхеине вышли королева Морати, король Малекит и древний седовласый старик в церемониальных одеждах — Верховный Жрец Алер.
Взревели трубы, за ними отбили длинную дробь большие барабаны.
Верховный Жрец поднял руку, и все звуки на Жертвенном Дворе стихли.
— Ваше Величестно! — обратился к Морати старец. — Мы должны начать ритуал.
— Начинайте! — разрешила королева.
— Ваше Величество! — повернулся к Малекиту Верховный Жрец. — Мы должны начать ритуал.
— Начинайте, — кивнул тот.
— Высокочтимые лорды! Верные жрицы! Высокородные горожане! — взглянул на собравшихся Алер. — Мы должны начать ритуал.
— Начинайте! — единодушно вздохнула толпа.
— Ритуал начинается! — возгласил жрец.
Снова взвыли трубы и грохнули барабаны. Эльф-ведьмы двинулись к статуе и выстроились перед ней в семь рядов.
Когда построение закончилось, Верховный Жрец громко спросил Морати:
— Молчание Кхеине добрый знак, знак побед и завоеваний, за это нужно заплатить цену. Что предлагает дворец?
Королева выдержала эффектную паузу и объявила:
— Кхеине шепчет внутри меня имя. Он хочет, он голоден. Но ему мало простолюдина. Он хочет Эльф-ведьму.
Среди жриц пробежала волна недоуменных взоров.
— Кхеине обещает скоро большую победу и хочет большую жертву! — продолжила Морати.
— Кто это? — спросил Алер.
— Он назвал имя! — ответила королева и показала на одну из стоящих внизу жриц. — Это Кет Зарин.
Девушка покорно вышла вперед и поклонилась статуе.
— Я могу умереть ради моего народа, — спокойным голосом сказала она. — Призовите Кхеине, потом в тишине я буду ждать его беззвучных шагов, потом я омою своей кровью его ноги, — и она извлекла из-за пояса кривой ритуальный нож.
— Ты — верная дочь нашего народа, — похвалил жрицу старец и поднял к небу руки. Кет приставила лезвие к своему горлу.
— Кхеине! — протяжно возопил Верховный Жрец.
— Кхеине! — повторили за ним присутствующие жрицы.
— Кхеине! — эхом пронесся над Жертвенным Двором призыв всех собравшихся.
Наступила тишина, оглушительная тишина, словно все звуки города вокруг растворились в ритуальном призыве.
Поэтому когда Магнификус сказал: «Я тут как тут!» и соскочил с носилок, его неожиданное появление привело всех присутствующих в состояние оцепенения.
Второй подошел к девушке и отвел руку с ножом от ее горла.
— Я здесь, Кет, — еще раз повторил он, забрал нож из рук предполагаемой жертвы, небрежно бросил его на землю и опять расхохотался.
Его безумный смех еще больше ошеломил публику.
Первой в себя пришла Морати и заорала, тыкая рукой в нежданное божество:
— Стража, взять этого идиота!
Но сделать это оказалось весьма затруднительно — ДрагЛорды и Хладнокровные Рыцари, вытащив из ножен свои мечи, в десять рядов окружили молодого человека. Боевые гидры, будто управляемые мысленными приказами хозяев, встали в боевые стойки. Сверху прошумел звук полусотни огромных перепончатых крыльев, и небо над Жертвенным Двором перекрыли драконы.
— Вы звали меня, — развел руками Магнификус. — Я пришел. Я и есть Кхеине.
— Это ложь! — взвизгнула королева.
— Это Кхеине, хозяйка, — подала голос Кет. — Я говорила вам, но вы меня не послушали. Я поверила вам и хотела умереть. Вы обманули меня. Значит, это правда, что вы и король поклоняетесь не нашему богу, а Хаосу!
— Кауран! — крикнул Малекит Капитану Черной Стражи. — Убей их всех!
Тот, к кому он обращался, с обнаженным мечом стоял впереди колонны вооруженных копьями воинов. Его взгляд растерянно перескакивал то на Кхеине, то на короля, то на Кет.
