Глава 23
Терри
– Теперь понятно, что тебе известно о событиях сегодняшнего вечера, – сказал я. – Непонятно только, каким образом.
– Лучше вопросы стану задавать я, а ты – отвечать, – произнес Винс.
– Брось! Моя дочь напугана до полусмерти. Она связалась с каким-то кретином, который вовлек ее в историю, к какой она не имела никакого отношения. Она до сих пор не понимает, что произошло. Ты хочешь ответов? Это мне нужны ответы!
– Напрасно ты так в этом уверен. Что она тебе наплела?
– Грейс, – напомнил я.
– Что?
– Ее зовут Грейс.
Винс долго молчал, прежде чем пробурчать:
– Ладно. Так что тебе наплела Грейс?
Я сложил на груди руки и плюхнулся на свой стул.
– Нет уж!
– Что?
– Нет, – повторил я. – Ты хочешь знать, что она мне рассказала? Сначала объясни, при чем тут ты.
– Для учителя английского ты храбрый малый!
– Как я погляжу, тебе не приходилось учительствовать в старших классах.
– Не доводи меня, Терри!
– Послушай, я не дурак. Знаю, чем ты занимаешься и на что способен. Банда твоих подручных могла бы меня выволочь отсюда, и никто никогда бы меня больше не увидел. Согласен, ты умеешь внушить страх, только я уже не тот, кем был семь лет назад. У нас с тобой есть своя история, Винс, и она учит взаимному уважению. Да, ты помог нам с Синтией, поплатился пулей и теперь носишь этот мешок. Мне очень жаль. Тебе понадобилось сочувствие? Не верю. Ты выше этого. Все мы так или иначе напуганы.
Я перевел дух.
– Думаю, ты знаешь, что случилось вечером в том доме. Но не полностью, иначе я бы сейчас здесь не сидел. Хочешь, чтобы я ответил на твои вопросы? Тогда ответь на мои. Объясни мне, что происходит.
Винс несколько секунд смотрел на меня, потом оттолкнул свой стул, сделал четыре шага до кухонного прилавка, взял из буфета две рюмки и бутылку виски, поставил все это передо мной на стол и снова уселся. Налив бурую жижу в рюмки, пододвинул одну мне и опрокинул свою, прежде чем я успел дотронуться до моей. Ненавижу виски! Но сейчас мне вроде предлагали мир, поэтому я поднес рюмку к губам и выпил половину, постаравшись не скорчить ту же рожу, что в четырехлетнем возрасте, когда родители заставляли меня есть брюссельскую капусту.
Винс вздохнул:
– Скажем так: у меня есть свой интерес к дому, где… где вечером побывала Грейс.
– Что за интерес?
– Возможно, ты это уже знаешь. Поэтому мне и понадобилось потолковать с тобой.
Я ждал.
– А если еще не знаешь, то лучше тебе и дальше оставаться в неведении. Поверь, это в твоих интересах и в интересах твоей дочери.
– Это же не твой дом, – возразил я. – Не твоя собственность.
– Верно.
– Все дело в парне? – догадался я.
Винс кивнул.
– Стюарт Кох, – произнес я. – Ты его знаешь?
– Да.
– Откуда?
Винс прикинул, нужно ли отвечать, потом сообразил, что если я не знаю, то легко выясню.
– Он сын одного из моих ребят, Элдона. Не помнишь его? Такой лысый, он привез тебя сюда в прошлый раз.
Я помнил. Имени не знал, но лысого помнил – он был одним из тех, кто засунул меня в машину и привез на первую встречу с Винсом. Значит, среди моих учеников был сынок одного из головорезов Винса! Как тесен мир!
– Элдон уже семь лет воспитывает Стюарта один: жена прибилась к байкерам, «ангелам ада», и подалась в Калифорнию. Воспитатель из него еще тот: позволяет сыну вляпываться во всякое дерьмо и почти никогда не знает, где он болтается.
– Где Стюарт сейчас?
– О нем позаботились.
– Он цел?
– Я уже ответил.
Хотелось верить, что Стюарт жив, а если и пострадал в этом доме, то уже поправляется. Где-нибудь.
– Хорошо бы Грейс поговорить с ним. Чтобы понять, что он жив-здоров, – произнес я.
