Виктор медленно провел рукой по запыленному теплому металлу ЗСУ-23-4. Урчащий рокот дизеля приятно перекликался с легкой вибрацией корпуса, словно живого….

Перед ним раскинулся Ондостомен — один из городов солнечных эльфов. Ну, он был таковым когда-то, пока его не уничтожили в день слабости бога солнечного света — Аматерона. С тех пор и лежал в запустение, пока на закате одного совершенно не примечательного дня, к оскверненным останкам города не подошла целая армия. Почему на закате? Потому что ночью срабатывают все защитные плетения и из земли поднимаются натурально армии всякой нежити. Ну… так доносила разведка. Вот с ней и хотелось пообщаться поближе.

Тишина.

Тени медленно ползли по земле, пожирая вполне себе целые постройки.

Пусто.

Кажется, будто в городе нет ни единой души.

— Ты готова? — Обратился Виктор к стоящей рядом Ализель.

— Да, — глухо ответила та, хмурясь.

После воскрешения она вообще довольно часто хмурилась. Видимо сказывалось пребывание в цепких лапках Ллос. Да и прочих факторов хватало. Так, например, теперь она была не солнечная эльфийка, а и’ри’тори, что автоматическое изменило отношение к ней Арьяны. Если раньше та хоть и была вежлива, но все равно держала дистанцию, то теперь стала если не лучшей подругой, то чем-то подобным. Возилась с ней словно ребенком. Это смущало и заставляло изрядно рефлексировать при общении с теми, кто был с ней одной расы. Цири только ухмылялась. А Селентис сочувственно вздыхала — она оказалась в том же положении. Но главное — боги. Ллос выполнила свое обещание и освободила обеих женщин, подчистив им сакральные узы. Это было жутко дискомфортно. За столько столетий и Ализель, и Селентис как-то привыкли к тому, что они проводники божьей воли. А тут раз — и все. Обычные живые существа. Да, магические способности выросли очень существенно. Да, они превратились в и’ри’тори, которыми всегда грезили. Но внутри их жгла пустота. Словно вырезали какую-то такую родную и любимую опухоль, с которой организм свыкся, слюбился и теперь чувствует себя одиноко и неполноценно.

— Ступай. Если что — попусту не рискуй.

Ализель ничего не ответила и молча пошла вперед.

Шаг.

Еще один.

Ничего не происходило.

Полсотни шагов.

Ализель вошла на главную аллею, ведущую к алтарю. Здесь по мраморным плитам уже вилась какая-то паутинка черной гадости, пропитавшей камень. Но все также тихо. А главное — нет ни трупов, ни обломков. Так — немного листьев гоняет ветер. На эту удивительную чистоту все и обратили внимание, иначе бы ее и не отправили «посмотреть». Явно за городом кто-то присматривал. Вот с ними-то Виктор и желал поговорить, а если повезет, то и договориться.

Двадцать минут бывшая эльфийка медленно шла по знакомым до боли дорожкам. Ведь именно здесь она прожила большую часть своих двенадцати столетий жизни. Училась, любила, страдала, рожала, рыдала…. Ни с каким другим местом во всей Вселенной у нее не было связано больше воспоминаний. Да каких ярких! Буквально каждая скамейка, каждый столб, каждый дом был так или иначе помечен в ее памяти целой плеядой событий…

И вот он алтарь.

Красивая ажурная дверь, словно выращенная из золота, аккуратно лежала в стороне. Да, разбитая. Но Ализель помнила, как ее разметало по залу алтаря. Теперь же она разместилась сиротливой и очень компактной кучкой обломков в стороне от прохода.

— Ты смелая… — прошелестел до боли знакомый голос из тени. — Всегда была смелой. Зачем ты пришла?

Ализель медленно повернулась на голос.

— Ты… — тихо выдохнула бывшая солнечная эльфийка, увидев перед собой лицо старшего сына. Того самого, что остался прикрывать ее отход. Лучший мастер клинка всего Ондостомена.

— Ты изменилась, — покачал он головой. — В тебе больше нет искры Аматерона. Ты… ты… ты вообще не солнечная эльфийка! Невероятно….

— Я умирала. Смерть не проходит бесследно.

— Для меня тоже, — оскалился сын, демонстрируя сильно клыки вампира.

— Это ты тут порядок поддерживаешь?

— Мы, — хором ответили два женских голоса, и дочери Ализель вынырнули из тьмы, усевшись рядом с братом. — Ему и так хорошо было. А мы не можем — нам больно смотреть на всю эту разруху.

— Сами все чистите? — Поинтересовалась Ализель.

