Глава 3
Западная Русь. Мост
Предположение Ильи оказалось верным. Лехиты нацелились на обоз. Рулав тоже не ошибся. Были с лехитами и германцы. Предводительствовал ими саксонский рыцарь Вихман из Остервальде, вассал маркграфа Лотаря, присланный господином поддержать родственницу. Ну и разбогатеть немного.
Обоз, значит…
Илье вновь вспомнилась Лагодка. Что будет, когда большая сотня лехитов налетит на обоз? Сначала поубивают воинов, потом больных и раненых, старых и слабых, ненужных. Лагодку, может, и не убьют: молодая, красивая. Возьмут с собой на потеху. Илья представил, как такой вот «природный шляхтич» лупит ее по голове, кидает поперек седла…
Ну уж нет!
– Мы их остановим! – заявил Илья.
Рулав глянул на него с удивлением. Ну да. Только что говорил, что им обоз не защитить даже при поддержке десятка ратников-нурманов, а тут…
– Вдевятером против полутора сотен? Перуну такое любо! В Ирии нас примут!
Илья глянул на Рулава неодобрительно.
– В раю, – поправил он строго. – Но ты меня не услышал. Я сказал: не погибнуть с честью, а остановить ворогов. И не девять нас будет, а восемь. Миловида я к нашим отправлю. Он – легконогий, выносливый. А мы пока лехитов придержим.
– Не расскажешь, как? – с сомнением поинтересовался Рулав.
– Обязательно расскажу. Попозже. Ты – бегом на ту сторону. Объяснишь, что к чему, и велишь от меня Миловиду доспехи оставить и волчьим скоком – к нашим. А я тут наслежу немного.
Илья продел веревку меж связанных рук стонущего лехита и припустил с холма. След за ними получался что надо. Кровь, клочья одежды…
– Ну и здоров ты, Илья Серегеич! – бросил им вслед Рулав. – Не хуже коня тянешь…
Лехит затих. Сомлел или помер… Не важно.
Илья спешил к мосту. Он действительно знал, как придержать ворогов.
Возражать против решения Ильи никто не стал, хотя все понимали, что дожить до завтра теперь удастся немногим. Если вообще хоть кто-то доживет.
Но все согласились, а Малига покрутил головой и пробормотал без особой уверенности:
– С Божьей помощью и твоей удачей, княжич, может, мы и доживем до заката.
– Если меня убьют, о сестрах моих позаботьтесь, – попросил Загрёба.
Сестер у гридня было четверо. И все – молоденькие, незамужние. А вот из трех братьев только он и остался.
– Сам позаботишься, – проворчал Илья. – Не каркай! Облачаемся. Викула, щит мой возьми, он твоего полегче.
Река в этом месте – саженей сто двадцать. Чуть больше обычного перестрела. Дно топкое, у берега заросшее рогозом, а на стрежне довольно глубоко и течение порядочное.
Наверняка выше или ниже имелись броды, но Илья надеялся, что лехиты искать их не станут. Глянут, что русов всего ничего, и полезут на мост нахрапом.
Хороший мост, крепкий. Ширины как раз хватает, чтобы телега проехала. Или четверо воев в ряд встали. Жаль, рядов у них маловато, всего два. В первом – Гудмунд, Возгарь Совиное Око, Бочар Нагнидуб и Викула. Гудмунд и Бочар – посередке, потому что крайним здесь угроза меньше.
Ограждение у моста надежное: широкие перила из ошкуренных бревнышек уложены на частые столбики. Захочет испуганная лошадь в реку спрыгнуть – не получится.
Под прикрытием коротенькой стенки из щитов Загрёба, Малига, Рулав и сам Илья. Лучшие стрелки. Именно от них зависит, удержится ли передовая четверка. Ни больших щитов, ни копий длинных против всадников у русов нет, так что, ежели кинутся лехиты галопом на мост, их следует остановить сразу и жестко.
Времени, чтобы занять свои места, достаточно. Пообедали вороги быстро, но потом хватились скраденного Ильей и Рулавом соратника. Искали его в стороне от реки, потому что именно туда «природный шляхтич» и отправился облегчиться. Не нашли.
Посовещавшись, решили время больше не терять. Построились, двинулись к реке… И опаньки! Вот он, следок «потеряшки». Да такой, что проглядеть было невозможно. Так что на берег вои королевы Оды выскочили уже на рысях…
И сразу же очень рассердились, потому что обнаружили своего приятеля не просто мертвым, а повешенным на перилах моста голым, да еще головой вниз. Будто не шляхтич это, а какой-то поганый разбойник-смерд.
Возможно, перед лицом серьезного войска лехиты сумели бы обуздать свой справедливый гнев, но кучка воев на противоположной стороне выглядела неубедительно.
Передовые лехиты не колебались ни секунды. Взмах руки одного из командиров – и два больших десятка всадников, по двое, стремя в стремя, разбрызгивая грязь и песок, скатились к реке, умело, почти не потеряв скорости, перестроились и, грохоча копытами, выскочили на мост. Люди – в бронях, лошади – в защите, копья опущены. Устрашающее зрелище.
– Не торопимся, не торопимся… – пробормотал Загрёба.
