Глава 15
Рома еще из поселка не выехал, а мысленно уже находился в Москве. Телохранителей с ним не было. По пути они ни к чему, а в столице Кеша все сделает.
А девочку Рома организует сам. Позвонит в службу эскорта, и ему подвезут самый лучший экземпляр. Должен же он отомстить Лене за то, чем она сейчас занималась с Семеном.
Автовокзал располагался на выезде из поселка. Рому мелкий гешефт не интересовал, попутчиков он брать не собирался, поэтому заезжать туда не думал. Но эта особа стояла на обочине дороги, у поворота. В коротком кожаном плащике нараспашку. Платье под ним еще короче. Длинные ноги в стильных ботфортах на шпильках.
Тонька смотрелась очень сексуально. И мордашка такая, что хоть сейчас ее на обложку глянцевого журнала выводи. А еще лучше — на сайт эротических услуг. В больших красивых глазах транспарант: «Не проезжайте мимо!»
Нога Ромы сама потянулась к тормозу.
Тонька открыла дверцу, увидела его и изобразила удивление, захлопала длинными ресницами.
— Привет!
— Дальнобойщика ждешь? — спросил он, задорно подмигнув ей.
— Мне вообще-то далеко нужно. — Она кивком показала на небольшой чемодан, который держала за выдвижную ручку.
Рома нажал на кнопку, багажник открылся, Тонька положила туда свои вещи и села в машину. От нее приятно пахнуло французскими духами и русским сексом.
— Кто тебя так далеко послал? — облизнув глазами ее роскошные бедра, спросил Рома.
— Сама себя.
— Чего так?
— А надоело все. Хочу в Москву!
— Это близко. Далеко — это в Магадан.
— Мне туда не нужно.
— Но я туда еду.
— С тобой хоть на край света.
Рома насмешливо глянул на Тоньку. Что-то в этом роде он и ожидал услышать.
— Ты меня ждала?
— Нет. Просто стояла.
— Ты знала, что я еду в Москву?
— Лизка позвонила, сказала, что ты за своей этой поехал. Мне в Москву нужно, тебе тоже. Мы с тобой в одной машине! Это просто чудо какое-то!
— Чудо с колоколами, — с усмешкой проговорил он.
— Почему с колоколами? — спросила она, глянув куда-то под руль.
— Если ты много будешь болтать, то у меня колокола в голове зазвенят.
— Тебе не нравится мой голос?
Рома пожал плечами. Голос у Тоньки приятный, но не более того. А у Лены — настоящее чудо. От одного только звучания захмелеть можно.
Зато ножки у Тоньки ничуть не хуже. А может, и лучше. Потому что они такие же неизведанные, как и тропы под ее платьем.
— Почему не нравится? Кто-то же должен что-то говорить, чтобы я за рулем не заснул.
— Говорить я умею! — весело заявила она.
— Дальнобойщики, думаешь, зачем девочек с трассы поднимают?
— Дались тебе эти дальнобойщики.
— А настроение у меня дальнобойное.
— Я даже знаю, кто создал это настроение.
— Твои ножки?
— И моя душа. — Тонька улыбнулась и сверху вниз провела ладонями по груди, приподнимая ее.
— Да, душа у тебя широкая.
— Тебе не должно быть скучно.
Рому терзали противоречия. Тонька явно напрашивалась на эротические приключения. Он хотел бы повеселиться с ней, но как быть с отцом? Тонька же не просто так села в машину, она сбежала от своего престарелого любовника. Если Рома переспит с ней, то отец может ему этого не простить.
Как ему быть, если Тонькин подол с каждым пройденным километром задирается все выше? На ней не колготки, а сексуальные чулки на резинке.
Они выехали на трассу «Дон», впереди показалась заправка. Рома глянул на датчик топлива. Четверть бака, неплохо бы добавить.
Он залил полный бак, отъехал в сторонку. Тонька пошла за кофе и плюшками, но застряла в туалете.
Рома позвонил отцу и сказал:
— Я уже в пути.
— Все в порядке?
— Тонька от тебя сбежала. На моей машине.
— Она с тобой? — В голосе отца угадывалось внутренне напряжение.
— Она рядом. Но не вместе со мной.
— Ты ее просто подобрал?
— Просто подобрал. И позвонил тебе.