Неожиданно девушка пробралась сквозь защитное окружение Магнификуса и подошла к Капитану.
— Папа, это и правда Кхеине, — глядя прямо в глаза Каурану, сказала она. — Нас долго обманывали.
Капитан огорченно сплюнул на землю и опустил меч.
Вслед за ним свои копья опустила вся Черная Стража.
— Вот и славно! — обрадовался Второй.
— Морати и Малекит сбежали! — крикнул Дирон. — Они скрылись в храмовой башне! Надо их догнать!
— Не надо, — остановил его Магнификус, поднес к губам знак прадракона и шепнул:
— Братья драконы, расплавьте храмовую башню до основания со всей дрянью внутри.
Драконы тут же вняли его приказу, зависли в воздухе полукругом у башни, и на приговоренное строение хлынул такой поток огня, что его свет озарил весь Наггарот.
Второй поднялся к собственному изображению, встал рядом с Верховным Жрецом, предварительно силой подняв его с колен, и громогласно объявил:
— Дручии! Я Кхеине! Мои слова для вас закон! Я не буду особенно вмешиваться в вашу жизнь. Это ваша жизнь. Я только немного изменю ее оболочку. Итак: та, которую хотели принести мне в жертву, становится вашей королевой, ее дети — вашими правителями. Кет Зарин отныне и навсегда, силой бога Кхеине, стала королевой дручий. Дальше: мне не нужны человеческие жертвы, я бог благородных эльфов, а не кровожадных шакалов. Посему и весь институт Эльф-ведьм не имеет смысла. Устраивайте свою личную жизнь, прекрасные совратительницы, и забудьте о моей. И последнее: сегодня арестовали врача Честа и Теневого клинка. Их нужно освободить. Специалисты на дороге не валяются. Мне нечего больше сказать пока. Я еще вернусь, если увижу, что вы страдаете. Аминь.
Закончив свою речь, Магнификус спустился с постамента вниз.
— Слава богу Кхеине! — первым закричал Дирон.
— Слава богу Кхеине! — присоединились к его возгласу бывшие Эльф-ведьмы.
— Слава богу Кхеине! — подхватили все присутствующие.
И это прозвучало искренне.
Утром у городских ворот его провожали Радира, Кет, Ракартх и Дирон.
— Что говорят боги в таких случаях? — спросила Кет и вытерла рукой заплаканное лицо.
— Не знаю, всегда импровизация, — улыбнулся ей Второй.
— Вы точно не хотите остаться с нами? — уточнил Ракартх, снимая с руки перчатку. — Нам предстоит многое изменить в Наггароте. Ваша помощь была бы бесценна.
— Ты преувеличиваешь мои таланты, — пожал ему руку Магнификус. — Честное слово, я еще появлюсь.
Радира ничего не сказала, а только обняла его.
Уже отойдя от ворот на приличное расстояние, Магнификус все- таки обернулся и громко спросил у Повелительницы невест:
— Если мне посчастливится случайно встретить большого белого волка, можно я передам ему от вас поклон?
Женщина смущенно кивнула и пошла к городу под недоуменными взглядами ничего не понявших спутников.
Шарскун, заложив лапы за спину, ждал его у плотины. Как только Магнификус подошел, крыс тут же сообщил:
— У нас неприятности.
— Что такое? — испугался Второй.
— Болтун, то есть Дооф, вернулся. Его не приняли сородичи, потому что он может порождать пламя. Он сейчас в лесу сидит и ноет. Жалостливо так, — сказал скейвен.
— Нечего было с ним ругаться, — пристыдил приятеля Магнификус.
— Это еще не все новости, — продолжил Шарскун. — Пока мы ходили на задание, к нам пытался проникнуть неприятель, но попал в ловушку, а моя мышка его добила. Вот он, — и крыс вытащил из-за своей спины большую отрубленную голову.
— Кром Завоеватель, — узнал голову Второй. — Не везет парню. Но смотри, какой настырный! Как он нас выследил? Выброси эту гадость, зачем ты ее с собой таскаешь?