Илья покосился на него. Неуютно гридню. Атака тяжелой конницы – это страшно. Даже длинными копьями и глубоким строем не всегда удается остановить. А тут жалкая стеночка из четырех бойцов с мечами.
На то и был расчет. Что лехиты ударят с ходу, без подготовки, без прикрытия стрелков.
Да, атака конницы – это страшно, но Илья точно знал: до хлипкого строя ни один из них не доскачет.
Четверо русов открыли стрельбу, не сговариваясь. Каждый знал, когда надо начать, чтоб успеть выпустить по три стрелы и остановить ворогов в нужном месте – за десяток шагов. Дальше – ни к чему, ближе – можно пострадать от бьющихся в агонии лошадей.
Первую стрелу Илья послал в защищенный железом лоб вороного, летевшего в первой паре справа. С пятидесяти шагов. Бронебойный наконечник прошил и железо, и кость. Смертельный выстрел, но конь осекся не сразу, так что Илья успел вогнать вторую стрелу в руку падающего всадника. Стрела прошла навылет и ударила в шею коня, скакавшего во втором ряду. Третью стрелу Илья влепил в раззявленный рот второго лехита. Конь под ним уже начал падать, всадник успел понять, что сейчас вылетит из седла, но это было последнее, что он успел.
Грозный таранный удар тяжелой конницы закончился ничем. Несколько мгновений – и грозные всадники превратились в бьющееся месиво из людей и лошадей.
Уцелевшие поспешно отступили. И только тогда, запоздало, вразнобой и навесом на русов посыпались стрелы. Лехиты били вразнобой, не прицельно, навесом. Луки у лехитов похуже степных русских, да и мост теперь перегораживал живой щит из павших людей и лошадей, так что русам было достаточно присесть и укрыться за щитами. Впрочем, обстрел длился недолго.
Услышав, как рявкнул на лучников вражеский командир, Илья выпрямился и выдернул из щита пяток угодивших в него гостинцев. Парочку отправил в колчан, остальные, совсем негодные, выбросил.
Лехит с простреленной рукой сумел выбраться из завала и, надо отдать ему должное, поступил храбро: заорал грозно, выхватил саблю здоровой рукой и кинулся на строй русов. В одиночку. Смерти искал. Нашел, понятное дело.
Спустя некоторое время две группы неприятельских всадников поскакали вдоль берега в разные стороны. Не иначе другое место для переправы искать.
Не очень хорошо. Значит, у ворогов разумный командир, способный верно оценить положение.
– Эй, вы, там! – загремел зычный голос. – Освободите мост и останетесь живы!
– Мы-то останемся! – гаркнул в ответ Илья. – А вот вы, если сунетесь, точно помрете! Убирайтесь, откуда пришли!
– Ты кто такой, чтоб указывать? – откликнулись с того берега.
– Я тот, кто выпустит тебе кишки! – сообщил Илья.
– Это я тебе кишки выпущу! И скормлю крысам! Прочь с моста!
– А давай! – весело крикнул Илья. – Выходи биться один на один! Кто победит – того и мост!
– Не надо, – проворчал Малига. – Выйдешь – вмиг стрелу схлопочешь.
– Да ладно, – пихнул его локтем княжич. – Это ж лехиты. Они со ста шагов в свинью не попадут. – Эй, вы! Что молчите? В штаны наложили?
– Не согласятся они на поединок, – пробурчал Загрёба. – Их же в двадцать раз больше. Зачем рисковать?
– Затем, что это не копченые, а лехиты, – возразил Загрёбе Малига. – Они ж храбрецы. Саблями помахать любят не меньше, чем наши варяги.
– О, я б тоже подраться хотел, – оживился Рулав. – Давай, Илюха, сначала я, потом ты. По очереди. Так, поштучно, всех и перебьем. Эй вы! Шляхта мокрозадая! Будете драться?
С того берега заругались сразу в несколько десятков голосов, потом гвалт смолк и кто-то проорал:
– Не стреляйте! Я иду!
Илья увидел, как один из лехитов спешился и зашагал к мосту.
– Хорошая бронь у него, – отметил зоркий Загрёба. – Как думаете, пробью я ее с полутора сотен шагов?
– Ее пробью я, с двух шагов, – заявил Илья.
Сунул Рулаву лук, тул со стрелами, взял у Викулы свой щит и шагнул вперед, раздвигая строй.
Завал из людей и лошадей одолел просто: вспрыгнул на перила, пробежал шагов пятьдесят, соскочил с другой стороны и двинулся к середине моста. Остановился рядом с повешенным.
– За лучниками глядим, – процедил Малига.
Илья за лучниками тоже поглядывал на всякий случай. Но был уверен, что те стрелять не станут. По крайней мере до того, как он прикончит лехитского поединщика.
Тот выглядел интересно. Высокий, длиннорукий, в высоком шлеме и добротной кольчуге пониже колен. Вооружен лехит был тяжелой саблей и удлиненным большим щитом, который больше подошел бы всаднику, чем пешему. Впрочем, лехит и был всадником, спешившимся только для драки.
– Я – благородный Сбыслав из Скочувиц! – заорал лехит еще издали. – А ты кто?