— Я знаю, что она с тобой. Хорошо, что ты позвонил.
— Но плохо, что она со мной.
— Честно говоря, мне на нее наплевать. Меня напрягает сам факт наших с ней отношений, о которых ты знаешь.
— Я ничего не знаю.
— И я ее не знаю.
— Я все понял!
— Поменьше восторга, сынок. Тонька еще та штучка. Не впускай ее к себе в голову. А еще лучше — пошли к черту. Пока не забыл, зачем едешь в Москву.
Тонька появилась в сопровождении хорошо одетого, ухоженного и молодящегося мужчины. Она шла, покачивая бедрами, с одной только дамской сумочкой, а он нес за ней кофе в стаканчиках. Тонька что-то говорила в вежливом, но, судя по выражению ее лица, отгоняющем тоне.
Мужчина поставил кофе на капот, завистливо глянул на Рому и ушел. Тонька взяла стаканчик, открыла дверцу, поместила его в специальное гнездо у ручки переключения скоростей. Тут же в соседнее углубление сел второй стаканчик.
— Что за люди!.. — закрывая за собой дверцу, с насмешливым возмущением протянула она.
— Ты, конечно, сказала ему, что не одна. — Рома усмехнулся.
— Сказала. — Тонька удивленно глянула на него.
— А он не поверил.
— Ага, — подтвердила она.
— И предложил тебе прокатиться вместе с ним. — Рома глянул на мужчину, который стоял возле своего «Лендкрузера» не первой молодости.
— Да, предложил. Но увидел тебя и отвалил.
— А номера у него московские. Может, пересядешь к нему?
— Зачем? — осведомилась Тонька.
Не для того она устраивала случайную встречу возле автовокзала, чтобы уезжать непонятно с кем.
— А вдруг он холостой? Представь, что у него любовь к тебе и квартира в сталинской высотке.
— Да, он влюбился. Багажник подними!
Рома озадаченно поскреб щеку. Его прогноз не сбылся. Обидно, однако.
— Багажник, говорю, открывай! — донеслось до него.
К тому времени как она вынула из багажника чемодан, «Лендкрузер» уже выехал на трассу. Тонька помахала рукой, но машина не остановилась.
— Багажник закрой! — крикнул Рома.
Тонька пугливо кивнула, забросила чемодан на прежнее место, закрыла багажник и юркнула в машину.
— Догонять? — насмешливо спросил Рома.
— Анатолий обещал мне платоническую любовь.
— Ага, конечно!..
Тонька хлюпнула носом, взяла свой стаканчик, сделала глоток.
Рома выехал на шоссе, в два счета разогнал машину и спросил:
— Ты веришь в платоническую любовь?
— Не верила, пока не узнала, что это за штука. — Она вздохнула.
— В книжках много чего могут написать.
— Не в книжках. У меня был платонический роман.
— С кем? С Платоном?
— Не важно.
— И с моим отцом у тебя тоже был платонический роман?
Тонька резко повернула к нему голову и глянула на него распахнутыми настежь глазами.
— Ты веришь слухам?
— Почему слухам?
— Ты видел меня вместе со своим отцом?
— Нет, но говорят…
— А ты не подумал, почему я так рвусь в Москву? Я бегу от глупых деревенских слухов! Одни брешут, другие верят.
— Анфиса Михайловна, например.
— У меня были отношения с твоим отцом. Яков Данилович доказал мне, что существует платоническая любовь.
— Ты в медицинский поступать не пробовала?
— Зачем в медицинский?
— Вот я и спрашиваю, зачем, если ты и без диплома лечишь так, что мама не горюй! Жаль, что у меня иммунитет к твоим антибиотикам, а то я поверил бы.
— Мне все равно, веришь ты или нет, — сказала Тонька, с обидой отвернулась от Ромы и зачем-то приподняла подол.
Еще бы душу распахнула, чтобы поднять ему настроение.
Он знал, что Тоньки надолго не хватит. Но, как это ни странно, девушка упорно молчала.
— В ночь поедем или в мотеле остановимся? — спросил он, когда на дорогу сползли первые сумерки.
Тонька промолчала. Решение пришлось принимать ему. Уже стемнело, когда Рома остановил машину возле придорожного мотеля.
