Глава 30
Именно о цифровой копии декларации мечтала Сельма, чтобы продолжить исследования флота, вышедшего из Ямайки. Сэм и Реми переслали ей находку из Порт Ройала.
На следующее утро Сельма позвонила супругам, чтобы рассказать новости.
– Хорошие новости, я надеюсь, – начал Сэм.
– В основном, – ответила Сельма. – Мне удалось связать затонувшее возле Змеиного острова судно с грузом, похищенным у капитана Бриджмана во время его стоянки на Ямайке. А главное то, что, узнав название затонувшего корабля, я заполнила многие пробелы. Особенно сейчас, когда мы знаем, что вместе с кораблем затонуло и шифровальное колесо.
– Какие именно пробелы удалось заполнить? – поинтересовался Сэм.
– Бриджман – вымышленное имя пирата Генри Эвери.
– Эвери? – переспросила Реми. – Это совпадение, что Эвери и Эйвери звучат очень похоже?
– Нет, не совпадение. Возможно, все началось с простой орфографической ошибки, но эта фамилия постоянно встречается в большинстве документов, которые я изучила об этом пирате. Генри Эвери или Эйвери – никто иной как капитан Генри Бриджман. Он начал как работорговец, а затем стал пиратом. По-моему, никакой разницы нет.
– И что же с ним случилось дальше? – спросил Сэм.
– Он пропал. Последний раз его видели на Багамах, предположительно он отправился в плаванье в Англию, чтобы жить и умереть там в безвестности. В свое время он был одним из наиболее разыскиваемых пиратов. Интересно то, что, пока вы не нашли те отсутствующие страницы, не было официальных документов, подтверждающих, что Бриджман или «Фэнси» вообще заходили на Ямайку. Совершенно ясно, что именно это Эйвери старается скрыть от вас.
– А что еще он пытается скрыть?
– Два факта. Первый: Эвери не единожды атаковал «Мирабель». Второе: личность таинственного инвестора, заинтересованного в «Мирабель».
– Инвестора? Инвестор – это больше, чем владелец?
– Владелец мог быть один. Но если у корабля было несколько инвесторов, это значило, что корабль был под их контролем. Что еще мы знаем из показаний команды, это то, что этот предмет – предположим, шифровальное колесо – был украден за несколько лет до этого у берегов Испании, когда Эвери впервые напал на «Мирабель». Эвери специально преследовал этот корабль, наверняка зная, что шифровальное колесо там. Он не потопил корабль и сохранил жизнь капитану и команде, вместо того чтобы всем перерезать горло или заставить корабль стать частью пиратской армады.
– Второй раз он напал на корабль на Ямайке? – спросил Сэм.
– «Мирабель» последовала за Эвери на остров. Судя по свидетельским данным, нечто огромной важности было украдено у Эвери на Ямайке. Затем «Мирабель» затонула, и вероятно, вместе с шифровальным колесом. Эвери на «Фенси» последовал к Змеиному острову. Дальнейшее, как вы понимаете, – история. Когда «Мирабель» затонула, шифровальное колесо оказалось потерянным для него, может быть, именно поэтому он внезапно прекратил пиратствовать.
– Но, – возразил Сэм, – если после этого его никто не видел, возможно, он взял на абордаж «Мирабель» и пошел на дно вместе с кораблем?
– Да, это логичное предположение, – согласилась Сельма. – Но если не принимать во внимание карту, детально подсказывающую, где искать шифровальное колесо в пределах Змеиного острова. Мне кажется, что Эвери сделал все возможное, чтобы тщательно описать местонахождение колеса на случай, если ему удастся вернуться и достать его. К несчастью для пирата, псевдоним Бриджман был раскрыт и Королевский военно-морской флот, объединившись с Ост-Индской компанией, начал охотиться за ним. Вероятно, они сделали невозможным возвращение на Змеиный остров. Некоторые исторические данные говорят о том, что он вернулся в Англию и умер в нищете и вынужденной безвестности, не имея шансов добраться до сокровищ. Ласло считает, что, осев в Англии, он потратил остатки своего состояния на поиски шифровального колеса.