– Отлично, – кивнул Винс. – Пускай поднимется сюда. Заодно я задам ей несколько вопросов.
Мне не хотелось, чтобы Грейс разговаривала с этим человеком.
– Я сам с ним поговорю. А потом расскажу Грейс.
– Ты узнаешь его голос? Как ты можешь быть уверен, что это он?
Прошло столько времени, что я не был уверен, что узнаю голос Стюарта по телефону. Зато я мог задать ему вопросы про то, как он учился у меня в классе, и понять, он ли это.
– Я готов попробовать.
– Я пытаюсь быть вежливым, Терри. Оказываю тебе любезность. Если захочу поболтать с твоей дочкой, то тебе меня не остановить. Но я посоветовался с Джейн, и она решила, что будет лучше, если она сама с ней поговорит. Я согласился. Хочешь, чтобы я передумал?
– Нет.
– Ну, так помоги мне. Что она тебе рассказала?
– Кох-младший вздумал угнать из гаража этого дома «порше», чтобы прокатиться. План у него был такой: залезть туда, найти ключи, погонять на машине и вернуть ее на место.
– Это все? Единственная цель?
– Да.
– Ничего другого Грейс не упоминала?
– Что же еще? – Мне приходил в голову лишь секс. Но разве к услугам распалившихся молокососов нет миллиона других, гораздо более доступных мест? Зачем так рисковать, для чего залезать в чужой дом? По моему мнению, все исчерпывалось желанием покататься на автомобиле.
– Это ты мне объясни, – усмехнулся Винс.
– Так мне сказала Грейс. Они, мол, нацелились на автомобиль. Сам посуди, зачем еще Стюарту было туда лезть?
– Как они попали в дом?
Я вспомнил рассказ Грейс.
– Через подвал. Оттуда поднялись на первый этаж. Стояли у входа в кухню, когда послышался странный звук. Стюарт пошел проверить, что там, раздался выстрел, и Грейс удрала оттуда.
– Раздался выстрел, – повторил Винс.
– Да.
– Кто стрелял?
– Грейс точно не знает.
– Как это понимать?
– Как я сказал, так и понимать.
Винс покосился на меня.
– У Стюарта был револьвер? – спросил он.
– По словам Грейс, он принес его из машины. Из отцовской. Револьвер твоего Элдона. Похоже, он держал его в «бардачке».
– Получается, что выстрелить мог Стюарт?
– Вряд ли, – возразил я.
Винс приподнял бутылку.
– Еще рюмочку?
Я накрыл свою рюмку ладонью.
– Нет, спасибо.
Он налил себе.
– Терри, я понимаю, есть много разной всячины, которую тебе неохота мне раскрывать. Ты стараешься защитить дочь. У меня нет на нее зуба. Но мне надо знать, что произошло, а ты хитришь с ответами. Это плохо для тебя и для твоей дочери.
Я промолчал, и Винс продолжил:
– Я знаю многое из того, о чем ты даже не предполагаешь. Грейс уже поговорила с Джейн – не сейчас, раньше. Твоя дочь позвонила Джейн, как только выбралась из дома, и призналась ей, что до смерти напугана, потому что, возможно, застрелила Стюарта. Джейн знакома со Стюартом уже лет девять, с тех самых пор, как я свел знакомство с ее матерью. Джейн знает людей, которые работают на меня, и их родню. Грейс сказала, что Стюарт дал ей подержать револьвер. Против этого у тебя есть возражения?
– Нет.
– Что еще она тебе рассказала?
Я сглотнул. Во рту у меня пересохло, но пить виски не хотелось.
– Наверное, у нее помутилось в голове. Грейс не знает, что произошло в доме. Раньше ей не доводилось держать револьвер, поэтому, услышав выстрел, она решила, будто каким-то образом сама нажала на курок. Я спрашивал ее про отдачу, но она ничего не смогла вспомнить. Это еще не все…
Винс терпеливо ждал.
– Теперь револьвера у нее нет. Грейс не знает, куда дела его. Предполагает, что выронила в доме, но я его там не нашел.
– Ты был внутри? – удивился Винс.
Я кивнул.
– Залез в разбитое окно?
– Да.
– Что ты там увидел?
– Кровь. Немного. В кухне.
