Пролог

Я родился в конце двадцатого века. Своих родителей не помню, тетя говорила, что они погибли в автокатастрофе, когда я был еще маленьким. В это можно поверить, учитывая статистику происшествий на дорогах. Однако поверить в то, что мое воспитание носило случайный характер, было довольно трудно.

Сначала, конечно, я не придавал этому значения, но, повзрослев, понял, что это самое воспитание не было обычным. Во-первых, темы всех моих детских книг сводились исключительно к двум вещам: сражениям и объяснениям поступков того или иного полководца или правителя. Александр Македонский в тех книгах пользовался большой популярностью, и я знал наизусть почти все его битвы. Например, в возрасте семи-восьми лет для меня не составляло труда воспроизвести на бумаге все известные варианты битвы при Гранике. Во-вторых, мои игры представляли собой сплошные стратегии. Помимо обычных компьютерных стратегий, тетя откуда-то добывала настольные игры. В-третьих, я с ранних лет занимался верховой ездой, легкой атлетикой и фехтованием. Помню еще, что тетя сетовала на то, что искусство сражений на копьях безнадежно утрачено. В-четвертых, тетя обучала меня языку, который, как потом выяснилось, оказался смесью древнегреческого, латыни и франкского. Она выдавала этот язык за португальский, на котором якобы говорил и писал ее дед, знаменитый литератор.

К тете приходили интересные гости, как правило, пожилые мужчины с «профессорскими» бородками. Они почему-то любили разговаривать со мной, хотя, казалось бы, что умного может изречь ребенок десяти лет? Тем не менее гости на полном серьезе интересовались моим мнением по таким вопросам, как: «Почему Наполеон пришел к власти именно тем способом, а не другим?», «По каким способностям он отбирал своих маршалов?», «Что делал бы Александр Македонский, если бы изначально у него было всего пятьдесят человек, а не целая армия?». Когда я обстоятельно отвечал на тот или иной каверзный вопрос, тетя радовалась и гордилась мной. К слову, мои успехи в школьном курсе математики никакой гордости у нее не вызывали.

У меня к двадцати годам голова была забита историческими фактами, сражениями и интерпретациями поступков полководцев. Причем из полководцев я больше всего знал о тех, которые стремились к власти.

Однажды произошел любопытный случай. Мы с тетей встретились на улице с одним ее знакомым, обладателем «профессорской» бородки. Рядом с ним шел какой-то мальчик, которого он представил как своего сына. Я разговорился с этим мальчиком и, к своему ужасу, выяснил, что тот тоже хорошо разбирается в военачальниках и битвах, характерах правителей, а также неплохо фехтует и занимается верховой ездой. Тетя сказала мне потом, что это все – чистая случайность, но кто же в такое поверит?

В те мои печальные двадцать лет я, с подачи тети и ее приятелей, вдруг оказался среди участников необычных соревнований. Они проводились неизвестной мне организацией и требовали знаний истории, логики, умения фехтовать и хороших результатов в легкой атлетике. В соревнованиях принимали участие только мужчины от пятнадцати до двадцати двух лет и весом менее семидесяти пяти килограммов. Второй премией было обучение в одном из лучших университетов Англии и большая стипендия. Первая премия оставалась неизвестной публике, но поговаривали, что это что-то очень крупное. Во время подготовки к этим соревнованиям я заметил явные признаки нервозности у моей всегда спокойной тети. В день перед финалом она сказала шепотом: «Артур, постарайся получить вторую премию. Сделай все, чтобы получить вторую премию, а не первую. Не спрашивай ни о чем, только поступи так, как я прошу!»

Что ж, я собирался последовать совету. Если вторая премия выглядела полезной и привлекательной, то какой смысл гоняться непонятно за чем, ведь удача и так идет в руки?

Мне удалось не без труда пройти почти все этапы соревнований. На заключительной стадии осталось лишь двое участников: я и парень лет девятнадцати, который воспитывался в строгих спартанских условиях. Мы разговорились с ним, и у меня создалось впечатление, что родители вовсе не любили его. Ведь любящий родитель балует ребенка, а не издевается над ним, подчиняя всю его жизнь бессмысленному режиму и непонятным целям. Впрочем, большинство участников происходили из таких вот странных семей. Еще почему-то было много сирот, которых воспитывали или приемные родители или строгие дальние родственники. Моя добрая тетя на общем фоне выглядела приятным исключением. Но, как бы там ни было, финальную схватку на шпагах я продул.