— Показать хотел, — оправдался Шарскун.
— Что с девушкой? Помнишь, я тебя просил? — поинтересовался Магнификус, направляясь в лес.
— Очень хорошо! — похвалился скейвен. — Я посмотрел, куда она вошла, и через дымоход пролез. Она орать, ну, я ее по башке горшком стукнул и под кроватку засунул. А сам в кроватку лег и жду. Слышу — идет скверный человек, а с ним еще три человека. Его друзья идут — тоже скверные люди. Заходят и меня через одеяло щупают. «Большая, — говорят. — Сейчас мы разденемся и будем с ней совокупляться». Слышу — шуршат, штаны снимают. Потом тот первый подходит и с кроватки одеяло стаскивает. Я им говорю: «Здравствуйте, дорогие проказники! Меня послал ваш великий бог Кхеине вам глотки порезать, потому что вы совсем не уважаете молодую женщину! А молодая женщина — это будущая мать и полноправный гражданин». Они как давай ругаться!
— Ну и?.. — не выдержал столь подробного повествования молодой человек. — Где они?
— Вот они, — и Шарскун вытащил из-за спины правую лапу, держащую за волосы отрубленные головы молодых извращенцев.
— Тьфу ты! — брезгливо сплюнул Магнификус. — А девушка? Испугалась?
— Не очень, — хихикнул крыс. — Она помогала головы резать. Я ее сюда привел. С ней Асушан разговаривает.
— То есть как привел? — удивился Второй.
— Ей никак нельзя было в городе оставаться; для своих родителей она позор. Мы с женой пока девушку в Эшинблант возьмем. Пусть с моими детишками поиграет, А няньку я уволю. Чего деньги даром платить? — объяснил Шарскун и хитро сощурился на друга. — Когда, кстати, ты денежки дашь?
— Слетаю к друзьям и привезу, — пообещал тот.
Дооф сидел рядом с руинами, где они устроили свое убежище, и осоловело глазел на свое отражение в луже.
— Что пригорюнился? — подходя к нему, спросил Магнификус.
— Я один, я совсем один, — тоскливо пробасил дракон. — На свете больше нет огнедышащих водяных драконов. У меня никогда не будет детей. Я не смогу их научить летать и говорить. Я не буду отцом.
— Неужели у драконов так развит родительский инстинкт? — поразился Второй.
— Он самый сильный, — кивнул чешуйчатой головой ящер.
— Не грусти, — успокоил его Магнификус. — Еще немного, и я смогу тебе помочь. Вряд ли, конечно, мне удастся создать еще одного водяного дракона, извергающего пламя, но я постараюсь превратить тебя в человека. Из драконов весьма приличные люди получаются. Что ты хочешь больше — остаться драконом или иметь потомство?
— Потомство, — с интересом отнесся к предложению человека дракон. — А ты меня красивым сделаешь?
— Ну, брат! — развел руками Второй. — Это уже от тебя зависит. Будешь веселым и храбрым — за тебя любая девушка пойдет.
— Буду! — клятвенно пообещал Дооф и признался: — Знаешь, а мне уже одна девушка понравилась. Та, которую крыса привела.
— Только не торопись с выбором, — предостерег его Магнификус, — Выбор подходящей девушки — очень сложное дело. Некоторые до седых волос определиться не могут. Очень сложное!
— О чем я и говорю! — рявкнул повеселевший ящер и, резко развернувшись в сторону леса, посерьезневшим голосом сообщил: — Рядом в лесу кто-то есть. Нападать не хочет. Чего-то ждет. Человек, но не совсем. И очень сильный. Очень.
— Сильнее меня? — заинтересовался Второй.
— Нет. Ты Кхеине и Создатель, — мотнул чешуйчатой головой Дооф и предложил ему: — Хочешь, я по лесу огнем полью?
— Не надо, — запретил тот. — Схожу гляну. Вдруг это посланник от моих друзей,
— Крикни, если что, — попросил дракон.