– Черт! Придется все как следует подчистить. Странно еще, что нам удалось быстро навести порядок. Вернемся вставить окно и все доделаем. Жильцы дома приедут только на будущей неделе. Время есть.
Я представил, сколько там могло быть крови до уборки.
– Грейс видела кого-нибудь в доме? – спросил Винс.
– Ей показалось, будто мимо нее кто-то прошмыгнул.
– Она его разглядела?
Я покачал головой:
– Нет. Сигнализация была выключена.
– Не понял…
– Они влезли в окно в подвале, но Грейс утверждает, что огонек на щитке сигнализации был зеленый.
У Винса был такой вид, словно он мучается от дурного привкуса во рту. Пока он пытался осмыслить мои слова, я размышлял, что могло произойти после того, как Грейс позвонила Джейн.
– Наверное, Джейн связалась с тобой сразу после звонка Грейс, – произнес я. – Стюарт – сын Элдона, вот она и смекнула, что первым делом надо связаться с тобой. Ты со своими ребятами бросился наводить там порядок, сделать так, будто ничего не было.
Винс молчал.
– Но там ведь произошли не просто мелкие подростковые глупости? Не только неудачная попытка прокатиться? Подскажи, Винс, я прав?
– Конечно, – промолвил он, допил свою рюмку и отъехал в кресле назад.
– Нет, – возразил я. – Я так и не понял, как быть дальше: ехать в больницу искать Стюарта, вызывать полицию, искать револьвер или…
– Чтоб тебя! – Винс вскочил, опрокинув кресло. – Думаешь, ты крутой? Обломись! Такой же придурок, как при нашем знакомстве. Слушай меня внимательно. Ни о чем таком и думать не смей! Не ищи Стюарта: ни в больнице, ни еще где-нибудь. В полицию не суйся. И адвоката не вызывай. Не вздумай опять обращаться к дамочке из «Дедлайн ТВ» и травить историю своей жизни. Вали домой и забудь обо всем!
Он обошел стол и потряс коротким и толстым указательным пальцем в дюйме от моего носа.
– Завтра утром встанешь и будешь вести себя так, словно начался самый обыкновенный день. Будь умником, никогда в жизни не обсуждай все это с Грейс. Пусть она тоже молчит. Не пытается связаться со Стюартом. Она его знать не знала, ясно? А почему? Потому что ничего не было. Ты будешь держать рот на замке не только ради меня. Ты навсегда заткнешься ради своей дочери.
Я молчал.
– Понятно говорю? – спросил он.
– Я тебя слышу.
– Слышать мало. Мне надо знать, что ты все понял. У меня и так забот полон рот, только головной боли из-за тебя не хватало!
– Я должен убедиться, что паренек цел. Выяснить, что стряслось со Стюартом.
– Забудь об этом! – воскликнул Винс. – Это не твоя забота. Учти, Терри: Грейс со Стюартом даже не знакома. Заруби это себе на носу!
– А если объявится полиция и начнет задавать вопросы о происшедшем в доме?
– Этого не произойдет.
– А вдруг?
– Повторяю, в твоих интересах сделать все, чтобы защитить дочь.
– Не запугивай ее, Винс!
– Я ставлю себя на твое место. Ты лезешь из кожи вон ради нее. Но, похоже, Терри, ты кое о чем запамятовал.
– О чем же?
– О револьвере.
Я насторожился.
– При чем тут револьвер?
– Вдруг ты не нашел его потому, что его нашли до тебя?
Я молчал.
– Мы точно знаем, что на нем есть отпечатки пальцев твоей дочери. Но стреляли ли из него? Попали ли в кого-нибудь? Будем считать, что ответ на оба вопроса утвердительный. Временно согласимся на данный вариант. Тогда этот револьвер – особенный, «дымящийся» револьвер во всех смыслах слова. Револьвер, который очень хотелось бы получить полиции. А я прямо сейчас могу утверждать, что этого никогда не произойдет. Но не потому, что собираюсь избавиться от него. Нет, причина иная: он станет моей гарантией. Ты не знаешь, хорошая это новость для твоей дочери или нет, но для тебя будет гораздо лучше, если он никогда не выплывет на поверхность. Согласен?
Я ничего не ответил.
– В общем, вези свою девчонку домой, там расскажи ей сказочку на сон грядущий, хорошенько укрой и поцелуй на ночь – от меня.