— Зачем? — Удивилась Мирра. — У нас много зомби. Вот они по ночам все и отдраивают.

— Ты хочешь возродить алтарь? — Внимательно смотря на мать черными, как смоль глазами без зрачков, поинтересовался Нимхорс. — Мы не можем позволить тебе это сделать.

— Мы хотим возродить город.

— Мы?

— Мой муж и все кто идет с ним. Я не хотела беспокоить мертвых. Слишком много боли в воспоминаниях. Но он считает занятие этого города очень важным шагом.

— Невероятно, — покачала головой Гильвель. — У тебя есть муж? Поверить не могу.

— Я бы и сама лет пять назад не поверила. А сейчас я жена, притом не единственная. Кроме меня у него еще три жены.

— О! — Удивленно выдохнул Нимхорс. — Мы даже не знаем от кого ты нас зачала. Поговаривают, что наши отцы умирали до нашего рождения. Твоими усилиями. А теперь ты жена. Чудеса. Просто чудеса.

— Ты еще сильнее удивишься, если узнаешь, что одна из них богиня Ллос, вторая — древняя и’ри’тори, а третья — бывшая высшая жрица Ллос, а ныне, как и я — свободная…. И’ри’тори. Она тоже умирала, и он ее воскресил, как и меня.

— Ты вышла замуж за бога? — Повела бровью Мирра, удивленная новостью не меньше брата с сестрой.

— Хуже. За удачливого безумца. Это и’ри’тори из другого мира.

— И’ри’тори — это кто?

— А, вы же не знаете. Мы их называли атерас, но они себя зовут иначе.

— Атерас? Так ты теперь атерас?! — Ахнула Мирра.

— Прошу, милая, не называй меня так. Это слово можно перевести как «господин» или «госпожа». Они в прошлом ни во что не ставили другие народы вот и требовали их так себя называть. Я ваша мать, а не госпожа.

— Безумие какое-то… — покачал головой Нимхорс. — Мы тут сидим в полном неведении, а вокруг творится что-то невероятное. Ты еще скажи, что драконов разбили.

— Виктор на днях уничтожил Штаргера. А самого Тарангера обратил в бегство.

Новость для высших вампиров действительно была невероятная. Они даже зависли на минуту, переваривая ее.

— Виктор, это твой муж? — Наконец, спросила Мирра.

— Да. Именно он и хочет вернуть город, хотя я его отговаривала.

— Ты ведь догадываешься, что мы связаны клятвой Таранегером. Мы не можем позволить вам занять город.

— А точнее? Ты можешь озвучить клятву точнее?

— Формально-то да, речь идет только о возрождение алтаря. Любая попытка его возродить запускает магическую клятву, которой мы не в силах противостоять. Если твой муж смог убить Штаргера и прогнать Тарангера, то у нас против него нет никаких шансов. Но нас это не остановит — мы просто обязаны напасть.

— И что вы предлагаете?

— Ты помнишь Сиракс?

— Конечно. Я и ее никогда забуду. Она была удивительная… просто удивительная…

— Когда Тарангер прилетел ее убивать, она была готова. У нее уже был создан маленький план, куда ее душа и переместилась после смерти, чтобы не развеяться. Там она и сидела все это время — копила силы. Как длань Аматерона покинула эти земли, она стала выбираться в виде призрака и гулять по окрестностям. Так мы и познакомились. Потом мы в гости к ней ходили, развлекали рассказами. Делились силой. Кровью. Для нее даже те крупицы, что мы добровольно отдавали, было невероятным изобилием.

— Это хорошо, что вы установили с ней контакт. В чем конкретно предложение?

— Если Виктор смог воскресить тебя и ту… вторую, которая была жрицей Ллос, то может быть он попробует вытащить и Сиракс? А она имеет все права для снятия клятвы с нас.

— И вы тогда уйдете миром?

— Если честно, мы хотели бы остаться здесь. Хотя и не представляем, как это можно сделать. Вы ведь восстановите алтарь Аматерона, а он, не задумываясь, сожжет нас, окажись мы рядом. То есть, в городе. Но мы не хотим ближайшую вечность прятаться по диким пещерам. Сама же знаешь — не мы выбирали свою участь. Ведь это ты оставила нас умирать, понимая, чем это может нам грозить.

— Я должна посоветоваться, — недовольно поджав губы, произнесла Ализель.

— Понимаем, — хором произнесли и Нимхор, Мирра и Гильвель. — Мы подождем здесь.

— Почему вы мне доверяете? — Обернувшись уже на пороге, спросила их мать. — Вы ведь помните — раньше я люто ненавидела всех оживших мертвецов.