Магнификус согласно кивнул и пошел к лесу.
Источник беспокойства Доофа он обнаружил сидящим на пне неподалеку, и это был Таал собственной персоной.
— Твоя ящерица права — ты действительно уже сильнее, и я действительно уже не совсем человек, — поприветствовал его Древний. — Драконы искони отличались особого рода проницательностью.
— Таал, как я рад тебя видеть! — обрадовался Второй. — Что привело тебя к нам?
— Твоя глупость, — сказал Таал. — Как ты посмел вмешиваться в историю дручий? Они должны существовать сами по себе, без вмешательства со стороны Древних.
— А что тут такого? — пожал плечами Магнификус.
— Дручии первые вслед за Хаосом вышли из игры со своим дурацким расколом, — ответил Древний. — Ты этим энтузиазмом можешь натворить бед. Не забывай — дручии это те же эльфы. Задействуешь в битве с Хаосом дручий, игра может заставить гномов и людей встать на сторону Хаоса. Это — не считая орков, гоблинов и твоих дружков из нежити.
— Учту, — пообещал ему Второй. — Все как-то само собой вышло, — и он спросил: — Вы знали, что Моор свои принципы раздал демонам? — спросил Магнификус.
— Каким демонам? — удивился Древний.
— Два Слаанешу, два Тзинчу, — сообщил Второй. — Я так понял, что во время последней игры ты первый начал жульничать и усилил своих героев принципами, Моор последовал твоему примеру. Только свои принципы ты собрал, а он не смог. Хаос с помощью этих кубиков смог выйти из-под контроля.
— Это конец! — обреченно шлепнул себя по колену ладонью Древний.
— Почему конец? — не согласился Магнификус и вытащил из кармана добытые принципы. — Два я вернул. Надеюсь, что и остальные как-нибудь добудем.
— Гениально! — обрадовался Таал. — Как тебе это удалось, молодой проныра?
— Пришлось немного вмешаться в историю дручий, — улыбнулся молодой человек. — И у меня были расходы.
— Вот, — показал ему на мешок лежащий у ног Древний. — Три тысячи золотых. Прихватил тебе на мелкие расходы.
— Если бы ты знал, как это кстати! — потер руки Магнификус. — А что у нас с проходом наемников через земли Империи?
— Я лично дал задание Карлу-Францу заняться этим вопросом, — сказал Таал и поднялся с пня. — Мне пора. Будь осторожнее с историческими переделами. Не дай Бог устроишь сбой в программе, и — конец Нибиру.
— Не устрою, — заверил Второй.
Древний сделал круговое движение правой рукой и взметнулся вихрем серебряной пыли к небу, оставив у пня мешок.
— Шарскун, Асушан! — позвал Магнификус, возвращаясь из леса и скидывая со спины тяжеленный мешок, набитый золотом.
Скейвены выглянули из своего убежища.
— Друзья! — объявил Второй. — В силу не зависящих от меня обстоятельств я не выплачу вам обещанную тысячу золотых.
Шарскун замялся, не зная, как реагировать на эту новость, и взглянул на супругу.
— Мы понимаем, — вздохнув, ответила за него женщина, — Потом как-нибудь сочтемся. Самое главное, что мой хорек стал вечным, и к этому приложили руку вы, божественный.
— Да, — сориентировавшись, поддержал жену скейвен. — Ты мне еще меч сланнов подарил. Такого ни у кого нет в Эшинбланте. Золото — не главное, хоть в нем и есть что-то настоящее.
— Вы не поняли меня, — умилился Магнификус. — Я не дам вам тысячу, я дам вам три тысячи. Точнее — две тысячи восемьсот пятьдесят золотых. Сто пятьдесят на дорогу себе оставлю.
— Две тысячи восемьсот пятьдесят!!! — воскликнули супруги.
— Две — вам, восемьсот пятьдесят на нянек и на содержание девушки, — разделил Второй. — Купите детям конфеты.
— Любимая, — обратился к Асушан крыс. — Что обычно говорят в таких случаях?