– А мы уверены, что Эвери не удалось добраться до шифровального колеса? И вообще, мы точно знаем, что оно существует? – спросила Реми.
– Да, мы знаем точно, – уверенно ответила Сельма. – Во-первых, Чарльз Эйвери хорошо знает семейную историю, он не гонялся бы за фантомом. Во-вторых, исследования Ласло доказывают, что колесо существует. Эйвери-Бриджман или умер, или был захвачен в плен до того, как смог вернуться за ним. К сожалению, он не указал, что это было за сокровище или кому оно принадлежало, если вообще это знал. Как бы то ни было, у Чарльза Эйвери есть судовые декларации. Без сомнения, он идет по горячему следу.
Сэм достал копии документов, добытых в музее, и начал их просматривать. Это было несколько страниц свидетельств из суда, которые они прочли еще в Архивном управлении Кингстона.
– Итак, сейчас мы ищем первого владельца шифровального колеса, у которого его потом украли, правильно?
– Да, мы сузили поиск и считаем, что это инвесторы «Мирабель». Оба были в Англии, что облегчает кражу. Туда вы и направляетесь, – подтвердила Сельма.
Сэм повернулся к жене:
– Что скажешь о путешествии на Британские острова?
– Обожаю Британию в это время года!
* * *
На следующий день ближе к вечеру супруги приземлились в Лондонском аэропорту. А следующим утром встали рано. Сельма дала два адреса.
По одному адресу, в пригороде Бристоля, проживала Грейс Герберт, а дальше в Ноттингхеме расположился Генри Мак-Грегор.
Сельме не удалось поточнее все выяснить, поэтому Сэм решил бросить монетку и таким образом решить, куда отправляться сначала.
Супруги как раз ожидали, пока им пригонят машину, взятую напрокат.
– Орел – Герберт, решка – Мак-Грегор, – сказал Сэм, подбросил монету и поймал, закрыв рукой.
– Орел, – решила Реми. – Мой инстинкт подсказывает, что в Брайтоне нам повезет.
– Если там мы ничего не найдем, до Ноттингема путь неблизкий, – заметил Сэм.
– Считай это женской интуицией. Орел – Бристоль!
Сэм осторожно посмотрел на монету – решка. Он положил ее в карман и улыбнулся жене.
– Зачем искушать судьбу, я доверяю твоей интуиции.
– Выпала решка, правда?
– Да. – Когда машина подъехала, Сэм посмотрел на Реми. – Ты поведешь, а я буду прокладывать маршрут?
– Нет уж! Ты не всегда внимательно читаешь карту!
– Разве мы когда-то терялись?
– А как же тот случай в…
– Пропустим! – Сэм дал чаевые водителю и взял ключи.
* * *
Наконец Лондон остался позади, дома попадались все реже, все чаще встречались фермы.
Заморосил дождик, и Сэм включил дворники. Они не переставая работали два часа.
Реми вздохнула, глядя на зеленые холмы.
– Как красиво!
– Если ты любишь болото.
Реми посмотрела на мужа.
– Ты бы предпочел влажность Ямайки этим пейзажам?
– Мне больше по душе теплые бризы Ла-Хойи.
– Всему свое время. – Реми посмотрела на карту в телефоне. – Еще ехать миль десять. На следующем перекрестке нужно повернуть направо.
Дорога петляла вдоль пастбищ и сельскохозяйственных угодий. Наконец супруги обнаружили грунтовку, ведущую к видневшейся в отдалении ферме Гербертов.
Из трубы большого дома вился белый дымок. Дом был большим, с несколькими постройками рядом. Загоготали гуси, заслышав подъезжающий автомобиль, а затем снова начали что-то клевать.
Сэм остановился, супруги вышли из машины, подошли к входной двери и постучали. Им открыла женщина за пятьдесят. У нее были короткие каштановые волосы, серебрившиеся на висках, и серьезные серые глаза.
– Вы, должно быть, Фарго? – спросила она.
– Да, верно, а вы миссис Герберт? – отозвался Сэм.
