В мире же продолжал нарастать хаос.

То здесь, то там мелькали различные боги собственной персоной на виду толпы. Творились чудеса. Слишком долго планету досуха выжимали в плане магического фона. Слишком долго она подстраивалась под суровое голодание в этом плане. И вот теперь, когда магическая энергия хлынула полноводным потоком, случилось наводнение. Структура мира за минувшие пятнадцать тысяч лет тупо изменилась. А потому она не была готова к такому изобилию. Из-за чего общий фон вырос очень существенно — много выше естественного показателя. Потом, конечно, будет откат. Но сейчас, словно грибы после дождя полезли всякие лешие с сатирами со всех щелей.

Самым интересным же оказалось то, что, несмотря на творящуюся вакханалию, продолжали работать телевидение и интернет. И даже более того — многие каналы и информационные агентства повышали свои рейтинги и просмотры. Прежде всего, потому, что повадились приглашать всяких необычных существ на ток-шоу и зрелищные интервью. И если поначалу — очень осторожно. То после того, как в прямом эфире CNN разгневанный Сет обратил ведущую в прах, начался натуральный бум. Хлеба и зрелищ! Толпа взревела в предвкушении и деятели культуры охотно отозвались. Да и сами боги не плошали. Перун братался в фонтане с бойцами ВДВ. Морриган пела в итальянской опере. Анубис читал лекции о бальзамировании в Сорбонне. И так далее.

Мир плющило на славу.

Но главное — он стремительно стал уживаться и взаимно интегрироваться с новыми факторами. Техногенный человек привычен к чудесам. Ему что киборг, что бог, что смартфон — все едино. Главное понять, на какую кнопку давить для получения нужного результата. А вот государства трещали по швам — выплеснулись давно копившиеся противоречия под толстым слоем сальной политкорректности.

Но Виктора это мало волновало. Он находился в сложном психологическом состоянии. Смерть двух жен и четырех детей ударила по нему кувалдой, оглушая и выбивая из колеи. Он загрустил. Скис. Погас. Разве что не пил. Но все одно — ничего не хотелось.

Кали, расширив портал, смылась в Индию, где стала натурально местной звездой. Михаил со своими ребятами искал подходы к армейцам. Благо тысячелетний опыт войн и службы позволял легко понимать чаяния и трудности служивых. Цири возилась с оставшимися детьми. Ллос осуществляла охрану периметра и не только…. Самым ярким впечатлением для Виктора стало то, что Ллос стала возиться с его детьми. Не так чтобы выступая нянькой. Нет. Но вот участвовать в их жизни начала очень активно. Общаться. И даже играть. Однажды у Виктора даже челюсть отвисла, когда на его глазах Кира, оседлав огромного паука, удирала от Глеба, пытающегося ее догнать на детеныше темной пещерной пантеры. Тут и новых способностей не требовалось, чтобы понять — пауком была сама Ллос. Лично. Больше в округе никто из своих так не развлекался, а чужаков она бы не пустила без боя…. Она явно подлизывалась для чего-то….

Смеркалось.

Виктор сидел в плетеном кресле и смотрел на сочную луну, ярко светящуюся на безоблачном небе.

— Красивая? — Спросила Ллос, беззвучно подобравшись к Виктору. Впрочем, его новые способности позволяли чувствовать, где она находится в радиусе километра. Да и вообще — спектр того, что он видел, слышал и чувствовал — расширился невероятно. Какие-то ауры цветочков и деревьев. Эмоциональные всплески. И так далее, и тому подобное. Что, кстати, изрядно доставляло и напрягало.

— Я не знаю что делать.

— Никак не можешь смириться с их потерей?

— Да. И виню себя. Не понимаю, как так вышло….

— Ты во всей этой истории виноват только в том, что пытался хоть что-то делать.

— Я оставил детей на богиню и верховную жрицу. Понимаешь? Они две стоили пары закаленных армейских корпусов по самым скромным оценкам. И что я вижу? К Ализель никаких претензий. Просто не повезло. Хотя могла бы быть осторожнее с толпой вооруженных людей. А вот эту идиотку Кали — не прощу. Все бросила и ускакала за личным могуществом. А дети?

