Глава 6
Мальчишник — последний глоток свободы перед узаконенной кабалой. К этому событию Семен подходил с размахом. Зал в ресторане зарезервировал, друзей обзвонил, девочек нанял. Будет весело, особенно в финале.
Потом уже можно и под венец. Семен даст Лене слово и будет его держать. Он же мужик, а не трепло ходячее. Да и нет смысла изменять женщине, которую любишь.
Зазвонил телефон.
Семен ответил через блютус:
— Ты где?
— Я в больнице! Приезжай! — услышал он истерический голос Яны.
— В какой больнице?
Яна зашлась в рыданиях и не смогла ответить. Телефон взяла какая-то женщина. Она сказала, в какой больнице находится Яна, а также назвала причину, по которой та туда попала. Оказывается, ее облили кислотой.
Возле палаты Семена ждал сухонький мужичок с легкой щетиной на впалых щеках. Он представился, предъявил удостоверение. Следователь полиции Сохатов.
— Гражданка Берникова говорит, что ей могла отомстить ваша невеста, — заявил этот субъект. — Что вы можете сказать по данному поводу?
— У гражданки Берниковой шок, — ответил Семен.
Именно поэтому она не шевелила извилинами, когда открывала рот и гавкала на Лену. Не стоило ей поднимать эту тему после того, что она сотворила.
— Яна призналась, что пыталась облить кислотой гражданку Карачарову.
— Что с Яной? Я хочу на нее глянуть. — Семен попытался обойти следователя, но тот перекрыл ему дорогу.
— Несколько вопросов, и все…
— Что с Яной?
— Ничего страшного. Ей обожгло левую щеку и часть шеи. Раствор слабый. Слезет старая кожа, останется новая. Она скорее стала жертвой психологического, нежели физического воздействия. Ее хотели всего лишь напугать. Чтобы впредь было неповадно.
— Лену трогать не надо. Она не могла.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно!
— Я могу поговорить с ней?
Семен понял, что следователь не отстанет, пока не получит номер телефона Лены. Ему пришлось уступить. Только тогда он смог пройти в палату.
У Яны действительно были обожжены щека и шея, но врачи даже не стали накладывать повязку. Они просто жирно смазали эти места.
Возможно, ее действительно хотели всего лишь напугать. Но если бы кислота, пусть и слабая, попала в глаза, то Яна могла бы и ослепнуть. Не все так просто, как пытался подать это следователь.
— Семен! — Яна протянула к нему руки.
Так делает умирающая жена, прощаясь с любимым мужем. Но при этом она поднялась с кровати, обняла его, здоровой щекой прижалась к груди. В сознании Семена вдруг мелькнул подленький вопрос. Не сама ли она плеснула на себя, чтобы вызвать жалость? А если бы Яна не рассчитала с раствором, промахнулась и лишила бы себя зрения? Да и не факт, что после этих ожогов не останется следов.
— Мне очень больно! — Она разрыдалась.
— Все будет хорошо.
— Хорошо мне будет только с тобой!
Семен глянул на пышнотелую женщину, которая с умилением смотрела на них. Уж не для этого ли зрителя Яна разыгрывала сцену? Это вряд ли. Не в том она сейчас положении, чтобы лицедействовать. К тому же Яна всегда говорила, что без Семена для нее жизни нет.
— Тебе нельзя стоять. — Он уложил Яну на кровать, взял стул, подсел к ней.
— Это все твоя Лена! — желчно выплеснула она.
Пышнотелая дама закивала, соглашаясь с ней или даже подтверждая такое предположение.
— Ты ее видела?
— Нет, но я видела человека, который плеснул мне в лицо.
— Это была Лена?
— Нет, конечно. Тот тип стоял у машины, разговаривал со своим сообщником. Я прошла мимо. Он двинулся за мной, у подъезда окликнул. Я, дура, обернулась, и…
— Сообщником была Лена?
— Нет. Но я знаю, что это она наняла этих людей!
— Глупости не говори.
— Глупости?! А кто еще мог это сделать? Кому я перешла дорогу? Только ей одной! Она знает, что ты меня любишь! Поэтому решила от меня избавиться…
— И отомстить. — Семен совсем невесело усмехнулся.
— Да, и отомстить.
— За что?
— Я же ничего не сделала!
— Но хотела.
— Да, я подлая и виноватая. Теперь лежу здесь обожженная, а твоя Лена, вся красивая и цветущая, собирается за тебя замуж. Только не будет вам счастья! Потому что оно на моем несчастье будет построено.
Семен взял Яну за руку.
— Тебе нужно успокоиться.
Он без всякого отвращения смотрел на ее ожог. Да, некрасиво, но ничего страшного. Шрамы вряд ли останутся.
— Ты же не уйдешь? — На обожженную щеку скатилась слеза, но толстый слой мази не позволил ей проникнуть в рану.
Все же плакать ей нельзя.
— Если ты вытрешь слезы, то я побуду с тобой, — сказал Семен.
