Как открыть свой бизнес
Ладно я со своим, по их словам, ретроградным мышлением и устоявшимися стереотипами. Но молодые люди, пришедшие на коучинг, тоже высказывали большие опасения по поводу открытия своего дела. Впечатления от становления рынка в девяностые годы накрепко осели в умах не одного поколения.
Люди боятся не только рэкета, но и высоких налогов, наездов чиновников, опасаются, что усилия, положенные на устройство микробизнеса, который еще неизвестно пойдет или нет, будут несоизмеримы с моральными и материальными тратами по преодолению бюрократических проволочек.
Слушатели приводили конкретные примеры, что своими глазами видели, как у людей описывали имущество. И таких историй немало. Да, так бывает, когда не соблюдаешь элементарную юридическую и экономическую технику безопасности.
Правда бывает разной, но как говорится: «Правд много, истина одна». Зачем только на негативе зацикливаться? Если человек по своей природе нытик и винит в своих проблемах кого угодно, только не себя, то ему в бизнесе нечего делать. Но в России сейчас уникальная ситуация. Почти во всех нишах очень разреженная конкуренция. Если вы обладаете элементарным здравым смыслом и умеете делать свое дело хорошо, то можете начать свое дело почти в любой сфере.
На мой вопрос про наезды Петя ответил: «Да кому вы нужны со своим пучком редиски? И с пятьюдесятью копейками дохода? Дойти до первых пятисот тысяч рублей в месяц чистыми абсолютно реально, никто вас трогать не будет».
Даже до суммы в десять раз меньше я до сих пор не дошла, поэтому ничего конкретного сказать не могу.
Но через четыре года я зарегистрировала Автономную некоммерческую организацию с правом заниматься деятельностью, приносящей доход, и отдала управление ее финансовыми делами на абонентское обслуживание в налоговую инспекцию. Стоит это удовольствие две тысячи рублей в квартал.
Много было вопросов о том, с чего начать бизнес. Рациональнее всего с того, чем интересно заниматься и превратить это в товар. Это может быть увлечение (например, разведение цветов или столярное дело) или та сфера, где ты сам работаешь и в чем являешься специалистом. Возможно, что вы даже не задумывались никогда об этом.
Помните, роман Марка Твена «Простофиля Вильсон»? Там главный герой Вильсон – юрист, ревизор и бухгалтер в маленьком городке Среднего Запада Даусон-Лендинге. Его дела шли неважно, так как местное общественное мнение считало его простофилей. Этому способствовало и его странное хобби: у каждого знакомого, с которым он регулярно встречался, он просил разрешения взять отпечатки пальцев. Он фиксировал отпечатки на чисто протертых стеклышках и на приклеенной к ним бумажке надписывал имя владельца отпечатков пальцев.
Граждане города не хотели мешать развлечению Вильсона, и поэтому никто ему не отказывал. За несколько лет Вильсон собрал отпечатки пальцев всех жителей города.
У судьи Дрисколла был ребенок. Кормилица подменила детей. Сын рабыни стал знатным человеком, а сын хозяина рабом. Простофиля Вильсон снимал отпечатки пальцев и у этих детей на протяжении многих лет.
Но вот в городе произошло ужасное преступление. Неизвестный преступник зарезал кинжалом всеми уважаемого судью Дрисколла…
На суде Вильсон попросил слово.
– Больше двадцати лет, – говорил Вильсон, – я заполнял вынужденные часы безделья, собирая в городе эти загадочные отпечатки-автографы. На сегодня у меня в доме накопилось их великое множество. Каждый снабжен ярлычком с именем, фамилией и датой, причем ярлык наклеивается не через день и даже не через час, а только в ту минуту, когда снимается отпечаток…
…Эту ночь город провел без сна. Все только и обсуждали необычайные события дня и ждали суда над Томом. Целыми толпами граждане шли петь хвалу Вильсону, требовали, чтоб он произнес речь, и кричали до хрипоты, повторяя каждую его фразу, ибо теперь все, что он говорил, ценилось на вес золота, казалось чудом.
Долгая борьба Вильсона с неудачами и предубеждением кончилась, он стал знаменит.
В каждой группе восторженных обывателей, когда они покидали дом Вильсона, обязательно находился хоть один совестливый человек, который робко говорил:
– И вот такие, как мы, целых двадцать лет называли его простофилей! Друзья, он освободил это место!
– Конечно, но оно уже занято: простофили-то мы!