— Ты мог это предотвратить? — Повела бровью Ллос.

— Нет.

— И чего ты себя накручиваешь?

— А ты тогда чего себя накручивала?

— В каком смысле? — Нахмурилась темнокожая богиня.

— Из-за чего была та драка, где ты потеряла над собой контроль? Псих-то ты знатный. Этого не отнять. Но вдумчивый. С ума сходишь строго по расписанию.

— С мужем повздорили.

— С Аматероном?

— О, нет, — усмехнулась Ллос. — С мужем. Аматерон — любовник.

— А мужа я знаю?

— Нет. Я его убила задолго до твоего рождения. После чего эльфы и раскололись на фракции. Солнечных забрал Аматерон. Лесных — Адрия. Лунных — Исфар. Ну и темных — я.

— Что вы с ним не поделили?

— Всеми считается, что я захотела власти и решила свергнуть Корнелиуса, дабы стать верховным божеством всех эльфов.

— А на самом деле?

— Тебе эта версия не нравится?

— Но ведь у тебя же есть и своя, не так ли?

— Есть, — усмехнулась Ллос. — Корнелиус хотел поставить эльфов под удар, грозящий им полным уничтожением.

— Он этого не понимал?

— Скорее считал, что ничего страшного не произойдет. А когда понял, что я решительно против его желания, попытался изменить мою сущность и лишить силы.

— В этом были как-то замешаны кхеты?

— Это так очевидно?

— Мне кажется, ты слишком легко и охотно поддержала мое желание с ними бороться.

— Им потребовались лояльные маги для войны далеко за пределами нашего мира. Даже если они и не задумывали какое-то зло, нам это ничего не давало. Вообще ничего, кроме проблем. Но Корнелиус был неумолим. Именно поэтому, победив его, я разделила власть с другими богами над эльфами, хотя могла все забрать себе.

— Но ведь так легче их подминать под себя.

— Может быть. Зато не всех и не сразу. Мой поступок резко обострил конкуренцию, из-за чего интеграция эльфов в державу кхетов стала технически сложным решением. По крайней мере, пока.

— Ясно, — кивнул Виктор и надолго залип, встретившись с ней взглядом.

Тьма, парящая из ее глаз, завораживала, придавая не жути, но таинственности и какой-то особой эротичности. Однако вместо возбуждения перед глазами Вити вдруг проскочила плеяда событий так или иначе связанных с Ллос. Начиная от странного поведения в анклаве Аматерона при первом знакомстве и заканчивая гибелью Селентис. Вот так взять и просто убить верховную жрицу богини, стоящей рядом? Странно. Но главное — Виктор вдруг почувствовал, что его окутывает паутина. С ног до головы.

— Признайся, ты ведь наблюдала за мной до нашего знакомства.

— Признаюсь, — кивнула Ллос. — Наблюдала.

— Понятно. Ладно, Селентис твоя работа. Тут и гадать нечего. А как ты организовала нападение на дачу?

— Я не организовывала нападение. Честно.

— У меня осталась только Цири из четырех жен. Ты ведь собственница. Ты охотишься на меня. Так? Не отрицай. Это очевидно. Цири ты тоже хотела как-то устранить? Убить?

— Ты подозрительней меня, — усмехнулась Ллос.

— Детей-то за что?

— Я не организовывала это нападение, — медленно произнесла Ллос. — Если хочешь — поклянусь собственной силой.

— А в чем был твой план? Только честно. Хотя… все равно ведь обманешь.

— Не обману, — внимательно смотря в глаза Виктора, произнесла Ллос. — Селентис я действительно пожертвовала. Просто убрала с нее защиту на несколько мгновений, чем Молох и воспользовался. Он же тупое животное, у которого в голове плескались слюни, вместо мозгов. Зачем вы его выбрали — ума не приложу. Твою реакцию несложно было просчитать. Ты ведь буйный и решительный.