Как ни крути, а Яна и сейчас была дорога ему ничуть не менее, чем прежде. Положа руку на сердце, ему с ней было бы немногим хуже, чем с Леной. Просто Яна не смогла его окрутить, а Лена сумела. А так он мог бы сейчас готовиться к свадьбе с Яной, испытывая при этом то же самое чувство жалости к своей свободе.
— Я перестану плакать. А завтра придешь?
— Приду.
— А на Лене женишься?
Семен промолчал.
— Женишься. — Яна протяжно вздохнула. — Да, кому нужна такая уродина?
— Тебе должны были сказать, что шрамов не останется.
— Сказать можно все, что угодно.
— Да ты и сама это видишь.
— Хотелось бы верить. Если Лена заказала меня, ты женишься на ней?
— Она тебя не заказывала.
— А если вдруг?
— Этого не может быть.
— Ну а все-таки?
— Мне уже пора. — Семен многозначительно глянул на часы.
— Хорошо. Ну ее к черту, эту Лену! Все равно ты долго с ней не проживешь.
Семен вздохнул, поднялся, но Яна схватила его за руку и повисла на ней.
— Все, больше не буду. Можешь жениться на своей Лене. Только не уходи!
Семен вернулся на место и предупреждающе посмотрел на Яну. Еще одно слово про Лену, и он уйдет.
Следователь остановил изображение и спросил:
— Вам знаком этот человек?
— Да, — ответила Лена, совершенно ошарашенная тем, что увидела.
Гоша стоял возле своей «девятки» и разговаривал с каким-то бородатым мужчиной.
— Это ваш брат, — уличающим тоном сказал Сохатов.
— Двоюродный.
Следователь снова включил изображение. Перед объективом прошла Яна и исчезла из вида. Мужчина с бородой торопливо потрусил за ней. Гоша остался и с недоумением глядел в его сторону. На лице двоюродного братца Лены нарисовалось удивление, граничащее с шоком. Он увидел, как бородатый дядька выплеснул на Яну кислоту.
Тот снова появился в объективе. Он подбежал к Гоше и толкнул его, как будто заставляя сесть за руль. Они забрались в машину и уехали.
— Теперь вы видите, что ваш брат причастен к нападению на гражданку Берникову, не так ли?
— Мне кажется, он не очень понимал, что происходит.
— Тогда почему он скрывается от следствия?
— Я могу ему позвонить.
Сохатов кивнул, разрешая сделать звонок. Лена достала айфон, набрала номер, забитый в память.
Гоша ответил сразу:
— Ну вот, а я думал, что ты не позвонишь. — Он весело гоготнул. — Мы уже подарок вам приготовили.
Разговор шел по громкой связи, и следователь слышал его.
— Девчонку кислотой облили?
— Ты о чем? Какой кислотой? Яблочным сиропом!
— Кто ее облил?
— Санек. Это его подружка. А что?
— Следователь тебе все объяснит.
— Чем быстрей мы с вами, гражданин Карачаров, увидимся, тем лучше, — сказал Сохатов и назначил ему время и место встречи.
Гоша сказал, что приедет прямо сейчас.
— Как вы все это объясните? — спросил следователь, глядя на Лену.
— Как я могу объяснить то, чего не понимаю?
— Гражданка Берникова пыталась облить вас кислотой?
— Да, было такое.
— Вы могли ей отомстить?
— Если бы я хотела отомстить, то заявила бы в полицию.
— Иногда люди пытаются разобраться со своими обидчиками без участия полиции. Обращаются за помощью к друзьям, родственникам.
— Если бы я обращалась к Гоше, то не стала бы ему сейчас звонить.
— Вы правильно сделали, что позвонили. У вас просто нет иного выхода, кроме сотрудничества со следствием. Пока ваш брат не подъехал, убедительно рекомендую вам написать чистосердечное признание. Мы быстренько проведем следствие, передадим дело в суд. Через месяц получите полгода условно, да и все. Может, год.
— Мне не в чем признаваться.
— Что ж, тогда будем ждать вашего брата.
Ничего, если это время вы проведете в изоляторе?
Лена резко глянула на следователя. Она терпеть не могла, когда ее принимали за дуру.
— Да, конечно. Но сначала я вызову адвоката.
Был у нее один знакомый, к которому она всегда могла обратиться за срочной юридической помощью. Можно было позвонить и Семену, он тоже юрист, но Лена боялась об этом и думать. Семен вчера навещал Яну, у него был разговор со следователем Сохатовым. Он посмеялся над подозрениями в адрес Лены, но если узнает о Гоше, то ему станет не до шуток.
А он обязательно услышит о нем. Как убедить его в том, что Гоша участвовал в покушении на Яну независимо от Лены?
Запах коньяка Семен уловил еще в прихожей. Лена сидела на диване, в одной руке бокал, в другой — шоколадная конфета.
— Что у нас за повод? — спросил Семен, настороженно глядя на нее.
Он знал, что Лена могла выпить, но пристрастия к спиртному в ней не замечал.
— В жизни случаются моменты, в которых без ста грамм не разберешься.