…Насмешки. Даже самые бездарные и глупые могут загубить любой характер – даже самый прекрасный и благородный. Взять, к примеру, осла: характер у него почти что безупречен, и это же кладезь ума рядом с прочими заурядными животными. Однако поглядите, что сделали с ним насмешники. Вместо того чтобы чувствовать себя польщенными, когда нас называют ослами, мы испытываем сомнение.
Эта история в свое время произвела на меня большое впечатление. Я как раз искала выход из достаточно непростой житейской ситуации. Все дело в том, что, оказывается, состояние здоровья очень сильно зависит от характера твоей работы. Я никогда раньше об этом не подозревала. Потому что считала свою службу на номерном предприятии жизненной миссией и очень этим гордилась. Да, я не достигла значительных высот в продвижении по служебной лестнице, но ощущение причастности к великому делу было очень большим. Люди поколения, выросшего на фильмах «Укрощение огня» и «Девять дней одного года», меня поймут.
Все было отлично, не считая одной маленькой детали. У меня в седьмой раз открылась язва двенадцатиперстной кишки. Больницы, санатории, диеты в самом цветущем и продуктивном возрасте… Да что там рассказывать… Многие меня поймут, о чем это я. Чувство вины перед семьей за свои болячки, за то, что твои близкие страдают вместе с тобой…
И хотя я была тогда воинствующая атеистка, Боженька сжалился надо мной. Молоденькая, только что после ординатуры, цеховой врач выписала мне направление к… психотерапевту. Напуганная приставкой «психо», я полгода не решалась идти на прием. Потом нашла в энциклопедии, что это значит, и направилась в поликлинику. Врача звали Коновальчук Владимир Павлович. Я про него писала в книге «Таблетка от склероза». Поведала ему свою историю. Знаете, что он сказал? «Если бы вы были дурно воспитаны, или хотя бы сквернословили, вам бы гораздо легче жилось». Я остолбенела. Потом ситуация прояснилась. При моем складе характера, темпераменте, очень жестком воспитании и окружении работать в подобном режиме категорически не показано.
Суровый трудовой режим, примерно как в «Круге первом» у Солженицына, друзья, муж, соседи, знакомые, все мы работали на этом монопредприятии, ореол значимости, секретность, военные знания, которые не всегда предназначены для нежной женской души, катастрофически повлияли на мое крепенькое когда-то деревенское здоровье.
Владимир Павлович предложил сменить хотя бы что-то или кого-то в этой цепочке. Кого? Мужа? НИ ЗА ЧТО! Соседей? Не вариант, мы жили в ведомственном общежитии для специалистов и уже двенадцатый год стояли в очереди на квартиру. По сути, это было крепостное право, и хотя тебя никто не держал, уйти было некуда. Выпускать пар и давать волю эмоциям, а уж тем более ругаться в нашем окружении, было не принято. Чем молчаливей человек, тем лучше. Но только не для меня.
Оставалось расширить круг общения. Сначала я поступила в музыкальную школу на художественное отделение для взрослых. Взрослыми считались ученики, достигшие четырнадцатилетнего возраста. Я училась в одной группе с одноклассником моей старшей дочери. Потом я поступила в Училище культуры на режиссерское отделение. Не потому, что уж прямо вот так испытывала к этому великое стремление, просто это было единственное заведение, подходящее мне, матери двоих детей, работающей женщине, для возможности учиться.
Вот тут-то мне и попалась на глаза книга Марка Твена про простофилю Вильсона. Единственным хобби у меня была художественная самодеятельность, хотя ни петь, ни танцевать, ни играть на музыкальном инструменте я не умела. Только писать сценарии. Дело не намного перспективнее коллекционирования отпечатков пальцев. Но выбора больше не было, вот я и пошла учиться.
Бесшабашные, веселые, легко живущие, не всегда обремененные большими нравственными рамками, директора сельских клубов стали моими сокурсниками. Это был водоворот эмоций, фантазии, смеха, грубовато-пошловатых шуток, высокой поэзии, добротной драматургии, новых открытий! Оказывается, что режиссура – это целая наука! И очень интересная! Я закончила учиться с красным дипломом. Это было такое удовольствие, про которое я даже и не подозревала. У меня появились новые знакомые, другие интересы. Правда, я тут же выпала из круга застольного общения старых знакомых. Мне было не интересно обсуждать траектории полета боеголовок и характеристики подводных лодок. А они не понимали, как можно заниматься такой ерундой, как постановка литературно-музыкальной композиции.