– Миссис Герберт-Миллер, если быть точной. Но, пожалуйста, зовите меня Грейс. Заходите. У меня на огне чайник, не желаете выпить чаю?
– Да, с удовольствием, – откликнулась Реми.
Хозяйка повела их в дом, и Сэму пришлось нагнуться, чтобы пройти в низкие двери. Как только они устроились, Грейс внесла серебряный поднос с фарфоровым чайным сервизом.
Сэм, все еще уставший после трансатлантического перелета, предпочел бы чашку крепкого кофе, но принял чай, отказался от молока и сахара и откинулся на стуле, слушая рассказ миссис Герберт-Миллер о том, как она удивилась, узнав, что унаследовала коллекцию артефактов.
– Звонок был совершенно неожиданный, – продолжала она, потягивая чай. – Адвокат звонил прямо из Лондона, никак не меньше! Пожелал узнать, действительно ли я та Грейс Герберт из рода Милфордских Гербертов. – Она добавила в чай молока, сделала глоток и продолжила: – Мы, конечно, выставили наследство на продажу. Я не могу представить, как это – жить в старом, продуваемом всеми ветрами замке. Хотя, конечно, как я слышала, Милфорд – прекрасное место. Кроме того, я не уверена, что смогла бы убедить мужа переехать, даже если бы и захотела.
– Это очень красивое место, – добавила Реми. – Когда-то очень давно я его проезжала.
Сэм, желая, чтобы разговор как можно быстрее коснулся дела, сказал:
– А в наследстве было что-то, так сказать… исторически значимое? Кроме самого замка, конечно.
– Честно говоря, не могу сказать. Со всем имуществом уже разобрались. Я унаследовала замок, а кузен из Ноттингема Гарри Мак-Грегор – небольшое поместье рядом с ним. Возможно, он что-то знает, хотя, как и я, он отослал все имеющее историческую ценность в музей. Они очень заинтересовались, хотя, как оказалось, сэр Эдмунд Герберт был незаконнорожденным сыном. – Она подняла поднос с печеньем. – Печенье?
Реми отказалась, а Сэм взял.
– Спасибо.
И женщина снова поставила тарелку посередине стола.
– Единственным доказательством того, что я и мой кузен связаны родственными узами, является старая семейная библия, которая, помимо всего прочего, была передана мне. Если я все правильно поняла, то я и он вторые кузены последнего из известных наследников мужского рода.
– А эти исторические предметы… – начал Сэм. – У вас есть список всего унаследованного?
– Да, есть, хотите посмотреть?
– С удовольствием.
Женщина встала, пошла в другой конец комнаты и взяла из секретера в углу коричневый конверт, поверх которого были навалены счета фермы. Она протянула его Сэму и присела.
– По этому списку сложно судить. Это все предметы, выставленные на аукцион, и, думаю, они делают фото, но у меня их еще нет.
Реми наклонилась посмотреть на список в руках мужа и заметила:
– Список большой…
– Представьте только клавесин на ферме или доспехи… Даже если бы у меня и было место. Лучше их продать и обеспечить ферму. Однако некоторые предметы я все-таки оставила себе.
– Правда? – заинтересовалась Реми.
– Например, вот этот чайный сервиз, он прекрасен.
Реми провела пальцем по тонкому краю молочника.
– Да, правда, прекрасен.
– Еще было несколько картин. – Женщина указала на пару небольших пасторальных пейзажей, висящих на стене по обе стороны герба. – Они мне не показались слишком изысканными для простой фермы. Я оставила и фамильный герб, он кажется гордым, но при этом незатейливым и простым. Не каждый день узнаешь, что ты дальний родственник незаконного сына лорда, пусть даже отец сына был всего лишь младшим бароном. А ниже я повесила кожаный щит, который относится ко времени сэра Герберта. Я оставила его в основном потому, что та кельтская гравюра посередине такая красивая.
Реми поставила чашку на стол.
– Вы не против, если я посмотрю ближе?
– Пожалуйста.
Реми встала, а Сэм продолжал просматривать список, отметив, что там значатся картонные коробки.
– Эти коробки, а что в них, вы знаете? – спросил он.