– Годуном меня родители назвали, – сообщил Илья, решив, что его христианское имя лучше пока не называть. – А ты зови меня «Рыцарь Смерть Сбыслава». Это в самый раз будет! – Он вытянул меч, сбросил щит на левую руку и остановился посреди моста.
Первый удар нанес пан Сбыслав. Хороший удар, крепкий. Илья сбил его щитом и щитом же, бесхитростно, толкнул противника. Весу в Илье много, да и силы с избытком, так что отлетел лехит сразу шагов на пять. Устоял.
– Экий ты пугливый, – отметил Илья. – Не шарахайся так. Я тебя быстро убью.
Лехит заругался злобно и снова наскочил.
С саблей он был хорош. Да вообще хорош. Подвижен, ловок. Ничуть не хуже опытного киевского гридня.
Но ему не повезло. Илья был лучше.
Однако убивать лехита княжич не торопился. Спешить ему было некуда, совсем наоборот. К тому же он надеялся, что вороги еще одного поединщика выставят, если этот почти победит.
В общем, дал Илья противнику возможность показать себя: оборонялся вполсилы, а атаковал хоть и мощно, но бесхитростно.
Лехит воспрял. Выкладывался по полной. Заходил то справа, то слева, рубил сверху и снизу, пытался достать краем щита. Вот только щит у него был для таких игр тяжеловат. Такой хорош для всадника – копье вражеское принять, а для пеших поединков не лучший вариант.
А вот у Ильи щит – в самый раз. Но для его плана игра щитом была не главной. Надо убить лехита как бы «случайно». И как это сделать, Илья уже придумал.
От могучего удара наотмашь, сверху вниз лехит увернулся легко. А вот перила моста – не смогли. Треснуло бревнышко. Илья ударил снова, вроде бы целя под колено, а на самом деле – в опорный столбик. Теперь осталось только подгадать, когда лехит оказался спиной к надрубленным перилам, и – последний удар, тоже понизу, но на этот раз не по столбику, а под колено лехиту, рассекая сухожилия. А теперь всем весом, с грохотом, щит в щит.
Лехита отбросило назад, на ограждение… Которое он проломил и с пронзительным воплем рухнул в реку.
Не всплыл, понятное дело. В такой броне даже нурман-норег не всплыл бы, не то что какой-то там Сбыслав из Скочувиц.
– Ну, кто еще?! – взревел Илья, размахивая мечом, но при этом очень внимательно отслеживая конную группу лехитов: не начнут ли стрелять?
Не начали.
На той стороне возникла перепалка. Сразу несколько воинов рвались принять брошенный вызов.
В спор вмешались командиры: длинноволосый германец в вороненой броне, восседавший на вороном жеребце, и массивный лехит в золоченом шлеме с длинными цветными перьями.
Победила германская сторона.
На мост, спешившись, выступил новый поединщик.
– Это мой, мой! – завопил за спиной Рулав.
Илья, воспользовавшись правом командира, только рукой махнул: дескать, не мешай.
Ого! Этот здоровенный! С Илью ростом, пожалуй. Щит тоже здоровый. И меч.
Разговаривать не стал. Сразу перешел к делу. Хрясь! Хрясь!
После упражнений с Гудмундом Илье этакие размахайки были вполне по силам. А вот щиту – нет. Щит выдержал только три удара и развалился. Илья того и дожидался – швырнул обломки в рожу здоровяка, вынуждая того приподнять собственный щит, а сам хлестнул понизу, подсекая ногу противника.
Рассчитывал отрубить напрочь. Но то ли сапоги у здоровяка оказались с железными вставками, то ли по засапожнику попал. Ногу не отрубил – приложил настолько основательно, что противник рухнул на колено и злобно выругался по-германски. Языка этого Илья толком не знал, но некоторые особые слова понимал и обиделся – рубанул попросту, сверху вниз, двумя руками.
Щит Ильи вынес три удара. А германский, хоть и был толще и даже с медным ободом по краю, треснул после первого. Подняться у здоровяка тоже не получилось. Вместо этого он с грохотом опрокинулся на спину. Илья же наступил ему на живот и, перехватив меч, будто копье, с силой вогнал его в правое, прикрытое железом плечо германца. Тот выпустил свой меч и закричал. Однако прекратить мучения противника Илья не успел.
Потому что враги поступили совсем не по Правде. Вмешались, даже не дождавшись, пока один из поединщиков отправится за Кромку.
Крик «Берегись!» и щелчки тетив вынудили Илью действовать быстро. И не было даже щита, чтобы укрыться. Да и вряд ли он защитил бы от нескольких десятков стрелков. Выход один – сигануть с моста в реку.
Что он и сделал.
А поскольку в полной броне Илья плавал ничуть не лучше Сбыслава из Скочувиц, то сразу камнем ушел на дно. Вот только, падая, не стал орать, а, наоборот, вдохнул полной грудью. Уже через несколько ударов сердца Илья почувствовал под ногами дно и, не теряя время, двинулся к «своему» берегу. По прикидкам, следовало сделать каких-то шестьдесят-семьдесят шагов. Не так уж трудно, ведь он успел набрать в легкие воздуха.
Однако на деле все вышло не так гладко. Ближе к берегу дно сделалось топким, Илья проваливался в ил по колено и последние сажени преодолевал уже за пределами сил: легкие разрывались, в голове гудело вечевое било…
Но – вытянул.