Тут, казалось бы, пришло время расслабиться. Вторая премия в кармане, просьба тети выполнена… но не тут-то было! Выяснилось, что предстоит еще одно состязание, «небольшой тест», как сказал «профессор-скобородый» судья. Нас с моим соперником отвели в небольшую комнату. Там, на столе, лежали две щепотки какого-то серого порошка и две горстки глины.

К каждому из нас придвинули эти ингредиенты и дали самое загадочное задание из всех, которые я получал в жизни.

«Порошок и глину руками не трогайте, – сказал судья. – Просто постарайтесь сделать так, чтобы глина изменилась. Пусть хоть цвет изменит, что ли. Или консистенцию. Что угодно пусть произойдет, меня устроит любое изменение. Каждого из вас уже подвергали сходной проверке, но вы были совсем маленькими и вряд ли это помните».

Ничего более нелепого я не слышал. Ну как, спрашивается, можно изменить глину, если к ней не прикасаться? Я мог бы смешать ее с порошком, поплевать на нее в крайнем случае, чтобы как-то размягчить… но все это требовало участия рук. Однако судья от нас не отставал. Он торопил, давал какие-то советы, требовал, чтобы мы думали об этой проклятой глине и ни о чем больше.

Я так устал за время недавних схваток, что мне было уже все равно, о чем думать. Если это задание на абстрактное мышление, то судья выбрал плохой момент. Не нужно было нас так нагружать в последний день! Я задумался о цвете коричневой глины лишь в юмористическом ключе и представил себе, как было бы забавно, если бы она вдруг стала малиновой, словно физиономия пьяницы, которого я видел на прошлой неделе.

Каково же было мое потрясение, когда глина все-таки начала изменяться! Она не просто приобрела розоватый, а потом и малиновый оттенок, но и стала выпячиваться, даже можно сказать, пузыриться! Я обернулся к судье, чтобы призвать его в свидетели чуда, но он совсем не удивился. Наоборот, деловито поглядывая на часы, судья сказал, что изменения в моей глине больше, лучше и наступили быстрее! Только тогда я посмотрел на своего соседа. Его глина слегка почернела и совсем не выпячивалась.

И тут судья заторопился вовсю. «У нас мало времени, – заявил он. – Очень мало. Победитель – Артур! Поздравляю!» Я не успел даже толком осмыслить сказанное, как меня подхватили под руки и повели, скорее, потащили в соседнюю комнату. Там, посередине, располагался выложенный плиткой небольшой мелкий бассейн без воды. Мы остановились у самого края и принялись чего-то ждать. Судья нетерпеливо прохаживался с часами в руках, а его помощники находились за моей спиной.

Я спрашивал, что мы здесь делаем, и где же мой приз, первая премия, но мне отвечали невпопад. Все смотрели на бассейн. Вскоре выяснилось, что не зря. Самое дно бассейна вдруг покрылось синеватой пленкой, превратившейся в шаровидное голубое сияние.

«Пора!» – взволнованно приказал судья. Его подручные немедленно отреагировали. Они просто схватили меня за плечи и швырнули в это сияние! Пока я долго летел куда-то вниз, мне показалось, что слышу голос тети, которая кричала: «Верните моего мальчика! Отпустите его!»

Очнулся я в каком-то лесу. Уже не было синего сияния, вокруг лишь шевелилась трава да скрипели деревья.

Я сел, прищурил глаза из-за полуденного солнца и увидел прямо перед собой жуткого монстра. Рост этого существа достигал двух метров, а небольшие крылья и красноватая кожа придавали ему сходство с демоном. Я поступил так, как поступил бы любой человек в такой ситуации: вскочил и бросился бежать со всех ног. У меня даже мгновенно возник план: если существо передвигается быстро, то я мог бы домчаться до густых деревьев, запрыгнуть на ближайшее, а потом перескакивать с ветки на ветку, словно обезьяна, глядишь, и оторвался бы.

Этот план был идеален для текущей ситуации и, как всякая идеальная вещь, с позором провалился. Я сделал несколько шагов, споткнулся о скрытый в траве камень и полетел вверх тормашками. Мне удалось сгруппироваться, упасть правильно, но монстр уже был совсем рядом. Он поднял меня, встряхнул как следует, от чего в моей голове зашумело, а потом куда-то потащил. Видимо, это и был обещанный мне первый приз.

Шли мы не очень долго. Ветки били меня по голове и голеням. Я изворачивался, чтобы освободиться, даже несколько раз ударил ногой краснокожее существо и попытался провести болевой прием. Однако мой пленитель был слишком силен. Он только встряхивал меня, призывая к порядку. Таким макаром мы добрались до развалин какого-то замка. Я напоследок стукнулся головой о полуразрушенную арку, и монстр затащил меня в подвал.