– Просто всякая всячина. Бумаги, книги, а в одной коробке что-то похожее на старые доспехи. Оценщик сказал, что некоторые вещи могут иметь историческое значение. Именно поэтому мы с кузеном решили передать всю коллекцию Британскому музею в Лондоне. А действительно ли там есть что-то стоящее, я не знаю… Еще чаю? – предложила хозяйка, заметив, что чашка Сэма пуста.
– Нет, спасибо.
Она налила себе еще чаю и продолжила:
– Не то чтобы мы богаты, мы просто ни в чем не нуждаемся. Мы скорее предпочтем увидеть артефакты в музее, чем в частной коллекции. Британский музей устраивает какую-то ярмарку на этих выходных для сбора средств и планирует включить эти предметы из списка.
– Сбор средств? – переспросила Реми, вернувшись на свое место. – Мы должны пойти.
– Все билеты уже распроданы, к сожалению, – сказала Грейс. – Еще несколько недель назад.
– Очень жаль, – ответил Сэм. – А можно посмотреть на эти предметы до этого события?
– Конечно. Я дам вам контакты человека из музея, который этим занимается.
Грейс назвала имя и дала телефон, Сэм сразу же все записал. Они поговорили еще несколько минут, и когда стало ясно, что ничего нового они не узнают, гости засобирались, поблагодарив хозяйку за радушие.
Выходя, Сэм остановился возле картин. Имена художников были незнакомы.
Однако герб заинтриговал его, мужчина повернулся к Грейс и попросил:
– Вы не против, если мы это сфотографируем?
– Да, пожалуйста.
Сэм телефоном сделал несколько снимков, стараясь, чтобы изображение получилось как можно четче и его можно было переслать потом Сельме. Он сфотографировал не только герб, но и круглый кожаный щит, висящий ниже. Переплетающийся кельтский узел, выгравированный на выпуклом медном диске в центре щита, казался противоречащим определенной английской традиции на семейном гербе, висящем выше. Если кто и может в этом разобраться, так это Сельма. Некоторые символы на диске поржавели от времени, а вспышка делала их еще менее четкими. Сэм попробовал без вспышки. К сожалению, в комнате было слишком темно.
Но он смог прочесть геральдику на гербе. Впрочем, Сельме хватит работы.
– Еще раз спасибо, – закончил Сэм, положив телефон в карман.
Грейс, улыбаясь, открыла двери.
– Было приятно познакомиться. Простите, что мужа не было. Внезапно поломался забор, и он поехал чинить. Думаю, его немного расстроили вчерашние гости.
– Гости? – переспросила Реми.
– Как и вы, они расспрашивали о наследстве. Честно говоря, я не понимаю, к чему вся эта шумиха. Если вы видели замок, то поймете, о чем я. Мой муж называет его не более чем грудой камня.
Сэм остановился в дверях.
– Вы не помните их имена? Или чем именно они интересовались?
– К сожалению, я их плохо расслышала. Но, как и вас, их заинтересовали те коробки, которые отправили в музей.
* * *
В машине Сэм дал телефон жене.
– Сделай одолжение, – сказал он, поворачивая ключ зажигания, – отправь фото Сельме.
– Очень интересный герб, учитывая, что ее давно забытый родственник был незаконным сыном младшего барона. На гербе выгравировано невероятно много фигур.
– И я о том же думаю.
Сэм выехал по гравию на грунтовую дорогу, затем посмотрел в зеркало заднего вида.
Солнце проглядывало сквозь тучи, отражалось на капоте и слепило Сэма. Он надел солнцезащитные очки.
– Отправила, – сказала Реми и положила телефон на приборную панель. – Я так понимаю, не стоит удивляться, что мы были не первыми гостями?
Перед поворотом Сэм притормозил и ответил:
– Я устал быть все время на шаг позади.
– Будем надеяться, что в музее им не поверят на слово или хотя бы попросят документы, прежде чем дать доступ к артефактам.
– А мне хочется верить, что в Британском музее есть протоколы безопасности. Кстати, нужно им позвонить и сказать, что мы приедем завтра утром.