Некоторое время Илья стоял по горло в воде и утонув в иле по нижний край кольчуги. Стоял и просто дышал. Потом начал воспринимать окружающее. Видеть ничего не видел сквозь заросли рогоза, зато слышал отлично.
И по звукам определил: лехиты пошли в атаку. И сейчас вовсю рубились с его воями.
Пеше рубились. А он тут прохлаждается! Ух и холодна в реке водичка!
Илья бросился к своим. Топь и тростник здорово мешали, но остановить княжича не могли. Сломав тоненький ледок у берега, Илья выбрался на сушу.
С первого же взгляда стало ясно: русы держались. И неплохо. Смять строй у лехитов не получалось. А вот умирать – вполне. Илья увидел, что Рулав и Гудмунд поменялись местами: варяг встал в первый ряд, а нурман назад. И бился так, как обычно бьются в строю нурманы: шуровал из-за спины Рулава огроменным копьем, круша лехитские щиты и рожи.
Илья засмеялся: хорошо получилось! Сам живой, друзья живы и стоят крепко.
Настолько крепко, что княжич даже позволил себе присесть, чтобы вылить воду из сапог. Еще бы подкольчужник отжать, а то холодновато. Ну ничего. В бою согреется. Жаль, лука нет: позиция больно хорошая. Атакующие лехиты как тетерева на полянке. Часть перелезла через убитых, собрала строй и довольно вяло обменивалась ударами с русами. Вялость эта объяснялась просто: позади другая группа лехитов растаскивала завал из мертвых лошадей. Дело непростое, потому что Загрёба и Малига не дремали и старательно выцеливали тех, кто оплошает. Лехиты это понимали, потому береглись, как могли, и у них пока обходились без особых потерь. Очень скоро мост будет расчищен и неприятель получит возможность выставить не десяток, а сотню воев, строй глубиной самое малое в десять рядов. Вот тогда, навалившись сотенной массой, лехиты попросту выдавят русов с моста.
Те, кто окажется впереди, скорее всего, погибнут, но и у русов будут потери. Когда стена щитов упирается в стену щитов, мастерство уходит на второй план, а на первый – удобное оружие, крепость самих щитов, слаженная работа и, конечно, численное превосходство. И почти все преимущества будут у лехитов. Более прочные щиты, копья против мечей, а главное – численность. Навалятся гуртом и попросту выдавят русов с моста.
Дальше исход предрешен. Несколько десятков всадников, включая командиров и знаменосцев, остались на берегу. В готовности. Часть – с луками, часть – с копьями.
Когда выдавленные с моста русы побегут, конные поскачут на другой берег и без труда достанут беглецов. Пешему от всадника с саблей или копьем убежать непросто, а от стрел – и вовсе никак. Тем более когда стрелков много больше, чем убегающих. Смять строй русов, а потом добить тех, кто уцелеет. Отличный план.
Что ж, поглядим, как у них получится.
Илья натянул сапоги и побежал к мосту.
* * *
– …И будут держать, пока смогут, – завершил рассказ Миловид. – Так Илья Серегеич сказал.
– Удачно он их перенял, – сказал ярл Сигурд. – Повезло нам.
Это его люди охраняли тыл войска и по ним пришелся бы первый удар лехитов.
Причем побили бы их влегкую, потому что и до того нурманы были беспечны, а нынче, на привале, и вовсе расслабились: бронь и щиты у всех на возах лежали.
– Это да, – согласился воевода Варяжко, который по воле Владимира командовал дозорами. – Налетели бы вдруг, твоих, безбронных, побили враз.
– Кто ж знал? – пожал плечами Сигурд. – Всё тихо было. Ну, теперь нас запросто не возьмут. Предупреждены. Да и твои – здесь.
Удача, что воевода с Сигурдом как раз оказались в хвосте колонны, Варяжко услыхал принесенные Миловидом новости одним из первых, отправил посыла вперед к Владимиру, а сам начал действовать.
– Молодец Илья Серегеич! – похвалил Вольг. – Выручил.
– Илья – храбрец, – уважительно проговорил Сигурд. – Был.
– Думаешь, убили их?
– А ты думаешь – нет? – удивился ярл. – Восемь против полутора сотен. Хотя… Он удачлив, сын князя Серегея. Может, сумел уйти.
– Он не уйдет, – вмешался Миловид. – Сказал же: будут держать, пока смогут.
Сигурд недовольно глянул на вмешавшегося в разговор отрока, но вовремя вспомнил: если бы этот молодой не мчал со всех ног, а его старший не встал на пути лехитов, многие бы кровью умылись.
– А когда не смогут – побегут?
– Как им бежать, ярл? Пешим от конных? – Миловид покачал головой.
– Ты ешь, – напомнил Сигурд. – Сам живой – и радуйся.
Миловид мотнул головой:
– Некогда есть! Им помочь надо!
– Поздно, – сказал Сигурд. – Пока ты сюда бежал, их порубили. Некому помогать!
– А если…
– Смирись, отрок. Смерть ко всем приходит. Смерть в бою – хорошая смерть.
– Но вдруг…
– Восемь против полутора сотен – это не «вдруг». Это наверняка. – Ярл выловил из котелка кусок мяса, похвалил невнятно: – Хороша конинка.