— Не знаю, — так же тихо ответила ему супруга.
— Спасибо говорят! — насмешливо прорычал дракон. — Грызуны!
Со скейвенами Магнификус и Дооф расстались неподалеку от Наггарота. Шарскун отлично знал пролегающие под здешними землями подземные пути, регулярно используемые контрабандистами. Молодому же человеку было гораздо удобнее, воспользовавшись услугами дракона, пролететь напрямик через половину Империи к Нульну. Он с замиранием сердца представлял встречу с любимой Наолой и загадочным Тордионом. Ему очень хотелось с кем-нибудь поделиться своими переживаниями, но никого, кроме Доофа, рядом не было, а дракон в подобных вопросах некомпетентен.
Под ногами мелькали имперские ландшафты, то озаряемые палящим в это время года солнцем, то тонущие в ночном сумраке. Кстати, о времени года Магнификус задумался впервые. В той части Нибиру, где он находился, явно было лето. Точнее — конец лета или даже ранняя осень. Это Второй определил по начинающей желтеть листве деревьев и нескольким кратковременным теплым дождям. Когда он впервые встретился с преображенным Торгримом, стояла глубокая осень.
— Мы отстаем на сезон, — промелькнуло в его голове. — Мы! Вот так вот, мечтательный друг. Ты уже мыслишь о реальной жизни в отвлеченных категориях. Видать, понравилось бродить по иллюзорным маршрутам и общаться с несуществующими персонажами. Электронно-психическая фикция тебе ближе суровой действительности. Но почему нет? Что в этом, собственно говоря, плохого?! Так и есть — ближе этой паскудной действительности. Может быть, молекулярно я и принадлежу ей, но только молекулярно. Я здесь живу больше, чем там. Опять это «там». Небытие, как сказал однажды Таал. Небытие. Должно быть, я обязан ощутить стыд и раскаяние, но я их не ощущаю. И почему — обязан? Кому обязан? Родным и близким? Но чем обусловлена эта обязанность? Только моим рождением в их окружении, факте столь же случайном, как и мое избрание хозяином принципа. Родине? Да пошла она! Предложи выбирать — доли секунды не задумался бы и выбрал местечко на Нибиру. Богу? Простите, но кто сказал, что Ему это неугодно? Даже наоборот — там я равнодушный, инертный, как устрица, маргинал, а здесь я люблю, мне интересно жить, я хочу жить, в конце концов! Слава Порталам! Они прививают вкус к жизни. Чтобы полюбить жизнь, нужно перестать бояться умереть. В Небытии мы не любим жизнь, мы боимся умереть. Так почему же я обязан желать той реальности?! Я не желаю ее. Дрянь, а не реальность. Единственное, что она дала мне, — это возможность расстаться с ней. Вот за это спасибо от всей души! Нет, пора заканчивать с правдой. Так или иначе, придется возвращаться. Игра закончится, начнется оплата коммунальных услуг. Абстинентный синдром счастливого человека, который не имел права быть счастливым. И все-таки спасибо, Господи, что я сейчас лечу на драконе в город, где меня ждет любимая! — дальше этой мысли Второй не пошел из опасения окончательно впасть в ересь и потерять последнюю надежду на милость Свыше, которая, по его мнению, оставляла вариант загробного возвращения на Нибиру, поскольку постулат «каждому по вере его» еще никто не отменил.
Дооф летел, не зная усталости. Магнификусу тоже не терпелось добраться до места, поэтому когда его охватывала дрема, он привязывался ремнем к шее дракона и засыпал.
Вечером следующего дня Дооф начал спускаться.
— Мы прилетели? — спросил у него путешественник.
— Прилетели, — ответил ему дракон. — Дальше лететь нельзя — заметят. Я приземлюсь у дороги к твоему городу, высажу тебя, а сам подальше в лес перелечу. Буду нужен — позови.
— Разумно, — одобрил его план Магнификус. — Заберешь с собой мою сумку с мечом и другими вещами. Они мне пока не потребуются.
LOADING...
Назад: ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Дальше: ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