Он снял самый лучший номер на двоих. Но Тонька не захотела селиться вместе с ним. Она заняла номер попроще, только для себя, и закрылась в нем. Рома постучал в дверь, но Тонька не захотела открывать.
— Спи вполглаза, — сказал он. — А то я уеду без тебя.
Это был наглый шантаж. Тонька не поддалась на провокацию и дверь не открыла.
Спать ему пришлось в одиночестве. Поднялся он рано, чуть свет, погрузился в машину, запустил двигатель, а Тоньки все не было.
На шоссе Рома выезжал медленно, посматривая в зеркало заднего вида. Тонька не выходила. Он прибавил газу, и мотель исчез из виду. Баба с возу, кобыле легче. Но тешил он себя этой нехитрой присказкой недолго.
Может, с Тонькой что-то случилось? Вдруг, пока он спал, она встряла в какую-нибудь историю? Отец сказал, что плевать на нее хотел, но так ли это? Он ведь спросит за нее с сына. Да и Роме, в общем-то, жаль было девчонку. Пусть она и шлюха, но все же человек.
Или Тонька просто кувыркается сейчас в постели с первым встречным. Если так, то Рома и сам должен был задать ей вопрос. Верит она в платоническую любовь или нет?
Рома лег на обратный курс, вернулся к отелю. Тонька открыла ему, глянула на него сквозь узкие щелки заспанных глаз.
— Что, уже?..
— У тебя три минуты на сборы.
Тоньке на это понадобилось аж полчаса. Все это время Рома провел в коридоре. Он всерьез думал, что из ее номера вот-вот выйдет мужчина. Но дождался только Тоньку.
Она уже не выглядела заспанной. Волосы вымыты, просушены, расчесаны, на лице кричащий макияж. Вместо вчерашнего мини джинсы в обтяжку, заправленные в короткие сапожки.
— Я не долго? — с наивным беспокойством спросила она.
— Полдень еще не пробил. Значит, нет.
— А завтракать будем?
Завтракали они в ресторане при отеле. Рома заказал себе яичницу, телячью отбивную, блинчики с мясом. Тонька попросила только йогурт, но при этом умудрилась закончить трапезу после него.
— Я так понимаю, ты не торопишься? — уже в машине спросил он.
— А куда торопиться? В институт поступать уже поздно.
— У нас вся Ленинградка такими вот поступающими заставлена.
— Я на Ленинградку не пойду.
— На Горьковке места есть.
— Спасибо, не надо.
— А откуда ты знаешь, что там нехорошими делами занимаются?
— А оттуда, что тон у тебя пакостный!
— Зачем же ты села ко мне в машину?
— Чтобы поднять тебе настроение.
— Так поднимай.
— Ты не веришь в платоническую любовь!
— Не надо делать из меня дурачка, — отрезал Рома.
Тонька снова надула губки и отвернулась от него. Ее хватило больше чем на час.
Она могла бы молчать и дальше, но Рома первым заговорил с ней:
— Я тебя за собой не звал, ты сама напросилась.
— Мне все равно, с кем в Москву ехать.
— Зачем?
— На работу устроюсь.
— Секретаршей?
— Можно и секретаршей. Опыт есть.
— Опыт платонической любви?
— Теперь я понимаю, почему от тебя московская штучка сбежала. Ты слона достанешь!
— Много говоришь! — Рома грозно нахмурил брови.
Тонька пожала плечами и повернула голову к окну.
— Ты сегодня не в духе.
— Сама себе удивляюсь! — Тонька посмотрела на него как старшая сестра на глупого братца.
Она улыбалась ему, выказывая свою любовь, вместе с тем умоляющим взглядом просила не пороть чушь и не доставать ее своим бредом.
— Я обычно вся на позитиве.
— А я вгоняю тебя в негатив?
Тонька кивнула, с жалостливой улыбкой поглядела на него.
— Чем я тебе не угодил?
— Все началась с того, что ты послал меня к Анатолию.
— Что?
— Как иначе это назвать?
— А еще утром я уехал без тебя.
— Как без меня? — ужаснулась Тонька.
— Потом вернулся.
— Вот видишь! — Она мягко положила ладонь ему на предплечье.
Рука у нее красивая, нежная. Рома поймал себя на мысли, что любовался ею. Это в то время, когда нужно было смотреть на дорогу. Он резко повернул голову. Руль крутнулся в ту же сторону, и машина едва не выехала на крайнюю полосу, под колеса трейлера, несущегося на всех парах.