Миловид перевел взгляд на Варяжку. Тот еще не принял решения. Размышлял.
– Неужели не поможете? – проговорил он умоляюще.
Варяжко поставил котелок на траву, обтер усы ладонью:
– Моих здесь полсотни, – сказал он, глянув на обедающих русов. – Ты как хочешь, Сигурд, я тебе не старший, но я своих поднимаю. Дорогу покажешь, отрок?
– Покажу! – вскочил на ноги Миловид.
– Без толку, – проворчал Сигурд. – Сам же понимаешь, что без толку.
– Может, и так, – согласился Варяжко, вставая вслед за Миловидом. – Но я перед родом Серегея в долгу и хоть какую малость вернуть случая не упущу… Гридь! На конь!
* * *
До моста Илья не добежал. На полпути засек трех конных и едва успел нырнуть в заросли тростника. Надо думать, это были всадники, которые отправились искать брод. И нашли, к сожалению.
Илью лехиты не заметили, но происходящее на мосту оценили сразу – придержали коней и схватились за луки. Милое дело: ударить почти в упор в спины. Обрадовались лехиты, по сторонам не смотрели, что и сыграло с ними злую шутку. К тому же всадники съехались чуть ли не стремя в стремя. Будто неведомо было им одно из главных правил конных стрелков: не держаться кучно.
Обо всем забыли, предвкушая, как шагов этак с тридцати, то есть практически в упор, расстреляют накрепко связанных боем русов. Примерно так бьют увлекшихся поединком оленей.
Вот и подъехали дружинники княгини Оды не спеша, остановились, наложили стрелы…
Двое успели даже выстрелить, когда подоспевший Илья ухватил третьего за ногу и сдернул с коня. Сдернул левой, потому что правой ударом меча до кости прорубил бедро соседнего всадника.
Конь раненого попытался куснуть Илью, но схлопотал кулаком по морде, шарахнулся, толкнув третьего лучника, и посланная им стрела ушла в небо.
Илья цапнул повод ближайшей лошади. Та захрапела, попыталась встать на дыбы… И сброшенный наземь лехит, приподнявшись, ухватил Илью за пояс и ткнул княжича ножом в бок.
Кольчуга выдержала.
Лехит понял свою ошибку и попытался ударить в ногу, но Илья вовремя треснул его оголовьем меча и, уже запрыгивая в седло, добавил ногой, заставив разжать пальцы.
Оказавшись в седле, Илья лишь чудом разминулся со смертью.
Третий всадник выстрелил почти в упор. С полутора сажен он не мог промахнуться и наверняка пробил бы кольчугу, но княжич, упредив выстрел на миг, откинулся назад, и стрела пропела в пяди над ним. Всё же Илья сплоховал – слишком резко рванул повод. Он рассчитывал, что конь встанет на дыбы, прикрывая от следующего выстрела, но перестарался. Жеребец, да, вздыбился, но не устоял на ногах и завалился, чудом не придавив всадника. Илья кубарем вылетел из седла, треснулся плечом оземь, выронив меч, перекувыркнулся… И оказался аккурат возле лехита с разрубленным бедром, который, падая, не выпустил из рук лука и даже стрелу не сломал. Раненый уже ослаб от потери крови, но ни мужества, ни воинственности не утратил. Понимая, что выстрелить не успевает, он попытался треснуть Илью луком в лицо. Меч Илья потерял, зато теперь обе руки оказались свободными, так что он перехватил древко лука, а второй стрелу и долбанул врага в нос налобником шлема.
Лехит сомлел, а Илья, заполучив оружие, тотчас опрокинулся на спину и увидел именно того, кого ожидал: третьего всадника, который как раз вознамерился Илью добить. И добил бы, если бы следил за собственной тенью, за мгновение до выстрела упавшей на Илью. А так княжич успел первым. И не промазал. А вот стрела лехита воткнулась в землю в сажени от Ильи. Железный наконечник в горле плохо сказывается на меткости.
Вражеский конь немедленно попытался отомстить за хозяина, да так яростно, что Илья чудом избежал сокрушительного удара копытом. Однако увернулся, вскочил и всей тяжестью повис на узде, не дав ни встать на дыбы, ни продемонстрировать всё, что положено скакуну, обученному для боя.
Прыгнув в еще не остывшее седло, Илья взял коня в шенкеля, жестко подобрал повод:
– Смирно стоять!!!
Жеребец неохотно повиновался. Почувствовал силу и признал власть нового хозяина.
А неплохо вышло. Вышел пешим против троих конных стрелков, и вот трое лежат у копыт трофейного коня, а у самого только правое плечо побаливает, да и то не сильно. Ого! Да в него стреляют! Несколько лехитских всадников выехали на мост, и в сторону княжича полетели стрелы.
Хорошо, что луки у них послабее степных, до другого берега не добивают. Только вот у Ильи-то в руках – такой же. Зато у него позиция выгодная. Особенно если бить с коня над головами своих.
Две стрелы – и лехиты, отволакивающие последнюю мертвую лошадь, сбились в кучу, укрывшись щитами. Однако парочку врагов Илья успел подранить. Это даже лучше, чем насмерть. Пусть сидят за щитами под стоны раненых, которых тоже нужно прикрывать… Да, так намного веселее.