— И чего ты хотела?

— Чтобы ты стал богом. Пусть слабым. Но богом.

— И как бы ты делила меня с Кали? Убила бы, забрав остатки силы?

— Слушай, ситуация с Селентис — стихийная. Я ее не продумывала заранее. Повторюсь — то, что произошло здесь, я никак не организовывала. Селентис — да, хотела убить и воспользовалась случаем, надеясь, что ты не заметишь. Но не более того. А Кали…. Понимаешь, вы слишком разные. Как временный попутчик она прекрасно подходила. Но потом, как ситуация стабилизировалась бы, она ушла бы. Ей все это не нужно. Она и пожелала стать твоей женой только для того, чтобы удрать из-под пресса клятвы Валинора. Думаю, это очевидно.

— Разумеется, — кивнул Виктор, прекрасно понимавший подобный нюанс. Вся его семья была одним большим политическим узлом хитровывернутой конструкции. Как говорится — ничего личного, только бизнес. И секс, и рождение детей, и нежные слова. Все это было подчинено политической сообразности и конъюнктуре.

— Ализель и Цири. Что ты планировала делать с ними?

— Ничего, — усмехнулась Ллос. — Ты полагаешь, что я считаю их ровней? Наложницы — не более того. Сколько хочешь — столько и заводи, меня это мало беспокоит. Только со жрицами осторожнее. А лучше со мной советуйся. Можешь попасть в такие проблемы, что даже я не вытащу.

— Ясно, — кивнул Виктор, задумчиво. — План был хорош, но трупов оказалось несколько больше ожидаемого. Ализель — ладно. А дети тут при чем?

— Проклятье! Я же тебе говорю — я их не убивала, — прорычала Ллос. — Или тебе моего признания в убийстве Селентис мало?

— Отнюдь. Я удивлен и благодарен. Не думал, что ты будешь настолько откровенна со мной. Но дети…. Я совершенно подавлен и растоптан. Никогда бы не подумал, что стану так переживать из-за них. Ведь толком даже не возился с ними. Так…

— Если хочешь, мы сможем их вытащить.

— КАК?!

— Их же не бог поглотил. Значит, душа ушла с определенным запасом сил. Другой вопрос — что делать с телами? Их-то совершенно разрушило пулями. Тут либо нежить какую из них поднимать, либо конструкт. Я бы и раньше предложила, но сам видишь — варианты так себе.

— А в чьи-то тела вселить?

— Можно. Но чьи? Ты хочешь убить четверо детишек? — Удивилась Ллос. — На тебя это не похоже.

— Зачем убивать? У Валинора в Дол Амоне есть несколько тел. Они пустые. Находятся в глубокой консервации.

— Взрослые тела?

— Да.

— Плохая идея. Твоим детям ведь было года по полтора. Они совсем еще крохи.

— А что не так?

— Ну как ты себе представляешь взрослую женщину с сознанием годовалой девочки?

— Арьяна справится. Мало того — они с Валинором будут счастливы. И внуков с внучками вернули, и четверых и’ри’тори обрели. Да и вообще, четыре взрослых малыша, намного лучше, чем четыре мертвых. Как быстро ты сможешь их вытащить?

— Хоть сейчас. Мы как вернулись, я их души сразу подобрала. На всякий случай.

— И ты молчала? — Обалдело переспросил Виктор.

— А ты себя видел? — Усмехнулась Ллос. — О чем с тобой вообще можно было говорить? Повеситься не повесился бы, но зомби однозначно живее выглядят. Я уже думала, что ты сломался. Хотела даже добить из жалости. Но не стала. Цени мою заботу. Не каждому она дана.

— Ценю. Спасибо. — С самыми теплыми нотками в голосе произнес Виктор.

— И не обманывай больше моих надежд. У меня на тебя большие планы, — обольстительно улыбнулась Ллос, демонстрируя свои изящные белоснежные зубы с сильно выраженными острыми клыками.

— Я заметил, — краем рта усмехнулся Витя.