Мы спустились по лестнице, а затем краснокожее существо швырнуло меня в большую каменную комнату и закрыло дверь. Я сразу же вскочил на ноги, готовый ко всему. На первый взгляд, темница была пустынна. Свет, падающий из крошечных окон, освещал только ту половину, где я находился. Вторую половину комнаты окутывал почти непроницаемый мрак. Я бросился к двери, осмотрел ее, подергал за ржавую рукоять, а затем подбежал к ближайшему окну. Туда могла бы протиснуться лишь кошка, да и то с трудом. Мои мысли прыгали, как сумасшедшие, я ничего не мог понять! Зачем я здесь? Как сюда попал? Я прокручивал в голове события сегодняшнего безумного дня и не находил ясных ответов.

Не знаю, сколько времени я провел за раздумьями и поисками выхода. Мне пришлось обшарить всю комнату, даже темную ее часть, но ничего не обнаружилось, кроме холодных камней, влаги и пыли. Дерзкие мысли не оставили меня и планы побега пришли на смену попыткам объяснить происходящее. Хотя не знаю, что именно я бы предпринял, до чего бы додумался, если бы вдруг не услышал, как ко мне кто-то обращается.

Скрипучий голос доносился из темноты, создавалось впечатление, будто кто-то прячется за стеной. К своему ужасу, я узнал тот самый загадочный язык, которому меня обучала тетя.

«Так ты и есть обещанный мне маг-полководец? – с насмешкой спросил голос. – Ты суетлив слишком. Хотя это наверное потому, что молод. Но тут моя вина, я всегда сам говорил, что только молодые открыты для нового».

Эти слова не только ничего не прояснили, но еще больше все запутали. К счастью, я уже успел прийти в себя и ответил так, как ответил бы любой, желающий сохранить трезвый рассудок: «Где я? Кто ты?»

Голос рассмеялся, что звучало довольно противно. «Все так спрашивают, – заявил он. – А мне нравятся те, кто отличаются от других. Мне обещали человека с широкими взглядами. Но я что-то таких не встречал. Люди одинаковы что там, что здесь. Все хотят жить подольше и получше, а делать для этого поменьше. Хотя вы знаете много чего, но, с другой стороны, не знаете того, что знают местные. Однако в местных я разочаровался и скоро разочаруюсь в вас. Ты находишься в Вигнолийском замке, в его развалинах. Вокруг нас лес, в котором человеку лучше не задерживаться. Я специально послал голема к твоему прибытию, чтобы он доставил тебя сюда в целости и сохранности. Теперь нужно понять, что мне подсунули на этот раз и стоишь ли ты трудов. А называть меня можешь просто – Вилли».

Я задал еще множество вопросов, которые голос, вероятно, счел ненужными, но, по крайней мере, терпеливо ответил почти на каждый. Постепенно выяснились поразительные вещи. Оказывается, я находился в другом мире. Точнее, в прошлом этот мир и наша Земля были единым целым, но по вине каких-то пришельцев раздвоились примерно две с половиной тысячи лет назад. Между Землями все еще сохранилась связь и периодически возникали «синие пробоины», как выразился Вилли, через которые можно было проходить не только небольшим предметам, но и людям общим весом до семидесяти пяти килограммов. Одна из таких пробоин находилась в Вигнолийском лесу и, что интересно, ее появление можно было предсказать. Она возникала на несколько секунд с промежутками в один месяц, два дня и двадцать лет. Потом цикл повторялся.

Лет сто шестьдесят назад к развалинам Вигнолийского замка примчался выходец из моего мира. Примчался потому, что за ним гнались обитатели леса. Вилли спас его, а потом отправил домой. С этого началось сотрудничество между ним и тайным обществом, которое тот человек основал. Впрочем, насколько я понял Вилли, к этому Обществу он относился с иронией и насмешкой, не считал его могущественным и нужным. Вилли даже пошутил (если это вообще была шутка), что хорошую атомную бомбу Общество не могло достать, а ничего другого ему и не надо. Он говорил, что маг-полководец из другого мира ему тоже не нужен, и что Общество, пытаясь быть полезным, шлет ему всякую фигню. Я так понял, что это общество просто навязывалось к нему в союзники. Меня он после первого знакомства, скорее всего, отправил бы назад, но, к сожалению, я попал сюда в самом конце цикла, ведь «пробоина» откроется в следующий раз лишь через двадцать лет.