По команде Малиги русы отступили на пару шагов. Теперь атакующим приходилось топтаться по телам убитых соратников. Такое не слишком бодрит.
Мост удастся держать еще некоторое время.
А вот на противоположном берегу началось нехорошее движение. К основной группе подскакал всадник. И тотчас десятка три конных сорвались с места и наметом помчались вдоль берега.
Куда и зачем – понятно. Разведчики нашли место для переправы. Значит, развязка близка. Но если Миловид не потерялся в дороге, задача уже выполнена. Они выиграли достаточно времени, чтобы свои успели приготовиться к нападению.
В общем, можно уходить. Желательно весело. И желательно так, чтобы действительно уйти. Пешими от конных. Непростая задача.
Хотя…
Три-то лошади у них есть. Одна – под Ильей, а остальных изловить – невелика сложность. К сожалению, одна прихрамывала. Но тоже пригодится.
Загудела лехитская дудка. Вои, пытавшиеся проломить стену русов, отступили, прихватив раненых. Лехитский пеший отряд оказался слишком далеко для стрел: собрался на том конце моста. За ними – всадники. Ждут, когда перешедшие вброд ударят русов с тыла.
Илья подъехал к своим поближе. Порадовал людей уже тем, что жив, не утоп. Подбодрил.
Теперь надо думать, как уцелеть уже им всем.
Если уступить мост, лехиты верхами вмиг через него перелетят. И уйти от них будет ой как трудно.
Но стоять и ждать, пока с тыла ударит второй отряд, тоже нельзя.
Думай, воин, думай!
– Малига! Загрёба! Сюда!
Ах ты ж песьи дети! У Малиги штанина в крови. И стрела торчит. Хорошо, вошла неглубоко.
– На ногу глянь!
– Да пустое!
– Стоять! – Илья слез с лошади.
В мышцу вошла. На пару вершков. Лучше не трогать, не то наконечник соскочит и доставай его потом. Да и кровит вроде не сильно. Илья обломил часть древка, чтоб не цеплялась. Удачная рана. На коне сидеть не помешает.
– В седло, – скомандовал он, подводя Малиге уже укрощенного коня. Сам взял под уздцы второго, а третьего, хромого, отдал Загрёбе. – Значит, так. Лехиты нашли брод. Скоро будут здесь. Загрёба, забираешь наши мешки. И уходишь. К войску. Особо не гони: лошадь у тебя, сам видишь.
– Вижу. Может…
– Не может! – рявкнул Илья. – Делай, что велено. Нет, стой. Стрелы лехитские мне отдай, тебе своих хватит. А теперь пошел! Малига! Лук мой где?
– Да вон висит!
Точно. На перилах моста, шагах в трех позади строя. И лук, и тул, в котором стрел еще штук двадцать. Да лехитские с двух тулов. Княжич усмехнулся. Есть чем воевать.
Пятерка храбрецов отдыхала, усевшись на бревна моста. Пили из лехитского шлема ледяную речную водичку, обменивались ленивыми фразами. Но посматривали. Враг близко.
– Ранен? – Илья глянул на забрызганного с ног до головы кровью Рулава.
– Не моя, – ухмыльнулся тот. – Славно стоим, да, Илюха?
– Если будем сопли жевать, скоро славно ляжем.
– Лехиты брод точно нашли? – спросил Рулав.
– Нет, их всадников валькирии через реку перенесли! – хмыкнул Гудмунд.
– То-то они отстали, – проворчал Возгарь.
– И что теперь? – забеспокоился Викула.
– Умрем с честью! – прорычал Гудмунд Праздничные Ворота.
– Это непременно, – согласился Илья. – Но хотелось бы не сегодня. Бочар, Гудмунд, вы здоровущие, а стрелки из вас, как из петухов кречеты. Забирайте наши щиты, нам отдайте свои стрелы. И бегом к нашим.
– Да чего бегать? – громыхнул Гудмунд. – От всадников все равно не уйдем. Вы бегите, а я стану на мосту и…
– Жратвой для воронов ты станешь, если пререкаться будешь! – рассердился Илья. То Загрёба, то этот! Хорошо еще, Рулав помалкивает. – Делай, что велено!
Лехиты с той стороны оживились. Сунулись было, но Рулав всадил стрелу в ногу одному из смельчаков, и остальные отошли.
Ответных выстрелов не последовало. Лехиты решили поберечь стрелы.
– Рулав, Викула, Возгарь! Ваша задача не пускать их на мост. Луки у вас получше, чем у этих. И лезть они сейчас особо не станут. Подождут, пока их дружки на нашем берегу появятся. Но когда я велю, сразу бегите во всю прыть. А мы с Малигой их еще немного придержим. Потом тоже уйдем. Нам верхами легче будет.
План был неплохой. Но как часто бывает, развалился он раньше, чем Илья успел договорить и прыгнуть в седло. Потому что сбоку показались переправившиеся вброд лехиты. Они поспели куда раньше, чем ожидал Илья.
– Бегом! – закричал он Рулаву и остальным, а сам поскакал навстречу вражескому отряду.
Те схватились за луки, полетели первые стрелы. С недолетом, но это пока.