Мирра, ускорившись, метнулась к матери и, встав в упор, ощерилась в кровожадной улыбке. Несколько секунд кривлялась, а потом произнесла:

— Да мы, в общем-то, тебе и не доверяем. Просто у нас выбора нет. Если он действительно убил Штаргера, то у нас нет ни малейшего шанса. А так… вдруг этот Виктор позарится на трех высших вампиров. Тот, кто взял в жены Ллос, явно не будет переживать из-за нашей природы. Мы по сравнению с паучихой — безобидные пушистые кролики. А ты… ты бы нас убила, как и наших отцов.

Ализель с минуту смотрела дочери в глаза, борясь с эмоциями. А потом по ее щекам побежали слезы. Она очень редко плакала.

— Раньше — убила бы. Без тени сомнения. А сейчас — не знаю. Я смотрю на тебя и не уверена в том, что рука поднялась бы. Просто — не знаю.

— Не смеши нас, — фыркнул Нимхор. — Мы тебя слишком хорошо знаем. Ты бы просто доверила это кому-то еще. Ладно, ступай. Чем раньше Виктор договорится с Сиракс, тем лучше. Если сюда явится Тарангер или кто-то из его доверенных лиц, ситуация может выйти из-под контроля. Нам могут приказать атаковать вас немедленно. Это тоже предусмотрено магической клятвой.

— А зомби, — вдруг опомнилась Ализель.

— А что зомби? Они подчинены нам напрямую. Чистые, ухоженные. Гнилью практически не пахнут. Некоторых от живого отличишь только магически. Без нашего приказа они даже пальцем пошевелить не смогут. Не бойся их.

Прошел час.

Виктор, поскрипывая ботинками, вошел в здание алтаря.

— И где они? — Удивленно произнесла Ализель, войдя следом.

— Как где? Вон, — указал Виктор на затененный дальний угол. — Прячутся вроде как, но аура их выдает с головой. Стыдливо пылает, освещая все вокруг. Не думал я, что высшие вампиры такие яркие.

— Где? Почему я их не вижу?

— Ну. Не знаю. — Как-то растерялся Виктор.

«Молох» — прошелестел в голове голос Ллос. Она уже по полной программе пользовалась преимуществами высокой клятвы, а Виктор пока только пытался послушать ее мысли. Получалось плохо. Какие-то бессвязные картинки и ассоциативные ряды. Жуткий и бардак и хаос. Так что эта несправедливость его раздражала. Немного. Умом-то он понимал, что за столько тысячелетий его разум тоже сильно изменится.

В этот момент одна из ярко пылающих аур рванулась из тени, стремясь сменить дислокацию. Но не удалось. Виктор сам от себя, не ожидая, рванул наперерез и ухватил тень за то место, где должно быть горло. Не так чтобы сильно, но крепко. В момент контакта его руки с объектом слетела маскировка и девица, пойманная им «на лету», зашипела, демонстрируя острые клыки.

— Это кто? — Спросил он у жены.

— Мирра.

— Значит так, Мирра, — произнес Виктор, приблизив ее лицо к своему, и вглядываясь в невероятно черные глаза без зрачков. — Ты дочь Ализель. Ализель — моя жена. А значит ты теперь моя дочь. Я тебя удочеряю. Ты услышала меня? — Спросил он и отпуская хватку.

Вампирша сразу отпрыгнула на пару шагов и замерла, подозрительно прищурившись.

— Это касается вас тоже, — обратился он к остальным, продолжавшим сидеть в тени. — Ее убили так, что тело совершенно разрушилось, а душа попала в цепкие лапки Ллос. Я нашел ей новое тело и убедил Ллос отпустить свою добычу. Своих я никогда не бросаю. Знать не знаю, что у вас в голове. Уверен, став вампирами, вы изрядно повредились скворечниками. Не мне в этом разбираться. Поэтому требую от вас только одного — лояльности. Ну и, как следствие, не жрать моих солдат и вести себя прилично. Ну и вообще, создавать мне поменьше проблем. Есть вопросы?

— А если она нас убьет? — Спросил Нимхор, выступая из тени.

— С чего ей вас убивать? Она же ваша мать. — Удивился Виктор. — Хотя неважно. Вы ее боитесь? Не беда. Она даст магическую клятву. Ведь ты дашь, милая? — Грозно сверкнув глазами, поинтересовался наглый муж.

— Дам, — недовольно скривившись, ответила Ализель, что немедля и сделала.

— Отлично. Теперь пошли на могилу Сиракс. Не терпится на это все взглянуть.