Через пару лет, после пятнадцатилетнего ожидания, мы наконец-то получили квартиру. И я тут же уволилась с предприятия, на котором проработала около двадцати лет, куда я пришла по распределению и по воле сердца, где я честно и добросовестно трудилась на благо родины, где планировала проработать до самой пенсии. А вот ушла…
В свое время одна из женщин в нашем инженерном общежитии, бросив все, устроилась работать экскурсоводом в краеведческий музей. Этот поступок обсуждался на всех кухнях, все дружно крутили по этому поводу пальцем у виска. Теперь настала моя очередь…
Шел 1992 год. 15 августа я бежала через пустырь к своему новому месту работы. В школу. Торопилась. Сказывалась многолетняя привычка работы в пропускной системе. Вбежала в вестибюль, поднялась в кабинет и…растерялась. Делай что хочешь. Нет, задание мне, конечно, было дано, и план работ сверстан. Правда, я не имела ни малейшего представления о том, как я его выполню. Но это никого не волновало. Меня считали специалистом. Спросить и проконсультироваться не у кого. Дерзай, Любовь Тимофеевна! Пробыв в школе до положенного времени, я пошла к директору, доложить о том, что мой рабочий день закончился и можно ли уже идти домой. Она засмеялась. «Иди», – говорит.
На школьном дворе светило солнце, бегали ребятишки. Был всего лишь полдень. Когда я вернулась домой, семья очень удивилась, почему так рано. И тут я поняла, что это СВОБОДА! Какое великое счастье ощутить это состояние! Ни один педагог не поймет, о чем это я, и ни один марсианин не поймет, зачем это я.
По моему эксцентричному складу характера работа на номерном предприятии со строгой пропускной системой, жестко регламентированным распорядком работы и тотальным контролем, конечно, оказалась для меня непосильным бременем, о чем я даже не догадывалась, пока не ушла в другую жизненную парадигму.
Все знакомые удивлялись: сменить статус и о-о-очень приличную зарплату, спокойные условия работы на сумасшедший ритм школьного водоворота… Зачем это? Но ЭТО оказалось МОЕ!
Двадцать третий год я бегу в школу как на праздник в буквальном смысле слова.
Это не ради красного словца сказано. Это на самом деле так. И я благодарна судьбе, что она подкинула мне шанс в уже довольно зрелом возрасте сменить одно любимое дело (работа на оборону страны) на другое (работу на наше будущее, на детей), которое, надо честно признаться, мне очень понравилось. Наверное, не каждому так везет: занимаешься тем, чем хочешь, а тебе еще деньги за это платят.
К тому времени обе мои дочери были школьницами. И у меня, честно признаться, сложилось несколько снобистское отношение к нашей системе народного образования. Оказавшись же по другую сторону «баррикады», я поняла, как была неправа. В современной школе работают фанатики! Не все, но много.
Тут только я поняла Михаила Ефимовича Литвака, что работать нужно либо за хорошие деньги, либо для удовольствия.
Так к чему я это все так долго рассказывала. А к тому, что начинать сызнова никогда не поздно. Если уже нет сил и возможности работать в полную нагрузку (не зря же у нас такой пенсионный возрастной ценз), попробуйте порыться в своих увлечениях, может, даже с детских лет, и найти им применение.
Вышивание, огородничество, сочинение стихов, разведение коз. А вдруг вы даже не подозреваете о своих скрытых способностях и возможностях.
Наш «Клуб деловых старух» дружит с Центром иппотерапии «Лучик». Это конный двор, где в чистом поле стоит конюшня на пять лошадей. Сарай для двух козлят, хлев с пятью курицами во главе с роскошным петухом, клетки с декоративными кроликами, пара кошек, скорее всего, котов, т. к. они не размножаются, семь собак «дворянской» породы усердно несут службу. Все с прививками, ошейниками. А еще в гости на молочко заглядывает еж Афонька. Гусь Гаган с гусыней Гашей чинно ходят на пруд, в траве снуют ящерицы, на обрыве пруда сотни ласточек-береговушек. Красота! А пять лет назад два пенсионера супруги Людмила Юрьевна и Иван Николаевич с двумя лошадьми в одном загоне зимовали зиму, топя портативную печку и растапливая снег для теплой воды лошадям. Что их заставило покинуть комфортную квартиру и на старости лет заняться таким экстремально-экзотическим увлечением? У них трое взрослых, слава Богу, здоровых благополучных детей. Их знают во многих уголках страны, к ним едут и взрослые, и дети – здоровые и с инвалидностью. Всем тут рады, и всем тут хорошо. Почему они, горожане чуть ли не в десятом поколении, занялись иппотерапией и анималотерапией? Денег для покупки острова или, на худой конец, яхты там никогда не заработаешь. Скорее всего, это детская мечта, которая нашла свое воплощение только сейчас.