Илья ответил. Более удачно. Сшиб одного.
Сообразительный Малига занялся теми, кто вразброд побежал по мосту. Подбил двоих, пока остальные опомнились и собрали плотный строй.
Бросив взгляд в сторону леса, Илья увидел, что Рулав, Викула и Возгарь уже между деревьями и удирают во все лопатки, не оглядываясь.
А чего им оглядываться, когда Илья и Малига позади. А Малига как раз вынес еще одного ворога. Знай наших!
– Малига! Уходим! – крикнул княжич.
Будь под ним Голубь, он бы еще поиграл, но трофейный конь броскам в стороны и прочим уловкам не был обучен. Даже когда Илья свесился с седла, конек встал и скосил глаз: ты чего, человек, помираешь, что ли?
Пришлось вернуться к обычной посадке и дать жеребцу шенкеля. Тот резко взял с места, и полдюжины «подарков» прогудели впустую, хотя одна стрела все же бумкнула в лехитский щит, который Илья повесил на спину.
Княжич, развернувшись в седле, двумя стрелами, пущенными разом, подранил парочку скакавших рядом врагов. Вот так! Далеко вам, лехиты, до хузарских да печенежских степных охотников!
Больше повеселиться ему не дали. Целый рой стрел накрыл. Илья, конечно, успел пригнуться и спасся. Штук пять гостинцев завязли в щите, еще пара угодила в шлем, причем одна долбанула так, что аж звон пошел. Сам уберегся, а вот коню досталось. Заржал жалобно и рванул, не разбирая дороги. До леса не доскакал, запутался в малиннике и повалился.
Илья был к этому готов. Сиганул вперед, толкнувшись от седла, перелетел через кусты, упал перекатом через правое, ушибленное (больно, однако!), плечо, потому что в левой – лук, хотел сразу на ноги встать, но не вышло – щитом зацепился.
Пока возился со щитом, над ним уже навис конный лехит. Замахнулся пикой. Илья метнул стрелу ему в грудь. Натяг был в четверть силы, нагрудник не пробило, но и лехит ударить не смог, качнулся. А вот конь его не оплошал – обрушил на Илью копыто.
Княжич откатился в сторону, уходя заодно и от второго врага, который, свесившись, попытался достать саблей.
А тут и третий подоспел. И дела у Ильи стали совсем нерадостными: луком от конных особо не поотбиваешься, да и жалко такой лук под сабли подставлять, а меч княжичу вынуть не давали. Воины-лехиты оказались хороши: рубили низко, до самой травы. А еще этот, с пикой… И кони обученные, норовящие подкованным копытом приголубить.
За те мгновения, что Илья вертелся под ногами лошадей, его достали раза три, не меньше. Спасала бронь, выдержавшая даже укол пики, но по-настоящему выручил Малига. Увидел, что княжича взяли в оборот, и, задержавшись на опушке, положил две последние стрелы точно в цель.
Было три противника, остался один. А это совсем другое дело! Илья взметнулся навстречу очередному сабельному маху, принял плоскость клинка запястьем, на браслет, и ухватил лехита за руку. Тот не ожидал и даже не сопротивлялся, когда Илья, рванув в полную силу, сдернул его с коня. Княжич ухватился за седло и… не запрыгнул. К лехитам подоспела помощь, и прогудевшая над конской спиной сабля снесла бы Илью еще в прыжке.
Но не снесла. И второго удара не последовало – конь шарахнулся, оттолкнул лошадь подоспевшего лехита, подарив Илье пару так нужных мгновений.
Княжич отбросил лук в малинник:
– Дай-ка, – выхватил саблю из пальцев лехита, только что сдернутого с седла.
Сабля – в левую, меч – в правую. Вот теперь повеселимся!
Рванулся вперед, навстречу наезжающему всаднику, уклонился, сбив мечом пики, и с широкого замаха ударил по затянутому в кожаные штаны бедру.
Разворот, прыжок вправо от удара конской грудью. И еще один мах сабли раскроил до кости ногу всадника.
Десять быстрых ударов сердца, и рядом стало просторно. Около десятка конных ворогов собрались вокруг Ильи, не решаясь приблизиться. Издали метнули копье.
Илья уклонился. От стрелы – тоже. Это нетрудно, если следить за стрелком.
– Сдавайся, рус! – крикнул кто-то.
Княжич не ответил. Берег дыхание.
Один из всадников ткнул Илью пикой в спину. Слабенько, потому что слишком беспокоился о том, чтобы не угодить под клинок руса.
Кольнул и сразу подал коня в сторону, укрываясь за своим товарищем, который поднял коня на дыбы, заставив Илью отступить и развернуться навстречу наехавшим сзади врагам.
– Не трогать! Он – мой!
Сказано было на германском, но Илья понял.
Рыцарь.
Отличный меч, чешуйчатый панцирь, золоченый шлем с медальоном, щит с гербом. Всё как положено.
Спешился. Встал в десяти шагах.
– Видел, как ты сражаешься, рус, – сказал рыцарь с сильным германским выговором, но по-словенски. – Неплохо. Жаль, мы не скрестили клинки.
– Еще не поздно, – отозвался Илья. Он был совсем не прочь потянуть время. И пожить. И прихватить с собой на ту сторону еще одного врага.