— Видно, что это очень сложный момент.
Семен поднял бутылку, глянул на свет. Грамм триста уже выпито. Три раза по сто.
— Да, на литр. Или даже на два.
— Может, я тебе помогу?
Семен взял чистый бокал, плеснул себе. Потом он подсел к Лене, свободной рукой обнял ее за плечи.
— Я была у следователя. Мы вместе задержали Гошу.
— Твоего брата?
— Да, двоюродного. Он признался в том, что участвовал в покушении на Яну.
— Так! — Парень напряг руку, но из объятий Лену не выпустил.
— Вот видишь, ты сразу подумал, что и я к этому причастна.
Она сама скинула его руку, как будто он утратил право ее обнимать.
— Гоша твой брат.
— Он познакомился с каким-то Саньком, тот позвонил ему, попросил подъехать, назвал адрес дома, в котором жила Яна. Гоша подъехал, Санек завел с ним разговор, и тут появилась Яна. Санек ее догнал, выплеснул ей в лицо кислоту и бегом к Гоше. Сказал, что прикололся над своей девушкой, плеснул ей в лицо яблочный сироп. Мол, им нужно уезжать. Так они и сделали. Гоша — полный придурок. Мозг у него как у ребенка. Санек этим воспользовался!
— Кто такой Санек?
— Чего не знаю, того не знаю. Сохатов пытается установить личность. Может, уже разобрался…
— Но Гоша был с ним?
— Его использовали вслепую.
— Кто, Санек?
— Не я же. Я попросила бы его напрямую.
— А ты просила?
— Вот и все! — Лена поставила бокал на стол и опустила голову.
— Что все?
— Ты мне не веришь, думаешь, что это я заказала Яну.
— Я так не думаю. Но не могу закрыть глаза на Гошу. Он твой брат и замешан в этом деле.
— Я могла его подговорить, да?
— Он был у тебя недавно.
— А ты не видел, что я его выгнала?
— Ты могла ему позвонить.
— Запросто. Но я ему не звонила.
— Не знаю. — Семен пожал плечами.
Гошино участие в этом деле можно было объяснить только двумя причинами. Это сговор с Леной или совпадение. Третьего не дано.
Еще можно было подумать, что Лену подставили. Но кто? Яна? Нет, она не стала бы принимать на лицо даже слабый раствор кислоты. Барышня, может, и дура, но не настолько, чтобы устраивать эксперименты над собой.
— А я знаю. Не звонила я Гоше. Он это признает. Не было сговора, можешь у него спросить.
— Да, спросить можно.
Гоша не дурак, чтобы признавать факт сговора. От подельника он открещивается, чтобы ему соучастие не приписали. Гоше ничего не будет, пока исполнитель не покажет на него. Может, его никогда не найдут. Лену к ответственности не привлекут, пока Гоша не сдаст ее.
— Ты меня подозреваешь, даже обвиняешь, — уныло проговорила Лена.
— Может, ты хотела напугать Яну? Там раствор совсем слабый. Серьезных ожогов нет, шрамов не будет.
— Ну да, ты же был у нее. Сегодня тоже?..
— Да, заехал.
Яна действительно отделалась легким испугом. Из больницы она может выписаться хоть завтра. Главное, процедуры не пропускать.
— Как ее обожженная рука? — спросила Лена.
— Яна хотя бы сама с кислотой пошла.
— Да, а я людей наняла. Она благородная мстительница, а я подлая сволочь.
— Я этого не говорил.
— Меня можно поливать высококонцентрированным раствором, а ее нельзя водичкой с кислотой.
— В том то и дело, что водичка. Ее на испуг взяли. На психологический эффект. Если бы ты призналась, то я и слова тебе не сказал бы.
— Я бы призналась, но не в чем.
— Ладно, не надо.
В принципе, небо на землю не упало. Захотела Лена наказать Яну, напугать ее, позвонила брату, тот все организовал. А признаться в этом она боится. Но ведь кается. Потому и за бутылку схватилась.
— Ты мне не веришь.
— Верю, — выдавил он из себя.
— Езжай домой.
— Что?.. — встрепенулся Семен.
— Тебе нужно все хорошо обдумать, тщательно взвесить. Без меня, наедине с собой. До свадьбы. Если ты решишь, что нам не стоит быть вместе, то мне скажи, я пойму. Только не в день свадьбы, а то перед людьми неудобно будет.
— А о чем ты будешь думать?
— Я для себя все уже давно решила. Я тебя люблю, хочу быть твоей женой. А насчет Яны скажу, что ни в чем перед ней не виновата. Тут мне думать не о чем. А ты должен поразмыслить. Если сочтешь, что мне нельзя верить… — Лена запнулась и кивком показала на дверь. — Я не буду на тебя давить. Ты сам должен принять решение.
— Хорошо.
Лена с тоской глянула на него, когда он поворачивался к ней спиной. Она надеялась, что Семен останется, наплюет на ее отповедь. А он ушел. Им действительно нужно разобраться в своих отношениях друг к другу.