— Ты же больше меня не бросишь? — с умоляющими нотками в голосе спросила Тонька.
— Посмотрю на твое поведение, — с усмешкой ответил он.
— И отвезешь меня к себе?
Рома усмехнулся себе под нос. Да, у него в Москве была квартира. Конечно же, первым делом он отправится туда. Но Тоньке там делать нечего. Рома мог оплатить ей номер в отеле, но везти ее домой — это слишком. Ему нужна была Лена, он ехал за ней. Тонька — всего лишь бесплатное приложение к путешествию.
Но в отель Рома заезжать не стал, привез Тоньку к дому, из подземного гаража вместе с ней поднялся в свой пентхаус. Только тогда и спохватился. Неужели он все-таки впустил Тоньку в свою голову?
Квартира произвела на нее не слабое впечатление, а высота птичьего полета вызвала дикий восторг. Она вышла на лоджию, застекленную от пола до потолка, глянула на Москву и с визгом встала на четвереньки.
— Ой, мамочки! — отползая назад, пробормотала Тонька.
— Что такое?
— Дом падает! Тебе смешно?
— Нет, просто прикольно.
Тонька остановилась, осторожно поднялась, немного постояла, собралась с духом и снова подошла к окну.
— Страшно, — сказала она и больше падать не стала.
Рома обнял ее, привлек к себе и сказал:
— Я тебя подержу. Чтобы дом не шатался.
— Мне уже не страшно, — робко сказала она, мягко высвобождаясь из-под его опеки.
— Выпьешь для храбрости?
— А можно?
— Нужно!
Рома сделал заказ и отправил Тоньку в душ. Когда она вышла оттуда, стол уже был накрыт.
Платье с открытой спиной соблазнительно обтягивало ее фигуру. Вещица брендовая, подобранная в стиль и со вкусом. В этом чувствовалась рука отца.
В мельхиоровом ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Вино быстро ударило ей в голову.
— У тебя очень здорово! — сказала Тонька.
Рома вплотную подсел к ней, обнял за плечи и спросил:
— Хочешь здесь поселиться?
— Хочу, — ответила она, даже не думая высвобождаться.
Вдохновленный ее покорностью, Рома опустил руку, пальцами провел по голой спине и уловил вибрацию в мышцах под нежной упругой кожей.
— Я хотела бы жить здесь одна, — тихо сказала Тонька.
— Одна?
— Ты заберешь свою Лену и уедешь. А я бы осталась.
— Думаешь, так можно?
— Твой отец разрешил бы.
— Если твои заслуги перед ним не совсем платонические.
— Начало было платоническое. — Она тяжело вздохнула.
— А потом?
— Это было долгое начало. А потом последовало короткое продолжение. Твой отец получил свое, и все закончилось. Но если бы я здесь осталась… — Тонька разочарованно махнула рукой. — Забудь!
Его рука проникла под боковой срез платья, добралась до груди, пальцы нащупали затвердевший сосок.
— Не надо. — Она задвигала бедрами, протестуя по поводу столь наглого вторжения, но за руку Рому не схватила.
Да он и не думал останавливаться на достигнутом.
— Я же попросила, — хныкающим голосом сказала она.
— Тебе же нравится. — Он скинул с ее плеч бретели, отбросил вперед лиф платья, полностью обнажил грудь.
— Почему вы, мужчины, такие?.. — спросила Тонька, закрыла лицо руками и заплакала.
Рома скривился и сдал назад. Женские слезы его ничуть не возбуждали.
— Какие такие?
— Мы, женщины, очень слабые, а вы…
— А мы этим пользуемся? — спросил он.
Тонька кивнула.
— А вы нами нет?
Она снова кивнула, соглашаясь с ним. Когда Рома поднялся, чтобы уйти, Тонька вдруг схватила его за руку и потянула на себя.
— Не надо во мне разочаровываться, — выскальзывая из платья, попросила она.
— Ты хорошая, — заявил он.
— Я буду еще лучше! — пообещала Тонька, снимая с него рубашку.
Рома снова подумал о предостережении отца, но произошло это лишь после того, как Тонька оседлала его. Уже поздно было думать о голове, в которую она могла забраться.