– Нет. Битва закончилась. Ты пленник. Мой пленник. Брось оружие наземь.
– А если я тебя вызову? – спросил Илья.
– Не выйдет, – заявил рыцарь. – Бой закончен. А ты мне не ровня.
– Возможно, – согласился Илья. – Ты, вижу, тоже рыцарь, как и я. Но пониже, ведь я – сын князя. Однако я готов с тобой драться, если ты не струсишь. А я думаю, ты не струсишь.
– Правильно ли я тебя понял? – Германец явно был озадачен. – Ты – рыцарь? Разве ты не из русов?
– Из русов, – Илья перешел на латынь. – Мой отец – князь Сергий, а господин – кесарь Владимир Киевский. Но принц Кракова Болеслав счел меня достойным, чтобы даровать мне шпоры.
– Повтори, пожалуйста, – попросил германец. – Я не священник, чтобы болтать на латыни, как на родном.
Илья повторил. Германец озадачился еще сильнее.
– Кто подтвердит, что ты говоришь правду?
– Моя честь тому порукой, – по-словенски произнес Илья. – Мог бы, к примеру, это сделать мой добрый друг рыцарь Орднидт, но его здесь нет, верно?
– Принц Орднидт? – Германец задумался. – Мое имя Вихман из Остервальде. Признай себя моим пленником и пообещай не поднимать против меня и моих людей оружие – и оно останется при тебе. Что же до вызова, то я готов скрестить клинки, когда получу за тебя выкуп. Сейчас, когда ты в моей власти, это невозможно.
Весьма рассудительный рыцарь попался. И практичный.
А предложение рыцарь сделал неплохое. Илья сохраняет и жизнь, и честь. Что еще надо воину?
– Я, Илья, сын князя Сергия Моровского, вручаю свою свободу тебе и твоей чести, господин Вихман из Остервальде, и клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа, что не обнажу оружия против тебя и твоих людей до той поры, пока выкуп за мою свободу не будет заплачен!
– Я, Вихман из Остервальде, принимаю твою клятву и назначаю выкуп в двести марок серебром. А до той поры, пока выкуп не будет выплачен, объявляю тебя, рыцарь Илия, своим пленником!
«А ты, оказывается, жадный лис, рыцарь Вихман», – подумал Илья.
Двести марок. Больше, чем получил за его голову владетель Мислав.
Ну да ладно. Зато теперь Вихман будет беречь его пуще своего боевого коня. Ведь тот, даже со сбруей и седлом, стоит намного меньше.
Так что договорились.
И очень вовремя. Едва прозвучали последние слова, как в круг ворвался второй командир вражеского воинства. Вернее, первый, если считать по значимости.
– Это кто, рус? – гаркнул он по-словенски. – Уж не тот ли, из-за которого утоп мой Сбыслав? Вздернуть его на дереве, и вперед! Мы и так потеряли довольно времени!
Несколько лехитов тут же кинулись к Илье…
Но тот даже не шевельнулся.
Он поклялся не обнажать оружия, так что теперь его безопасность – дело германцев.
Так и вышло. Между пленником и лехитами тут же образовался рыцарь Вихман с парой конных.
– Не торопись, Росцислав! Этот человек принадлежит мне. Чтобы получить его, придется заплатить двести марок серебром. У тебя есть такая сумма?
Лехит длинно выругался. Помянул подлых русов, грех корысти, родословную некоторых (не названных по имени) личностей, кои, несомненно, происходят от противоестественной связи собак и свиней.
Илья ухмылялся. Германец за свои двести марок будет драться беспощадно и отважно. И сейчас, кстати, слушает злобное шипение пана Росцислава очень внимательно. Вдруг тот, забывшись, скажет что-то нехорошее о нем, Вихмане из Остервальде.
Но предводитель лехитов хоть и ругался самозабвенно и разнообразно, за словами следил и ничего порочащего честь германского рыцаря не произнес.
Выговорился. Махнул рукой, отзывая своих людей, и добавил уже спокойнее, хотя и с явной угрозой:
– Моему брату это не понравится.
– Сожалею. Но хочу напомнить, что служу не боярину Одлилену, а герцогине Оде. И условия этой службы тебе, Росцислав, известны.
– Известны, – буркнул лехит. – И пока мы здесь топчемся, Вихман, обоз русов уходит всё дальше. А вместе с ним и твоя доля добычи.
– Так не будем терять время! – воскликнул рыцарь.
Усевшись на коня, он кивнул своим, чтоб присмотрели за пленником (доверие доверием, а пригляд не помешает), и поехал в сторону дороги.
Илье подвели плохонького мерина, подставили ладони, помогая сесть в седло. За разговорами, да в мокром, княжич порядком задубел.
Оказавшись верхом, он наконец-то огляделся.
А хорошо они проредили вражеское войско. Несколько лехитов стаскивали в кучу тела убитых, да и раненых было не меньше.
А вот своих среди мертвых Илья не заметил. Неужто все ушли? Вот это было бы славно!
– Пошёл! – Кто-то ожег плетью мерина, и тот припустил тряской рысью, догоняя основной отряд лехитов и германцев, еще не расставшихся с мыслью пограбить русов.
Ну, поглядим.
